"Idel.Реалии" попробовали разобраться в том, какое место новоприбывшие россияне занимают в обществе Кыргызстана и как это связано с историей колонизации и русификации кыргызов в прошлых столетиях.
2022 год ознаменовался массовой эмиграцией россиян — весной за границу устремились оппозиционеры, активисты, журналисты и айтишники. Осенью к ним прибавились люди самых разных взглядов и профессий, покинувшие свои дома из-за "частичной" мобилизации. Одним из самых популярных направлений для переезда стали бывшие союзные республики Южного Кавказа и Центральной Азии.
Ранее миграция между этими государствами и Россией была преимущественно однонаправленной — уроженцы Кыргызстана, Таджикистана, Армении и других постсоветских государств приезжали в российские города в поисках работы. После начала войны в Украине динамика миграции стала напоминать обмен населением — в эти страны перебрались сотни тысяч россиян. Центральная Азия и Южный Кавказ привлекли их теплым климатом, невысокими ценами, отсутствием визового режима и — это отдельно отмечают многие россияне — "культурной близостью", "общим прошлым" и знанием русского языка.
Последний набор аргументов может показаться констатацией факта или положительной характеристикой, но многие жители стран региона считают его некорректным и даже оскорбительным. На протяжении нескольких веков народы Южного Кавказа и Центральной Азии управлялись как часть российского или советского государства, а их земли принимали многочисленных русских переселенцев — добровольных, ссыльных и направленных по распределению. Многие представители коренных народов этих стран считают этот период эпохой колонизации — эксплуатации коренного населения и ресурсов, которая сочеталась с навязыванием чуждой им русской культуры как наиболее престижной и "развитой".
История колониального периода и сегодня находит отражение во взглядах и поведении жителей всех затронутых этими процессами стран, включая и самих россиян — уроженцев бывшей метрополии. В интервью с "Idel.Реалии" в сентябре прошлого года политическая активистка Умай Арыкова говорила: "Для большинства белых россиян Кыргызстан — это место, откуда приезжают мигранты, где люди живут в юртах, устраивают какие-то дикие революции, не имеют цивилизации. Отсюда главное опасение — это имперскость и шовинизм, которые многие белые россияне считают нормой. Это не исчезнет в эмиграции, они его везут с собой. Учитывая, что наши мигранты десятилетиями сталкивались с системной ксенофобией в России, где небелых считают людьми второго сорта, где они подвергаются насилию и дискриминации по признаку расы и национальности, то я разделяю страхи и опасения наших граждан, что теперь нам придется столкнуться с этим и у себя дома".
Спустя полгода "Idel.Реалии" попробовали разобраться в этом явлении глубже и понять, почему приток россиян пугает многих кыргызстанцев и что об этой стране и ее обществе думают сами новоприбывшие. Для этого мы еще раз побеседовали с Арыковой, попросив ее рассказать об историческом контексте этого конфликта культур и мировоззрений, и с двумя россиянами, оказавшимися в Кыргызстане в 2022 году — 3D-дизайнером из Петербурга Иваном Лапшиным и учителем из Татарстана Раушаном Валиуллиным.
"РАНЫ КОЛОНИАЛЬНОГО ПРОШЛОГО"
— Война в Украине под предлогом "денацификации" всколыхнула, на мой взгляд, очень серьезные волнения и разбудила генетическую память народов Центральной Азии, разбередив старые раны колониального прошлого. Каждый вспомнил, что такое "денацификация", на личном примере своей семьи, где почти у каждого кыргыза есть жертвы имперской экспансии. И если в современной истории эти темы поднимались лишь отдельными экспертами, то сейчас это приобрело национальные масштабы. Обсуждения и рефлексия идут на всех уровнях. Даже обычно аполитичная молодежь стала задавать вопросы и определяться со своей позицией, — считает политическая активистка из Бишкека Умай Арыкова.
По ее словам, в XX веке кыргызы понесли две самые ощутимые потери от колонизации царской Россией и советской властью. Первая — Үркүн (Исход) 1916 года, когда русские офицеры жестоко подавили восстание кыргызов, не желавших участвовать в тыловых работах в Первую мировую войну. Многие кыргызы были вынуждены целыми семьями бежать в Китай, по дороге они замерзали и погибали, но и там не все находили убежище: "Часть кыргызов возвращалась назад, где баи впоследствии были раскулачены или сосланы, как случилось и с моим прадедом".
Вторым наиболее трагичным эпизодом в колониальной истории Кыргызстана Арыкова называет массовые репрессии 1937-1938 годов в отношении кыргызской интеллектуальной и политической элиты, которая стремилась развивать национальное самосознание и родной язык.
ЯЗЫК КАК ИНСТРУМЕНТ КОЛОНИЗАЦИИ
— Языковая тема — один из основных инструментов колониальной политики в Центральной Азии. Кыргызстан от нее пострадал более всего: перевод кыргызского языка с латиницы, которая начала формироваться после экспериментов с арабской вязью, на кириллицу, — "мягкая", но на самом деле насильственная русификация, консервация и фольклоризация кыргызской культуры. Но самый большой удар, я считаю, это отмена кыргызского как государственного языка — во Фрунзе (так назывался Бишкек в годы СССР — "Idel.Реалии"), например, к позднесоветскому периоду осталась всего одна школа с кыргызским языком обучения. Статус государственного кыргызскому вернули лишь в 1989 году, — объясняет активистка.
По словам Арыковой, эта языковая политика почти не оставляла кыргызскоязычному населению шансов на получение обширных знаний на родном языке: "За всё время существования советской власти политика Москвы выстроила такую систему, что более или менее "приличную" работу в прогрессивных областях можно было получить только при знании русского языка на уровне носителя. Фрунзе как город в принципе не был доступен кыргызскоязычным, получить здесь квартиру можно было только при определенных условиях. На заводах и фабриках в основном работали этнические русские, как следствие — жилье в столице тоже в первую очередь предоставлялось им".
Даже в городе Ош на юге Кыргызстана, где родилась активистка, кыргызы были представлены в основном переселенцами из сел, вынужденными арендовать жилье: "Мне в этом плане повезло, если это можно так назвать: родители работали в геологоразведке, мы получили квоту на квартиру и жили в городе. К слову, в нашем дворе из нескольких многоэтажек жили всего две кыргызские семьи".
— Даже после обретения независимости российская языковая экспансия не прекратилась. Сейчас в Бишкеке 93 школы с русским языком обучения и всего 11 с кыргызским языком — это же нонсенс! Любые подвижки относительно развития кыргызского языка — заметьте, речь только о развитии государственного языка, а не о запрете русского — до сих пор воспринимаются Москвой не просто болезненно, а почти истерично. Как, например, и с инициативой о переименовании старых советских топонимов в Бишкеке: некоторые депутаты Госдумы РФ решили, что могут нам официально угрожать судьбой Украины в случае переименования районов столицы. То же было и с законом о статусе кыргызского языка, который подразумевает обязательное использование кыргызского на государственной службе — это тоже вызвало явное негодование в России, хотя, казалось бы, речь о внутренних делах суверенного государства, — заключает Арыкова.
"ДАВНО ХОТЕЛ ПОСМОТРЕТЬ НА ИССЫК-КУЛЬ"
30-летний 3D-дизайнер Иван Лапшин переехал из Санкт-Петербурга в Бишкек в марте 2022 года. Покидая Россию по политическим причинам, он выбрал Кыргызстан, поскольку в этой стране жила его подруга. Петербуржец и раньше хотел съездить к ней в гости и посмотреть на озеро Иссык-Куль, а в ситуации экстренной эмиграции она помогла с жильем — сдала ему собственную квартиру. Лапшин провел в Кыргызстане большую часть прошедшего года, уехав из него всего за три недели до беседы с корреспондентом "Idel.Реалии".
— Удаленно искать жилье в незнакомых странах с тремя котами было практически нереально, так что Кыргызстан и конкретно бишкекская квартира нашей подруги с самого начала были практически единственным вариантом. Мы уезжали спустя месяц после начала войны, и самые популярные направления эмиграции — Грузия, Армения — на тот момент уже были переполнены. Также нам было важно, что Кыргызстан — это единственная демократия в регионе и страна, не имеющая границ с Россией. Вообще, регион Центральной Азии мне всегда казался интересным, разнообразным и притягательным, но именно до Кыргызстана раньше не получалось доехать, — рассказывает Лапшин о причинах, по которым выбрал это направление для переезда.
Отвечая на вопрос, комфортно ли ему жилось в Кыргызстане, петербуржец объясняет: "Честно говоря, я считаю почти любое место, куда уехали сейчас люди из России, более чем пригодным для долгосрочного проживания. Мне в Бишкеке было комфортно. Думал остаться там года на два, но экологические проблемы в столице и другие факторы, связанные не со страной, а с семейными обстоятельствами, вынудили уехать раньше".
— Если говорить чисто про бытовые вопросы, то я искренне считаю эту страну самой комфортной для среднего мигранта из России. С точки зрения закона, здесь легко оставаться долго: всё, что нужно, — это согласие собственника квартиры, чтобы он тебя зарегистрировал. Регистрация продлевается каждые полгода, и так можно жить хоть 10 лет. В Кыргызстан легко переводить деньги из России, в Бишкеке говорят на русском языке, там относительно недорого. При желании здесь можно найти любую работу от IT до учителя английского, от механика в автомастерской до какой-нибудь гуманитарной международной организации. Правда, порядок зарплат здесь совсем не такой, как даже в соседнем Казахстане, — делится наблюдениями иммигрант.
РАЗЛИЧИЯ "ВЕСЕННИХ" И "ОСЕННИХ"
Говоря об интеграции новоприбывших россиян и о реакции кыргызстанского общества на их массовый приток, Лапшин утверждает, что важно разделять две волны миграции — весеннюю и осеннюю.
— Весной, когда приехали мы, было ощущение, что к нам проявляют неподдельный интерес. Местное IT-сообщество организовало ряд встреч, где люди занимались нетворкингом, проводили разные лекции. В Кыргызстане IT-сектор — это один из немногих социальных лифтов в стране, и государство всячески помогает (или хотя бы не мешает) ему развиваться, поэтому в первые месяцы это сообщество было одним из центров притяжения даже для тех, кто не связан с ним профессионально. В тот же период местное независимое медиа Kloop при сотрудничестве с международными правозащитниками организовало вывоз в Кыргызстан активистов из России, у которых была угроза уголовного дела. Kloop тоже стал своего рода центром, где общались мигранты. Вообще, огромное отличие Кыргызстана от других популярных направлений в том, что здесь очень легко интегрироваться в местный контекст, заниматься совместными проектами в бизнесе и активизме и просто заводить друзей среди местных жителей, — считает иммигрант.
По словам Лапшина, новая волна массовой миграции россиян, начавшаяся после объявления "частичной" мобилизации в конце сентября 2022 года, вызвала более сдержанную реакцию кыргызстанцев и даже некоторое возмущение с их стороны. Он связывает это с тем, что весной Россию покидали люди, более подготовленные к переезду, имевшие определенные политические взгляды, зачастую — опыт путешествий и жизни за границей, удаленную работу или накопления. Осенью же ехали все, кто боялся оказаться на войне, в результате чего приток мигрантов имел более хаотичный, панический характер. В стране резко выросли цены на аренду жилья, в какой-то момент свободных квартир в крупных городах практически не осталось. Кроме того, некоторые из иммигрантов "новой волны" воспринимали свой переезд как вынужденный, временный и совсем не желанный, поэтому позволяли себе агрессивные и критические замечания о Кыргызстане и его жителях в интернете.
— К тому же, как оказалось, весенняя волна в основном не осталась в Кыргызстане, 80% уехали дальше — и серьезного экономического роста она не вызвала. Я знаю иммигрантов, которые нашли работу в стране в самых разных сферах, но я не могу сказать, что это происходит так же системно, как в других государствах. Например, чисто экспатских мест, как в Грузии или Турции, в Кыргызстане так и не появилось. Может быть, с этим было связано и более холодное отношение к осенней волне со стороны местных жителей: "Зачем с вами какие-то дела вести, если вы всё равно уедете", — предполагает Лапшин.
Приток иммигрантов осенней волны совпал с военными действиями на юге страны — между 14 и 20 сентября в Баткенской области шли бои между армиями Кыргызстана и Таджикистана, причем каждая сторона обвиняла противоположную в разжигании конфликта. По словам Лапшина, накаленная внутренняя политическая обстановка в Кыргызстане дополнительно усложнила отношения иммигрантов с кыргызстанцами — некоторые из последних считают, что президент Таджикистана Эмомали Рахмон напал на Кыргызстан по договоренности с Россией, и потому "относятся к россиянам так же, как грузины".
ЯЗЫКОВОЙ ВОПРОС ГЛАЗАМИ ИММИГРАНТА
На вопрос, пытался ли он ознакомиться с основами кыргызского языка, петербуржец отвечает: "Я не просто пытался, я его учил почти всё время, что жил в Бишкеке, и достиг приличного уровня. Во всех бытовых ситуациях я могу спокойно общаться на кыргызском, более-менее понимаю, что местные жители пишут в Твиттере".
— При этом надо понимать, что Бишкек — очень русифицированный город, в советское время здесь было очень мало школ с преподаванием кыргызского. Поэтому здесь есть местные кыргызы, не знающие свой язык во втором поколении — и это было довольно болезненно видеть. Вообще, в стране сложилась такая ситуация, что в Бишкеке знание русского — это престиж, оно открывает тебе возможности для работы, а знание своего языка не очень котируется. В регионах — обратная ситуация: незнание кыргызского приравнивается к манкуртизму, мол, "забыл язык предков". И в итоге есть столица, а есть регионы, и не очень-то они друг с другом взаимодействуют. После революции новая власть постепенно вводит кыргызский в обычную жизнь, но это происходит медленно. Впрочем, русский не всегда является самым престижным языком даже для городского населения. Английский, арабский, корейский и китайский сейчас очень ценятся, молодежь уже не стопроцентно повернута на Россию, она стремится и в другие страны, — отмечает иммигрант.
Сам Лапшин стал учить кыргызский, поскольку считает важным знать язык страны проживания и ценит возможности, которые открывает любой язык тюркской семьи: "Теперь я могу говорить еще и на казахском и узбекском, немного понимаю турецкий и татарский. К сожалению, мое увлечение языком не разделяется абсолютным большинством переехавших. Настолько, что у меня даже взяли интервью — это было немного странно".
"ПОЛИТИКА — КАК СЕРИАЛ НА УДВОЕННОЙ СКОРОСТИ"
— Что касается отличий кыргызстанского общества от российского, по итогу почти года проживания там у меня родилась грустная шутка на эту тему. Во время протестов в Беларуси в 2020 году говорили, что политика в России и Беларуси похожа на сериал, только те, кто смотрит из Беларуси, опережают на пару сезонов зрителей из России. Так вот в Кыргызстане такое ощущение, что зрители наоборот отстают, но при этом смотрят на удвоенной скорости. За то время, что я провел в Кыргызстане, в стране появились политические заключенные, закрыли одно медиа, проходили суды над журналистами, были запрещены митинги. Если весной запретили только митинги против войны, то к осени запретили вообще все в центре города, — рассказывает Лапшин.
В то же время, в отличие от России и Беларуси, в Кыргызстане общество и отдельные люди всё еще имеют достаточное влияние, чтобы консолидироваться в нужные моменты, давить на чиновников и добиваться более справедливых решений, считает иммигрант.
— Одно из самых ярких впечатлений на меня произвел сбор гуманитарной помощи во время вторжения Таджикистана. Люди очень быстро и эффективно самоорганизовались, и сборный пункт работал 24 часа в сутки целую неделю. Мне, конечно, было тяжело от того, что я второй раз за год нахожусь в стране, которая воюет, но теперь с другой стороны, а масштаб взаимопомощи — это было что-то потрясающее! За время моего проживания в Бишкеке были и другие проявления здорового гражданского общества: например, в городе хотели провести фестиваль фильмов из "ДНР", и люди так возмутились, что его отменили. Был и такой случай: судья оправдал двух обвиняемых в изнасиловании, об этом узнали, устроили большой митинг, и судья лишился своих полномочий, — делится петербуржец.
По словам Лапшина, несмотря на победы гражданского общества, кыргызстанцы в целом консервативнее: "Что касается женских прав, то патриархальные устои здесь сильнее, чем в России". По его мнению, страна не может полностью "скатиться в диктатуру" в том числе из-за работы европейских и американских фондов и международных организаций, которые следят за ситуацией и предоставляют кредиты.
— Из-за этого хотя бы публичные заявления правительства — все про свободу слова, но по факту бывает по-разному: иногда журналистов отправляют за решетку. Это особенно грустно, потому что нынешний президент тоже сидел, а в итоге сам стал драконом. Однако, я думаю, что у страны есть огромные перспективы и шанс на хорошее будущее — в этом главное отличие от России, — заключает Лапшин.
"БЫТЬ ЧЕСТНЫМ И ОСТАТЬСЯ НА СВОБОДЕ"
Учитель из Набережных Челнов (Татарстан) Раушан Валиуллин уехал из России в сентябре 2022 года — вскоре после того, как его уволили из городской школы №24. Сам он связывает решение руководства школы со своей оппозиционной деятельностью.
— Если ты не хочешь ассоциироваться с Россией, напавшей на Украину, единственный способ быть честным и остаться на свободе — покинуть страну. Мы с семьей рассматривали разные варианты: Грузию, Армению, Турцию, Черногорию, но в итоге выбрали Кыргызстан, — рассказывает Валиуллин.
По его словам, он предпочел Кыргызстан, поскольку кыргызы — родственный татарам тюркский народ, носители близкородственного языка, и он хотел погрузиться в эту близкую, но в то же время другую культуру, познакомиться с природой этой страны.
— 13-го сентября мы прилетели в Бишкек и попали в страну, где тесно переплетены Восток и Запад, прошлое и настоящее. Здесь я не боюсь, что полиция придет ко мне домой и устроит обыск — мы в безопасности. Я рад, что могу свободно выражать свое мнение и критиковать российское правительство. Даже если я устрою пикет у посольства России, я знаю, что не получу наказания, поскольку это самая демократичная страна в Центральной Азии, — рассказывал Валиуллин в интервью "Азатлык Радиосы" спустя полтора месяца после эмиграции.
Позднее, однако, впечатление абсолютной свободы отчасти развеялось — как и петербуржец Лапшин, татарстанец Валиуллин отмечает тенденции к ограничению свободы собраний в Кыргызстане, растущие прямо на глазах новоприбывших. Так, 21 января 2023 года он сообщил, что кыргызстанские силовики помешали организации антивоенного протеста: "Сотрудники милиции города Бишкека не позволили провести публичную мирную акцию в центре города, анонсированную как часть всемирного движения Free Russians. В 14 часов у филармонии собрались несколько десятков человек, которых сначала люди в форме и в штатском попросили переместиться в сквер имени Горького, а там потребовали разойтись. Считаю самоуправством, произволом такие действия милиции Бишкека. Полагаю, что они нарушают основополагающие права человека и пп. 1-3 ст. 39 Конституции КР. Не основанные на законе и Конституции Кыргызстана действия сотрудников милиции оказывают дурную услугу гражданскому обществу и ситуации с правами человека в государстве. Оказывается, что только на бумаге "Каждый имеет право на свободу мирных собраний".
Несмотря на усложняющуюся политическую ситуацию, в целом Валиуллин доволен своим новым домом: "Я говорю на татарском, и все здесь меня понимают: в магазине, в транспорте, на улице. Когда люди спрашивают, откуда мы, мы говорим: "Татары из Татарстана". После того, что сделала Россия, стыдно говорить, что ты оттуда. Когда мы только приехали, мы сказали одному человеку, что мы россияне, и он как-то нахмурился. Тогда я быстро добавил, что мы татары, и собеседник улыбнулся и даже назвал меня братом".
— Люди здесь очень гостеприимны, понимают наши проблемы и готовы помочь. Арендодатель предоставил нам всю необходимую мебель, посуду и другие вещи для нашей большой семьи. Он говорил: "Если вам что-то нужно, хоть в три часа ночи, сразу же звоните". Я угостил его татарскими традиционными блюдами — в общем, теперь мы дружим семьями. Торговцы на рынках отбирают для нас самые лучшие фрукты и овощи, таксисты рады поговорить об истории, культуре и природе Татарстана, школьники уступают мне место в транспорте как аксакалу — хотя мне еще нет 40 лет, просто у меня борода. В общем, Кыргызстан — отличная страна, пусть и со своими проблемами, но, к сожалению, я не вижу возможности оставаться здесь на долгий срок: здесь нет работы и программ помощи вынужденным иммигрантам, — заключает Валиуллин.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Что делать, если у вас заблокирован сайт "Idel.Реалии", читайте здесь.
