В 2019 году — Башкортостан, а в 2020 году Татарстан будут отмечать свои столетние юбилеи. Эти две национальные республики в силу множества причин, в том числе, и общности народов, их населяющих, часто сравнивают между собой — словно это две половинки одного целого. Разделение общего пространства, проведение границ, случившееся почти сто лет назад, порой приводило к удивительным, абсурдным, трагическим, а иногда и смешным вещам.
ЛЕНИН СОМНЕВАЕТСЯ, ШЕЙНКМАН ВСТАВЛЯЕТ ПАЛКИ В КОЛЁСА
Забегая вперед отметим, что проекты штата Идель-Урал и Татаро-Башкирской республики, выдвинутые в период 1917-1918 гг., не были в конечном итоге реализованы в силу различных причин. Наибольшее рвение в деле осуществления Татаро-Башкирской республики, а затем и включения уездов Уфимской губернии к образовавшемуся Татарстану, проявили выдающиеся общественно-политические деятели той бурной эпохи, выходцы из этих территорий — Галимджан Ибрагимов, Мирсаид Султан-Галиев и Сахиб Саид-Галиев. Зная этническую ситуацию этих территорий, что называется, изнутри, они лучше всех понимали жизненно важную необходимость включения этих земель, населенных преимущественно татарами, в состав республики Татарстан.
Причем, провозглашение отдельной Башкирской республики — проекта Ахмет-Заки Валиди — не воспринималось как что-то препятствующее этому. По их мнению, Башкирская республика существовала в этом случае отдельно, а Татаро-Башкирская — отдельно. Последняя попытка реализовать этот проект была предпринята в конце 1919 года, когда II Всероссийский съезд коммунистических организаций народов Востока принимает решение об образовании Татаро-Башкирской республики. Но 13 декабря 1919 года Политбюро РКП(б) отменяет это решение. Судя по всему, главную роль в этом деле сыграл глава Наркомнаца — Иосиф Сталин.
Наибольшими противниками создания Татаро-Башкирской республики первоначально были казанские большевики, а именно Карл Грасис и Яков Шейнкман
Стоит отметить, что наибольшими противниками создания Татаро-Башкирской республики, как и любой национальной автономии, первоначально были казанские большевики, а именно Карл Грасис и Яков Шейнкман, кстати говоря, оба неуроженцы Волго-Уральского региона (или как бы сказали сегодня — "варяги"). Татарские коммунисты тогда смогли заручиться поддержкой советского правительства и в конечном итоге нейтрализовали эту группу.
После этого главными противниками стали руководство уфимского губкома и его руководитель Борис Эльцин (тоже "варяг"). Они ради достижения своих целей не гнушались устраивать и политические провокации. В частности, в официальном докладе 20 марта 1920 года (на конференции партработников Казанской губернии) партийные работники М.Брундуков и Альмухамедов говорят об интригах Бориса Эльцина против обеих национальных республик и, как доказательство этого, приводится факт насильственного разоружения 2-го мусульманского полка под предлогом его возможности участия в "вилочном" восстании и затем его повторного формирования уже с карательной целью. При этом все эти "операции" преподносились как еще одно доказательство "нелояльности национальных автономий". Причина противодействия руководства Уфимского губкома понятна — они были недовольны тем, что восточная часть Уфимской губернии уже стала частью Башкирской республики, и поэтому остальную часть губернии им упускать из рук никак не хотелось.
Территория Татарстана должна была включать всю оставшуюся часть Уфимской губернии, не вошедшую в состав Башкирской республики. А это Белебеевский, Бирский и части Уфимского и Стерлитамакского уездов, не включенные в территории Башкурдистана.
Несмотря на это, в марте 1920 года состоялась весьма знаковая встреча татарских национальных лидеров: Мирсаида Султан-Галиева, Сахиба Саид-Галиева и Бурхана Мансурова с Владимиром Лениным. Полностью содержание того разговора неизвестно. Частично о нем мы можем судить лишь по воспоминаниям Саид-Галиева, о которых он поведал спустя несколько лет. Главным предметом разговора было башкирское население Уфимской губернии. Учитывая, что оно являлось явным этническим меньшинством на этой территории, это говорит о том, что разговор опять-таки шел о реализации Декрета о Татаро-Башкирской республике, за которую так долго держались татарские коммунисты, и за которую не переставали агитировать даже после решения Политбюро РКП(б).
Ленин, судя по весьма косвенным данным Саид-Галиева, несколько сомневался в возможности самоопределения татар и башкир в рамках одной республики. Здесь однако стоит учесть тот момент, что Ленин тогда плохо разбирался в национальной политике в отношении мусульманских народов. Об этом свидететльствовало письмо, датированное 7 сентября 1919 года, Мидхата Брундукова Набиулле Вахитову (оба являлись заместителями председателя Центра мусульманской военколлегии). А всё дело в том, что в Совнаркоме за национальные вопросы отвечал Сталин. Он информировал Ленина по всем вопросам исходя из своих личных предпочтений. В то же время Сталин весьма ревностно (из-за его популярности среди мусульман-коммунистов) и негативно (из-за благосклонности Льва Троцкого) относился к Султан-Галиеву. В дальнейшем негативная роль Сталина во всей этой истории прослеживается более чем четко.
АХМЕТ-ЗАКИ ВАЛИДИ НЕ ПРОТИВ ТАТАРСКОЙ РЕСПУБЛИКИ
В конечном итоге, в январе 1920 года Политбюро ЦК РКП(б) образовало комиссию по подготовке создания Татарской республики, руководил ею Галимджан Шараф (автор проекта штата Идель-Урал). По данному проекту предусматривалось, что территория Татарстана должна была включать всю оставшуюся часть Уфимской губернии, не вошедшую в состав Башкирской республики. А это Белебеевский, Бирский и части Уфимского и Стерлитамакского уездов, не включенные в территории Башкурдистана.
В то же время существует стереотипное мнение, что противниками Татаро-Башкирской республики или Татарстана с включением в его состав территории Уфимской губернии было руководство Башкурдистана и лично Ахмет-Заки Валиди, однако в реальности это далеко не так. В частности, в письме от 17 февраля 1920 года, подписанном Валиди и представителями Башкирской республики при ЦИК РСФСР Абдуллой Адигамовым и Абдрашитом Бикбавовым и адресованном ЦК РКП(б), говорилось: "Мы, башкирские представители, гарантируем, что нет и не будет со стороны малочисленных башкир какого бы то ни было требования". Указывалось также, что "башкир в пределах Уфимского района Татарской республики всего 355 772, тогда как татары, не включая Казанской, Вятской и Симбирской губерний, составляют 1 332 379 душ". Единственным их условием было, чтобы в названии республики не было термина "Татаро-Башкирская", а только "Татарская". Учитывая дату письма и упоминаемую численность башкир, можно быть уверенным, что под "Уфимским районом", относимом к Татарстану, они имелии в виду не только Уфимский, Белебеевский и Бирский уезды, но и Стерлитамакский уезд, который к тому времени также входил в состав Уфимской губернии. То есть никакого желания претендовать на оставшуюся часть Уфимской губернии руководство Башкирской республики не изъявляло, прекрасно понимая реальную этническую ситуацию на этой территории и тот факт, что татарское население составляло там большинство.
ДВА УЕЗДА, КОТОРЫЕ ПОВИСЛИ В ВОЗДУХЕ
Никакого желания претендовать на оставшуюся часть Уфимской губернии руководство Башкирской республики не изъявляло
Тем не менее, в начале мая 1920 года создается новая комиссия уже во главе со Сталиным, в которую вошли только два представителя татар — Мирсаид Султан-Галиев и Сахиб Саид-Галиев. Однако четких предписаний от Москвы относительно будущих границ Татарстана она не получила, то есть, осторожная позиция Ленина по данному вопросу сохранялась. В это время появляется проект, согласно которому в состав Татарстана должны были быть включены только его нынешние центральные и восточные территории. После протеста Султан-Галиева и Саид-Галиева этот проект был отклонен и предложен третий компромиссный Декрет, который вышел 27 мая 1920 года — он и считается ныне днем официального возникновения Татарстана. Согласно ему северные, южные, западные границы республики остались неизменными с первоначального проекта. Уфимский и Стерлитамакский уезды выпали, однако в Декрете специально отдельным пунктом оговаривалось что вопрос и включении в состав республики Бирского и Белебеевского уездов должно решить само население этих территорий.
Тогда же — в мае 1920 года — в Москве побывала делегация представителей Белебеевского уезда с просьбой включить их территорию в состав Татарстана, после чего на совещание были вызваны М.Султан-Галиев и С.Саид-Галиев.
В Декрете специально отдельным пунктом оговаривалось что вопрос и включении в состав республики Бирского и Белебеевского уездов должно решить само население этих территорий
Что же представляли собой эти два уезда, которые должны были войти в состав Татарской республики? По результатам переписи 1920 года, население Бирского уезда составляло 656 тысяч человек. Из них башкиры — 22,9%, татары — 35,5%, русские — 26,2%. То есть, вместе татаро-башкирское население составляло более 58%. В Белебеевскоем уезде проживало 595 тысяч человек. Из них татары составляли 46%, башкиры — 15%, вместе они составляли 61,11%. Русские — 19,6%.
Бирский уезд составлял по площади 22,1 тыс. кв. км и включал в себя территорию нынешнего Аскинского, Янаульского, Татышлинского, Караидельского, Бакалинского, Бирского, Бураевского, Дюртюлинского, Калтасинского, Мишкинского, Краснокамского, Балтачевского и частично Чекмагушевского и Кушнаренковского районов. Территория Белебеевского уезда составляла по площади 20,7 тыс. кв. км и включала, в основном, земли 12 западных районов современного Башкортостана: это Альшеевский, Бакалинский, Белебеевский, Бижбулякский, Благоварский, Буздякский, Давлекановский, Ермекеевский, Миякинский, Туймазинский, Шаранский, Чекмагушевский, а также часть территорий Илишевского и Стерлибашевского районов (западная его часть).
Как мы видим, в Белебеевском и Бирском уездах татары составляли большинство населения. Причина, по которой руководство Татарстана ранее требовало включить в его состав и Уфимский уезд (единственный уезд Уфимской губернии, где русские, благодаря включению в него населения Уфы, составляли большинство — 51%) заключалалсь в том, что Белебеевский и Бирские уезды тесно связаны с Уфой.
Даже если бы был реализован компромиссный вариант с включением территории Белебеевского и Бирского уездов, это в корне изменило бы облик нынешнего Татарстана. В этом случае здесь проживала бы большая часть всей существующей татарской этнонации (сейчас — не более 30%), что безусловно сняло бы остроту многих вопросов, связанных с реализацией национальных интересов татарской этнонации. Помимо этого, площадь республики Татарстан составляла бы 111 тыс. кв. км (сейчас — 68 тыс. кв. км.), а учитывая демографические процессы, то численность всего населения РТ составляла бы в настоящее время около 6 млн человек (сейчас — 3,9 млн).
В случае с Башкортостаном, проект Ахмет-Заки Валиди сохранил бы свою моноэтничность, к которой всячески стремился её основоположник. Это позволило бы в полной мере реализовать право башкирского народа на самоопределение — максимально снизив все потенциальные проблемы на этом пути.
Борьба за эти два уезда продолжалась. В сентябре 1920 года Уфимский губком выносит мнение, что Бирский и Белебеевский уезды экономически больше привязаны к Уфе, а потому они отрицательно отнеслись к включению их в состав Татарстана. При этом тогда же — 1 сентября 1920 года — Уфимский губком выносит постановление о необходимости исполкомам этих уездов "воздержаться от созыва чрезвычайных съездов" под предлогом того, что это якобы помешает "продовольственной кампании". То есть наличие официального Декрета ВЦИКа о необходимости проведения плебисцита не мешало Уфимским властям саботировать это решение.
"ОТДАЙТЕ НАМ МЕНЗЕЛИНСК И ОРЕНБУРГ!"
Судя по всему, получив некую отмашку "сверху", в начале февраля 1921 года премьер Башкирской республики Муллаян Халиков собирает комиссию о расширении территории республики. В марте он поднимает этот вопрос перед ВЦИКом. В числе обоснований этого решения были экономические соображения (Башкурдистан был беден на городские центры, не было железных дорог, слабо развито сельское хозяйство и т.д.) и то, что присоединение Уфимской губернии дало бы республике более "миллиона башкир". Как последний тезис коррелирует с теми данными, которые руководство Башкирской республики предоставило всего год назад? Это остается под вопросом.
Поскольку Москва не сразу одобрила прошения М.Халикова, это позволило Уфимским властям под разными предлогами тянуть время и не проводить плебисцит.
Еще до этого председатель Совнаркома Татарской республики Сахиб Саид-Галиев в течение всего 1920 года неоднократно бомбардировал Москву письмами: скорейшими образом рассмотреть вопрос о включении Белебеевского и Бирского уездов в состав Татарстана. Поняв, что дело идет к худшему варианту, он попытался добиться этого в августе 1921 года, пригласив представителей Советов Уфы, Белебея, Бирска и правительства Башкирии на совещание в Казань. Однако они отмолчались тем, что не знают мнения местного населения, а сами они очень заняты другими вопросами (в том числе, борьбой с голодом).
Помимо трех уездов уфимской губернии они потребовали обратно из Татарстана территорию бывшего Мензелинского уезда и даже Оренбург
Более того, в мае 1921 года "аппетиты" комиссии М.Халикова выросли до совсем уже карикатурных пределов, что опять-таки показывает, что он мог так действовать, только почувствовав реальную поддержку в Москве. В частности, помимо трех уездов уфимской губернии они потребовали обратно из Татарстана территорию бывшего Мензелинского уезда и даже Оренбург. Это является еще одним подтверждением того, что у М.Халикова были свои могущественные покровители-лоббисты — иначе трудно объяснить такие щедрые запросы главы Башкирского правительства, возникшие из ниоткуда.
УЖЕ РУЛИТ СТАЛИН
Если проанализировать дальнейший ход событий, в том, что таким лоббистом выступил Сталин, не остается сомнений. В конце сентября 1921 года ЦК просит нарком по делам национальностей Сталина изучить вопрос о создании "Большой Башкирии". И в уже в январе 1922 года Наркомнац принимает решение директивным образом передать Башкортостану все три уезда: Уфимский, Бирский и Белебеевский. ВЦИК подготовил проект Декрета по данному вопросу, но неожиданно данный вопрос вновь был приторможен. И спустя полгода — 14 июня 1922 года — выходит разработанный Декрет, в соответствии с которым вся оставшаяся часть Уфимской губернии была присоединена к Башкирской республике.
О причине, по которой официальное оглашение уже разработанного декрета не выходило в течение полугода, можно только догадываться, но она удивительным образом совпала с болезнью Ленина, который весьма осторожно подходил к вопросу об установлении окончательной границы между двумя республиками. Но Ленин неожиданно заболел в мае 1922 года и полностью отошел от непосредственного управления — и через считанные недели Декрет был официально оглашен.
Башкортостан. Знаете ли вы эту республику?
ПРОЙДИТЕ ТЕСТ
Директивное присоединение Уфимской губернии к Башкирии, уже находясь в эмиграции, раскритиковал и Ахмет-Заки Валиди. "Уфимскую губернию присоединили к Башкортостану", на деле эта лукавая мера означает не что иное, как присоединение Башкортостана к Уфимской губернии", — писал он в письме Ленину в 1923 году, видимо не будучи в курсе его состояния (с конца 1922 года из-за болезин он окончательно отошел от дел).
С точки зрения экономических интересов, М.Халиков, конечно, действовал вполне понятно, т.к. существовавшие территориальные рамки Башкирской республики позволяли говорить о том, что автономия не была сбалансирован с экономической точки зрения — отсутствие городов (за исключением Белорецка) и логистические проблемы. Но эти проблемы были к 1921 году уже решены — путем передачи Башкирии Стерлитамакского уезда с городом Стерлитамаком. И самое главное, с уходом Валиди Халиков был руководителем не просто региона, а национальной республики. И в такой ситуации просто обязан был учесть этнический фактор — чего однако не произошло. Тем более он присоединял родные ему территории, и обязан был понимать, какие потенциальные проблемы в будущем он готовит своим землякам (Халиков был родом из нынешнего Буздякского района, тогда территориально входившего в состав Белебеевского уезда).
Некоторые исследователи связывают решение о передаче территории Уфимской губернии Башкирии тяжелыми последствиями голода 1921 года. Но, как мы видим, внезапный порыв Муллаяна Халикова отхватить уезды Уфимской губернии появились уже в январе 1921-го, когда голод еще не приобрел катастрофических масштабов. То есть, это не могло быть первопричиной, а было скорее дополнительным поводом.
Уже по факту Мирсаид Султан-Галиев и Галимджан Ибрагимов согласились и даже формально одобрили эту операцию в 1922 году. Очевидно, что внезапное изменение позициции Султан-Галиева и Галимджана Ибрагимова, не говоря уже о председателе Совнаркома Татарстана Саид-Галиеве, вызвана не переменой в их взглядах, а скорее желанием не навредить будущим отношениям двух республик и двух народов, учитывая, что всё возможное они уже сделали.
Султан-Галиев же вероятно очень надеялся на создание федерации тюркских республик — "Туран", которая сняла бы все возможные проблемы, а потому не сильно хотел конфликтовать с членами Башкирского правительства, со многими из которых у него были весьма весьма дружеские и доверительные отношения. В частности, с министром просвещения Башкирии Абдуллой Адигамовым и комбригом Мусой Муртазиным, благодаря которым он, кстати, и стал главным переговорщиком в период перехода Башкирского правительства на сторону советского правительства в начале 1919 года. Через того же А.Адигамова он в 1922 году пытался добиться возвращения А.Валидова. Весьма примечательная деталь: с М.Халиковым М.Султан-Галиев не контактировал. Причина этого выясняется из тайных писем между М.Султан-Галиевым и А.Адигамовым, в которых главный идеолог исламского социализма просил министра просвещения Башкирии не посвящать в курс их переговоров Муллаяна Халикова, которого подозревал в работе на ОГПУ.
РАЗНИЦА В ДВА ЧАСА
Мужчины частенько использовали двухчасовую разницу во времени, чтобы отовариться крепкими напитками у соседей в Татарстане
Что касается разницы во времени между двумя республиками, она появилась в 1924 году, когда территорию всего Союза поделили на часовые пояса. Татарстан вошел в третью часовую зону, и время здесь первоначально отличалось от московоского на час вперёд. Башкортостан вошел в четвертую часовую зону (на два часа вперед от московского). Однако в 1931 году Татарстан был включен в "московскую" вторую зону, и разница во времени между двумя республиками составила уже два часа.
Татарстан временами "возвращали" в свою изначальную часовую зону, переигрывая затем всё назад. Разница во времени в случае с Татарстаном во многом была не оправдана с географической точки зрения — и была еще одним фактором сдерживания взаимной интеграции двух республик.
Это приводило и к забавным местным "традициям". Так, в советское время представители мужской половины населения приграничных районов Башкортостана частенько использовали двухчасовую разницу во времени, чтобы отовариться крепкими напитками у соседей в Татарстане, когда у себя магазины уже были закрыты. Ныне необходимость в этом отпала сама собой, да и уровень потребления алкоголя снизился с тех пор в несколько раз.
Взаимодействие между двумя республиками по чисто политическим мотивам искусственно тормозилось в позднесоветское время, но особенно в 1990-2000-е годы — доходя порой до абсурда. Но жизнь всё расставляет на свои места, и на сегодняшний день экономические, общественные, культурные и личностные связи между Татарстаном и жителями Башкортостана (особенно западной его части) устойчивы, пожалуй, как никогда. В этом лишний раз может убедиться каждый, кто хоть раз прогуливался по улицам Казани, и не мог не заметить, что наиболее часто встречающиеся автомобильные номера на улицах города после татарстанских — это номера региона 02 или 102, т.е. Башкортостана. И это при том, что расстояние от Казани до границы с Башкортостаном — около 400 км, т.е. объективных предпосылок для этого вроде как нет.
Это еще раз доказывает, что границы, проведенные между двумя республиками в 1922 году, не учитывали ни этнических, ни даже в полной мере экономических раскладов в данном регионе — напротив, они стали перманентным источником национальных проблем жителей обеих республик. Своего рода Берлинская стена между Казанью и Уфой, между Волгой и Уралом.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Говорим о том, о чем другие вынуждены молчать.
