Вторжение в Украину вынудило бежать из России не только оппозиционных активистов, журналистов и тех, кто опасается мобилизации на фронт, но и преподавателей. Еще в конце марта прошлого года на учительницу из Пензы Ирину Ген возбудили уголовное дело о распространении "фейков" о российской армии за разговор с учениками о войне с Украиной. В августе её приговорили к пяти годам условно и запретили заниматься педагогической деятельностью на протяжении трех лет. Осенью прошлого года "Idel.Реалии" издали книгу "Нет войне" — сборник из 40 рассказов россиян, выступающих против вторжения в Украину. Среди героев этой книги есть и преподаватели. К годовщине войны "Idel.Реалии" поговорили с несколькими педагогами, которые вынуждены были эмигрировать из-за их антивоенной позиции.
"Сохранить в себе человека"
Вскоре после начала войны в Украине астраханку Елену Байбекову уволили из городской школы №59, где она несколько лет преподавала математику. Формальной причиной увольнения стал прогул — вернее, опоздание на работу в период каникул, когда никаких уроков не проходило, но учителя должны были присутствовать на рабочем месте. Реальным мотивом школьного руководства Байбекова считает свою политическую деятельность — 22 февраля 2022 года она провела в центре Астрахани пикет против войны, которая тогда еще не началась, а через несколько дней была арестована на пять суток — полицейские пришли к ней домой после анонимной жалобы на полотенца в цветах украинского флага на балконе.
Спустя год после ареста и увольнения "Idel.Реалии" побеседовали с астраханкой, чтобы узнать, как складывалась ее жизнь с тех пор.
— Год назад я почему-то не хотела об этом упоминать, да и вообще не стремилась много разговаривать, но сейчас решила поделиться, дополнить историю моего ареста. В общем, так сложилось, что у меня есть один знакомый, который работает в ФСБ. У нас с ним были деловые отношения, возникшие на той почве, что мы были в каком-то смысле единомышленниками: оба думали, что очень важно заниматься образованием детей, что образование спасет Россию, и работали над этим каждый по-своему. Надо сказать, он знал о моем гражданском активизме и тем не менее относился ко мне лояльно. 20 февраля, за четыре дня до войны, он мне позвонил и пригласил меня встретиться в кафе и поговорить. Он мне тогда сказал: "Поймите, скорее всего, будет война. Вы можете подождать со своими пикетами, не выходить ни на какие акции? Просто потерпите три месяца, и это закончится", — рассказывает Байбекова.
По словам активистки, предостережение знакомого силовика только подстегнуло ее желание выступить против готовившейся войны, в которой никто не был уверен, но о которой все говорили: "Наверное, сыграл дух противоречия, может быть, какая-то детская черта. Когда мне говорят, что не надо чего-то делать, меня это только больше злит. Поэтому 22 февраля, когда мне позвонил наш гражданский активист Костя Головизнин и сказал, что планирует антивоенный пикет, я даже не сомневалась — надо выйти вместе с ним".
С этой акции, куда Байбекова вышла с плакатом "Путин = война = кризис = деградация = межнациональная вражда", и началась история преследования астраханки. В тот же вечер полицейские пришли к ней домой, но она им не открыла. Спустя три дня сотрудники ФСБ пришли в школу, где работала Байбекова, встретили ее вместе с директором перед началом урока и попытались вручить повестку с требованием явиться в Центр "Э". Байбекова отказалась ее подписывать, сославшись на то, что торопится на урок. 27 февраля у её подъезда было пять машин полиции, силовики начали ломать ее дверь.
— Я уже собрала рюкзак, понимая, что меня заберут, и спокойно вышла к ним. Но мне вменили неповиновение сотрудникам полиции — именно по этой статье задержали. Насколько я понимаю, хотели дать 15 суток, но решили, что не могут оставить 120 школьников без учителя на такой срок, поэтому дали 5 — перед этим они вызывали нашего директора и еще нескольких учителей, допрашивали сотрудников полиции, чьи дети у меня учились. Со мной тоже очень много говорили — кажется, всего меня допрашивало 12 человек. Кто-то пытался по-человечески, кто-то наоборот давил, но у меня есть такая черта характера — в критических ситуациях я всегда собираюсь, меня невозможно сломить. Потом, когда всё прошло, я могу расплакаться, но в процессе я всегда держу себя в руках, — объясняет учительница.
Преследование Байбековой со стороны силовиков не закончилось и после ареста и увольнения — по ее словам, спустя некоторое время двое полицейских в штатском подкараулили ее около дома, когда она выходила с мужем в магазин, схватили ее и затолкали в машину. Ее отвезли в ОВД №1 по Советскому району Астрахани, где она провела пять часов в кабинете начальника отделения Евгения Гущина.
— Гущин рассказывал мне про свою жизнь, говорил, как ему надоела работа в органах: он хочет вместо этого сидеть и какой-нибудь шлагбаум поднимать и опускать. Брат у него, говорит, хирург, а сам он стал ментом и жалеет: "Я уже ненавижу всё, что я делаю, мне всё надоело". В общем, несчастный человек, живет какую-то страшную жизнь. Просидели так пять часов, а потом он говорит: "Сейчас тебя красиво отвезут домой на машине". И зачем это было нужно? Зачем он мне это стал рассказывать, зачем меня было задерживать? Просто так взял и день испортил. А через несколько месяцев Гущин погиб — разбился в автокатастрофе, — рассказывает Байбекова.
Устав от постоянного внимания органов и переживая за сына, приближающегося к призывному возрасту, активистка решила уехать из России — хотя бы на время. До 2022 года она такой мысли не допускала: "Я никогда не планировала эмигрировать, думала, что до последнего буду в России. Честно сказать, я смотрела на Навального, Кара-Мурзу и думала — вот таким нужно быть человеком. Я понимала, что за мой активизм меня могут посадить, и была к этому готова. У нас с мужем давно была договоренность: он не занимается политикой, потому что если меня посадят, он должен остаться с детьми. Но тут ведь помимо обострения репрессий еще и война. У меня сыну 17 лет — еще год и призывник, а мы с мужем никогда не хотели, чтобы он шел в советскую армию, не говоря даже об армии в ситуации реальной агрессивной войны. В общем, муж сам посоветовал нам с сыном уехать".
Приняв нелегкое решение об эмиграции, Байбекова отправилась в Самару — только там можно было получить шенгенскую визу, чтобы выехать в Европу. Прямо на перроне самарского вокзала астраханку встретили сотрудники ФСБ.
— Представьте себе: четыре утра, чужой холодный город, я приезжаю с кучей документов, чтобы получить визу, а тут такой прием. Я очень удивилась — очевидно, они отследили мои перемещения по базе проданных билетов, но я и не думала, что за мной так внимательно следят. Это лишь укрепило мое решение уезжать из страны. Они задержали меня на два часа, допрашивали, запугивали, составили какой-то документ, но после этого я смогла подать на визу. С тех пор я стала избегать транспорта, для посадки в который нужно предоставлять паспортные данные — из Самары домой уезжала уже на попутке из приложения BlaBlaCar, — рассказывает активистка.
Вскоре Байбекова с сыном вылетели в Европу, где их встретили старые друзья, давно жившие в Швейцарии. Затем они запросили убежище в Германии и оказались в лагере для потенциальных беженцев в городе Зигмаринген. Решение о предоставлении убежища до сих пор не вынесено — по словам астраханки, этот процесс может занять до двух лет. Уже девять месяцев Байбекова с сыном находятся в Германии.
— У нас в лагере было две тысячи человек, из них тысяча — украинцы. Я и сейчас дружу с девушками из Украины, у нас отличные отношения, мы друг друга понимаем и поддерживаем. После лагеря нас распределили в очень красивый город Кирхберг-на-Ягсте, я здесь нашла работу, с первого дня хожу на курсы немецкого языка. Сын пошел в отличную гимназию. В общем, жизнь здесь спокойная, и мы ей довольны, — делится астраханка.
Отвечая на вопрос, планирует ли она вернуться в Россию, когда это будет безопасно, Байбекова говорит: "Да. Иногда меня посещают эгоистические мысли — я ведь уже пожила в Германии и оценила, насколько здесь высокий уровень жизни. Но всё же я понимаю, что всю свою жизнь я учила детей в России, и мое место — там. Вероятнее всего, я вернусь, только не знаю, какой Россия будет на тот момент".
— У меня есть несколько учеников, которые мне до сих пор регулярно звонят и пишут. Они не согласны с тем, что происходит в стране, и чувствуют себя одинокими и потерянными. Иногда они записывают на диктофон эти пропагандистские "разговоры о важном" в школе и присылают мне, чтобы я понимала, что там происходит. Дети пишут мне: "Елена Михайловна, вы представляете, чем нам голову забивают? У меня дед круглосуточно смотрит Соловьева, я так больше не могу. Я ходил в военкомат, я не хочу на войну". Они нуждаются в поддержке, и я стараюсь им ее дать, насколько могу. Говорю, что всё это закончится, что важнее всего — сохранить в себе человека, — заключает учительница.
"Мы приняли правильное решение об эмиграции"
Алёна Подлесных — преподаватель из Перми, кандидат филологических наук. Она уехала из страны с мужем и двумя детьми в конце сентября прошлого года. Решение об эмиграции семья приняла сразу после начала войны.
— Мы поняли, что не можем оставаться в стране, президент которой решил уничтожить соседнее государство. И с начала марта стали готовиться к отъезду. На тот момент мы ещё не знали, что окажемся в Сербии, — рассказывает Подлесных.
Изначально семья планировала переезд на конец октября, но из-за объявленной в сентябре 2022 года мобилизации их планы резко изменились. Муж был вынужден уехать в Казахстан; через несколько дней туда приехала и Алёна с детьми. По словам Подлесных, они собрались очень быстро. К моменту отъезда в Казахстан семья успела продать всю недвижимость и купить валюту.
— Мы понимали, что в России оставаться опасно не только из-за мобилизации: в стране начались агрессивные действия в отношении тех, кто не согласен с войной: как со стороны власти, так и со стороны граждан, поддерживающих режим.
Подлесных отмечает, что с февраля по сентябрь 2022 года, пока ее семья находилась в России, она открыто выражала в соцсетях свою антивоенную позицию: "Для меня как для пермской общественницы и правозащитницы было важно говорить с пермяками о недопустимости поддержки войны. Я много общалась с людьми, я думала, что смогу открыть глаза тем, кто еще не видит правду. Сначала мне казалось, что это не будет опасно".
В начале июня 2022 года Подлесных обратилась в прокуратуру Перми и инспекцию по охране объектов культурного наследия с требованием проверить законность размещения на здании Дома офицеров большого баннера с буквой "Z". Инспекция согласилась, что баннер помещен на памятник (пермский Дом офицеров — объект культурного наследия) без разрешающих на то документов. Однако через несколько дней чиновники инспекции заявили, что управляющему зданием Дома офицеров разъяснили, что он может не снимать z-баннер, если согласует размещение этой вывески с инспекцией. Баннер остался на месте, а активистка стала получать угрозы: ей предлагали "валить" из России, называли врагом народа и желали остаться без работы.
— С началом войны наступили странные времена. Наша дальняя родственница спросила мою старшую дочь (Наташа живет в Подмосковье), относимся ли мы к пятой колонне. Одна приятельница, анализируя мою антивоенную позицию, заявила, что я предатель Родины. Другая знакомая написала на моей странице во "ВКонтакте", чтобы я "проваливала" из России, если я не поддерживаю Путина. Потом в правоохранительные органы на меня поступил анонимный донос, и ко мне пришел "эшник", который хотел спровоцировать меня на откровенный, как он сказал, разговор. Очевидно, что нам стало очень опасно оставаться в России. Был, конечно, выход — молчать, но я не хочу молчать. Поэтому мы с мужем приняли правильное решение уехать из России. Вообще это решение больше принадлежит ему. И оно меня спасло, — считает Алёна.
Она "с ужасом" вспоминает первые дни начала войны. Подлесных читала Telegram-каналы, видела взрыва и тела людей. Она успокаивалась, лишь когда принимала таблетки.
— И тогда муж сказал, что мы уезжаем. Это было колоссальное облегчение для меня. Я поняла, что это выход: так я смогу спасти себя и детей. После того, как мы приняли решение об эмиграции, я смогла заняться подготовкой к переезду и немного отвлеклась от переживаний. Близкие отнеслись с пониманием к нашему решению об отъезде. Бабушки наших детей несколько по-разному, но в целом решение было принято с уважением. Потому что большинство из нашего окружения — это люди, которые занимают антивоенную позицию, так что все нас поняли и поддержали, — говорит Подлесных.
В Казахстане семья прожила месяц, откуда улетела в Белград (Сербия): "Мы могли бы остаться в Казахстане — там было хорошо. Но на тот момент мы уже много знали о Сербии, и нам показалось, что она нам больше подходит для проживания. В Сербии у нас не было никого — ни одного знакомого человека. Но это нас не пугало".
В Сербии семья из Перми приобрела дом в городе Суботица — на границе с Венгрией:
— Сербию мы выбрали, потому что здесь можно получить вид на жительство по доступным основаниям, одно из которых — приобретение недвижимости. Мы знали, что на те деньги, которые мы получили от продажи недвижимости в России, сможем купить недвижимость в Сербии. И через два месяца поиска жилья мы подобрали дом и остались очень довольны. До войны мы и не думали, что сможем купить такой отличный дом в городском коттеджном посёлке в европейской стране. Мы обустроили здесь свой быт вполне благополучно.
Как только семья решила переехать в Сербию, Антон и Анна — дети Алёны — начали изучать сербский язык. Это помогает им в адаптации в местной школе.
— Дети пошли в школу после каникул в январе. Их адаптация проходит неплохо. У старшего ребёнка успешнее, у младшей — похуже, но все это поправимо. Что касается нас с мужем, то кроме языкового барьера, в Сербии нас устраивает все. Правда, здесь есть один явный минус: отсутствие благоустройства городской среды. В городах Сербии много мусора, изрисованных и разбитых фасадов домов, разрушенных пешеходных дорожек. Это непривычно и не нравится, — говорит Подлесных.
В Сербии к россиянам относятся хорошо, говорит Алёна: "Вас готовы повсюду буквально водить за руку, чтобы помочь, или отвезти на машине, если есть такая необходимость". В Россию семья Подлесных пока не собирается: "Может быть, только для того, чтобы дети повидались с бабушками". Алёна продолжает дистанционно работать преподавателем: она оформлена как самозанятая и платит налоги в России.
— Наши доходы несколько снизились, потому что муж пока не работает, — говорит Подлесных. — Ему пришлось уволиться с работы в России. Здесь работу он пока не искал, потому что у нас много забот по обустройству быта. Он решает вопросы с оформлением документов, обустройством детей в школы и секции. Вообще мы настроены работать в Сербии, тем более, что уже оформили ВНЖ и имеем на это право. Несомненно, мы приняли правильное решение об эмиграции, и на протяжении этого сложного пути у нас все складывается успешно.
Подлесных обращается к россиянам, которые приняли решение остаться в своей стране, но так же, как и она, выступают против войны.
— Мы купили трехэтажный дом, где первый этаж — это квартира с отдельным входом. В конце февраля мы ждем у себя пермяков, которые уехали из России и которым эмиграция далась нелегко. Мы решили помочь соотечественникам, предоставив им временное жилье. Мне хочется сказать слова поддержки тем, кто продолжает жить в России и остаётся на светлой стороне. Особенно тем, кто в этих ужасных условиях выступает против войны. Я надеюсь, светлое время скоро настанет. А если кому-то будет нужна поддержка в Сербии, наш дом открыт, — резюмирует Алёна Подлесных.
"Если была бы сейчас в России, все равно продолжала бы выражать свою позицию против войны"
Ольга Лизункова, преподававшая английский язык в филиале Института транспорта, сервиса и туризма в поселке Воротынец Нижегородской области, в октябре прошлого года с мужем и собаками уехала из России. Уже после эмиграции суд оштрафовал её на 30 000 рублей за "дискредитацию" армии: студенты написали на Лизункову донос за разговор с учащимися о войне с Украиной. Лизункову сразу же отстранили от преподавания, а на следующий день она сама написала заявление об увольнении.
Она рассказывает, что семья давно задумывалась о переезде, но после начала войны решение этого вопроса уже нельзя было откладывать.
— После начала войны вопрос о переезде стоял более остро, — вспоминает Ольга. — После доноса на меня составили административный протокол за "дискредитацию" армии. И появились опасения, что на этом все не закончится. Ну, потому что я не могу молчать. И если была бы сейчас в России, все равно продолжала бы выражать свою позицию против войны.
Лизункова признается, что решение об эмиграции далось для их семьи непросто. Были и сложности непосредственно с переездом: "У нас собаки, а в России из-за санкций пропали зарубежные вакцины для питомцев — без них не выехать. Родители тоже были, конечно, не в восторге от нашего решения, пытались отговорить. Друзья расстроились, но у всех жизнь идет своим чередом, да и видеосвязь есть".
Сейчас Ольга Лизункова вместе с мужем проживают в Кыргызстане.
— Конечно, решение о том, что нужно уезжать и желательно еще вчера, настало на следующий день после того, как я узнала, что меня записали (записали её разговор со студентами о войне — "Idel.Реалии"), — продолжает Ольга. — Мы начали думать, подсчитывать финансовую составляющую, логистику и как перевозить собак. Тогда было принято решение продать нашу квартиру, которая досталась в наследство. Поселок у нас маленький. Я думала, что быстро мы ее не продадим, тем более за наличные. Случайно узнала, что знакомый как раз ищет квартиру и готов купить за наличку. В итоге недвижимость мы продали за полторы недели, а в день подписания договора мы отправились в путь.
Ольга Лизункова вместе с мужем уехали из России на личном автомобиле. Сначала семья пересекла границу с Казахстаном: "Границу прошли очень быстро — никого не было. Сначала вообще не могли поверить, что нас пропустили, потому что у мужа очень востребованная военная учетная специальность".
Через месяц семья уехала в Кыргызстан: согласно законам Казахстана, для законного пребывания в этой стране свыше положенных 90 дней необходимо разрешение на временное проживание.
— В Кыргызстане можно сделать регистрацию даже по российскому паспорту. Потом можно жить по регистрации полгода, а затем снова оформить ее и снова полгода жить. В Казахстане мы с друзьями снимали дом — дороговато, конечно, но если платить напополам, то очень даже приемлемо. Трудностей адаптации не было, кроме часового пояса (+3 часа по московскому времени), до сих пор не можем привыкнуть. Но в Кыргызстане оказалось намного сложнее найти жилье с собаками. Огромное спасибо нашим друзьям, что приютили нас. Единственный минус как в Казахстане, так и Кыргызстане — смог из-за угольного отопления. Бывает такое, что не видно соседний дом — особенно, когда были морозы.
Материальное положение семьи после эмиграции существенно изменилось — и не в лучшую сторону: "До переезда я работала преподавателем английского и немецкого языков в местном вузе, дополнительно подрабатывала репетитором. В среднем в месяц выходило около 40-50 тысяч — в зависимости от посещаемости моих учеников. Работу я не искала, продолжаю работать со своими учениками, но уже удаленно. Доход, конечно, снизился, причем прилично, но уровень жизни — пока нет. Сейчас я получаю сертификат Tesol, который поможет мне в дальнейшем продвижении. Муж учится на какую-то IT-специальность".
По словам Лизунковой, семья не жалеет, что им пришлось эмигрировать.
— Иногда у меня бывают мысли, но они связаны с продажей квартиры, в которой я провела много счастливых часов детства, а потом пришлось с ней расстаться… Пытаюсь учиться жить, чтобы вещи не владели мной, но отпустить пока, к сожалению, не получается. Тем, кто сейчас в России и задумывается об эмиграции или наоборот, я хотела бы сказать следующее. Если вы хотите уехать, но у вас нет финансовой возможности или вы слишком привязаны к чему-то или кому-то, не расстраивайтесь, не корите себя. Вынужденная эмиграция — это сложно и в денежном плане, и в моральном. Если вы хотите, но не знаете, с чего начать, то составьте очень подробный план (все до малейшего шага), пропишите и начинайте работать в этом направлении. Если не хотите уезжать, это ваше право, вы не должны уезжать только из-за правительства. Где-то слышала такое выражение: почему я должна уйти из квартиры, если там, простите за выражение, нагадили, — резюмирует Ольга Лизункова.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Что делать, если у вас заблокирован сайт "Idel.Реалии", читайте здесь.
