В рамках проекта Реальные люди 2.0 мы беседуем с гостями о важнейших событиях, которые влияют на нашу с вами жизнь. На этой неделе исполняется сто дней с момента назначения Радия Хабирова на должность врио главы республики Башкортостан. Гостем сегодняшнего выпуска стал политик Айрат Дильмухаметов.
— Вы говорили о том, что вы не будете критиковать Радия Хабирова, пока не пройдет сто дней со дня его назначения. Как вы оцениваете работу врио главы Башкортостана?
— Я по-моему не говорил, что я не буду его трогать сто дней. Я такого не помню.
— Вы писали об этом в Facebook.
Зачем ты мочишь Хабирова? Не надо его мочить.
— Видимо, я писал 10 дней, а ноль случайно как-то закрался. И получилось 100 дней. Ну, на самом деле я его действительно не критиковал эти сто дней. Я так считаю. Мне вот говорят то с одной стороны, то с другой стороны — зачем ты мочишь Хабирова? Не надо его мочить.
Так я говорю, что его ведь никто и не мочит пока. Никакой критики особой не было. А то, что я высказывался, это такие кричащие вещи, мимо которых я как его главный и основной конкурент — ведь я тоже нацелен даже не на кресло главы, а на пост президента республики — не мог игнорировать.
— Которого еще нет...
— Но он будет. По любому будет.
— А как вы оцениваете деятельность Хабирова на этом посту?
— Пока единственное, что я могу сказать, ну, наверное, поставить ему в заслугу, в актив то, что он более или менее навел жути в государственном аппарате, в самом Белом Доме. Вот в самом Белом Доме у него какая-то власть на сегодняшний день есть.
— А вы удовлетворены тем, как он решает проблему шихан?
— Нет, конечно! Хорошо, что вы сказали, это, кстати, та лакмусовая бумажка, на которой он сразу прокололся. И вся его псевдокрутизна как из воздушного шарика после иголки вышла.
— А что насчет съезда башкирской общественности, который чуть не сорвали? Речь о съезде, в котором участвовали даже пожарные и медики.
— Любые такие действия по недопущению, срывов любых собраний, любых съездов незаконны и антиконституционны. Если люди любых убеждений собираются, пусть они собираются, их вообще трогать не надо.
— Ну эта ситуация, которая сложилась вокруг съезда, она как-то характеризует отношение Хабирова к общественности? Особенно к национальной.
Хабиров — это кремлевский чиновник, рассвет которого пришелся на нулевые годы, когда клептократическая вертикаль власти в конец обнаглела
— Ну, конечно характеризует. Надо же понимать, кто такой Хабиров. Хабиров — это кремлевский чиновник, рассвет которого пришелся на нулевые годы, когда клептократическая вертикаль власти в конец обнаглела. Сейчас они немножко стали скромнее. Поворачиваются лицом к народу. Вынуждены поворачиваться, потому что иначе их просто сметут. Недопущение этого собрания его красноречиво характеризует. И самое главное — тут даже никакого здравого смысла нет. Если бы там действительно была какая-то критика имперского центра, нынешнего колониального положения республики или критика личного вот этого назначенца, которого к нам прислали как кота в мешке. Там этого ничего не планировалось. Наоборот, вот это собрание собиралось присягать этому Хабирову. И зачем он его разгонял, я так честно говоря и не понял.
— Давайте перейдем к вопросам, к которым пока еще Хабиров никак не обращался. Зато обращались общественники, активисты, в частности, организация "Свободный Идель-Урал". Наверняка, вы помните и знаете историю о том, что организация выступила с инициативой о передаче двух районов Оренбургской области Башкортостану. Как вы относитесь к этой инициативе? Речь идет о приграничных с Казахстаном районах.
— Да, конечно же я в курсе. Наша инициатива, инициатива Движения четвертой республики, была еще летом озвучена — о возвращении исторических земель. Подчеркиваю, не спорных территорий, как кто-то пишет, нет, тут никакого спора на самом деле нет. Это исторически башкирские земли. Такая задача возвращения в лоно единого Башкортостана у нас стоит. Это примерно 144 тыс. кв. км и доведения его до 180-200 тыс. кв. км — это часть Горнозаводской зоны Челябинской области, река Урал, и у нас не два, а три района Оренбургской области, потому что эти искусственные границы, которые в 1924 году в Кремле нарезали, только для того, чтобы отторгнуть башкирский народ от братского казахского народа, рано или поздно этот вопрос придется решать. Мы предлагаем делать это в совершенно легальном, правовом, ненасильственном ключе, обсуждая данную сложную проблему, не скрою.
— Я правильно понимаю, что будущее Башкортостана вы видите не в пределах нынешней территории республики?
— Конечно. Я считаю, что для динамичного развития, особенно нашей восточной части республики, вот это вот расширение территорий жизненно важно и необходимо. В первую очередь это конечно железная экономическая логика — развития данных территорий. Потому что они представляют собой единый хозяйственный механизм, в первую очередь, обусловленный сырьевыми запасами этих земель. А у нас получилось что? Сырье находится в одном регионе, а перерабатывающее производство — в другом регионе, а все сливки снимает регион, который вы сами знаете.
— С восточной счастью мы более или менее поняли, а как вы собираетесь решать проблему с землями бывших Белебейского и Бирского уездов с татарским населением, где еще в 1922 году должен был пройти референдум по их присоединению к Татарстану? Как вы оцениваете перспективу этих территорий?
Актанышский район и Мензелинский уезд — это тоже исторически Башкортостан
— Ну, я во-первых, о таком референдуме ничего не слышал, зато прекрасно знаю, что в территорию 1-й Башкирской республики, валидовкого Башкурдистана и Белебейский и Бирский кантоны просились и принимали соответствующие решения на уездных и волостных сходах. И особенно в период антикоммунистического восстания 1920-1921 гг., которое началось в Восточном Башкортостане, и которым руководил валидовский БашРевКом, правда, без самого Валидова. Белебей, Бирск и другие территории — это неотъемлемая часть исторического Башкортостана. Если уж совсем углубляться вглубь веков, то я вам напомню, тот же Актанышский район и Мензелинский уезд — это тоже исторически Башкортостан. Мы каких-либо территориальных вопросов к братскому Татарстану не поднимали, не поднимаем и не будем поднимать. И того же ждем от наших добрых соседей.
— Башкирское движение в республике что-то предлагает татарской части населения? Пока со стороны это выглядит так, что общественники и активисты спорят друг с другом, что вот эта земля наша, эта земля наша. Вы говорите о Башкирской республике в будущем, где не будет дискриминации по этническому и языковому принципам. А какие языки там будут государственными?
— Что мы имеем на сегодняшний день? Мы имеем народонаселение Республики Башкортостан. Да, конечно, мы называем его народом РБ, но по большому счету он народом еще не стал. Поэтому наш тезис о формировании будущей башкирской политической нации в условиях грядущих глобальных перемен и пассионарных условий, когда вокруг ядра башкирской политической нации, и это не только, а может быть, и не столько этнические башкиры, это в первую очередь прореспубликанские, пробашкортостанские слои. К ним относятся люди всех национальностей и любых религий. Главный критерий — это справедливость, пассионарность, самопожертвование, которое, разумеется, проявится в делах, а не на словах. Куда самые лучшие элементы татарского этноса, конечно же, вольются.
— Скажите, а татарский будет государственным языком наряду с башкирским?
Татарского, разумеется, не будет и не может быть
— Что касается государственного языка, то на обозримом отрезке истории, насколько я могу заглянуть вперед, у нас два государственных языка. Это башкирский и русский.
— То есть татарского не будет в новом Башкортостане?
— Татарского, разумеется, не будет и не может быть. Точно также как башкирский язык не может быть государственным в Республике Татарстан.
— Но там разные пропорции все-таки. В Башкортостане вторая по численности...
— Здесь арифметика не канает! Здесь только речь идет о праве нации на самоопределение и создание своей республики. Мы же не килограммы взвешиваем в аптеке, правильно!?
— Да, но 30% населения — это практически столько же сколько и башкир в республике, нет?
— Кого?
— Татар.
— Да, конечно!
— Но получается, что их язык можно игнорировать?
— А кто говорил об игнорировании татарского языка?
— Ну, государственный статус предполагает определенную степень функционирования.
В современной путинской России государственный статус вообще ничего не предполагает
— Я вас умоляю! В современной путинской России государственный статус вообще ничего не предполагает.
— Мы не про путинскую Россию говорим. Мы говорим про Башкортостан, о котором вы говорите.
— В итоге в нынешней ситуации башкирский язык самый ущемленный. А в нашей будущей Башкирской четвертой республике, конечно же, статус госязыка будет носить какие-то другие, естественно, условия. Но при этом, я еще раз говорю... Вот смотрите, давайте такую ситуацию представим. Представим, что через 50 лет в результате процветания Башкортостана здесь армянская диаспора у нас вырастет до 20-25%. Вы нам что предлагаете и армянскому дать статус государственного?
— Ну, армянский не является традиционным языком Башкортостана, а татарский является.
— ...Здесь будет практически рай на Земле. Или евреи сюда приедут.
— Нет, в международном праве есть точное определение традиционного языка.
— Государственного языка не будет! Почему? Потому что здесь право на самоопределение и создание Республики Башкортостан, это даже вытекает даже из названия, есть только у башкирского народа. Но все другие народы — хоть татары, хоть кто, они будут полностью обеспечены в своих культурных, языковых, национальных правах.
— В одном из своих видео вы говорите, что башкирский язык в вашей республике обязательным должен быть только для башкир. А вот что насчет, например, русского языка? Для башкир он должен быть обязательным?
Я с самого начала предупреждал, что это кончится обострением национальных отношений и Москва, по ее плану, опять же, будет выступать в качестве конечного арбитра и снимать дивиденды. Что и произошло.
— С 2006 года, что в Республике Башкортостан, что в Республике Татарстан, Москвой была проведена спецоперация, когда нашим республикам предложили изучать в принудительном порядке государственные языки, соответственно, башкирский, татарский не башкирами и не татарами. Соответственно в РБ и РТ. Я с самого начала предупреждал, что это кончится обострением национальных отношений и Москва, по ее плану, опять же, будет выступать в качестве конечного арбитра и снимать дивиденды. Что и произошло. Никакого противоречия в национальном вопросе к 2005 году, не считая отдельных моментов, практически не было. Из-за этого принуждения к изучению языка пошли проблемы. Поэтому башкирское политическое движение в лице Четвертой республики давно уже поставило вопрос о том, что мы сами отказываемся от этого.
— Я правильно понимаю, что башкиры в обязательном порядке изучают башкирский язык, в обязательном порядке изучают русский язык, но при этом русские изучают в обязательном порядке только русский язык?
— Да, конечно. Если татары или русские хотят изучать башкирский язык, мы будем только рады, но принуждать и заставлять никто не будет.
— А татары какой язык будут изучать в обязательном порядке?
— Какой хотят.
— Вам не кажется, что такой подход не соотносится с положениями в региональном законодательстве (что в Татарстане, что в Башкортостане) о равноправии этих языков? Все-таки у госязыков нет даже нумерации по приоритетности. Приоритетность обычно придумывают коллеги. Как ваш подход соотносится с равным статусом госязыков?
— Во-первых, для того, чтобы было равноправие, в системе государственной власти должен быть определенный механизм, который это равноправие обеспечил бы. Такая система у нас заложена в Верхней палате представительной власти. Она будет заниматься этими важными вопросами. Что касается обучения татарами татарского языка, здесь никаких проблем вообще нет. Задача башкирского государства — обеспечить соответствующее количество бюджетных средств, учебников, методики, преподавателей, кадров, всё! А дальше уже татарские родители и их дети будут сами выбирать. Может, они захотят башкирский изучать? А может, они вообще никакой не захотят? У нас же свободная страна будет, вы никак не поймете. Свободная страна!
— То есть можно будет изучать английский в качестве основного языка?
— Нет проблем. Английский, арабский, китайский, автомат Калашникова, без разницы!
— Пока я готовился к этому интервью, посмотрел большое количество ваших видео и наткнулся на видео, которое вы опубликовали 31 декабря. Там вы выступаете с речью. Хорошо одеты. Очень похоже было на то, как это делает президент России. Вы себя ощущаете лидером нации?
Я себя чувствую лидером башкирской политической нации
— Я себя чувствую лидером башкирской политической нации.
— Которая включает, в том числе татар и русских Башкортостана?
— Которая включает в себя далеко не весь сегодняшний народ РБ. Но включает его лучшую часть — самую умную, смелую и радикальную.
— Какой уровень легитимности у вашей кандидатуры среди башкортостанцев?
— Я думаю, об уровне моей легитимности надо будет говорить где-то в августе-сентябре этого года, когда избирательная кампания будет приближаться к своему финалу.
— А по вашим ощущениям?
— Я лет 15 как абсолютно легитимен.
— Как вы думаете, сколько составляет в процентах доля вашего электората среди избирателей республики?
— Я скажу вам, кто не является моим электоратом. Моим электоратом не являются дураки и те, кто в доле с нынешней властью.
— То есть те, кто голосуют за "Единую Россию", точно не будут голосовать за вас?
— Да, так.
— Как соотносятся башкирская политическая нация с российской политической нацией, которую нынешние власти так активно продвигают?
На сегодняшний день мы имеем лишенное всяких ориентиров народонаселение. Убогое, забитое, имперское народонаселение.
— Во-первых, не федеральные, а имперские вот эти политолухи, естественно, они отрабатывают свой заказ. Ни о какой российской политической нации говорить нельзя, потому что нет ничего, что бы объединило эту российскую политическую нацию, и нет соответствующих пассионарных условий. О ее формировании мы можем сказать уже после пассионарного взрыва. На сегодняшний день мы имеем лишенное всяких ориентиров народонаселение. Убогое, забитое, имперское народонаселение.
— Какие у вас отношение к организации "Башкорт"?
— Ну, это общественная организация, которая, разумеется, тоже имеет право на существование. Это такой клуб по интересам. Это общественники. Никакой роли и значимости в политической борьбе они не представляют и не имеют.
— А сторонники организации "Башкорт", если завтра будут выборы, они будут голосовать за вас или за Хабирова?
— Основная масса рядовых членов будут за меня.
— Почему вы так думаете?
— Потому что я знаю ситуацию на местах. Башкирские нормальные радикальные ребята, конечно, за меня. Конформисты, приспособленцы и карьеристы, которые пытаются что-то получить от этой колониальной администрации, конечно же, будут за Хабирова.
— Почему к своим избирателям вы всегда обращаетесь на русском? Почему не на башкирском?
— Тут два момента. Во-первых, русский язык дает полный, стопроцентный охват всей аудитории — русской, татарской, башкирской. Потому что русский язык понимают все. Во-вторых, мне по-русски проще доносить информацию, чем на башкирском языке.
— А в будущем Башкортостане будет такая же языковая ситуация, когда всем понятным будет только русский?
— Я же вам говорил минут 10 назад, что в исторической перспективе, ну лет 30-40, а может, даже 50, русский язык по-прежнему будет у нас доминировать во всех сферах человеческой жизнедеятельности. И одна из задач башкирского правительства, когда мы говорили, что все башкиры должны изучать башкирский язык, а башкирское государство должно обеспечить соответствующие условия, наш язык сохранить, передать потомкам, далее, чтобы он сохранился и не вымер, как вымерло очень много других языков.
— У вас нет боязни, что вы просто не успеете построить ту башкортостанскую республику, о которой вы говорите. Я поясню, что я имею ввиду. В последнее время очень часто эксперты говорят о том, что московский Кремль намерен ликвидировать национальные образования, прежде всего республики, и преобразовать Россию в унитарное государство. У вас нет опасений, что вы не реализуете свои планы до этих преобразований?
— Это ровным счетом ничего не меняет. А может быть даже, кстати, помогает. Почему? Потому что, по сути, башкирский народ уже стал политическим еще сто лет тому назад, когда наши предки вывели нас на вот эту космическую, политическую орбиту. Мы — республика, мы — государство. Простыми указами каких-то нелегитимных деятелей это не отменить. Это у нас в крови. Как в крови у нас сознание ..., людей, которые ответственны за наши земли, за нашу республику, за наше будущее. Поэтому, если они это сделают, мы это восстановим в еще больших масштабах. Вот и всё. Четвертая республика рождается ведь не на этих выборах 2019 года. Она родится в будущих глобальных событиях, которые ждут всю эту чудесную страну. Вот о чем речь. Поэтому отменяй статус республики, не отменяй, это ничего не меняет.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram и узнавайте, кто будет следующим гостем проекта Реальные люди 2.0, и многое другое.
