"Язык — это показатель какого-никакого, но суверенитета"

В Татарстане всё больше и больше обсуждают тему обязательного изучения татарского языка в школах. Некоторые родители несут заявления об отмене изучения языка для их детей, учителя складывают их в стопки в ожидании реакции и позиции властей, а власти молчат. Кандидат политических наук Ильшат Саетов о том, почему родители не хотят, чтобы их дети учили татарский язык, а власти до сих пор не сделали его нужным в Татарстане.

В конце августа Владимир Путин поручил Генпрокуратуре проверить соблюдение прав граждан на добровольное изучение родного языка. Чуть ранее он заявил, что заставлять человека учить язык, который для него родным не является, недопустимо. Это вызвало заметное оживление среди некоторых родителей в Татарстане. Теперь они пытаются отменить обязательное изучение татарского для своих детей.

​— 20 июля Путин заявил, что заставлять человека учить язык, который для него родным не является, недопустимо. Последующие пару месяцев эта новость стала обрастать новыми событиями и подробностями, а на днях стало известно, что только в Набережных Челнах около 450 родителей обратились с заявлениями в школы, чтобы их дети не учили татарский. Почему сейчас эта проблема стала почти номер один в Татарстане или в росте её обсуждаемости виноват только Путин?

— Существует несколько разных проблем, которые между собой достаточно сильно связаны. С одной стороны, конечно, проблема не очень хорошего преподавания татарского языка. Это объективно. Но с другой стороны, это абсолютно нормально для любого школьного предмета. Если взять русский язык, химию и, например, геометрию и проверить с таким же запалом, как и татарский, то никакого отличия мы не найдем. Проблема не только в методике преподавания, она — шире.

Есть, конечно, люди, которые против татарского сами по себе настроены. Эта часть, наверное, одна из самых активных. Основная проблема в том, что родители не хотят учить своих детей тому, что не нужно. Они не то, что любят химию, геометрию или тот же русский язык. Просто все эти предметы нужны для того, чтобы их дети в будущем сделали карьеру, зарабатывали, какие-то посты заняли. Состоялись в жизни.

А татарский, если говорить по-честному, не нужен в 99%. Необходимость его применения за все годы суверенитета так и не создало татарстанское руководство. Нигде татарский не нужен в государственной сфере, например, может быть в пресс-службе и для перевода сайтов. Если в судах кому-то татарский нужен, то зовут переводчика — судьи не могут говорить на татарском. Татарский вытеснен в развлекательную и культурную сферу.

Государство с одной стороны требует его изучения, а с другой не создает условий для его применения. Был раньше Татарский государственный гуманитарный институт, где было обучение полностью на татарском языке. Были попытки сделать татарский университет во времена ректора КГУ Юрия Коноплева. Это была инициатива человека русского, заметьте. Были группы, которые учились на татарском языке в КХТИ, например. В принципе, высшее образование было, пусть и в разрозненном виде. А теперь всего этого нет. Сама же власть способствовала, чтобы ТГГИ слился с педвузом, а потом исчез в КФУ, в котором даже свой собственный татфак расформировали. Москва тоже свою лепту внесла — запретили ЕГЭ на татарском сдавать. Получается, что школьнику после 9 класса татарский просто не нужен. Ему нужно готовиться к ЕГЭ, иначе он просто не сдаст его.

Нет никакой перспективы и условий для татарского языка, естественно, что у родителей возникает такое желание. Зачем тратить усилия? А если еще и примешивается какая-то небольшая ксенофобия, то становится сложнее.

Абсолютно необоснованные обвинения, что русскому языку их детей не учат и что татарский мешает этому. Из-за одного-двух часов в неделю никто русский не станет лучше знать. Если русский плохо изучили — это вина, в первую очередь, родителей. Русскому языку учатся не на уроках русского языка, а читая книжки и разговаривая с родителями. Если учесть, что все предметы и вся среда на русском языке, то абсолютно непонятно, почему ребенок не знает русский. У него дома, что, на португальском говорят? Если ребенок вместо чтения книг смотрит каналы на YouTube с неграмотными блоггерами, какое отношение имеет к этому татарский язык?

Есть еще более глобальная проблема в контексте того, куда наша страна всё же движется. Если посмотреть на общую картину исчезновения языков и уменьшение образования на национальных языках, то становится понятно, что всё это идет в большом таком российском контексте движения к модели российской нации на основе государствообразующего этноса, а не гражданства. Проблема эта не только татарстанская, конечно.

Тут возникает вопрос: почему президент именно в июле поднял этот вопрос? Это просто так, наверное, не делается. И какую тут играет роль окончание действия договора о разграничении полномочий? Я считаю, что потихонечку статус Татарстана будет понижаться, а после выборов президента России могут быть сделаны дальнейшее шаги в сфере экономики. Язык — это лакмусовая бумажка какого-никакого, но суверенитета.

— Если взять историю последних нескольких лет: институт президентства, крах банковской региональной системы, непродление договора с Татарстаном. Кажется, что идет тенденция по уравнению Татарстана с другими регионами. Татарский язык вы рассматриваете в этом контексте?

— Что может привлекать в Татарстане? Это почти единственное место в России, где большие нефтяные и нефтегазовые перерабатывающие предприятия не контролируются федеральными чиновниками и олигархами. Это очень важный ресурс, а в России в последние годы уменьшается экономический "пирог". Я думаю, что многие берут на заметку, что в Татарстане такое есть.

Уже попытки были, но они потерпели тогда неудачу. Всё остальное — культурный и экономический суверенитет — они опережаются политическим весом республики. Когда политический вес исчезает, как, например, в Башкортостане, тогда и собственность всю отбирают. Это всё взаимосвязано, поэтому татарский язык — это не просто язык, который преподают в школе ребенку.

Неважно на один час больше или меньше — это всё технические моменты. Основное же, право республики в обязательном порядке обучать обоим государственным языкам, прописано в законах. Даже суд по этому поводу был, и Конституционный суд в 2004 году вынес решение в пользу татарского. Всё это в том числе определяет и суверенитет Татарстана. Естественно, все эти вещи, в том числе и скандал с Татфондбанком, — показатели того, что суверенитет сворачивается и вообще Татарстан как проект может быть демонтирован в ближайшие годы.

— Что-то вроде башкортостанского сценария?

— Там немного другой всё же сценарий. Потому что [Муртаза] Рахимов (перый президент Башкортостана, с 1993 по 2010 год — ред.) выборы проиграл еще в 2004 году. И вот тогда уже фактически он отдал часть суверенитета, стал очень зависимым от федерального центра. Когда нет политического веса и ты проиграл выборы, то ездишь договариваться с Москвой о том, чтобы нечестный результат выборов признали честным. И уже не имеешь кредита на всё остальное. В Татарстане было по-другому, поэтому политический капитал до сих пор есть.

При помощи таких вещей, как непродление договора, понижение статуса языка — политический вес падает. Причем, с одной стороны, республиканские власти не будут конфликтовать с Москвой. Это может привести к тому, что татарский оставят, но в каком-нибудь другом виде и разные группы будут конфликтовать друг с другом. Таким образом, как бы изнутри Татарстана создается напряжение. Тогда теряется политический вес и, когда он достигает малых величин, то всё остальное уже дело техники. Слово "президент" будет еще два-три года и всё. Я считаю, что в ближайшее время вероятность увидеть большие изменения в Татарстане достаточно высока.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: "Башнефть": история одной политической ошибки

— Если вернуться к движению против изучению татарского языка в школах и посмотреть на группу Комитета русскоязычных родителей, окажется, что прирост в ней довольно большой — за неделю она выросла в два раза. Неужели только слова Путина могли смотивировать людей? То же Общество русской культуры на протяжении последних нескольких лет постоянно говорит о необходимости отмены татарского, но ничего не происходило. Почему сейчас?

— Я думаю, что люди, пользуясь случаем, пытаются от вещи, которая им не нравится, избавиться. Когда есть политическая крыша, это сделать гораздо проще и удобнее. Если бы Путин сказал, что государственные языки республик — это конституционное право любого субъекта, то количества людей в группе было бы гораздо меньше. Если бы он сказал, что можно отказаться от химии, группы были бы в десять раз больше.

Людям это просто надоело, это же не только русские, там и татары есть. Если собрать детей, который просто плохо учатся в школе, то их будет не четыре тысячи, а десятки тысяч. Они тоже могут протестовать. Я не считаю, что три-четыре тысячи — это значительная цифра. Если бы их было несколько сотен тысяч, тогда можно сказать о массовости, а тут — хорошо спланированная кампания по соцсетям и мессенджерам. Проще же заявление отнести в школу, чем мучаться с татарским языком и просить соседей-татар о помощи.

— Несколько дней назад произошла история: журналистка из Челнов Алсу Газизова написала заявление в школу, чтобы ее сын не учил татарский язык. В итоге, там сказали, что он может заниматься чем-нибудь другим вместо того, чтобы учить татарский. Если я не ошибаюсь, потом это решение отменили. Учителя просто не знают, как реагировать на такие сообщения, а министерство образования очень поздно спохватилось. Позиции от властей так и не было, а минобр запоздал с ответами. Почему?

— Я думаю, что они боятся реакции Москвы, поэтому и не делают резких движений. С одной стороны есть указ президента о проверке, с другой стороны — решение Конституционного суда. А учителя, как и любые другие государственные чиновники, просто боятся. Если родитель приходит к ним и говорит, что Путин так сказал, а он поддерживает его и хочет сделать так, как сказал президент. Учитель, на самом деле, не может ничего решить в плане освобождения от обязательных предметов. Он может только решить на уровне выбора учебников, да и то не всегда.

— Смогут ли те, кто выступает за сохранение изучения татарского, также организоваться?

— Самоорганзация явная уже есть — есть группы, петиции. Недовольных родителей (не активистов и участников групп, а вообще) всё же больше, на мой взгляд, поскольку учителей, которые пытаются привить любовь к языку несмотря на плохие методики, значительно меньше. Большой минус татарстанских властей как раз в том, что они не занимались учителями татарского. Если бы они это делали, повышали им квалификацию, возили за рубеж и прочее, тогда бы ситуация была бы гораздо лучше. Татарский язык, видимо, не очень входит в приоритеты и список интересов. Гораздо меньше, чем спорт и нефть.

— Вы говорили, что у татарского языка в реальной жизни мало применения. Если в школе его отменят, то, вероятно, будет не так много людей, которые захотят его учить. Как думаете, что в тоге тогда будет с языком?

— Это, конечно, повлияет на сам язык. Сейчас вся среда русскоязычная. Тогда язык останется делом только тех, кто активно выступает за его изучение. Поэтому через одно-два поколения на литературном языке смогут говорить единицы. В то же время они много потеряют — язык это очень важная вещь. Например, для умственного развития. Я не говорю уже про национальные чувства и возможность изучать историю. Язык, конечно, совсем не умрет, всегда будет какое-то количество знающих. Но он будет скорее бытовым, на нем на кухне говорить будут, а литературный язык будет теряться. Таким образом язык может попасть в совершенно несправедливую ситуацию: татар много, на татарском много людей говорит, а к нему относятся с государственной точки зрения, как к языку, на котором какая-то горстка недоассимилированных говорит.

— Те люди, которые хотят для своих детей отменить изучение татарского, утверждают, что их дети за 11 лет в школе всё равно не могут выучить язык и во всем этом нет просто никакого смысла. Почему им не разрешить не учить его. Что делать с этим аргументом?

— Тут сложно сказать. Нельзя по национальному признаку делить. Нельзя говорить, что русские дети не должны учить татарский, а татарские должны. Тут либо всем, либо факультатив. У нас английский тоже плохо преподается. Большинство детей на английском тоже не могут говорить. Может они выступят с предложением и от него отказаться? А потом если выпускников поспрашивать знание биологии или геометрии, то они и это плохо знают.

— У части родителей претензия в том, что татарского и татарской литературы слишком много. Они в целом не против изучения татарского, но хотят, чтобы его было раза в два меньше, чем сейчас.

— Я с этим аргументом соглашусь в той части, что преподают не то, что надо. Я тоже (сейчас методистов татарского развелось - море) могу свои предложения внести и сказать, что дети должны больше разговаривать на татарском, чем понимать грамматику. Но нам нужно разделять вопрос. Если методика плохая, то не нужно отменять язык. Это все равно что отказаться от еды вообще, если тебе не нравится есть манную кашу. Пусть требуют, давайте все вместе требовать изменение методик. Тут проблема в том, что если необходимости в языке нет, то его нужно сделать более привлекательным, преподавание татарскому должно быть на голову выше всех остальных предметов. Это недоработка министерства образования Татарстана, не столько нынешнего руководства (насколько я знаю, сейчас идет достаточно интенсивная работа по созданию новых учебников и пособий), сколько всех предыдущих. Столько лет прошло, а методик на уровне английского, как преподается в мире, до сих пор нет. Хотя бы нашли бы в "дружеских" нефтяных фирмах деньги на внедрение татарского в LinguaLeo. На бесполезных футболистов находят же.

Недоработки очень сильные. Есть просто ряд вопросов, которые необходимо решать. Без каких-либо нападок друг на друга и попыток что-то изменить кардинально. Очень спокойная ситуация в Татарстане все эти годы была: был паритет, церковь-мечеть, татарский-русский, Булгар-Свияжск. Это всё достаточно стабильно шло, но, видимо, сейчас кому-то надо, чтобы стабильность нарушилась, а сторонники стабильности оказались совершенно к этому не готовы.

Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Мы говорим о том, о чем другие вынуждены молчать.