Недавно российские женщины, которым назначена терапия после рака груди, пожаловались на невозможность купить в аптеках необходимый препарат — "Тамоксифен гексал" немецкого производства. Нуждающиеся в жизненно важном лекарстве используют любые способы, чтобы его достать, нередко заказывая нужный препарат за границей. Что происходит с российским рынком лекарств из-за войны, чего мы уже лишились и что можем потерять в ближайшей перспективе — попытался выяснить корреспондент Север.Реалии.
— Маме все хуже становилось, с октября мы перешли на российский тамоксифен, потому что импортный в аптеках пропал. А в декабре и российский пропал, в аптеках его уже было не купить, — рассказывает Ольга, учительница из Петербурга (фамилию она просила не называть). — Мама из дома уже не выходит, потому что ноги не держат. Папа ее по квартире носит. Донесет до кухни и назад. Мне на поезде до них шесть часов, но я понимаю, что помочь ничем не могу. Приехать только на выходные, рядом сесть, поговорить, обнять, за руку подержать. И все. Я сначала просто плакала, а потом поняла, что нужно как-то выкручиваться.
Несколько лет назад у мамы Елены, живущей в другом городе, обнаружили онкологическое заболевание. Операция по удалению опухоли прошла успешно, но с тех пор она постоянно нуждается в поддерживающих препаратах, один из которых — тамоксифен. Доставить его по почте из-за границы невозможно, поскольку транспортные компании такую посылку не берут, и Ольга стала искать кого-то, кто мог бы купить лекарство и привезти его. В итоге позвонила своему петербургскому знакомому Андрею. С началом мобилизации он уехал в Турцию и согласился помочь, но сразу же столкнулся с мошенниками.
— Он нашел местный чат "Медицина в Турции" и спросил там, переправлял ли кто-то лекарство в Россию через PTT или СDEK (турецкая и российская почтовые компании), — рассказывает Ольга. — В чате быстро никто не ответил, но в личку ему сразу же человек постучался и написал, что пробовал отправить почтой, но у него посылку не взяли. И тут же добавил, что отправил через девушку, услугами которой до этого якобы пользовался его знакомый. Он дал Андрею ее контакт.
Пролистав "медицинский" чат чуть дальше, Антон обнаружил в нем посты с предупреждениями о фактах мошенничества и просьбой к подписчикам перед отправкой денег проверять людей, предлагающих свои услуги, через администраторов.
В итоге через другой чат русскоязычного комьюнити Андрей нашел человека, улетавшего в Петербург, и отправил таблетки через него. Получив лекарство на следующий день, Ольга вечером села в поезд и повезла драгоценные таблетки матери. "В девяностых шмотки везли в страну, а сейчас лекарства везем", — говорит она.
"Дефицит лекарств убивает население"
— Многие люди действительно сейчас закупают лекарства в Турции, потому что некоторые препараты в России, в том числе и дешевые, начинают исчезать. Ну и плюс, считается, что в Турции лекарства европейского уровня, — говорит президент Лиги защитников пациентов Александр Саверский. — К тому же с заказом в Европе иногда возникают сложности, потому что там много рецептурных препаратов, а в Турции, насколько мне известно, с этим попроще. Существуют компании, которые занимаются закупкой и перевозкой лекарств, но ввоз в Россию и обращение лекарств, не зарегистрированных на ее территории, запрещены, так что эти фирмы, по сути, ходят под угрозой уголовной ответственности.
Риск стать объектом уголовного преследования есть не только для компаний, но и для обычных людей, согласившихся помочь перевезти лекарство, зарегистрированное в Россией под другой торговой маркой. В том случае, если они не докажут, что везут лекарство для себя.
По словам Саверского, только за август-сентябрь 2022 года с российского рынка лекарств ушло более 55 наименований, а по итогам года их будет 300 — и это очень много.
Наряду с лекарствами для больных онкологией проблемы есть и с инсулином. В начале марта жители Ивановской области вышли на одиночные пикеты с плакатом "Чиновники департамента здравоохранения! Хватит обманывать народ. В аптеках пустые полки, дефицит лекарств убивает население. Одумайтесь". В комментариях к посту об этом жительница Башкортостана написала: "У нас то же самое".
Инсулин под заказ
Иван живет в Германии. Он один из тех, кто возит инсулин в Россию, но только для "своих". В первую очередь — для своей племянницы из Петербурга, которая нуждается в препарате. О том, как конкретно Иван ввозит лекарство из-за рубежа в специальных холодильных установках и проходит таможенный контроль, он не рассказывает, "чтобы не раскрывать схему".
— Верите, каждый раз сажусь в самолет и трясусь, проскочу или нет, — говорит он. — Если попадусь, могут и посадить. Я начал для своей племянницы возить, а потом слух очень быстро пошел, диабетики ведь тоже общаются между собой. Стали узнавать, где она взяла, может ли человек и нам привезти, ну и так далее. Вот и стал возить. У меня уже сложился круг постоянных клиентов. На меня перекупщики каким-то образом выходили. Предлагали все сразу покупать. Я отказался.
Бывший петербуржец продает инсулин в России по таким ценам, чтобы окупалась стоимость билетов, расходы, связанные с транспортировкой лекарства через границу, и что-то оставалось сверху.
— Я что-то зарабатываю, конечно, но много не закладываю и не навариваю на этом, — рассказывает Иван. — С каждого где-то по сто евро получается. Но мне и денег этих не надо, честно говоря. Я давно уже за границей живу и вообще не собирался в Россию возвращаться. Но тут вот такая ситуация возникла. Как я этих девочек брошу? Мне их жалко.
Главный "побочный эффект" — смерть
— Плохих отзывов про российский тамоксифен, назначаемый онкобольным, в сети миллион. Я, когда импортное лекарство исчезло, сидела и как маньяк сутками перечитывала все, что пишут, — вспоминает Ольга. — Люди в основном про большое количество побочек писали и отсутствие пользы. Такое в принципе не очень приятно читать, а когда близкого человека касается, у тебя внутри просто все холодеть начинает. Это же химия, сами понимаете. Там главный "побочный эффект" — смерть.
"Моя онколог очень категорична — только привозной. Даже не гексаловский, который у нас продается". "Мне наш тамокс не рекомендовали врачи". Такие комментарии можно встретить при обсуждении, стоит или не стоит покупать препарат российского производства. В то же время о немецком лекарстве, продававшемся в России под маркой "Тамоксифен гексал", негативных отзывов практически нет. Жалуются покупатели в основном на взлетевшую цену и на то, что препарат стало невозможно достать в аптеках.
О том, что тамоксифен пропал из аптек в Москве, Петербурге, Псковской, Новгородской, Калужской, Тверской областях, в Республике Карелия и Краснодарском крае (по данным ОНФ, лекарство пропало в 27 регионах), доложили Путину, но в Минздраве РФ не смогли ответить, в какие сроки будут налажены поставки лекарства.
— Мне привезли только несколько пачек, потому что писали в чатах, что больше пяти упаковок не дадут провезти, и советовали чек обязательно приложить на всякий случай. В общем, на полгода запас есть, а дальше не знаю, — говорит Ольга. — Срок годности у лекарства в принципе позволяет делать запасы и на более долгое время, так что буду искать еще возможности переправить какое-то количество таблеток, чтобы по максимуму запастись. Непонятно ведь вообще, что дальше будет.
По словам детского онколога из Петербурга Маргариты Белогуровой, она и ее коллеги тоже столкнулись с исчезновением с рынка западных препаратов и их заменой на российские аналоги. Но, если какие-то отечественные препараты работают хорошо, то об эффективности других можно будет судить только по прошествии времени.
Пока же родители детей с онкологическими заболеваниями при наличии возможностей также предпочитают пользоваться теми препаратами, которыми пользовались раньше — до их исчезновения из России.
— Нас, конечно, уверяют, что все эти отечественные лекарства такие же, как западные, один в один. Насколько эти лекарства аналогичны зарубежным по своему действию, можно будет сказать только через несколько лет, в случае если будут какие-то повышенные цифры по рецидивам, — объясняет Маргарита Белогурова. — По переносимости некоторые отечественные препараты явно уступают зарубежным, которыми мы привыкли пользоваться. Они чаще хуже переносятся. У пациентов то лихорадки, то боли. А когда речь идет об онкологии, то второго шанса может и не быть. Если у людей есть возможность как-то достать то, чем они привыкли пользоваться, они, конечно, будут это делать.
По ее словам, пока весь необходимый ряд лекарств есть, но уверенности, что так будет и дальше, нет.
— Ключевое слово здесь, видимо, пока, — считает онколог.
Не дождался лекарства
Президент межрегиональной общественной организации "Ассоциация онкологических пациентов "Здравствуйте!" Ирина Боровова говорит, что тамоксифен исчез из аптек из-за перерегистрации цены, и все ждут, когда он снова появится. Препарат используют сотни тысяч пациентов по всей стране. Его назначают и при раке молочной железы, и при раке простаты, и при другом гармонозависящем раке. Потребность в препарате колоссальная, и его отсутствие в аптеках, по словам эксперта, — настоящая катастрофа. Тамоксифену более 50 лет, и за это время появилось много аналогов, некоторые из которых сегодня присутствуют и на российском рынке.
— Убежденность в том, что один препарат нельзя менять на другой, возможно, не всегда оправданна, но я здесь не буду выступать против пациентского сообщества, я вообще всегда на стороне людей, — говорит Боровова. — И если бы я сама принимала такую серьезную гормонотерапию, тоже не захотела бы менять препарат. Нам всегда прививали мысль, что на гормоны тяжело садиться и тяжело с них слезать. Но вот если нет того лекарства, которое принимаешь, — приходится брать то, что в наличии. А что делать? Катастрофа, когда вообще нет никакой альтернативы, как с тем же капецитабином (препарат применяют для терапии пациентов с метастазирующим или местнораспространённым раком молочной железы).
По словам Борововой, препараты из жизненно необходимого перечня периодически пропадают из аптек по различным причинам. Например, из-за проблем с упаковкой.
— По списку жизненно необходимых лекарственных препаратов, которые идут по госгарантиям, какой-то жесткой нехватки нет, но у нас и в предыдущие годы, вне зависимости от геополитической ситуации, их не хватало, не хватает и сейчас. И я думаю, что это еще очень надолго, — объясняет Боровова.
Отсутствие расходников и запчастей для обслуживания иностранного оборудования — тоже острая проблема. И что с этим делать, не очень понятно, замечает Боровова. Раньше "Самсунг" и "Тошиба" обеспечивали гарантийное обслуживание оборудования, установленного в российских больницах, сейчас оно прекратилось. Лаборатории пробуют заменить оригинальные расходники китайскими и индийскими аналогами, но не всегда успешно.
По словам Борововой, сложнее всего с заменой импортных препаратов отечественными — при лечении онкологических заболеваний у детей.
— Детская онкология — это вообще очень жесткая область, и весь мир, я имею в виду развитые страны, борется за то, чтобы там применялись оригинальные препараты, — объясняет эксперт. — И мы будем стоять на том же. Плюс ко всему, когда речь идет о маленьких онкопациентах, у которых острый лимфобластный лейкоз, необходимо иметь запасы, потому что, в отличие от детей с орфанными заболеваниями, ждать эти пациенты просто не могут ни дня. Времени на закупку просто нет.
Институт Димы Рогачева провел статистическое исследование более дешевого индийского аналога французского препарата "Онкоспаром" — врачи пришли к выводу, что закупать нужно оригинал.
Очень много сложностей с препаратами, не зарегистрированными в России.
— У нас недавно был случай, когда пациент из Пензы просто не дождался, чтобы ему по жизненным показаниям закупили препарат, не зарегистрированный в России, — рассказывает Боровова. — Дело дошло до прокуратуры. Это вообще какая-то невероятная история. Если в ковид начались проблемы с обеспечением логистики при персональных закупках, то сейчас в связи со всеми ограничениями я вообще не представляю, как эти лекарства можно закупить, если честно. Назначить незарегистрированный препарат нельзя, а за рубежом без назначения никто не продаст. Ну, по крайней мере в цивилизованных странах: в Германии, Испании или Англии. Возят такие препараты через какие-то организации. Но это все тоже не быстро — неделя-полторы. Чаще всего у наших пациентов столько времени нет. Особенно, когда речь идет о кроветворной системе, где колоть нужно просто завтра.
Медицинское сообщество надеется на то, что военный конфликт в Украине завершится как можно скорее. Россия сделала ставку на развитие собственного производства и науки, но оптимизма такое решение не прибавляет.
— Мы же понимаем, что на это нужны годы и миллиарды. У нас нет ни того, ни другого, — говорит Боровова.
Что происходит с рынком медпрепаратов
— Рынок лекарств в России дикий, и нет ни одной организации, которая отвечает за то, чтобы эти лекарства были, — говорит член правления благотворительного фонда AdVita Елена Грачева. — Есть Минздрав, который примерно понимает, сколько всего пациентов и в каком количестве лекарств они нуждаются, исходя из стандартов лечения. И есть Минпромторг, которому Минздрав не может дать задание, сколько нужно лекарств произвести, поскольку это рынок. Есть Федеральная антимонопольная служба, которая устанавливает пределы закупочных цен на лекарственные препараты, и с этим тоже никто ничего сделать не может. Они установили закупочную цену — и все. А производитель смотрит и говорит, что мне не выгодно по такой цене производить — и тоже все, до свидания. Он просто уходит с рынка.
По словам Грачевой, с тех пор, как Россия взяла курс на импортозамещение, нет иммуноглобулина. Но тревогу в связи с этим забили только пациентские организации. Война, по ее мнению, могла усложнить логистику, но коренным образом ни на что не повлияла, поскольку ни одна фармкомпания не ушла с российского рынка из-за происходящего в Украине.
Импортозамещенные лекарства в некоторых случаях могут быть не хуже заграничных, считает Грачева — например, если производитель полностью покупает и устанавливает в России зарубежную линию производства.
Нарастанию дефицита тех или иных лекарств способствует и то, что пациенты сами недостаточно активно поднимают возникающие проблемы.
— Если бы они не молчали бесконечно, а обращались бы в комитет по здравоохранению, например, в случае если не смогли получить препарат, или в фармаконадзор (автоматизированная система сбора жалоб) написали, то было бы по-другому. Но этого не делается, — говорит Грачева. — С чиновниками можно прекрасно бороться и побеждать. У нас куча таких случаев, когда люди получали от государства все, что им надо. Можно обратиться в фонд НКО "Рак победим", юристы которого бодаются с государством в случае нехватки каких-то лекарств. Тот же тамоксифен — это массовый препарат, который нужен огромному количеству людей, и если его на рынке нет, то это катастрофа. Из-за импортозамещения рынок устроен так, что при наличии какого-то российского дженерика — неважно, какого качества — заграничный бренд выдавливается с российского рынка при помощи ценовой политики.
О дефиците импортных лекарств из-за войны и последовавших санкций, которые нарушили логистические цепочки, начали говорить практически сразу же после начала российского вторжения в Украину. Россияне жаловались, что не могут найти в аптеках нужных препаратов. По данным аналитической компании RNC Pharma, которые приводят "Ведомости", в 2022 году в Россию перестали импортировать препараты с 99 действующими веществами (восемь процентов от всех ввозимых наименований), причем в действительности часть из них завозилась — просто не как готовая продукция.
Страдают из-за санкций не только онкологические больные, но и люди, у которых проблемы с зубами. В середине февраля стало известно о возникновении у российских стоматологических клиник проблем с закупками "Убистезина" — популярного препарата, используемого для местного обезболивания, перебои с поставками которого начались еще в марте прошлого года. Сейчас препарат фактически исчез, а его российские аналоги, по словам стоматологов, гораздо менее эффективны.
Оригинал публикации: Север.Реалии
Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Что делать, если у вас заблокирован сайт "Idel.Реалии", читайте здесь.
