В конце ноября "Медиазона" подсчитала, что в российские военные суды после начала мобилизации поступило свыше 4000 уголовных дел о самовольном оставлении части. Многие сбежавшие "самовольщики" вынуждены скрываться от правоохранительных органов. Одним из таких военных стал мобилизованный из Башкортостана. Мужчина приехал с войны в отпуск и решил не возвращаться на фронт. Он подробно рассказал "Idel.Реалии", почему принял такое решение, но позднее попросил журналиста "пока ничего не публиковать", поскольку "вошел в контакт с военкоматом". Вскоре мобилизованный перестал выходить на связь. Подробнее — в материале "Idel.Реалии".

"Думал, что мы даже до фронта не доедем"

Тимура мобилизовали в сентябре 2022 года — сразу после объявления соответствующего указа президента России. Башкортостанец уже имел армейский опыт, прослужив срочную, а также службу по контракту.

— В сентябре 2022 года мне пришла повестка, — рассказал Тимур. — Я, в общем-то, ни о чем не думал — собрался без лишних слов и пошел. Ну, разве что подумал: "Съезжу на несколько месяцев, посмотрю, как там — и вернусь".

На вопрос, подумал ли он о жене и детях (у него их трое), бывший мобилизованный ответил, что надеялся на "быструю командировку":

— Я думал, мы даже до фронта из боевого слаживания не доедем, так как всё уже кончится. Ведь что на самом деле там творится, я не знал. Тем более все мы уже привыкли к тому, что ситуация может поменяться за одни сутки, что могут вдруг начаться переговоры, что будет прекращение огня и заключено перемирие.

На замечание о том, что о реальной обстановке на фронте он мог прочитать из многочисленных публикаций в СМИ и соцсетях, Тимур ответил, что ничему этому не верит:

— Я пока всё своими глазами не увижу — не поверю. И так вот думали очень многие, едва ли не сто процентов тех, кого мобилизовали вместе со мной.

26 сентября 2022 года Тимур убыл со своими товарищами на боевое слаживание в Пензу.

— Через месяц нас направили в Белгородскую область, на российско-украинскую границу. Оттуда потом мы заходили за "красную ленту". Прослужил там полгода. После этого приехал домой в отпуск и решил на фронт больше не возвращаться. Сказал всем: "Я больше туда не поеду, больше я в этой смертельной авантюре участвовать не собираюсь", — рассказывал башкортостанец.

"Эта война никому не нужна. Не на нас напали, а мы напали"

На войне Тимур пробыл полгода. Всё время, по его словам, в одном месте — в районе городов Сватово и Кременная в Луганской области Украины.

— Нам, мобилизованным, обещали, что мы будем в "третьем эшелоне", — рассказывал Тимур о первых днях пребывания на войне. — Оказалось, что это вовсе не "третий". Как только мы приехали туда, нас, нашу колонну расстреляли в первый же день; не знаю, из чего — из минометов или танков… Вся рота — человек сто — либо лежит, либо бежит врассыпную. И ответки с нашей стороны нет. Никто не знает, что делать! Любой человек бы испугался. Мы там всё оставили — автоматы, гуманитарку, которую нам отправляли… Потом возвращались, всё собирали…

В тот день подразделение Тимура, по его словам, потеряло 30 человек. Тела, отмечал башкортостанец, "забрали только потом, через неделю".

Тимур заявил, что непосредственно в боестолкновениях ему практически не приходилось участвовать, поскольку он служил в артиллерии — был наводчиком. На вопрос, часто ли ему приходилось открывать огонь по ВСУ, башкортостанец отвечал:

— Было дело… Да, кто-то из украинцев, к сожалению, мог погибнуть от наших залпов. Только этого не видно — установка бьет на километры и замолкает.

Несколько подробнее башкортостанец говорил о потерях в его части:

— В телевизоре, в российском интернете показывают, что там всё нормально. А там такая задница творится!.. Много ребят погибло из нашей части. Сколько точно — не знаю. Много раненых. Много погибло и моих знакомых, с моего города.

Самого Тимура, по его словам, за полгода ни разу не ранило.

— Признаюсь, я об этом [о ранении] даже мечтал — чтобы домой совсем попасть, комиссоваться. Об этом многие мечтали. Говорили между собой: "Да пусть хоть всё заберут, всю зарплату, но вернут назад".

От одной легкой контузии мобилизованный всё же не уберегся, попав под очередной минометный обстрел. Но, как рассказывал башкортостанец, "там практически у всех такие контузии, потому что ВСУ долбят 24 часа в сутки":

— Помню, на Новый год там "салют" целый устроили: что с нашей, что с их стороны. Как раз Путин начал поздравлять, мы сидели, слушали — и тут начался артобстрел… И за все полгода я видел сплошную "падаль" (обстрелы и бомбежки) — на них падает, на нас падает. А что касается боев, так мы за это время даже на километр не продвинулись. Только бегали, спасаясь от разрывов.

Тимур добавил, что не меньше беспокойства, чем удары ВСУ, командованию "доставляло пьянство":

— Оно там процветает. Это тоже была война, только другая — с алкоголем, среди своих. Потом они едут в отпуск и по той же пьяни и гранаты кидают, и стреляются.

Говоря о непосредственных командирах в его части, Тимур отмечал, что "они, по крайней мере, старались бойцов как-то беречь; не возражали, когда люди — например, многодетные — писали рапорты домой".

Башкортостанец в разговоре с "Idel.Реалии" говорил, что не верит в утверждения российской пропаганды об "украинских нацистах":

— Какие еще "нацисты"? Это дурдом! Эта война никому не нужна. Не на нас напали, а мы напали. Два народа столкнули… Расскажу про такой случай — одного сослуживца послали ночью заминировать подходы к нашим позициям. Дела там было на пятнадцать минут. Проходит полчаса — его нет. Потом приходит — смеется в истерике. Рассказывает: "Я, представляете, украинца встретил! Ползу, ползу — и он ползет мне навстречу. Думаю: "Ну всё, мне хана". Подползли друг к другу ближе и вдруг начали разговаривать. Его, оказывается, послали разведать, заминировано ли поле. Поговорили и расползлись, каждый обратно. Такой же мобилизованный, как и мы. Такой же человек, никакой не "нацист".

В последние недели перед отпуском Тимур, по его словам, уже "не мог усидеть на месте":

— На позициях было относительно тихо. Я там уже — как и все — натренировал слух: одно ухо все время как локатор: слушает небо, караулит, чтобы не пропустить прилет. А настроение уже было такое — только бы побыстрее оттуда выехать домой.

"Лучше я сяду, чем поеду туда"

Тимур вернулся в Башкортостан. После окончания отпуска, по его словам, он позвонил в военкомат и сказал: "Всё, я больше туда не поеду".

— Мне ответили: "Ну, ждите, за вами приедут". Приехала военная полиция, увезли меня в Уфу, затем комендатура направила меня в Алкино, где собирают таких отказников, — вспоминал мужчина.

В Алкино (воинская часть и "Военно-патриотический парк "Патриот" под Уфой, откуда торжественно провожают башкортостанские добровольческие батальоны на войну с Украиной — "Idel.Реалии") Тимура продержали два месяца, иногда вызывая в Уфу на допрос в военно-следственный отдел (ВСО) по Уфимскому гарнизону:

— Я сам туда ездил и сам возвращался — без всякого конвоя. Вообще, в Алкино мы жили как отпускники — просто спали, ели, гуляли. В итоге следователи ВСО не стали возбуждать уголовное дело по ч. 5 ст. 337 УК РФ ("Самовольное оставление части или места службы"), хотя сперва хотели. Вынесли отказной материал, выдали мне предписание ехать обратно в часть. Я заявил, что не поеду и предписание получать не буду. Говорят: "Тогда плохо тебе будет". Я ушел оттуда, сказал, что поеду домой. Но поехал не домой, а в другое место — стал скрываться. Потом узнал, что ко мне домой приехало двое ребят — таких же мобилизованных, из моей части. Их послало командование, чтобы вернуть нас на фронт.

Тимур констатировал, что в Алкино таких отказников "полным-полно":

— Они все там содержатся и ждут военного суда. Не так давно человек шесть посадили на пять лет. За что, спрашивается? Они же не уголовники — они обычные, семейные люди. И многих сажают сейчас — в Уфимском гарнизонном военном суде постоянно проходят процессы. И если раньше давали условно, то сейчас реально лишают свободы, поскольку люди, получая условный срок, все равно не едут на "СВО".

Башкортостанец добавил, что в одно время с ним в Алкино содержался один из его бывших сослуживцев, который в начале августа 2023 года угрожал взорвать гранату на Нагаевском шоссе под Уфой.

Под конец беседы Тимур заявил, что в часть он возвращаться не собирается "ни при каких условиях".

— Ну, поеду я туда — дальше что? Они же меня "обнулят", сто процентов! Живым я уже оттуда не выйду. И это будет не первый случай: людей уже так забирали — и они просто пропадали. Числились потом как без вести пропавшие. Или же там бросают в яму, либо отправляют на "передок" — в группы типа "Шторм Z".

Он добавил, что лучше будет скрываться:

— Я не один такой — десятки таких, которые не вернулись в свою часть из отпуска. Да, нас вполне могут найти, поймать — тогда мы все пойдем под суд. Но лучше я сяду, чем поеду туда. Лучше я умру здесь, дома, чем там погибну, — подытожил башкортостанец.

Через несколько дней после этого разговора он перестал выходить на связь.

"Безнаказанность в виде условного наказания подает остальным негативный пример"

С начала полномасштабного вторжения России в Украину и по конец ноября 2023 года Уфимский гарнизонный военный суд, по подсчетам "Idel.Реалии", вынес 93 приговора по статье 337 УК РФ ("Самовольное оставление части или места службы").

Из общего количества рассмотренных судом дел по ст. 337 УК РФ большинство фигурантов (49) за последний год обвиняли по самой тяжелой — 5-й части этой статьи ("Самовольное оставление части или места службы, а равно неявка в срок без уважительных причин на службу продолжительностью свыше одного месяца, совершенные военнослужащим, проходящим военную службу по призыву или по контракту, в период мобилизации или военного положения, в военное время либо в условиях вооруженного конфликта или ведения боевых действий").

Двадцать одного обвиняемого военнослужащего привлекли к уголовной ответственности по ч.3.1 ст. 337 УК за то, что они оставили часть на срок от 11 суток до 1 месяца "в период мобилизации или военного положения, в военное время либо в условиях вооруженного конфликта или ведения боевых действий".

Шестнадцать человек в 2023 году обвинили по ч. 2.1 ст. 337 УК за самовольное оставление части на срок от 3 до 10 суток "в период мобилизации или военного положения, в военное время либо в условиях вооруженного конфликта или ведения боевых действий".

До декабря 2022 года Уфимский гарнизонный суд выносил приговоры в отношении военнослужащих преимущественно по ч. 4 ст. 337 УК — за самовольное оставление части на срок свыше одного месяца, но не в условиях вооруженного конфликта или ведения боевых действий.

Еще 18 дел по статье 337 УК РФ ожидают своего рассмотрения. Так, в конце ноября перед судом предстали 26-летний житель Кигинского района Фидрат Габитов, служивший фельдшером в добровольческом батальоне имени Шаймуратова и награжденный Орденом мужества, и 34-летний ефрейтор из Белебея, также "шаймуратовец" Семен Персидский. Обоих обвиняют по ч. 5 ст. 337 УК РФ — они не признают вину и заявляют, что не продлевали контракт.

По нескольким уголовным делам по статье 337 УК РФ судебное производство приостановлено с формулировкой: "Обвиняемый скрылся и место его пребывания неизвестно".

С ноября 2022 года тексты судебных решений на сайте суда не публикуются. Последний текст приговора был опубликован на сайте суда 25 октября 2022 года, согласно которому военнослужащего Вильдана Назарова, которого обвиняли по ч. 3 ст. 337 УК РФ, приговорили к "ограничению по военной службе сроком на один год, с удержанием из его денежного довольствия в доход государства 15 процентов".

Также необходимо отметить, что с ноября 2023 года пресс-служба Уфимского гарнизонного военного суда перестала давать любые комментарии относительно рассмотрения дел по статьям 337 и 338 ("Дезертирство") УК РФ.

В то же время с начала войны с Украиной Уфимский гарнизонный военный суд рассмотрел лишь одно дело по статье "Дезертирство". 7 ноября 2023 года суд приговорил к шести годам лишения свободы добровольца батальона имени Шаймуратова 29-летнего Рафаэля Мигранова, признав его виновным в дезертирстве в период мобилизации (ч. 3 ст. 338 УК РФ). Мигранов рассказывал "Ъ-Уфа", что контракт с минобороны РФ он подписал в июне 2022 года, узнав о гибели брата на войне. О том, что контракт автоматически продлевается до окончания "частичной" мобилизации, он, по его словам, не знал. Вернувшись через полгода домой в Иглинский район Башкортостана, он продолжил работать машинистом в РЖД. На суде Мигранов вину признал частично и просил об условном наказании.

Адвокат Роман Петров отмечает, что Уфимский гарнизонный военный суд сейчас назначает "самовольщикам" и "невозвращенцам" из отпусков преимущественно реальные сроки лишения свободы.

— В первой половине нынешнего года я по статье 337 УК РФ защищал двоих военнослужащих, которым дали условные сроки, — сказал Петров. — В одном случае дело обстояло так: у группы добровольцев на "СВО" из Ишимбайского района истекли сроки заключенных до объявления "частичной" мобилизации контрактов, и они подали рапорты командованию, что хотят уволиться. Им отказали, сославшись на то, что мобилизация не завершена, поскольку на этот счет нет отдельного президентского указа. Сказали, что они будут служить до окончания "СВО". Они заявили, что нести службу больше не будут. Тогда, по их словам, их сперва держали на гауптвахте в воинской части, а через месяц направили на военно-врачебную комиссию (ВВК) в Симферополь. На ВВК они не явились, сразу поехали домой. Через некоторое время их ожидаемо отловили и отдали под суд. Мой подзащитный получил условный срок. Другой мой клиент, военнослужащий, также получил в этот период условный срок за то, что не поехал из отпуска в часть. Но там и преступление было квалифицировано по менее тяжкой части статьи 337 УК — по части 2.1. Обжаловать приговор мы не стали, так как подзащитный решил вернуться после приговора для несения службы.

Ситуация, по словам адвоката, изменилась примерно со второй половины 2023 года.

— В августе у меня был ещё один подзащитный, на этот раз мобилизованный, — продолжил Петров. — Он оставил место службы в "СВО" при таких обстоятельствах: их отправили за "ленточку", и там они попали под первый обстрел. Их воинская часть с потерями вернулась из зоны "СВО" на "большую землю", где его передали в другую часть. Там, по его словам, были все чужие, никто на них не обращал внимания. И человек после месяца нахождения, как он пояснил, в палаточном городке решил самовольно поехать домой. Его нашли по месту жительства через три месяца, отдали под суд и дали по ч. 5 ст. 337 УК РФ "минималку" — пять лет реального лишения свободы. На суде он полностью признал вину и заявил, что вновь готов пойти в зону "СВО". Ему сказали: нет, теперь, если захочешь, то уйдешь на "СВО" из колонии — закон это позволяет. В апелляции в Центральном окружном военном суде я просил снизить ему срок наказания, отмечая его раскаяние, а также тот момент, что у него и брат завербовался добровольцем на "СВО". Гособвинитель мне заявил, что, мол, "на сегодняшний день общественная опасность деяния моего подзащитного более весомая, нежели раньше", и что "безнаказанность в виде условного наказания подает остальным негативный пример — что можно сходить в "самоволку" и тебе за это ничего не будет". Он [военный прокурор] сказал, что нужно "обязательно посадить", чтобы нарушитель "осознал свою вину и исправился". Мало того, прокурор, явно игнорируя требования УПК, указал, что я как адвокат действую "против интересов общества", раз прошу снизить ниже низшего предела наказание, чем, по мнению обвинения, якобы подвергаю сомнению установленные УК меры наказания. И приговор был оставлен в силе.

Адвокат сообщил, что в настоящее время он защищает еще нескольких военнослужащих по статье 337 УК РФ. Петров также добавил, что к нему поступает очень много обращений солдат в связи с их состоянием здоровья.

— Есть, например, обращение от добровольца, заключившего контракт на "СВО" и получившего военные травмы. Он служил восемь месяцев и заработал в окопах, как он поясняет, тяжелую пневмонию. На этой почве у него развилась ишемическая болезнь сердца. Ему нужно делать дорогостоящую операцию. Сперва ему на месте дали справку по форме 100 о том, что травма была получена в условиях боевых действий, но не до конца ее оформили, как положено, не подписали, сказав, что окончательный документ он получит после прохождения ВВК. Но когда он вернулся из-за "ленточки", ему в военном госпитале в Самаре просто выдали заключение о наличии заболевания — без всяких указаний на то, что оно [заболевание] было получено именно в период службы в рядах Вооруженных сил. В итоге он на сегодня не получает положенных выплат и страховки, в связи с чем мы обратились в гарнизонный военный суд, — резюмировал Роман Петров.

• С начала полномасштабного вторжения России в Украину погибло как минимум 8 425 уроженцев Поволжья. Самое большое количество погибших — из Башкортостана (1 159 человек).
• В Кировском райсуде Уфы в настоящее время идет судебный процесс над башкирской активисткой Рамилей Саитовой (Галим), год назад призвавшей мобилизованных из Башкортостана сказать: "Я не согласен убивать!" и направиться домой. Правоохранительные органы предъявили Саитовой обвинение по ч.2 ст. 280.4 УК РФ ("Публичные призывы к осуществлению деятельности, направленной против безопасности государства"), санкция по которой предусматривает лишение свободы на срок от трех до шести лет.
• Основатель правозащитного проекта "Идите лесом" Григорий Свердлин рассказал телеканалу "Настоящее время", что в октябре 2023 года каждое пятое обращение к ним было "с просьбой помочь дезертировать".
• Ранее жители Башкортостана присоединились к акции жён и родных мобилизованных — они опубликовали видео с призывом вернуть мужчин домой. Женщины организовались после манифеста в Telegram-канале "Путь домой".

Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Что делать, если у вас заблокирован сайт "Idel.Реалии", читайте здесь.