В российских колониях начали угрожать новыми сроками тем, кто отказывается ехать на войну. Такие сообщения от родственников осужденных поступают из Самарской, Ростовской областей, Пермского и Краснодарского края, регионов Северного Кавказа. Об этом недавно сообщили правозащитники и юристы из ряда регионов. Корреспондент "Idel.Реалии" поговорил с матерью заключенного, отбывающего наказание в Пермском крае. 13 января он сообщил ей, что едет на войну в Украину, хотя до конца срока ему оставалось менее шести месяцев. Женщина считает, что сыну могли угрожать.
Правозащитники заявляют, что в колониях начали угрожать новыми сроками тем, кто отказывается ехать на войну
Пермская правозащитница и автор Telegram-канала "Реальная ОНК" Оксана Асауленко рассказала "Idel.Реалии", в регионе "вербовали перед Новым годом, вывезли после праздников".
— Мы с родственниками продолжаем подавать заявления о преступлении в прокуратуру и в СК. В свою очередь ГУФСИН продолжает слать ответы, что осужденные написали заявление о непредоставлении информации. Скорее всего, никаких заявлений нет — или заставляют писать. Сначала начальники колоний вообще отвечали, что люди на месте, отбывают наказание, а сами осужденные уже звонили из Ростова, например. Потом в ГУФСИНе придумали новые формулировки, — сообщает Асауленко.
По информации правозащитницы, 15 января только из ИК-10 68 человек отправили в зону "СВО". "С самого утра в этих числах звонили родственники. Одному осужденному оставалось полгода. Поедет человек сам куда-то добровольно, если ему осталось сидеть полгода?" — рассуждает Асауленко.
Ранее юрист Яна Гельмель рассказала изданию "Агентство", что силовики под угрозой новых сроков начали требовать от осужденных ехать в Украину в составе ЧВК "Вагнер". О таких случаях сообщают в колониях Самарской и Ростовской областей, Краснодарского края и регионов Северного Кавказа.
— Приезжают оперативники МВД или ФСБ, обещают поднять старые дела 10-20 летней давности, по которым срок давности уже прошел, пугают, что будут возбуждать дела по тем, кто отказывается идти на войну, — отметила Гельмель.
Она объяснила новые методы вербовки тем, что сейчас, в отличии от лета и осени 2022 года, гораздо меньше осужденных соглашаются идти в ЧВК "Вагнер", так как до колоний доходят сведения об убитых и раненых.
"Idel.Реалии" поговорили с матерью заключенного (просила не называть свое имя), который отбывал наказание в ИК-40 в городе Кунгур (Пермский край). По словам женщины, ее сыну до выхода на свободу оставалось менее полугода. В середине января он сообщил, что едет на войну в Украину.
"Я почувствовала, что его уговорили туда поехать"
— У Димы (имя осужденного изменено по просьбе матери) был срок три с половиной года. Ему оставалось сидеть меньше полугода. Как мой сын решил туда [в Украину] поехать? Ведь он не хотел. Мы с ним обсуждали это до нового года… Он успокаивал меня: "Мам, мне скоро на свободу. Ну куда я поеду?" Ещё сказал мне, чтобы новые вязаные носки ему не отправляла, потому что скоро выходить, домой ехать. А я еще говорю: "Кто знает, дорога длинная" — и спокойно мне, что ноги в тепле.
13 января сын звонил мне в последний раз. Сказал, что в дороге. Я сначала подумала: "А вдруг раньше домой" — заулыбалась… Сын ведь у меня добрый, хороший. Знаете, какой он у меня. Помню, если идем мы по улице и навстречу пожилые, которые просят о помощи, он сигареты или хлеб им покупал. Добрый парень… Тяжело таким по жизни. Не так, наверное, мне воспитывать сына нужно было.
13 января сын по телефону сказал, что в дороге, но не домой, как я потом услышала. Говорил он тихо и спокойно, без эмоций. И начал со слов, что так нам — его семье — только лучше будет. Так и так, мол, решил участвовать в "спецоперации", что так мы себя будем честнее чувствовать и спокойнее. А как спокойнее? Прошел месяц с последнего звонка сына — и я не знаю, живой ли он. Где он вообще сейчас, кто мне скажет? Одно знаю — все не просто так. Я почувствовала, что его уговорили туда поехать. Он многого мне не сказал, думаю. Ведь все звонки прослушивают. Что там с ним делали, как уговаривали — ничего не знаю. Я думаю, угрожали новыми сроками, но его точно уговорили. Почему он ушел, когда так мало осталось сидеть? Лучше так, наверное, подумал: лучше прийти военным, чем тюремщиком. После тюрьмы и его ребёнок ведь будет жить с его статусом. У нас сядешь один раз в тюрьму — и жизнь, считай, прервана. Никому потом эти люди не нужны. А тут этим людям шанс дают как бы героем вернуться.
У моего сына нет военной подготовки. Он не служил. Даже не представляю, как он будет участвовать в "спецоперации". Откуда они подготовленные? Они выживают просто. Я вообще считаю, что сидевшие не должны воевать. Правильно разве это? Может, считают, что они там в тюрьмах самые злодеи и их можно отправлять на борьбу против других злодеев. Только самые злодеи — не дураки. Они не сидят. Они изворотливые. Мой сын сидит за разбой (статья 162 УК РФ). Какой он злодей? Он не убийца. Так, где-то подрался и оказался крайним. Сейчас тоже крайним оказался… Не знаю, зачем эта война вообще нужна. Зачем он вообще туда поехал? О политике вообще говорить не хочу… Ну, кто-то останется, а люди умрут. Одна война кончится, другая начнется, потому что злость останется. Как любая мать, войну я не поддерживаю. Сколько молодых сейчас погибло, сколько детей без отцов осталось. Женщинам теперь только самим семью брать в свои руки. Надеяться на кого-то не стоит, — рассказала "Idel.Реалии" мать заключенного.
"Главное, чтобы в плен не попался и не потерялся"
— Это мой единственный сын. Муж мой умер. Вспоминаю наш последний разговор 13 января — сын сказал, что "спецоперация" изменит жизнь, в мире будем жить. Только это не его слова. Сижу сейчас и думаю, вернётся ли он домой. Дима всего 40 лет пожил. Работал в охране от разных коммерческих организаций. Он женат. Жена ждёт его, переживает. Дочь во втором классе учится. Что ей потом сказать? Я уже себя готовлю к тому, что мой сын не вернётся. Дочери скажем, что папа летчиком был и на войне умер.
По словам женщины, никто из знакомых и близких на войну не ездил. В разговоре она вспомнила случай на работе:
— Молодого парня осенью мобилизовали, а через четыре месяца он с ранениями вернулся. Он все рассказал, что там было. Я старалась тогда на работе меньше слушать, чтобы не расстраиваться. Из 35 человек, как он сказал, пять человек осталось в живых, из которых четверо — контуженные. Остальные погибли. Всего он четыре месяца отслужил и на руки получил 195 тысяч рублей. Это помогли, называется? Мне не нужны деньги. Лишь бы сам пришёл живой. Если сына не будет, зачем деньги.
Главное, чтобы он в плен не попался и не потерялся. Там ведь каждый за себя. Главное — узнать, в каких он войсках. Где они там бывают, хоть позвонил, сказал бы. Вообще живой ли сын мой? Куда мне сейчас позвонить, кто скажет о моем сыне? Я бы самому Пригожину (Евгений Пригожин — основатель ЧВК "Вагнер" — "Idel.Реалии") позвонила сейчас. Сказала бы ему, если он там сейчас находится, пусть ответит, живой ли мой сын. Хоть на минуточку поговорить, голос родной услышать. Но Пригожин, наверное, не там… Думаю, он в других местах собирает людей. Кто мне скажет, куда позвонить, просто спросить, живой ли мой сын…
Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Что делать, если у вас заблокирован сайт "Idel.Реалии", читайте здесь.
