За последний месяц Татарстан вновь оказался в центре полицейского скандала. За смерть двух задержанных после нахождения в отделах полиции управление Следственного комитета России по Татарстану завело два уголовных дела. Ведомство, однако, не спешит с тем, чтобы ставить смерти в вину полицейским, заведя дела лишь по статье "умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего". Руководитель международной правозащитной группы "Агора" Павел Чиков по просьбе "Idel.Реалий" комментирует сложившуюся ситуацию.

НАБЕРЕЖНЫЕ ЧЕЛНЫ. Причиной смерти задержанного стал контакт с тупым предметом и перелом основания черепа

Набережные Челны, середина сентября. По версии следствия, на пульт 02 поступает сообщение о том, что предположительно выпивший мужчина, 39-летний Константин Сабуров, ходит по стоянке в поселке Сидоровка и пинает ногами припаркованные автомобили. Прибывший экипаж полиции доставляет мужчину в отдел полиции "Комсомольский" – там на него составляют административный протокол и помещают в камеру. На следующее утро задержанный, по данным следователей, начинает вести себя неадекватно и жалуется на головную боль. Сотрудники вызывают медиков, которые доставляют его в больницу. Через несколько дней, 22 сентября, в реанимационном отделении больницы скорой медицинской помощи Набережных Челнов мужчина умирает. Выясняется, что причиной смерти стал контакт с тупым предметом и перелом основания черепа.

Управление Следственного комитета России по Татарстану ссылается на слова коллег по работе, которые заявляют, что незадолго до задержания Сабуров в состоянии опьянения упал и ударился головой. В МВД по РТ со слов коллег Сабурова уточнили, что падал на работе он несколько раз и ударялся при этом о бетонное покрытие.

В начале октября следственный отдел Набережных Челнов СУ СК России по Татарстану возбуждает уголовное дело по ч.4 ст.111 УК России (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего). Санкция этой статьи предусматривает до 15 лет лишения свободы. Через некоторое время родственники Константина Сабурова обращаются за юридической помощью к юристу, сотрудничающему с правозащитной организацией "Зона права" Андрею Сучкову. 5 октября он просит следователей проверить действия сотрудников полиции "пока" по статье "Халатность".

– Обычно Костя, если чуть-чуть выпьет, ложится спать, – рассказала родственница погибшего Елена Васильева. – Его коллеги нам сказали, что он уснул, а проснулся, когда остальные разошлись. Видимо, Костя где-то выронил телефон и деньги, поэтому не смог уехать с работы, вызвать такси. Стоял и ждал на автостоянке рядом с предприятием, возле одной машины, думая, что она его друга. Охранницы стоянки испугались, что он хочет открыть машину, и поэтому вызвали наряд полиции. Всё это есть на видео. Ходил нормальный, крови на нем не видно. Не сопротивлялся, дал себя обыскать, спокойно сел в машину. В 23:15 его забрали. И только на следующий день в 11 часов доставили из отдела полиции "Комсомольский" в БСМП в тяжелом состоянии, в коме с черепно-мозговой травмой. У него череп был расколот пополам. Перелом основания черепа. Он с такими травмами не мог ни ходить, ни говорить. Если даже у него до этого были какие-то травмы, где были полицейские? Куда они смотрели?

КАЗАНЬ. Рассматривается версия, что задержанный мог получить травму самостоятельно

По данным полиции, 7 сентября 30-летний мужчина отдыхал в одном из казанских кафе, а чуть позже стал участником произошедшего скандала, в результате чего персонал заведения вызвал наряд полиции. Однако нетрезвого мужчину задержали уже на улице, а начальник пресс-службы УМВД по Казани Рашит Хамидуллин заверил, что в сопроводительных документах задержанный указал, что когда выходил из кафе, упал и ударился.

Авиастроительный райсуд Казани привлек мужчину к административной ответственности по статье 20.1 КоАП России – "мелкое хулиганство". Суд назначил задержанному трое суток ареста. В спецприемник для содержания лиц, арестованных в административном порядке, мужчину доставили 8 сентября уже после пяти часов вечера. По словам Рашита Хамидуллина, задержанного осмотрели сотрудники учреждения, в результате чего его состояние оценили как вполне удовлетворительное. Хамидуллин заверил, что мужчина на состояние здоровья не жаловался. После этого, примерно в 18 часов, задержанного поместили в камеру, и он сразу лег спать. Проспав около четырех часов, мужчина пожаловался на сильную головную боль.

Мужчину осмотрели и изначально пришли к выводу, что у него начался абстинентный синдром. Вызвали "скорую". Приехавшие медики, однако, не согласились с ранее поставленным диагнозом и заявили, что у мужчины, предположительно "эпилептический статус". Задержанного увезли в городскую больницу №12, где он на следующий день скончался. По словам Рашита Хамидуллина, "пребывание мужчины в спецприемнике зафиксировано видеокамерой с момента его заключения в камеру до отъезда на скорой – на записях видно, что его не избивали, возможно, он получил какие-то травмы еще до прибытия в место отбывания наказания".

Следственное управление Следственного комитета России по Татарстану завело уголовное дело по статье 111 УК России (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью). По словам руководителя пресс-службы ведомства, у следствия имеется объяснительная задержанного, в которой он говорит о том, что упал на крыльце кафе. В связи с этим следствием рассматривается версия, что он мог получить травму самостоятельно.

В МВД по Татарстану "Idel.Реалиям" на запрос имени погибшего заявили, что с этим вопросом необходимо обращаться в Управление следственного комитета по республике, однако там ответили, что ведомство "никогда не разглашает сведения о потерпевших".

НАБЕРЕЖНЫЕ ЧЕЛНЫ. Десять ОМОНовцев против одной адвокатской коллегии

– Мой коллега-адвокат нажал на кнопку, чтобы открыть дверь, и сказал: "Это сотрудники полиции". Рядом с ним был мой муж. Их сразу сбили с ног и положили на пол, заломили руки за спину и надели наручники, – цитирует "Реальное время" члена адвокатской коллегии Елену Деревлеву. – Дальше трое залетают ко мне: ударом приклада по голове сбивают Федосова, он падает вместе со стулом. Один омоновец ударяет ногой по стулу, на котором сидит Миргалиев, тот падает головой вниз. Ему надевают наручники и наносят удары.

Деревлева уточнила, что ворвавшиеся люди не представлялись, не показывали никаких документов и действовали жестко: "Миргалиева взяли за волосы и головой об пол ударяли. В результате сейчас он потерял зрение. Федосову прикладом автомата наносили удары по спине". По словам Елены Деревлевой, в коридоре ее поставили лицом к стене, ткнув автоматом в шею, а после начали взламывать двери закрытых кабинетов. Адвокат Алексей Кондратьев рассказал, что всего в офис ворвались десять человек: пятеро были в форме ОМОНа и столько же – в штатском.

– Лежа с коллегой в наручниках в коридоре, мы слышали из кабинета крики Миргалиева – что-то там происходило. Слышали, как кричит Елена Владимировна: "Он инвалид второй группы, не бейте его!". А потом видели, как Федосова двое сотрудников за руки волоком, практически носом в пол перетаскивают в другой кабинет. Игорь Иванович, мой коллега, пытался с ними общаться. Его ударили кулаком по голове. Меня тоже ударили, – рассказал Кондратьев.

Потерпевшие заявили, что акция устрашения ОМОНом связана с двумя челнинскими предпринимателями: Сергеем Федосовым и Дамиром Бибишевым. Федосова Следственный комитет признал потерпевшим по делу о мошенничестве со взяткой под судебных приставов в 20 миллионов рублей. А Бибишев по версии следствия якобы предлагал владельцу арестованного приставами развлекательного клуба "Мираж" решить проблему. Вся эта история произошла еще 17 августа. Сейчас уголовным делом по этому факту занимается СУ СКР по РТ.

***

"Idel.Реалии" обратились к руководителю международной правозащитной группы "Агора" Павлу Чикову, чтобы он прокомментировал последние события, связанные с полицейскими, и поделился своим мнением относительно причин, последствий и дальнейшего развития событий.

"Я думаю, тот факт, что об этих делах стало известно лишь в октябре, в какой-то степени мог быть связан с выборами в Госдуму, потому что была общая установка – никакого негатива до дня голосования. Не исключено, что такая концентрация информационного потока как раз и была связана с тем, что выборы уже прошли.

Пока рано делать вывод относительно того, вернулось ли полицейское насилие в Татарстан. Очень бы не хотелось, чтобы это было правдой, но этих фактов пока недостаточно, чтобы сделать такой вывод. Тем более, что по обоим случаям (смерть задержанных в Челнах и Казани – Idel.Реалии) пока нет оснований говорить, что полицейские причастны к смерти – я имею в виду, что это они применяли насилие.

Первое, о чем мы можем говорить (мы пока не знаем материалов дела), – это что, в обоих случаях возбуждены уголовные дела по факту причинения тяжкого вреда здоровью, повлекшие смерть. Но без должностной статьи! И здесь есть три возможных варианта. В двух из них можно говорить об ответственности сотрудников полиции, а в одном – нет. В случае, когда нельзя, – это какой-то казус. Условно говоря, можно гипотетически смоделировать ситуацию, когда человек получил какие-то телесные повреждения до его задержания. При этом видимых повреждений не было, и человек не жаловался на проблемы со здоровьем, а потом это развилось, и он скончался. В этом случае нельзя будет говорить об ответственности сотрудников полиции. Но я не очень могу себе представить, что человек, у которого перелом основания черепа или другая черепно-мозговая травма, не жалуется на состояние здоровья. Это довольно странно.

Остаются два других варианта. Первый – если сотрудники полиции избили задержанного, и тогда это в чистом виде умышленное превышение должностных полномочий с применением насилия. Тот факт, что Следственный комитет (СК) не возбудил дело по ч.3 ст.286 УК России (превышение должностных полномочий с применением насилия, оружия или специальных средств, с причинением тяжких последствий) – это не очень хороший звоночек, который говорит о том, что СК изначально не усматривает неправомерные действия со стороны полицейских и оставляет этот вопрос на потом. Например, до прихода заключения судебно-медицинской экспертизы, где будет сказано о давности причинения и механизме причинения вреда – то есть могли эти телесные повреждения быть получены при падении с высоты собственного роста, например.

Первое, что должен сделать следователь в обоих случаях в рамках уголовного дела, – это выяснить механизм причинения и давность причинения вреда. А дальше установить, не были ли травмы нанесены раньше задержания, например, в потасовке. Ключевой момент, который необходимо доказывать – был задержанный здоров до того, как попал в полицию, или нет, жаловался на состояние здоровья или нет. Представим, что это не сотрудники полиции их избили, но это не означает, что в их действиях нет состава преступления, потому что тогда возникает вопрос, а как вы исполняли свои должностные обязанности, если у вас задержанный был с серьезными телесными повреждениями? Почему вы сразу не вызвали скорую помощь или сами не оказали помощь и не отвезли в больницу? Или как они за ними наблюдали, ведь они обязаны это делать! Если задержанный скончался у полицейских от телесных повреждений, это та же самая история Рамиля Ситдикова. Как могло получиться, что человек с раздробленным черепом находится в отделе полиции в течение 18 часов и не хочет оттуда выйти, потому что на улице холодно, а в отделе тепло? В этом случае есть требования разумности объяснений. На властях лежит обязанность разумно объяснить, что произошло.

У нас же кто захочет посидеть в отделе полиции в тепле, – это же пожалуйста, в любой момент! Каждый из нас знает, что если он хочет перекантоваться сутки, то всегда можно получить вписку в любом отделе полиции. Это же известная история! Звучит глупо! Глупо звучат и объяснения, что кто-то бился головой о бетонный пол. Теоретически это может быть, но господа, а когда вы об этом узнали, в момент его задержания? Ну, слушайте, если в момент задержания вы узнали, что человек бился головой о бетонный пол, то вам точно надо везти его в больницу, потому что это может быть либо срочная психиатрическая помощь, либо медицинская. Но они это выяснили уже после смерти! Отсюда возникает вопрос, а почему вы это не сделали сразу? Вы это сделали потом, чтобы выстроить себе линию защиты и версию о причинах получения этих травм? Опять же выглядит странно! Я бы сказал, что любой случай, когда человек получает какую-то травму, находясь в отделе полиции, – это предмет для расследования. Должно быть уголовное дело, и если это не превышение должностных полномочий, то это может быть халатность, потому что на полицейских лежит ответственность за сохранность человека, который находится на территории отдела.

То, что эти дела не вызвали большого общественного резонанса, – это не очень хорошо, потому что, уважаемые жители Татарстана, двое из нас за последние два месяца погибли при очень странных обстоятельствах в связи с их задержанием полицейскими. Это вас что, совсем никак не заботит? Произошло два грандиозных ЧП, погибли люди. Да, СУ СКР по РТ возбудило дело, но пока что-то не очень слышно об их расследовании и каких-то результатах.

Больше всего стоит опасаться того, что СКР по каким-то причинам снизил планку и повысил порог чувствительности. Безусловный плюс в адрес СУ СКР по РТ – это то, что на протяжении четырех с половиной лет после "дела Дальнего" следователи были беспощадны к фактам применения насилия со стороны полицейских в Татарстане. Это отразилось и на поведении сотрудников полиции, и на отношении руководства и общественности к этим фактам. А сейчас получается, что Русская Эбола пришла или вернулась в Татарстан? Гибель россиян в отделах полиции при невыясненных и довольно странных обстоятельствах – ровно то, что в свое время Олег Кашин назвал Русской Эболой. Это очень тревожные сигналы. Конечно, очень большое внимание мы сейчас уделяем тому, что будет дальше. Потому что мы опять видим, что полиция пытается как-то не очень вменяемо объяснить причины смерти. Опять мы видим отсутствие активной публичной позиции Следственного комитета. Мы видим снижение публичности Следственного комитета в целом по стране, и это явно связано с последними скандалами, которые были: и уход Владимира Маркина, и некое реформирование деятельности Следственного комитета в публичном пространстве – он затих. И это имеет большие минусы.

Первый приговор в отношении полицейских в нашей работе был еще в 2002 году у адвоката Ирины Хруновой, которая представляла интересы двух потерпевших, избитых в отделе милиции "Дербышки". Один из них получил перелом нескольких ребер, а сотрудники полиции заявили, что задержанный в камере встал на табуретку, полез вывинчивать лампочку, сковырнулся, упал, ударился и переломал себе три-четыре ребра.

Понятно, что это, наверное, с тяжелого похмелья придуманное на скорую руку объяснение, которое тогда не было принято ни прокуратурой, ни судом. Им назначили условное лишение свободы. Это другая история, но она очень важная, потому что по подавляющему большинству дел о пытках в полиции в Татарстане наказания не связаны с лишением свободы. Это вопрос уже в меньшей степени к СК – это вопрос к суду и прокуратуре. И эта ситуация выбивается из общероссийского графика, потому что, например, наши коллеги в Нижнем Новгороде могут похвастаться тем, что у них практически каждый приговор о пытках вне зависимости от того, какие телесные повреждения были получены, связан с реальными сроками. Потому что эта статья тяжкая – до десяти лет лишения свободы. А в Татарстане сложилась вот такая неправильная практика. Реальные сроки в нашей республике бывают редко – я могу вспомнить первое дело Игоря Шолохова в Азнакаево, когда задержанного забили до смерти, а потом отмывали кровь с пола в камере, и "дело Дальнего". Одной ч.3 ст.286 УК недостаточно судам в Татарстане – им обязательно нужен труп – в этом случае идет дополнительная квалификация по ч.4 ст.111 УК (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего – Idel.Реалии). Но это редкость. Мы в свое время изменили свою позицию относительно наказаний и считаем, что по делам о пытках должен назначаться реальный срок. Он не обязательно должен быть большим, но иначе нивелируется профилактический эффект. Условный срок на практике означает только увольнение из органов.

Можно сказать, что до "Дальнего" в течение многих лет мы бились об стену – уголовные дела о пытках не возбуждались. Более того, была довольно известная история, когда первый замминистра внутренних дел Татарстана пришел на ежегодную коллегию СУ СКР по РТ и сказал, что мы больше своих сотрудников вам не сдадим. Это был вызов буквально за год до событий в отделе "Дальний". Сотрудники полиции получали адвокатскую помощь и материальную поддержку, даже будучи обвиненными в превышении должностных полномочий. И это накапливавшееся внутреннее давление привело к взрыву, который произошел в связи с событиями в отделе полиции "Дальний".

СКР тогда практически на 180 градусов изменил свою политику – это было совершено лично Александром Бастрыкиным, который лично контролировал расследование "дела Дальнего", лично давал указания поднимать старые дела и и направлять их в суды – была такая чистка, которая шла в течение четырех лет. Принципиально важно, чтобы такая политика Следственного комитета продолжалась настолько дольше, насколько это политически возможно для того, чтобы успела измениться среда. Грубо говоря, чтобы полицейский контингент в Татарстане понял, что нужно изменить поведение. Вал уголовных дел (более полутысячи дел в отношении сотрудников полиции было возбуждено после "Дальнего" и расследованы в эти годы) многократно давал сигнал внутри полицейской корпорации о необходимости отказа от практики применения насилия. И поэтому сейчас очень важно понимать инциденты последних двух месяцев. Это свидетельство того, что все, гештальт закрыт, и Следственный комитет не будет занимать принципиальную позицию и нулевую терпимость к фактам полицейского насилия? Или это демонстрация восстановления статуса-кво, возвращение практики, которая была, или это все же случайное стечение обстоятельств? Ответ на этот вопрос до конца года будет получен.

В истории с адвокатской коллегией в Набережных Челнах вопросов еще больше и ответов еще меньше. Вызывает вопрос, почему об этом стало известно полтора месяца спустя? Ну, окей, можно все списать на предвыборную кампанию. Другой вопрос в принадлежности ОМОНа – он еще МВД или уже Росгвардия? У меня нет ответа на этот вопрос. Наверное, это какой-то переходный период, но у них же были какие-то командиры, которые тоже кому-то подчинялись. Еще один вопрос, что же там на самом деле произошло, потому что все выглядит довольно странно? Что это были за дела, почему нельзя было людей задержать на входе или выходе из адвокатской палаты? Главное опять же, что СУ СКР по РТ молчит по всем этим новым случаям. Я думаю, что это связано с подвешенным статусом всего Следственного комитета России, поскольку его дальнейшая судьба не ясна. Очевидно, что те удары, которые ведомство получило летом, не могут пройти без последствий для СК, но они могут быть разными. Ведомство может реформироваться с созданием единого СК под той или другой крышей, и тогда Следственный комитет получит новый импульс дальнейшей деятельности. Но может быть и так, что СК вовсе упразднят. Это вопрос явно открытый, но он не может быть долго не решен, потому что это ослабляет не только СК, но и всю правоохранительную систему. И вполне возможно, что эти возбуждения уголовных дел в подвешенном состоянии, уход из паблика как раз и связаны с некой неопределенностью и замораживанием ситуации – они ждут каких-то решений президента.

Так или иначе факт вторжения неких представителей власти в адвокатское образование был, и это, безусловно, знаковое событие – я не помню такого в Татарстане. В условиях резкого снижения гражданской активности в стране, эррозии неправительственного сектора, многолетних атак на независимые от власти НКО и активная поддержка разного рода лояльных прогосударственных групп эта поляна тоже изменилась за последние пять лет. И по центру этой зачищенной поляны этой поляне стоит огромное образование – российская адвокатура, в которой тысячи адвокатских образований, и которая, понятное дело, в разной степени лояльна к властям, но не очень подмята. Понятно, что вот-вот колокол пробьет и по адвокатуре. Какие-то попытки расколоть, контролировать, сформировать практику преследования – эти звоночки уже идут, потому что адвокатов сажают направо и налево. Очень удобно отчитываться адвокатами, поэтому идет череда уголовных дел в отношении них. Событие, которое произошло в Челнах, может, и крайнее, но оно вписывается в тренд последних нескольких лет относительно грядущих серьезных проблем и рисков, растущих у адвокатуры".

Подписывайтесь на наш канал в Telegram и первыми узнавайте главные новости.​