С 2014 года в Интернете существует электронная база данных "Национальные менталитеты: их изучение в контексте глобализации и взаимодействия культур", созданная московскими учеными при поддержке Российского гуманитарного научного фонда и посвященная "изучению национальных и культурных особенностей крупных социальных общностей в контексте современных тенденций глобализации и взаимодействия культур".

В электронной базе данных представлены научные тексты и справочная информация, касающиеся особенностей национальных менталитетов народов разных регионов мира и их проявления в различных сферах жизни общества (в экономике, политике, культуре, языке и т.д.). На сайте "Национальные менталитеты" вы найдете материал о национальном характере англичан, немцев, итальянцев, американцев, норвежцев, финнов, китайцев, персов, арабов, азербайджанцев и др. "Русский национальный характер и менталитет" разбирается в разделе "Этнокультурное многообразие России", здесь же размещена рубрика "Этнопсихологические особенности народов России". Наряду с Уралом, Сибирью, Центральной Азией и Северным Кавказом, представлены Поволжье и Приуралье. Этническим менталитетам татар, башкир, чувашей, мордвы, удмуртов и марийцев посвящены отдельные научно-аналитические обзоры.

Об этнических проблемах и особенностях сайта "Национальные менталитеты" мы беседуем с руководителем проекта – политологом, кандидатом политических наук, заместителем заведующего сектором социальной философии Института философии РАН Григорием Канаршем.

– Григорий Юрьевич, расскажите, как возникла идея создания сайта "Национальные менталитеты"?

– Идея создания сайта возникла в 2010-2011 годах, когда мы с коллегами работали над другим проектом – "Естественно-научный (характерологический) подход к изучению творческого процесса: научно-информационный интернет-ресурс" . Это был проект, посвященный характерологической креатологии – науке о том, как природные характеры людей обнаруживают себя в творчестве. Мы делали этот проект на базе Центра Tерапии творческим самовыражением и Характерологической креатологии Профессиональной психотерапевтической лиги, которым руководит основатель российской психотерапевтической школы "Терапия творческим самовыражением" профессор Марк Бурно.

Среди разделов "характерологического" сайта я счел целесообразным создать раздел "Национально-характерологические особенности". В этом разделе публиковались разные материалы о национальных характерах народов мира – как моих коллег (психологов и психотерапевтов), так и гуманитариев.

Думая о том, как можно продолжить работу и развивать имеющиеся на сайте заделы, решил создать аналогичный электронный ресурс, но посвященный уже не индивидуальным характерам, а характерам национальным. Для того, чтобы наш проект был действительно весомым и серьезным, пригласил принять в нем участие профессора МГУ Анну Павловскую, которая является очень серьезным специалистом в этой области (ею написан целый ряд книг, посвященных национальным характерам – русских и европейцев). Кроме нее, в проект вошла моя коллега, доктор философских наук, создатель и главный редактор электронного научного журнала "Новые исследования Тувы" Чимиза Ламажаа, а также несколько молодых московских ученых и региональных исследователей, владеющих материалами по народам России, в том числе Поволжья и Приуралья.

– По какому принципу выбирались и освещались на сайте менталитеты народов?

– Принцип отбора материалов очень простой – чисто географический. Кроме первого раздела по истории и методологии исследований и последнего – по проблематике социального развития, все материалы сгруппированы по географическому принципу Запад-Россия-Восток. Мне показалось, что это самый удобный и простой принцип. В свою очередь, каждый большой раздел включает в себя подразделы, посвященные отдельным большим регионам: например, Поволжье, Урал, Сибирь, Северный Кавказ находятся в разделе о России, а Закавказье, Центральная Азия, Восточная Азия – в разделе "Народы Востока".

Что касается последнего раздела "Национальные менталитеты и социальное развитие", то он появился на сайте как отражение того, чем я лично занимаюсь – исследованием влияния национальных характеров и менталитетов на процессы модернизации. Убежден, что учет национально-ментального фактора во многих случаях дает нам ключ к пониманию того, почему некоторые регионы (например, регион Восточной и Юго-Восточной Азии) развиваются столь динамично на протяжении последних десятилетий, и, напротив, почему мы не видим таких же темпов развития в России.

– Менталитетам народов Поволжья и Приуралья (татар, башкир, чувашей, мордвы, удмуртов, марийцев) на сайте отведена отдельная рубрика. За какие заслуги?

– Если говорить о народах Поволжья и Приуралья, то эта рубрика появилась на сайте вполне естественно. Не столько потому, что мы делаем какой-то особый акцент на этом регионе (впрочем, это очень важный регион – хотя бы потому, что на его территории располагаются такие важнейшие для Российской Федерации республики как Татарстан и Башкортостан), сколько потому, что у нас было, кому этим регионом заниматься.

Более того, считаю, что данный раздел получился одним из самых удачных – благодаря "охвату" (мы имеем обзоры Эрбины Никитиной по шести этносам) и качеству представленных материалов. В разделе о России есть также подразделы по Уралу, Сибири, Центральной Азии и Кавказу – так что мы попытались представить подборки статей по наиболее важным регионам нашей страны. Часть материалов подготовлены участниками проекта, а часть – это материалы, которые нам присылали или которые мы сами заказывали.

– Вы сказали, что исследование национально-ментального фактора дает ключ к пониманию причин разной динамики развития регионов мира. Можно ли "ментально" объяснить, почему Азия развивается быстро, а Россия нет?

– На мой взгляд, дело здесь в том, что менталитет народов (да и руководителей государств) Восточной и Юго-Восточной Азии (Китай и "тигры") характеризует такая черта, как прагматизм. А прагматизм – это не просто практичность. Как показал в своих работах Марк Бурно, прагматизм всегда несет в себе пусть и миниатюрную, но концепцию, интеллектуализацию, что обычно свойственно людям определенного характерологического склада – замкнуто-углубленного (аутистического).

В Характерологической креатологии предполагается, что в регионе Восточной и Юго-Восточной Азии преобладают люди именно с таким стержнем (радикалом), и естественно, что преобладание прагматических установок чрезвычайно способствует развитию капитализма. В этом, кстати, менталитет народов азиатского региона очень близок (как ни парадоксально) менталитету народов Запада, для которого тоже характерен прагматизм. Россия не может похвалиться такими чертами национального характера. В России традиционно выражены другие черты – сострадательность, сердечность (душевность), жалостливость, совестливость, известная непрактичность, но отнюдь не прагматизм.

– Заметно ли влияние национальных характеров и менталитетов на процессы модернизации в современной полиэтничной России?

– Здесь, конечно, решающее влияние на процессы модернизации оказывает менталитет именно русского народа как составляющего абсолютное большинство в РФ. Примерами могут быть сталинская модернизация 1930-х годов, которая реализовывала догоняющую мобилизационную модель развития. И в рамках этой модели решающее значение имела вера советских людей в то, что они строят социализм, т.е. строй, в котором будет равенство и не будет эксплуатации человека человеком. Это отвечало вековой мечте огромной массы крестьянского населения страны, и такой социальный порядок действительно стал реальностью при жизни Сталина.

Другой пример – рубеж 1980–1990-х годов, апогей Перестройки, пытавшейся воплотить в жизнь советского общества идеи демократии и рынка (тогда еще в рамках реформирования социализма). И интересно то, какая идея легла в основание реформ, и что предопределило их неуспех. Это, как показывает ряд авторов, была традиционно русская (российская) перераспределительная идея, воплотившаяся в реальную практику приватизации госсобственности. Здесь важно то, что мы, в отличие от тех же китайцев, построили свои реформы не на идее производства, постепенного встраивания экономики страны в глобальную экономику, а на очередном перераспределении того, что принадлежит другому (в данном случае, государству). Очень напоминает 1917 год, с той разве разницей, что переходили мы в этот раз от социализма к капитализму.

– Есть ли специфика процесса модернизации в конкретных российских регионах?

– Вы задали очень серьезный вопрос. Учет регионального фактора – важнейшая тенденция в современных проектах и процессах развития. Например, в том же Китае, где нет единого, предельно общего, проекта модернизации для всех регионов, но есть разные проекты модернизации для различных частей страны, многие из которых развиваются крайне неравномерно. В России до сих пор региональный фактор учитывался недостаточно. Сегодня, по крайне мере в работах ведущих российских экономистов, социальных философов (могу назвать члена-корреспондента РАН Руслана Гринберга и профессора Валентину Федотову) звучит призыв к всестороннему учету регионального фактора в проектировании модернизации.

– Вы обмолвились, что Татарстан и Башкортостан – важнейшие для федерации республики. В каком смысле – экономическом или политическом? Как вы прокомментируете стремление Татарстана сохранить свой суверенитет в рамках России? Татарстанцам даже удалось добиться от Путина согласия на сохранение поста президента Татарстана.

– Татарстан и Башкортостан важны в обоих смыслах. Конечно, тот факт, что Татарстан является важнейшим "нефтяным" регионом, делает его очень важным с экономической точки зрения, а то, что татары – вторая по численности этническая нация в РФ – делает Татарстан очень важным в политическом отношении. Думаю, что этим, вторым, обстоятельством и объясняется стремление татарстанцев сохранить свое достойное положение в рамках федерации.

– У вас очень внимательное отношение к нерусским народам России и их характерам. Откуда такой интерес? Было бы любопытно узнать, какими вы видите татар, башкир, чувашей и т.д., если сталкивались с ними в жизни. Важно ваше мнение как специалиста по Характерологической креатологии.

– На самом деле, Характерологическая креатология занимается по большей мере не национальными характерами и менталитетами, а индивидуальными характерами и характерологическими особенностями. Но в то же время она, вы правы, может помочь существенно прояснить какие-то особенности, лежащие в основании "национальных характеров".

Например, как показал уже упомянутый мной профессор Бурно, русским, их значительной части, свойственна дефензивность (от латинского слова "defensо") – такая особенность, которая противоположна агрессивности (в самом широком смысле). Дефензивость – это природная характерологическая оборонительность, сказывающаяся робостью, тревожностью, как правило, повышенной совестливостью, душевной тонкостью, ранимостью, известной непрактичностью, склонностью к самоанализу и т.п. В Характерологической креатологии считается поэтому, что дефензивность, хотя и встречается у представителей других этносов, все же в наиболее "сгущенном" виде выражена у русских (особенно русской интеллигенции). Как, кстати, и у удмуртов, что очень хорошо показано в одном из материалов раздела о народах Поволжья нашего сайта.

Мне думается, что дефензивность в значительной мере свойственна и чувашам с их скромностью, нетребовательностью, совестливостью, но при этом большой ответственностью перед другими и т.д. Если говорить о татарах и башкирах, то мне представляется, что эти народы несут в особенностях своего "характера" уже другой полюс, противоположный дефензивности, а именно характерологическую наступательность, воинственность. Отмечу, что здесь нет (и не может быть) никакой нравственной оценки, что, например, "дефензивные" народы – хорошие, а "агрессивные" – плохие. Это как различия в повседневной жизни. Например, Чехов был явно дефензивным человеком и имел тревожно-сомневающийся (психастенический) характер, а Салтыков-Щедрин или Айвазовский были людьми не оборонительного, а наступательного склада (авторитарно-напряженный характер).

Вот и мне представляется, что для значительной части татар, башкир, многих горских народов Северного Кавказа наступательность, настойчивость и твердость в широком понимании есть выразительная их черта. И это вполне закономерно – поскольку предки этих народов (татар, башкир) были кочевниками, и постоянные войны за обладание территориями, пастбищами были их естественным состоянием. И действительно, в повседневной жизни представители этих народов, с которыми мне доводилось общаться, нередко оказывались людьми с авторитарно-напряженным характером и соответствующим этому характеру телосложением – крепким, атлетоидным (рост, широкая кость, мускулистость).

Возможно, именно по этой причине и ислам так органично лег на национально-характерологические особенности этих народов (как и на аналогичные особенности арабов, турок), поскольку ислам как религия тоже несет в себе авторитарно-напряженную характерологическую структуру, в отличие, кажется, от христианства. Но последнее – скорее, мое предположение.

– Недавно вы посетили Китай – участвовали в Международном форуме по модернизации. О чем говорили китайские ученые? Что для них актуально на сегодняшний день в области политологии? Россия действительно может сделать ставку на Китай как на главного партнера в будущем?

– Пекинский Международный форум по модернизации – очень интересная и представительная научная конференция. В этом году был уже второй форум (первый состоялся в 2013 году), и тема его была "Модернизация и разнообразие". Трудно в двух словах пересказать все, о чем говорилось на конференции, но, пожалуй, одна из главных идей, которая там прозвучала – это идея о том, что в сегодняшнем мире нет одного-единственного пути развития для развивающихся стран, как это предполагалось еще в середине XX века теорией догоняющей модернизации.

Ведущие современные ученые, специалисты по модернизации, полагают, что прогресс сегодня носит принципиально нелинейный характер, и адекватное его описание может быть дано уже в терминах не догоняющей, а национальной модели модернизации. В частности, обсуждению этой проблемы – нелинейности развития и разных путей модернизации для развивающихся стран – был посвящен доклад председателя оргкомитета форума профессора Чуанци Хэ. Такое видение прогресса вполне отвечает и идеям цивилизационного подхода в социальной философии, именно поэтому, кстати, сегодня нередко вспоминают нашего выдающегося соотечественника, основоположника этого подхода Николая Данилевского.

Интересным показалось и то, что в докладе, посвященном одной, крайне консервативной, протестантской общине в США, подчеркивалось право людей, человеческих сообществ на неразвитие, т.е. сохранение своей самобытной культуры именно в тех формах, в которых она сложилась к сегодняшнему дню. Получается, что современная идея прогресса оказывается абсолютно чуждой той некоторой репрессивности, которая присутствовала в ее изначальных, просвещенческих, вариантах.

Что же касается Китая как главного партнера, то я думаю, здесь нужно избегать каких-либо абсолютизаций. В начале 1990-х годов своим главным партнером мы видели США, потом поняли, что это была иллюзия. Теперь мы готовы так же понадеяться на партнерство с Китаем, что тоже вряд ли оправдано. Кроме Китая, нашими традиционными партнерами являются Иран, многие страны Арабского Востока и Латинской Америки, а также Африки. Я думаю, что наша внешняя политика (в том числе, направленность наших внешнеэкономических связей) должна быть достаточно прагматичной и диверсифицированной, учитывающей как внешние реалии, так и наши национальные интересы.

– Судя по вашим научным публикациям, вы не приемлете политику мультикультурализма для России, а интеллигенция в национальных регионах не поддерживает идею гражданского нациестроительства в ущерб этнонациям. Каким может быть, на ваш ученый взгляд, компромисс?

– Да, я действительно не приемлю политику мультикультурализма для России в той форме, в какой она практиковалась на Западе начиная с 1970-х годов. Не приемлю политику геттоизированного, фрагментирующего мультикультурализма, подчеркивающего абсолютный приоритет этнических/культурных/религиозных особенностей по отношению к идее гражданской нации. Но как показывает ряд исследований, в России исторически сложился свой мультикультурализм, и он принципиальным образом отличается от того искусственного, крайне политизированного варианта, о котором я только что сказал.

В России, пожалуй, мы имеем как раз то, что очень хорошо описывают современные западные концепции мультикультурализма (например, концепция Бхикху Пареха), а именно мультикультурализм, который живет в реальном режиме диалога культур, при этом каждая культура имеет возможности для сохранения и развития самое себя, общаясь (и обогащаясь через это) с представителями иных культур. И, скорее всего, правы те исследователи, которые полагают, что решающее значение для создания такого "диалогического" режима культурного взаимодействия имела русская культура и особенный русский (российский) менталитет, для которого, как считал Достоевский, характерно такое свойство, как "всемирная отзывчивость".

Несмотря на то, что нередко имело место в действительности (например, имперская политика русификации национальных окраин), все-таки русские в массе своей всегда были нацелены на диалог, признание представителей иных этносов и культур, а отнюдь не на их подавление, поглощение и т.п. Поэтому, несмотря на известные моменты напряженности в отношениях федерального центра и национальных республик в составе РФ (как эта история с отменой института президентства), мне кажется, что нет серьезных оснований говорить о каком-то якобы имеющемся противоречии между политикой нациестроительства в федерации и традиционно сложившемся в России мультикультурализмом.

Справка

Григорий Юрьевич Канарш родился в 1979 году в городе Раменское Московской области. Окончил факультет политологии Государственного академического университета гуманитарных наук (2002), затем аспирантуру Института политологии ГАУГН по специальности "Теория политики, история и методология политической науки" (2005). Кандидат политических наук. С апреля 2011 года – старший научный сотрудник сектора социальной философии ИФРАН, заместитель заведующего сектором социальной философии. Автор научных монографий и ряда проектов.