Чем важен "Человек в истории"? Три монолога участников проекта "Мемориала"

Верховный суд России 28 декабря 2021 года ликвидировал международное историко-просветительское общество "Мемориал" (признан в России НКО-"иностранным агентом", решение о ликвидации ещё не вступило в законную силу). Эта организация занималась изучением политических репрессий XX века, сбором данных и сохранением информации об этих событиях. Одним из проектов "Мемориала" был конкурс школьных исторических работ "Человек в истории. Россия — XX век". "Idel.Реалии" публикуют рассказы трёх астраханцев, которые участвовали в этом конкурсе. Двое — в школьные годы писали для него исследования , а третий — педагог, 13 лет подряд отправлял на конкурс своих учеников. Все они попросили об анонимности.

КРИСТИНА

"Я не могу сказать, что углублённо занималась историей в школе, но она меня всегда интересовала. А ещё я очень хотела поехать в Москву, но у меня тогда не было такой возможности. И вот мне рассказали, что есть такой конкурс, где можно написать работу, а победителя отправят в Москву. Мы с моей одноклассницей пошли к учительнице, которая занималась конкурсом, и она рассказала, что у неё есть сюжет для работы. Мы стали писать о письмах военных лет, общались с пожилой женщиной, которая ждала своего жениха с войны. Он погиб в 1945 году, а она всю жизнь хранила письма, которые он присылал ей с фронта. И она помнила все даты, все детали, она очень его любила. Меня тогда удивило, как сильно тронули нас её воспоминания, как сильно вообще может тронуть история незнакомого человека.

Мы очень переживали, что нашу работу не выберут: тогда нашей основной мотивацией было поехать в Москву на награждение. Но наша работа прошла, мы поехали и быстро выяснилось, что программа школы (так называются мероприятия, которые предшествуют награждению) куда интереснее, чем мы могли предположить.

Каждый год тема школы меняется, и в тот год темой был период перестройки. Мы слушали лекции, там были приглашённые спикеры, например, из Фонда Егора Гайдара, очевидцы исторических событий, которые рассказывали нам о них простым языком. Мы писали эссе о том, как перестройка сказалась на жизни наших семей. Мы участвовали в дискуссиях, и это поразило меня больше всего: это было место, где меня, одиннадцатиклассницу, внимательно слушали. Каждый хотел тебя выслушать, понять, как ты, сегодняшний подросток, воспринимаешь те или иные периоды и процессы. Мне это очень понравилось, потому что в школе у нас не было ничего подобного, мы практически не дискутировали на уроках истории, просто зубрили даты и имена.

Москва. Мужчина у здания Верховного суда РФ, в котором проходит рассмотрение требования Генпрокуратуры о ликвидации международной общественной организации "Международное историко-просветительское, благотворительное и правозащитное общество "Мемориал" (признан в РФ "иноагентом") и его структурных подразделений за нарушение закона об "иноагентах"

Ещё нас водили в театры, музеи, мы гуляли по Москве, много общались, рассказывали друг другу про свои исследования, про свои города, я нашла там много друзей. Вообще, люди — это самое главное, что я там нашла. Во всём внимательные и отзывчивые — и участники, и организаторы. Много по-настоящему интересных собеседников и увлечённых своим делом людей. В общем, ты оказываешься в окружении людей, которых ты не встретишь просто так завтра в метро. И это отличная возможность для подростка, который выбирает себе тот или иной путь, посмотреть, к чему можно стремиться.

Меня поразил архив. Нам тогда организовали экскурсию в архив "Мемориала", а там не просто списки имён, а прямо вот каждая деталь о человеке. Мне особенно запомнилась история про мужчину, чьи дети принесли записку, которую нашли в кармане пальто. Оно было старое, в лохмотьях, но их мать хранила его, потому что спрятала там письмо, которое прислал её репрессированный муж. Когда в "Мемориале" пытались восстановить цепочку событий, стало понятно, что этот мужчина в тюрьме нашел грифель от карандаша и написал письмо на крохотном клочке бумаги. И первое, что я подумала: ну, до какого физического состояния нужно довести человека, чтобы он смог столько написать на совсем маленькой бумажке, просто потому что это была единственная возможность рассказать жене, что происходит в стенах тюрьмы. Его довели до того, что он писал: всё, о чем я мечтаю, это умереть. Я смотрела на эту крошечную записку, и это просто не укладывалось в голове. Конечно, такие истории очень сказываются на тебе, на твоем мироощущении.

Тогда же я впервые по-настоящему поняла, что такое ГУЛАГ. Я до этого знала, что что-то происходило в советское время, я в общих чертах знала, что были репрессии, но я долго не могла понять, что такое система лагерей, как всё это работало, что там происходило. И когда я осознала весь масштаб, я удивилась: мы уже проходили этот период по истории в школе, но почему мы не останавливались на этом на пять или шесть уроков? Почему мы говорим о каких-то датах и событиях, но это кажется простым набором фактов, а не о том, что происходило с реальными людьми?

Я стала ходить в архив, я видела цифры, количество репрессированных — миллионы. Некоторые люди пытаются оправдать репрессии, объясняя, что далеко не все были расстреляны. Но важно понимать, что это в любом случае сломанные жизни. И вся эта информация, к которой раньше у меня не то чтобы не было доступа, мне бы просто не пришло в голову её искать — это совсем не про политику. Мы начинали смотреть иначе на вещи, которые нас окружают. Шли по знакомым улицам и впервые задумывались о том, кто ходил по ним до нас, кто их построил. Мы как будто могли своими руками воскрешать уже почти забытые истории. "Мемориал" часто обвиняют в том, что они собирают детей из регионов и навязывают им какую-то идеологию — но на самом деле это не про идеологию, это про коллективную память, про сострадание, про твою историю, про людей, которые жили до тебя в этой стране, в твоём родном городе".

ДАНИЛ

"С самого детства у меня был интерес к истории или, скорее, к "историям", которые часто приходилось слышать за столом, в кругу близких родственников или от сверстников, пересказывавших уличные небылицы и то, что они слышали от старших. Однажды дома у бабушки я нашёл коробку, где лежали старые дореволюционные фотографии. У меня появились вопросы: кто на фотографиях? Это мои родственники? Что с ними стало? Мне тогда было около 12 лет. Когда мне исполнилось 13, я пошёл в архив. Со мной тогда пошёл отец — пропуск пришлось оформлять на его имя.

Так что, когда я узнал о конкурсе "Человек в истории", у меня уже был опыт архивной работы, но меня интересовала генеалогия, а исторические исследования в целом казались чем-то скучным и занудным — такое впечатление у меня сложилось в школьной среде. В школе регулярно проходили какие-то конференции, но нас не готовили к серьёзной исследовательской работе. В итоге тексты носили реферативный характер, школьники путались в материале, а учителя — в многочисленных формальных критериях и структурных требованиях.

В "Мемориале" всё было наоборот — строгих требований не было вообще, важно было просто найти и описать реальные истории обычных людей человеческим языком. Так, чтобы это было понятно, интересно и ценно без оглядки на "актуальность", "гипотезы", "предмет и объект исследования". Это меня привлекло, потому что научная работа сразу лишалась занудства — была настоящая свобода действий. Можно было даже изложить устную историю своих родственников в форме эссе — так получалось, если у тебя вообще не было письменных источников, старых документов. У меня они были, многое нашлось в архивах, и можно было проследить, где разные источники пересекаются, а где противоречат друг другу. В этот момент и рождается история: ты пытаешься найти ответы на вопросы, которые возникают в ходе работы, а возникают они всегда.

Москва. Женщина с плакатом у здания Верховного суда РФ, в котором проходит рассмотрение требования Генпрокуратуры о ликвидации организации

Моя первая работа для "Мемориала" была связана как раз с теми фотографиями из коробки. Я использовал те документы, что нашёл в архивах, и взял интервью у родственников. Работа прошла, и я понял, что еду в Москву. На самом деле, я думал, что там будет скучновато. Но, когда я приехал в "Мемориал", я встретил десятки школьников, заинтересованных в истории своей страны и семьи не меньше, чем я. Там не было чего-то слишком формального или скучного, мы обсуждали наши работы, была хорошая культурная программа, и нас учили работать с источниками и рассказывали, где можно найти те или иные архивные документы.

С тех пор я участвовал в конкурсе много раз. И всегда, когда моя работа проходила отбор, я с нетерпением ждал встречи с другими участниками — даже с теми, с кем ещё не был знаком. "Мемориал" — это люди и общение. Даже сейчас, спустя много лет, у меня много друзей, с которыми я познакомился на конкурсе. Вообще, конкурс сильно повлиял на мою жизнь — я решил, что свяжу её с академической историей, потому что было желание расти дальше. Школьный конкурс был плацдармом для развития, а затем я поступил на истфак.

В конце прошлого года "Мемориал" запретили и ликвидировали. Среди прочего его обвиняли в политизации истории и негативном влиянии на детей. Политика? На школьном конкурсе? Мне очень сложно представить подобное. Возможно, это зависит от трактовки и конкретного человека, но критика звучала примерно так: "Они там навязывают западные ценности, переписывают историю Великой Отечественной войны". Конечно, всё это безосновательно. Тем, кто так думает, я советую почитать сборники школьного конкурса, которые выходили на протяжении двадцати лет. Там нет даже намёка на какую-либо идеологию, не говоря уже о фальсификациях.

С другой стороны, конкурс "Мемориала" — это о человеке в истории, о его роли, судьбе. Возможно, что именно это кого-то не устроило. Так получилось, что в нашей стране ещё с советских времен — а, может, и раньше — человек занимает второстепенную роль. Он не важен, когда на пути стоят государственные интересы и политическая воля. "Лес рубят, щепки летят" — это самое страшное, учитывая, что мы живём в XXI веке. И вот теперь кто-то собирает эти щепки, пытаясь воссоздать общую картину, буквально с самых низов, без псевдопатриотической истерики. Но, видимо, эта картина не укладывается в рамки чьего-то восприятия — для них есть только одна истина и никакой больше.

В советское время наша память была разграблена, мы потеряли связь поколений, а всё, что оставалось, подверглось жёсткому давлению извне — это сложно отрицать. Спросите у любого прохожего о его родственниках, и вам в лучшем случае проведут линию до 1930-х. Это очень плохо. "Иванами, родства не помнящими" нас сделали недавно, человек должен знать свои корни, ведь это часть его идентичности. Вступая в диалог с прошлым, опрашивая своих родственников, работая с семейным архивом, мы начинаем ценить историю, и это очень важно — это признак здорового патриотизма.

В общем, я считаю, что ликвидация "Мемориала" и нашего конкурса — это абсурд. Сейчас ещё добавляются обвинения в "оправдании нацизма", и мне непонятно, что происходит в нашей стране, в умах людей, которые принимают такие решения. Правозащитный центр и историко-просветительское общество "Мемориал" существовали с незапамятных времен, у истоков самой организации стоял Андрей Сахаров, но именно в демократической России всё ликвидировано. Что произошло за последние тридцать лет?

"Мемориал" — это единственная организация в России, которая занимается сохранением памяти о репрессиях XX века. Первая информация, которую я смог получить о репрессированном прадеде, была именно из баз данных, собранных "Мемориалом". Только благодаря этим данным мы смогли хоть как-то говорить о подобных вещах в моей семье, где эта тема долгое время оставалась в серой зоне: "Выслали — значит, так надо было". И теперь нам хотят опять вменить эту позицию: всё щепки, государство всегда на правильном пути. А что будет потом? Не будем ли мы жалеть о таких поступках спустя какое-то время? Короткий XX век ещё не закончился, он у нас в головах".

УЧИТЕЛЬ

"Я узнала о конкурсе "Человек в истории" в 2007 году. Даже не помню, как именно, но я вышла на Елену Жукову, которая руководила астраханским "Мемориалом". Меня это очень заинтересовало, потому что я и до этого участвовала в подобных конкурсах. Я хорошо помню нашу первую работу для "Мемориала" — она была о Павле Догадине, купце и коллекционере, который основал Астраханскую картинную галерею. Она попала в сто лучших работ за тот год, а тогда в конкурсе участвовали тысячи школьников, и для нас это было целое событие. С тех пор мои ученики отправляли работы в "Мемориал" каждый год и много лет подряд занимали первые, вторые и третьи места. Бывали годы, когда мы отправляли сразу несколько работ.

Писать, конечно, было очень интересно, но сложно. Не каждый ребенок готов к такой работе: нужно искать информацию в архивах, находить свидетелей тех или иных событий, брать у них интервью. Мы всегда писали о наших астраханцах, но затрагивали разные темы: репрессии 1930-х, Великая Отечественная война и другие периоды. Всего за 13 лет у меня было 16 или 17 учеников, и некоторые из них писали работы несколько лет подряд. Были случаи, когда дети писали одну работу вдвоём. Я всегда была связующим звеном, но при этом не написала за детей ни одной строчки, они всегда работали сами.

Москва. Мужчина у здания Верховного суда РФ, в котором проходит рассмотрение требования Генпрокуратуры о ликвидации организации

"Человек в истории" был единственным конкурсом, который проходил настолько честно и открыто, и — что важно для детей из регионов — всё было абсолютно бесплатно. Авторы лучших исследований летели в Москву, им оплачивали билеты, их там кормили, водили по разным мероприятиям, музеям, у них было три-четыре дня плодотворной совместной работы. Благодаря "Мемориалу" призёры, которые знали иностранные языки, могли в дальнейшем поехать на исторические конкурсы и школы за границей.

Для себя я тоже вынесла многое из этого конкурса: курируя работы детей, я получала возможность прикоснуться к истории, посмотреть, как живут разные астраханцы, как хранят память о своих родных и историю семьи. Приходишь в дом, а там огромное количество фотографий, причём это старые фотографии вплоть до XIX века, и всё это хранится с такой любовью — это дорогого стоит.

Я узнала о запрете "Мемориала" из СМИ, и это меня шокировало. Я не могу понять, что послужило причиной этого решения. Думаю, что мы никогда не узнаем правду в деталях. У меня даже и мысли не было, что такое может случиться, ведь мы никогда не работали ни с какой политикой. Мы работали только с судьбами людей, изучали историю страны через судьбу конкретного человека. Мы не замахивались на большие имена, а писали о простых астраханцах.

Я и до сих пор не могу в это поверить. Наши пожилые астраханцы, которые были много лет связаны с "Мемориалом", были очень сплочёнными. Мы многим помогали, нас благодарили, потому что люди даже не знали, что происходило с их родственниками, а мы им об этом рассказывали. Ведь не каждый пожилой человек может пойти в архив и всё раскопать, а мы находили эту информацию и писали о судьбах этих людей. Это с самого начала был особенный конкурс, непохожий на другие, и теперь ничего подобного в России не осталось".

Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Что делать, если у вас заблокирован сайт "Idel.Реалии", читайте здесь.