Почему против "завода смерти" протестуют люди, никогда не занимавшиеся экологией

Во главе протеста в Удмуртии стоят люди, которые никогда раньше не занимались экологией. Их не волнуют опасные отходы, которые производят местные предприятия. Они не в курсе реальных проблем отрасли. Они "украли" у камбаряков время, которое те могли бы потратить на формулировку требований к лоббистам завода по переработке отходов 1-2 класса. И тем не менее они добились поразительного внимания к вопросу: собираемость батареек, градусников и люминесцентных ламп в спецконтейнерах в Ижевске за месяц выросла вдвое. Так считает активист ижевского экосообщества "Зеленый паровоз" Владимир Любимов.

Владимир — постоянный эксперт Общественной палаты Удмуртской Республики на встречах с жителями Камбарского района по теме перепрофилирования объекта уничтожения химического оружия (УХО) в комплекс по переработке опасных отходов. Корреспондент "Idel.Реалии" побеседовал с ним по поводу опасных отходов, сложившейся ситуации и протестов.

"НАС ПОДЕЛИЛИ НА СВОИХ И ЧУЖИХ"

—​ Как вы относитесь к идее перепрофилирования объекта уничтожения химического оружия "Камбарка" в завод по обработке, обезвреживанию, утилизации отходов 1 и 2 классов опасности?

— Вопрос оказался неожиданно больным для жителей республики. Я сторонник того, что оценку нужно давать на основе документов, каких-то фактов, еще чего-то. К сожалению, у меня пока их нет. Поэтому я пока не готов давать оценку: можно или нельзя.

— Вы говорите, что для вас оказалась неожиданной позиция жителей Удмуртии по этому вопросу. Отрицательная позиция — я правильно понимаю?

— На самом деле этот вопрос никому не был интересен до какого-то времени. Для нас, то есть для экосообщества Ижевска это не было новостью еще осенью. Мы знали, что будет федеральный оператор по обращению с опасными отходами. Мы знали, что это будет "Росатом". Ближе, наверное, к апрелю, к марту нам стало известно, что будут задействованы объекты УХО. Затем на финише апреля появилось постановление 540 [постановление правительства РФ №540 от 30.04.2019 "Об осуществлении бюджетных инвестиций за счет средств федерального бюджета в объекты капитального строительства в рамках федерального проекта "Инфраструктура для обращения с отходами I - II классов опасности" — "Idel.Реалии"]. И только затем, через длительное время появилась странная, очень неожиданая для нас волна очень неожиданных, необычных людей. Я просто не воспринял это всерьез. Всерьез стал относиться только где-то в конце июня.

— Неожиданные люди — это кто?

— Это люди, которые никогда не занимались экологией. Самое главное удивление, конечно, вызвали политические партии, которые абсолютно неожиданно возникли. Более того, не просто возникли, а создали это протестное движение, очень сильно напугали практически всех, напитали страхами, приправили чудовищным недоверием жителей к власти. И всё это в совокупности с паникой родило непонятно что.

— Вы КПРФ имеете в виду, в первую очередь?

— И КПРФ, и эта движуха Димы Морозова — РСД ["Российское социалистическое движение" — "Idel.Реалии"]. Больше всего нас удивило, и почему мы не обращали на это внимание — то, что эти ребята никогда не занимались экологией. Более того, мы пытались узнать, есть ли среди них экологи. Потому что я был уверен, что когда человек говорит, условно, что вот это плохо, гроб — кладбище — смерть, то скорее всего у него есть в кармане какие-то козыри, которые он достанет и покажет. Это все равно что я бы вам отказал во встрече, сказав: все журналисты врут.

— А вы кто по образованию?

— Я по образованию эколог, и так получилось, что всё это время работаю с опасными отходами — отходами 1 и 2 класса.

Отходами 1 и 2 класса в Ижевске занимаются два человека. Мы всё время на созвоне. И то, что ни он, ни я в этих вопросах не участвовали, меня сразу очень напрягло.

— В каких вопросах?

— Когда обсуждались вопросы технологии. Когда обсуждались вопросы возможности, невозможности строительства.

— На уровне правительства?

— Даже на уровне обсуждения Общественной палаты. И со стороны правительства мы на самом деле увидели этот диалог, но со стороны политических активистов... Когда мы сделали шаг в сторону общения с "Росатомом" и правительством, здесь сразу же произошло разделение. Нас сразу поделили на своих и чужих, причем разделение очень радикальное. Ребята, которые по десять лет вложили в создание раздельного сбора, создание экосообщества "Зеленый паровоз", увидели такое количество негатива... "Вы не идете на митинги против заводов смерти, значит, вы их поддерживаете", "купили", уже деньги идут из-за границы и прочее. Это за очень короткое время, и такого не было никогда.

— Со стороны Морозова?

— Со стороны в том числе людей, которые посетили митинги, посмотрели какие-то группы "ВКонтакте".

— То есть комментарии во "ВКонтакте" негативные?

— Да, конечно. И у нас же есть ежемесячные акции "Разделяйки" [по раздельному сбору вторсырья — "Idel.Реалии"]. Туда приходят по несколько тысяч человек за пару часов. И, конечно, эти люди тоже были очень обеспокоены. И когда уже на "Разделяйке" происходило это разделение, это невозможно было игнорировать. Сейчас уже есть понимание, что само собой ничто не закончится.

ЛЮДИ ВСЕГДА ПЛАТИЛИ ЗА ОПАСНЫЕ ОТХОДЫ, НО СИСТЕМЫ СБОРА НЕ БЫЛО

— Вы говорите, что занимаетесь отходами 1 и 2 класса опасности. Какими именно отходами и в каком виде?

— Я занимаюсь бытовыми отходами 1 и 2 класса. Собственно, начал ими заниматься потому, что в Ижевске абсолютно никто ими не занимался, не было системы. И мы с ребятами в "паровозе" подсмотрели опыт других городов. Первые контейнеры для сбора опасных отходов мы посмотрели в Казани, потом съездили в Уфу, Екатеринбург. Поняли, что ничего супернеобычного тут нет, нам надо делать то же самое. Мы нашли инвестора и начали делать. Человек, у которого были деньги, пришел в "Зеленый паровоз" и сказал: "У вас клевая идея. Если вы ее сами реализуете на мои деньги, это будет очень здорово". Вот так я стал работать.

Сейчас я занимаюсь тем, что устанавливаю экоконтейнеры для четырех видов отходов. Это два вида лампочек — люминесцентные и энергосберегающие, ртутные градусники, термометры, манометры, и батарейки, химисточники. На сегодняшний день в Ижевске я установил и обслуживаю 118 контейнеров.

— И куда всё это отправляете?

— Всё, что содержит ртуть, утилизируется здесь. Это, кстати, еще один очень абсурдный момент, потому что предприятие по утилизации отходов 1 класса есть в Ижевске, километрах в пяти от жилого дома.

— Как называется?

— "Удмуртвторресурс". Все о нем знают, и никого никогда это не интересовало. Куда деваются батарейки, тоже никогда никого не интересовало. Батарейки — это еще проще. Здесь только один путь — до Челябинска.

— Получается, из этих четырех видов батарейки едут в Челябинск, а всё остальное здесь остается?

— Да. Несмотря на то, что мы собираем и отправляем отходы, у нас нет действительной, настоящей статистики, сколько этих отходов образуется. До того, как мы ставили контейнеры, статистика была одна. Мы поставили контейнеры — статистика получилась другая. В прошлом году региональный оператор по обращению с ТКО предложил нам: вы хотя бы пять-шесть тонн батареек соберите, и мы оплатим вам утилизацию. Мы начали собирать, и я просто офигел: как только я сделал бесплатный сбор, количество батареек не просто увеличилось — просто свечка [выросла] какая-то.

— А до этого был платный сбор?

— Да, конечно. В этом фишка опасных отходов — они все дорогие.

— Каким образом эти контейнеры работали, когда они были платные?

— За них платят управляющие организации. Это такой мининюансик, потому что все жители Ижевска платят за утилизацию отходов, несмотря на то, есть у них контейнер или нет.

— Управляющие компании как вам удалось убедить?

— Ежедневной работой. Мы каждый раз записывались на приемы к директорам. Нас не пускали. Мы брали какого-нибудь жителя инициативного, приходили с ним. Приходили на собрания дома, рассказывали о том, что несмотря на то, что у вас контейнера нет, три копеечки-то у вас берут, и было бы здорово за эти деньги, которые вы и так даете, хоть что-то получить. И вот так медленно, по чуть-чуть это работает. Так чтобы тыдыщ — и заработала система, такого, конечно, нет.

— Сколько домов охватили?

— Можно, конечно, легко посчитать по количеству контейнеров, но в среднем мы стараемся делать один контейнер хотя бы на два-три дома. И здесь просто разное количество жителей. Может быть три дома на сто жителей, а может быть два дома почти на тысячу.

— Каким образовым вывозятся эти контейнеры?

— Мы обслуживаем их раз в месяц.

— Вы — это инвестор, который вложил деньги, или "Зеленый паровоз"?

— Обычная коммерческая компания, которую создал инвестор, в которой я работаю. И в этой компании мы обслуживаем контейнеры обязательно один раз в 27 дней, вне зависимости от их наполнения. То есть меняем накопители, инкассируем, пересчитываем количество, отчитываемся перед управляющей организацией, ставим новые, демеркуризируем емкости.

Система по идее довольно простая. Пожалуй, самое трудное в этой работе — это проверки, документы. Особенно с появлением истории в Камбарке количество проверок выросло. На нас стали очень часто жаловаться. Я не знаю, с чем это связано, но внутренне мне кажется, что это нормально. Всё-таки это отходы 1-2 класса, и если какой-то человек сомневается в том, всё ли здесь норм, у него есть такое право. Другой вопрос, что это очень парализует нашу работу. Мы всем офисом на время проверки просто сидим, ксерим документы, акты, еще что-то. Это занимает очень много времени и просто ни к чему не приводит.

— У жителей какая-то дополнительная строка появляется в счетах-фактурах?

— Нет. Жители всегда платили за это, но системы для сбора у них никогда не было.

— Как же с вами рассчитываются управляющие компании?

— Деньгами, которые зашиты либо в текущее обслуживание, либо в общедомовое, или еще что-то. Мы им предоставляем отчеты об инкассации, выставляем счет, они его оплачивают — всё.

— То есть это не плата за мусор?

— Нет. Плата за мусор — 4-5 класса опасности — сейчас по закону вынесена отдельно. Всё остальное, вообще какие-то дополнительные пункты в платежку согласно постановлению администрации города Ижевска вносить незаконно.

ЖИТЕЛИ КАМБАРКИ НИКОМУ НЕ ВЕРЯТ

— Вернемся к волнениям населения. Разве можно обвинить политические партии в том, что они нагнетают обстановку в Камбарке?

— Мне трудно оценивать, я был в Камбарке всего трижды [на момент разговора 14 июля — "Idel.Реалии"]. И интересно, что все эти три раза на встречи приходили примерно одни и те же люди.

— Активисты, наверное?

— Это был Юрий Поддубский, госпожа Кузьмина, депутаты райсовета и сельсовета. Самое главное мое впечатление о визитах в Камбарке — то, что жители вообще никому не верят. От слова совсем. Они каждый раз запрашивают какую-то информацию: расскажите нам про онкологию, расскажите про анализы проб и прочее. И вроде диалог есть: окей, вот вам. Они смотрят такие: но это же неправда, мы вам не верим, мы не верим врачам, мы не верим местной администрации, мы не верим Бречалову [главе Удмуртской Республики — "Idel.Реалии"], мы не верим экологам, мы не верим военным, мы не верим "Росатому".

Говорю, хорошо, ребят, раз мы вот так упираемся, просто расскажите какой-то способ или механизм, чтобы у нас это доверие появилось. Если не верите мне, скажите, кого позвать вместо меня. И жена одного из депутатов сказала, что она даже ему (мужу) не поверит. Я просто развел руками и сказал, что в следующий раз к ним не поеду. Не вижу смысла.

— Вы свою роль в общении с жителями в чем видите? Мне, например, не очень понятно, почему Общественная палата таскает вас с собой. У вас ведь тоже информации нет по этому проекту.

— Они меня с официальным приглашением звали: если будут вопросы про бытовые отходы, в том числе ртутьсодержащие 1 и 2 класса, вот ты, парень, который с этим работает, может, хоть что-то типа скажешь, как это в Ижевске работает. Конечно, никому это в Камбарке не интересно.

— Даже не принимая во внимание то, сколько лет они имели дело с химическим оружием и последствиями, они всё-таки стоят перед перспективой того, что к ним повезут опасные отходы. Не бытовые отходы исключительно. Поэтому что им говорить про бытовые отходы? Что изменится для них?

— Для них, я думаю, в сегодняшней ситуации ничего не изменится. И это мое главное обвинение в сторону политических организаций, которые, на мой взгляд, своровали ценное время у жителей Камбарки, которое те могли потратить, на то, чтобы сформулировать и выдвинуть свои какие-то требования, на основании чего у них было бы всё хорошо.

— Например?

— Медицинское обслуживание, социальная сфера, методики контроля или еще что-то.

— Вы считаете, что это достаточные условия, для того чтобы им было хорошо?

— Мне, честно, больше всего интересно, от чего им будет хорошо. Потому что сейчас их позиция такая: всё закрыть, и лучше мы сами здесь тихонечко умрем, но зато вас победим.

— Может быть, есть у них право на такое желание?

— У каждого есть право на такое желание, безусловно. Просто это неконструктивно, это немножко эгоистично. Они могут не хотеть этого завода без каких-то аргументов, но 200 протестующих, на мой взгляд, не могут решить судьбу десятитысячного города.

13 июня на первой встрече с представителями "РосРАО" очень много жителей высказывали мнение: раз вы вообще сюда пришли, то давайте-ка начинайте что-то нам делать хорошее. Нам надо почистить пруд — они никогда не чистился. Нам надо восстановиться набережную — она у нас клевая была когда-то. Нам надо построить дороги. Нам нужен общественный транспорт (оказывается, он там был, даже остановки есть — не знаю, куда всё это делось). Нам нужны детские сады, а если вы сюда привезете специалистов "Росатома", нам нужны будут школы. И прочее, прочее. И всё это почему-то в какой-то момент перестало быть интересно создателям протеста. И эта зацикленность на том, что сейчас всё погибнет, это "завод смерти", на мой взгляд, абсолютно ни к чему не приведет.

МЕСТНЫЕ ПРОИЗВОДИТЕЛИ ОТХОДОВ 1-2 КЛАССА НИКОГО НЕ ВОЛНУЮТ

— Документов нет, оснований для утверждений нет, но при этом очень много выводов, очень много страхов и очень много опасений.

—​ Вам не кажется, что это вызвано как раз тем, что нет проектов, нет документов?

— Нет. Мне кажется, что это связано с определенной провокацией.

—​ Почему? Люди узнали, что их выбрали, для того чтобы сюда везти отходы. Они не знают, какие отходы, какая технология будет использоваться.

— До этих протестов и митингов они даже об этом не знали. Они не знали, что такое отходы 1 и 2 класса. Жители Ижевска не знают, что у нас "Радиозавод", который стоит на двух реках, образует просто колоссальные объемы отходов 1 класса. Там самые большие цеха — как раз по покрытию оборудования какими-то веществами, после которых они, условно, не коротят, а потом летят в космос. И вот эти ванны с кислотами — это огромное количество отходов. Помимо этого — опять, кстати, военный — завод "Купол" и концерн "Калашников" — примерно такая же история.

Мышьяки, кислоты, пестициды, гербициды и прочие вещи, и при этом эти заводы всю жизнь стоят на пруду и на реках. И это как будто бы никого особо никогда не волновало. И сейчас это тоже никого не волнует. Но объект в Камбарке, оказывается, был супернеправильным. И вот этот перегиб, перекос больше всего настораживает экологов.

—​ Вы кого имеете в виду?

— Людей, которые работают экологами, которые работают с отходами, которые хоть как-то связаны или работали до этих событий с отходами 1 и 2 класса. Ни один эколог на сегодняшний день не то чтобы никак не связан с протестом, а максимально его сторонится. И ни один эколог точно не пойдет на митинг.

—​ Вы не думаете, что, если они выйдут на митинг, их уволят?

— Нет. Но я знаю, что они не пойдут, потому что флаги КПРФ, РСД и прочие, которые мы все посмотрели в прямом эфире на митинге в Камбарке [22 июня — "Idel.Реалии"], сразу оттолкнули всех.

—​ Эти экологи, которые на предприятиях работают с отходами 1 и 2 класса опасности, как они утилизируют их?

— Часть отходов уезжает сюда на "Удмуртвторресурс". У них есть лицензия, насколько я помню, на двенадцать видов отходов 1-го и на несколько видов отходов 2 класса. На нескольких предприятиях умеют снижать класс опасности. У них есть свои лаборатории. Условно, если мы берем даже тот же автомобильный аккумулятор, снимаем с него электролит, электролит нейтрализуем, то у нас появляется уже отход 3 класса, и здесь миллиард компаний, которые готовы его забрать. Многие пользуются этим.

4 июля была очень большая конференция экологов со всей республики. И там экологи стонали: предприятия из Воткинска, из Сарапула находятся в состоянии серьезных штрафных санкций за неутилизацию трансформаторов, которые у них там стоят с 64 года. И никто эти трансформаторы не утилизирует в России.

—​ Это 1 класс?

— Да, с трансформаторным маслом неслитым и прочее. А у них предписание от прокуратуры — до конца 19 года их утилизировать. Вот вынь да положь. А предприятий нет. Предпосылок, для того чтобы такие компании появились, чтобы утилизировать два трансформатора, тоже нет. И таких проблем там было реально очень-очень много. Ни одного человека, который затем участвовал в протестном митинге, не было. И говорить о том, что эти ребята — в теме и разделяют эти проблемы, очень трудно.

НА ВОЛНЕ ПРОТЕСТОВ СОБИРАЕМОСТЬ БЫТОВЫХ ОПАСНЫХ ОТХОДОВ ВЫРОСЛА ВДВОЕ

— За что нужно отдать должное — это внимание к такому узкому вопросу отходов 1-2 класса, которого добились ребята всего за один месяц, чего мне не удалось за пять лет. Это просто невероятно. Я в 2016 году потратил примерно 200 тысяч на рекламу. У меня даже примерно не получалось то же самое. Сейчас я мало того, что ничего не вкладываю, но получаю невероятные дивиденды в виде звонков, сообщений, еще чего-то. Управляющие компаниии в Ижевске опять все встрепенулись, вспомнили, что у них тоже этот вопрос не закрыт.

—​ Тоже хотят сдавать?

— Естественно, потому что жители вспомнили, что у них тоже есть батарейки, что у них тоже есть лампы. Честно, я уже выиграл. За июнь объем отходов в Ижевске в наших контейнерах увеличился почти в два раза. На тех же адресах, а контейнеры там местами стоят уже с 14-го года. Более того, было два адреса — на Шкоде и на Автозаводской, 38, где мы ездили два раза в месяц, потому что слишком много отходов. Я это связываю только с тем, что люди узнали про отходы 1-2 класса, перестали их выкидывать в общее ведро.

Конечно, такой импульс внимания коммерчески мне выгоден, но он нечестный что ли, несправедливый, потому что, мне кажется, он основан на страхе.

—​ Так это же оказалось действенным. Если бы люди не боялись, разве они бы несли и сдавали свои батарейки и ртутные лампы?

— Согласен, что батарейке не интересно, почему ее сдали: потому что кто-то испугался, потому что это модно, или потому что кто-то ответственный. Просто мне внутренне хочется, чтобы это был третий способ. Я бы хотел, чтобы этот страх перерос в ответственность, потому что у страха есть определенный срок. Невозможно всё время бояться. Но я вижу, что сейчас, для того чтобы этот страх перерос в ответственность, ничего не делается. Сейчас просто страх подпитывается страхом, чтобы этот срок удлинить.

—​ А как можно сделать, чтобы он в ответственность перерос?

— Больше рассказывать о том, как появляются отходы 1-2 класса. Это могут делать абсолютно все. Ответственность за это сейчас несут не столько органы власти, сколько уже теперь федеральный оператор "Росатом". Он обязан будет запускать программы, проекты, потому что ему в обязанность вменена и система сбора, и транспортировка, то есть логистика — вся система, от и до.

—​ Социальная реклама входит в их обязанности?

— Безусловно. В Удмуртской Республике обязанность по экопросвещению вменена муниципальной власти и региональному оператору [по обращению с ТКО]. Причем у регионального оператора это даже отдельный пункт в контракте, в тендере, который он выиграл.

—​ Что же им сейчас мешает —​ тому же "Росатому" или органам власти Удмуртии, или местного самоуправления —​ на волне этого протеста сформировать ответственность?

— Это очень клевый вопрос, и, к сожалению, его сейчас никто не задает, как будто бы он никому не интересен. При этом на примере ТКО, то есть отходов 4-5 класса, мы видим уже готовые кейсы — что работает, а что не работает.

Бойтесь равнодушия — оно убивает. Подписывайтесь на наш канал в Telegram.