"Родной язык — это свобода". Почему в "Хавал" едут французы

В этом году инициативная группа "Хавал" (в переводе с чувашского языка — жизненная энергия) собрала в лагерь около 40 участников. Эта небольшая группа людей, которая собралась в первой декаде июля в доме отдыха "Сурские зори", уникальна прежде всего своей самоорганизацией — это люди сами захотели учить чувашский язык. В этом году сборы языкового клуба "Хавал" прошли в 10-й раз. Зачем нужен чувашский Жану-Марко, музыканту из Франции? Почему московские чуваши хотят, чтобы их дети знали родной язык. Основатель инициативной группы "Хавал" Александр Блинов рассказал об опыте языкового клуба, а участники о том, как они провели "неделю на чувашском".

— Что такое "Хавал" для тех, кто уже стал его участником, интересуется или пока не знаком с вами?

— "Хавал" — это стартовая организация, которую мы чаще называем инициативной группой, потому что нас пока не так много. Мы — это все, что имеет отношение, так сказать, с "чувашестью". "Хавал" — это совершенно иные подходы к изучению языка, культуры. Если раньше, в основном, критиковали чиновников и власть, что они ничего не делают для развития родного языка, то мы идем и делаем сами. Изменить в один день отношение к языку сложно. Наверное, "Хавал" — это школа, где люди заряжаются положительной языковой энергией и несут ее в массы.

— 10 лет — это приличный срок, за который можно уже подвести итоги.

— Когда мы подводим итоги, мы можем сказать, что многие люди изменили вообще отношение к языку. Если раньше оно было по большей степени пренебрежительное, то сейчас отношение кардинально меняется, больше с уважения и интереса. У нас выходит уже четвертая книжка для детей по преподаванию языка в начальной школе, и мы знаем, что таких аналогов почти нет. Есть что-то подобное у татар, но мы первые начали это делать самостоятельно. Хотя у Татарстана, как мы знаем, ресурсов на порядка три больше, чем в Чувашии. Дальше — у нас появилась ассоциация родителей, которая задумывается о том, что если не передавать знания на чувашском сейчас — что же будет через поколение. Пока это маленькая ассоциация, но мы ее развиваем в рамках детской группы "Аталану". У нас начал появляться медиа-контент на чувашском. Мы начали организовывать курсы с новыми подходами к обучению. Мы не говорим, что как раньше учить язык — неправильно. Мы даем примеры, что может быть по-другому. Что язык может изучаться интереснее.

Чувашский — увлекательный язык, не менее интересен, чем японский или китайский, которыми сейчас увлекается молодежь. Самосознание важности родного языка оказывает положительное влияние на психологическую целостность человека . Человек, который стесняется своих корней, на уровне подсознания загоняет себя в рамки, неудобства, внутренний конфуз. Изучая родной язык, человек раскрывается. Он видит, что чувашская культура уникальна и этим нужно гордиться. Это не мои слова. Об этом я слышу от многих людей, которые прошли через наш языковой лагерь, наверное, это важно.

— В чем уникальность ваших учебников для учащихся начальных классов?

— Они написаны для детей. Их интересно открыть, почитать. Дети радуются, когда держат в руках наши учебники. Там нескучные тексты не про то, как я учусь в третьем классе, а интересные комиксы, познавательные истории о других странах, культуре, изобретениях. Через наши учебники мы вкладываем базу в общую копилку знаний ребенка, но через чувашский язык, развиваем эрудицию. В этом случае чувашский, родной язык становится посредником в большой мир. Но, наверное, это одна из глобальных наших задач, где мы не говорим, что чувашский учит только чуваш и говорить на чувашском может только чуваш. Для меня это скатывание в шовинизм, национализм с отрицательным оттенком.

"Хавал-2019"

​— Но "Хавал", насколько нам известно, это не только про язык.

— К нам начинают подтягиваться люди, которые делают различные проекты по развитию языка, культуры. У нас хороший университет, куда приезжают различные лекторы, в рамках лагеря. К нам приезжали специалисты по адыгейскому, китайскому языкам. Мы стараемся постоянно расширять свои знания. В этом году у нас был профессор из КФУ Айрат Тухватуллин, с которым мы разговаривали об истории Казанского ханства. Мы общаемся с татарами, с представителями других наций. Мы не закрыты, мы — часть глобального мира, но у нас своя культура, лицо. И мы хотим, чтобы чуваши почувствовали свою уникальность в этом многообразии.

— Какое количество человек побывало в языковом лагере за 10 лет?

— Наверное, точное число назвать сложно. Каждый год "Хавал" становился площадкой для разного числа гостей. Примерно это от 40 до 70 человек в разные годы. Как видно, числа относительно небольшие. Но важно отметить, что наш лагерь никем не спонсируется. Люди, которые сюда приезжают, они приезжают за свой счет. Пожалуй, это уникальное явление по самоорганизации. Ведь обычно подобные мероприятия в России спонсируются государством, что имеет свои плюсы и минусы. Плюс в том, что люди сами едут за знаниями, за языком. Для нас это действительно очень важно.

— Почему вы выбрали базу "Сурские зори" и лагерь ежегодно проходит здесь?

— Нам очень нравится, что здесь разные условия по возможностям для гостей. Люди сами могут выбрать, где им жить, в каких условиях. Например, можно поставить палатку, а можно жить в отдельном номере с душем , телевизором и со всеми удобствами, которые мы имеем в городе. Опять же дети очень любят природу.

— К вам чаще приезжают новички или те, кто уже был у вас?

— Наверное, и те и другие, поровну. Есть определенная среда которая связана с "Хавал" — это уже определенный бренд, знак качества нашего проекта, который идет "снизу", а не "сверху", как обычно это бывает. "Хавал" имеет интеллектуальную и культурную базу. Вокруг нашего проекта собралось достаточно интеллигентное сообщество.

— Можно ли говорить, что, например, за последние десять лет, благодаря вам в том числе и работе лагеря, интерес к чувашскому языку растет или наоборот?

— Наверное, нужно проводить специальные исследования на этот счет. Хотя я думаю да, растет. Когда человек понимает для чего ему нужен язык, что это твое продолжение и история, часть тебя. Родной язык — это самоидентификация. Выбирая его, мы выбираем свободу. Когда изучение чувашского не навязывается со стороны. Когда ты понимаешь, что это язык, на котором говорили твои предки, тебе хочется его сохранить. Что у твоего языка есть свой потенциал. Ведь в нормальных условиях человек не будет отказываться от своего родного языка. Если отказывается, значит есть на то какие-то причины. Я думаю, что ситуация в любом случае меняется, пусть с небольшим, но со знаком "+" — в пользу чувашского.

"Хавал-2019"

Александр Степанов, учитель чувашского в чебоксарской школе №40​, второй год преподает в языковом лагере "Хавал". Он считает, что закон о добровольном изучении национальных языков пошел на пользу чувашскому.

— Во многих случаях мы именно по языку определяем: кто мы есть, откуда мы пришли, какое место занимаем... Это часть духовной культуры, которую мы обязаны сохранить и передать поколениям, как делали это наши бабушки-дедушки. Чтобы традиция передачи языка остановилась на мне? Я бы не взял на себя такую ответственность. Две с половиной тысячи лет наши предки передавали язык из поколения в поколение. Представить себе, что я, такой новомодный современный чуваш, живущий в хороших условиях, посчитал, что этот язык мне не нужен и вдруг решил говорить только на русском? Не хотел бы такую историю о себе. Как вообще можно допустить мысль о том, что язык как-то мешает. Например, Андриану Николаеву чувашский не мешал стать третьим космонавтом. Китаеведу Бичирину это не помешало стать великим ученым.

В нашей школе, где я преподаю, заявление о выборе родного чувашского написало около 90% учащихся, а в начальных классах чувашский выбрало — 100% ребят. Я считаю, что в этом заслуга и директора школы, и учителей. Язык сейчас будут выбирать от качества преподавания. Если учитель развитый, интеллектуал, творческий, то дети его выберут. Закон о добровольном изучении нацязыков вскрыл такие язвочки в обществе, что думаю он больше пошел на пользу. Мы никогда не задумывались на тем, зачем нам знать родной язык. Учителя по три раза в неделю преподавали чувашский, но язык все равно умирал, потому что не было осознанности. Последняя перепись показывает, что около 250 тысяч чувашей перестали называть себя чувашами — это за 10 лет, 25 тысяч ежегодно, хотя по три часа в неделю язык преподавался в школах".

ПРО МЕТОД ИЗУЧЕНИЯ ЯЗЫКА В "ХАВАЛ"

Лингвист русско-белорусского происхождения Артём Федоринчик, один из преподавателей и участников "Хавал":

— Участники нашего лагеря делятся на шесть групп: аналитическая, начальная, средняя, две детские, носители языка, которые переводят — это шестая группа. На самом деле это хорошее разделение, которое позволяет участнику лагеря изучать язык исходя из своих предпочтений и пожеланий, как удобно. Участников по группам мы делим по уровню владения языком или по принципу методики. Люди, которые не знают ничего, они начинают с "нужных фраз". Я, в свою очередь, учу аналитическим методом. Беру, грубя говоря, с самого простого — с настоящего времени глагола, потом добавляю прилагательные, потом наречие. Но важны оба подхода. Обычно первый метод выбирают новички, а кто уже был в лагере — выбирает чаще аналитическую методику. В "Хавал" все достаточно гибко и можно выбрать самому. В удмуртском лагере, например, было три группы — начальная, те кто говорит на языке и средняя. Много было и таких людей, которым в начальной было слишком просто, а в средней — слишком сложно.

Александр Блинов и Эктор Алос-и-Фонт (справа). "Хавал-2019"

Каталонец Эктор Алос-и-Фонт проживает в Чебоксарах. Исследователь, лингвист десять лет назад переехал в Чувашию из Барселоны. Для него в этом году "Хавал" прошел восьмой раз. Эктор Алос-и-Фонт хотел бы, чтобы его дети знали чувашский.

— Чувашский — один из больших языков Европы, даже в мире. Не у всех языков есть такое количество говорящих — около миллиона. Проблема в том, что численность говорящих быстро падает, и надо менять эту тенденцию. Численность говорящих на чувашском через несколько поколений будет гораздо меньше, чем сейчас. Чувашский в Чебоксарах я слышу достаточно часто. Плохо то, что нет детей говорящих на чувашском. Как правило на чувашском говорят студенты или представители старшего поколения. Я думаю, это связано с тем, что у людей есть ложные предубеждения о том, что чувашский не имеет место быть в городе.

Елена Кудрявцева экскурсовод чувашского литературного музея Константина Иванова. Свободно говорит на чувашском. В этом году впервые участвует в проекте "Хавал".

— Меня очень вдохновило, что в лагерь приезжают гости со всего мира. Интересуются чувашским языком и хотят его знать. Это очень радует. Нравится, что в рамках лагеря проводятся лекции не только о языке. Это делает "Хавал" еще более интересным.

​Михаил Мельников был участником языкового клуба "Аван" в Самаре. "Хавал" посетил впервые. Хотел бы, чтобы на интернет-платформах Яндекс и Гугл появилась возможность осуществлять онлайн-переводы с чувашского.

— Здесь больше погружения в среду чувашского — здесь все стараются говорить только на нем. Это очень круто. Мы непрерывно разговариваем, не изучаем. Это гораздо лучше. Мы учимся думать на чувашском. Язык дается мне очень тяжело, хотя я по национальности чуваш, но в семье говорили только на русском. И это очень типичная история, думаю, что все началось с момента, когда наши родители в школе должны были резко перейти на изучение предметов на русском языке. И теперь последний ассоциируется, как с успехом, богатством, как язык возможностей, а чувашский язык — не возможностей.

Мария Антонова — няня, учитель чувашского в школе с 16-летнем стажем. В лагере "Хавал" она сопровождала детей (брата и сестру), чьи родители родом из Чувашии, но живут в Москве:

— Московские чуваши заинтересованы в том, чтобы дети знали язык. С Кириллом мы знаем и стихи, и песни, читаем сказки. Ему нравится язык, он гордится, что чуваш. Младшая сестренка Василиса пытается говорить, но отвечает пока на русском.

Музыкант из Франции Жан-Марко в Чувашии в пятый раз. Поет на 22 языках мира, в том числе на чувашском.

— Живость чувашской культуры, с которой я прежде не был знаком. Это было большое открытие для меня: и традиции, и костюмы, и язык, и легенды, имузыка. Все было необычно и ново для меня. Чувашский — это особый язык, который не могу сравнить с другими языками. Может быть есть что-то похожее на язык, на котором говорит моя знакомая, она из Турции. Но поскольку я являюсь музыкантом, прежде всего мне нравится музыка языка. И для меня чувашский имеет какую-то специфическую музыкальность, которая мне приятна и красива. У себя во Франции мне не с кем общаться на чувашском, поэтому, наверное, у меня больше теоретические знания. Но тем не менее, когда прочитал программу лагеря, то примерно около трети слов я смог перевести. На самом деле я интересуюсь всеми языками мира. Не могу использовать чувашский, потому что недостаточно владею им, но это элемент богатства, который принадлежит всему миру. Это еще один язык, еще один элемент музыки, который делает мир богаче.

Что происходит с чувашским языком?

Бойтесь равнодушия — оно убивает.​ Подписывайтесь на наш канал в Telegram.