Президент России Владимир Путин обещал каждому солдату три миллиона рублей за боевое ранение. "Все военнослужащие, раненые при проведении операции, получат соответствующие выплаты: страховку и единовременное пособие за ранение, травму или контузию", — говорил он в марте 2022 года. Но зачастую солдатам и их семьям приходится выбивать компенсацию в военной прокуратуре и суде. Подробнее — в материале "Idel.Реалии".

В бой идут даже раненые

14 февраля 2023 года раненых мобилизованных, приписанных к в/ч 13766 Волгограда, в приказном порядке перевезли на полигон в Ростовскую область. Однако, как выяснилось позднее, совсем не на лечение.

— Какое отношение к получившим ранение? Как может глухой на одно ухо, с давлением и головными болями идти в бой? Это касается лично моего сына. Ведь нужно вылечить, а его даже не положили в госпиталь! Как так можно? — пишет Надежда Дроздова, мать раненого мобилизованного.

Прокуратура и Следственный комитет, по ее словам, не отвечают на заявления. Женщина также обращалась в волгоградскую правозащитную организацию "Материнское право", но и там ей не смогли помочь.

— Что делать нам, родителям, к кому обратиться, чтобы наших ребят положили в госпиталь на лечение? Лично мне не нужны эти проклятые деньги, подавятся пусть ими, мне нужен здоровый сын. Кто ответит за это? — негодует женщина.

Похожая ситуация произошла и у брата Ирины Воронцовой. 26 апреля он получил ранение и был отправлен на больничный. Однако после прохождения военно-врачебной комиссии в военкомате поинтересовались, пойдет ли он на передовую вновь. Мужчина отказался, так как восстанавливался после операции в госпитале. Компенсацию солдат так и не получил.

— Он у меня один родственник — у нас нет родителей. Он ещё даже не вылечился, а ему такие вопросы! Что теперь — выплата не положена? Из вышесказанного я так поняла. Но это же незаконно? — задается вопросом Ирина. По ее словам, справку формы 100 на руки не дали, рапорт был написан, но документы на выплаты так и не дошли.

Бюрократия

Одно из самых больших препятствий в получении компенсаций — бюрократия. "Даже если не обманывают, то на местах сидят сильно безграмотные (в юридическом смысле) люди и командиры, начинается волокита: справка не такая, документы не те, выписки не так сделаны…" — пишет Юлия Михайлова. Она уже больше трех месяцев пытается добиться выплат после гибели родственника.

Другой военнослужащий — Алексей — получил травму колена. Над ними завис квадрокоптер, солдатам пришлось убегать. Мужчина упал, разбил коленную чашечку и повредил связки. Месяц его игнорировали в медчасти, кололи диклофенак и ставили диагноз "артроз". Через полтора месяца мужчину отправили в госпиталь, но он не знал, что нужно брать справку формы 100. "В результате врачи в госпитале говорят, что не будет выплаты, а с моих слов документ составлять не будут", — заключает Алексей.

В условиях войны проблема бюрократии выросла до огромных масштабов. "Подписал контракт на четыре месяца, отправили в Украину. Под Бахмутом прилетела мина, попал в госпиталь в Луганск", — рассказывает Дмитрий Алексеев. В госпитале ему провели обследование: подтвердилась контузия и частичный разрыв связок голеностопа. Мужчину лечили десять дней, после чего заставили подписать рапорт на реабилитацию. Дмитрий подписал и уехал домой. Деньги за ранение он не получил — командование не может найти его документы.

Александр Серков тоже получил ранение и столкнулся с проблемами в получении документов на выплаты. Его эвакуировали в обычную городскую больницу в Макеевку. Там он планировал получить справку по форме 100, но ему ее не выдали. Перевезли в медроту — там сказали, что справку должны выдать врачи, которые эвакуировали Александра.

— Говорят: "Ты находишься в военном госпитале и не можешь взять эту справку". Потом подходит какой-то парень и говорит, что не знает, где взять справку формы 100, но может дать только корешок от этой справки. С ним я могу сходить только в туалет, потому что она без подписей и печатей. Выписали из госпиталя. И теперь я вообще не знаю, где брать эту справку, — объясняет мужчина. Сейчас на его руках только выписка из городской больницы и рентген, показывающий осколки мины.

Адвокат по военным делам, партнёр проекта "Военный омбудсмен" Максим Гребенюк рассказал "Idel.Реалии", что отправлять солдата в городскую больницу — не нарушение. Это правомерный поступок, если военный находится в неотложном состоянии.

В ноябре 2022 года президент России Владимир Путин отмечал, что гражданские больницы также готовы принимать военнослужащих, в том числе и на реабилитацию.

— Мне министр [обороны Сергей Шойгу] говорит, что военные госпитали заполнены только на 38%, но сама система здравоохранения готова работать с ребятами нашими. В том числе это касается и реабилитации. Мы обязательно к этому вернемся с тем, чтобы реабилитация проходила не только в медицинских учреждениях Минобороны, — говорил Путин.

"Успокоились тем, что он смог приехать, не хромая"

В прошлом году муж Евгении Золотаревой был ранен — минно-осколочные ранения ног. Сослуживцы доставили его в госпиталь, там солдата частично вылечили и перенаправили в следующий. Под чашечкой застрял осколок, его долго не могли вытащить.

Мужчина от кого-то услышал, что осколок можно выманить магнитом. В это время его перенаправили в Астрахань. Сослуживцы привезли ему сим-карту, сигареты и магнит. С помощью магнита осколок начал движение. Раны быстро заживали.

Мужа Золотаревой увольняли как отказника: военно-врачебная комиссия написала, что он не годен 15 суток с 14 июня 2022 года. Чтобы продолжить лечение, мужчину попросили уволиться. Он написал, что поедет лечиться по месту жительства за свой счет, а когда вернулся в установленный срок, выяснилось, что он отказник.

— Это же незаконное увольнение! В контракте сказано, что добровольцы приравнены к военнослужащим Минобороны РФ, все социальные нормы должны быть соблюдены. И как это? Опозорили? Это же нечестно. А контракт на год, а не на пару месяцев... Опозорили многодетного папу, защитника Родины, офицера, записали в отказники. [Он теперь] предатель? Он у меня не пьет. Сам дом семье строил. Всё сам. И поехал по идее, против нацизма, за Родину, ради детей. А отказником и нарушителем оказался! Прокуратура не поспешит работать честно. Это обижает меня. Мой муж не отказник! Он опытный: и в Чечне служил, и подразделение без потерь и без косяков. И вдруг уволили при реабилитационном долечивании в эти 15 суток! — заключает Евгения.

— Отказникам препятствуют в выплатах, поэтому нужно грамотно вести переписку, жалобы писать, подавать в суд, — комментирует ситуацию адвокат Максим Гребенюк.

Страховые выплаты муж Евгении так и не получил. "Кто-то советовал обратиться в суд, но мы успокоились тем, что домой он смог приехать, не хромая. Связки на голени, под коленом с двух сторон, ягодицы — всё зажило. Через пару недель он рванул к своим. И до сих пор добровольцем выполняет обязанности!" — пишет Золотарева.

"На фронте не всегда правильно ставят диагнозы"

— Обманывают ещё как! Мой муж получил контузию, как раз когда в Украине было особенно "жарко", — пишет Наталья.

Через месяц, рассказала она "Idel.Реалии", у мужа появились последствия: правая сторона уха стала плохо слышать, один глаз — плохо видеть, его стали мучать головные боли и головокружения. В Херсонской области — в Новой Каховке — он обратился в санчасть: ему сказали, что это последствие контузии, но они её не лечат. Мужчину направили в город, где у него был заключен контракт, не дав никаких заключений. А в госпитале, как рассказывает жена, говорят, что рапорт писать уже поздно.

— Здесь, в России, он сразу сделал МРТ головы — есть заключение последствия контузии, — пишет Наталья. Но денег они так и не получили.

В похожей ситуации оказался и супруг Юлии: 13 марта он получил ранения: сначала его доставили в город Ясиноватая в Донецкой области, а потом на вертолете — в военный госпиталь №1602 Ростова-на-Дону. Там мужчина получил справку формы 100 (но ее оригинал, как утверждает женщина, забрали и выдали копию).

— Пробыл там до вечера, потом перевели в пятую горбольницу. Ростовские врачи неправомерно, несмотря на диагноз в форме 100, несмотря на заключение донецких врачей, изменили диагноз. Вместо контузии и закрытой черепно-мозговой травмы врач написал: "субъективный шум в ушах", — рассказывает Юлия.

Через пять дней мужчину перевели в госпиталь в Майкоп. "По приезде туда, когда я начала выяснять, почему не проводится лечение, мне ответили, что "госпиталь его с таким диагнозом прислал, от чего его лечить?" А у него головные боли, давление и все последствия контузии. Когда я спросила у них о справке, они сказали, что в Майкопе не могут это оформить, так как ранее ему уже поменяли диагноз", — констатирует женщина.

Она сетует, что у ее мужа есть на руках справка формы 100 и заключение врачей, но он не может доказать получение ранения, в результате чего ему отказывают в выплатах.

— Контузию, то есть закрытую черепно-мозговую травму очень трудно подтвердить — нужно в течение трех дней показываться у невролога. Если невролог этого не подтвердил, очень трудно будет доказать, что она была. "Субъективный шум в ушах" — это травма, это не контузия. Но если не подтвердил соответствующими бумагами, справкой формы 100, которая выдается на фронте, тоже доказать будет трудно, что шумит из-за взрывной волны. Доказать все возможно, но на фронте не всегда правильно ставят диагнозы, — отмечает адвокат Максим Гребенюк.

Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Что делать, если у вас заблокирован сайт "Idel.Реалии", читайте здесь.