Десять месяцев — столько продлится разлука семейной пары активистов из Казани, Никиты и Марии Лазебных. Пока муж обустраивается в Ереване, Мария остаётся в Москве и ждёт, когда её дочь окончит школу. Пара не боится выражать антивоенную позицию. Никита поддерживает Алексея Навального, выступая за прекращение пыток и оказание медицинской помощи политику, а Мария судится с работодателем, уволившим её за критику нападения на Украину. "Idel.Реалии" рассказывает историю пары гражданских активистов из Казани.
О таких, как Никита и Мария Лазебные, обычно говорят: "представители интеллигенции". Оба — врачи по образованию. Никита работал нейрохирургом в Больнице скорой помощи в Казани, специализировался на черепно-мозговых травмах, а позже ушёл в паллиативную помощь и теперь работает с онкобольными. Мария отучилась на врача, но проработала в больнице совсем немного: времена были тяжёлые, зарплаты врача не хватало даже на коммунальные услуги. Она ушла в коммерческий сектор, работала торговым представителем в фармкомпаниях, а после переезда в Москву в 2017-м — врачом сервисного центра страховой службы.
Никита и Мария познакомились в университете — молодые люди присоединились к только что созданному брейн-клубу. Она, старше его на три года, уже училась на третьем курсе, он — только-только поступил. В команде было шесть человек, они играли в интеллектуальные игры. Члены команды сохранили тёплую дружбу и общаются по сей день.
К 2023 году четверо из них покинут Россию — все, кроме Марии и Булата Акберова.
Свадьбу Лазебные сыграли через семь лет после знакомства, в браке у них родилось трое детей. Сейчас старшему сыну уже 20 лет, он учится в Королевском музыкальном колледже в Великобритании. Дочка заканчивает школу, ей 17, а самая младшая девочка только пошла в первый класс. Марии — 46, Никите — 43 года.
"ГОСУДАРСТВО ПОКАЗАЛО ЗУБЫ": АКТИВИЗМ
Семья Марии Лазебной не была аполитичной: её двоюродный дедушка Андрей Гаврилов, которого Мария называла "дядей", был народным депутатом СССР в перестроечное время. По его инициативе в 1979 году появилось первое независимое издание в Татарстане — газета "Вечерняя Казань", он же был её редактором.
— Его становление, его работа проходила на глазах семьи. Я тогда была еще подростком. Я помню, как в девяностые годы мы клеили с бабулей листовки по городу, агитировали за него. Поэтому мы в семье были неравнодушны к политике. Он всего два года пробыл депутатом, умер в 48 лет от инфаркта — довела его эта борьба, — вспоминает Мария.
В 2011 году Мария и Никита Лазебные следили за выборами в Госдуму. Массовые фальсификации и последующие протесты всколыхнули их семью. Вслед за акциями в Москве на Сахарова и Болотной митинги и пикеты прошли и в других городах, в том числе — в Казани. И Лазебные тоже вышли на улицы. В Казани были автозаки, полицейские и ОМОН с собаками. Но не было задержаний. К толпе тогда даже вышел глава МВД по Татарстану Асгат Сафаров. Мария вспоминает, как стояла с ним лицом к лицу и кричала ему: "Что вы себе позволяете? Это моя страна! Это мой город!" Это был первый митинг Лазебных. А дальше — другие акции протеста. На одной из них её и мужа позвали наблюдать за президентскими выборами. Сейчас Мария считает, что наблюдение — это "хорошая школа", её нужно пройти каждому, чтобы стать гражданином.
— Мне тогда достался участок на "Оргсинтезе", там были такие смешные пацаны из "девяностых". Посмотрели на меня, худенькую девочку с хвостиком, и без оглядки начали творить полный беспредел, рисовать подписи ещё на "досрочке". А я им говорю с улыбкой: "А я сейчас прокуратуру вызову". В день выборов был мой муж и ещё трое наших, было не так страшно. Комиссия сопротивлялась страшно, приезжали бандиты. В итоге на нашем участке было 56% за Путина. А на других участках было под 90% и выше. Председатель говорит нам: ну он же всё равно победил, давайте нарисуем 80%! Мы ей ответили: кыш, женщина! — рассказывает Мария.
В 2015 году Никита вместе со своим давним другом Булатом Акберовым из университетского брейн-клуба был членом одной из участковых комиссий с правом решающего голоса. Мужчины пытались добиться от "коллег" исполнения законодательства и противостояли фальсификациям. Те пытались удалить Никиту и его друга с участка. В какой-то момент им начали звонить представители направивших их КПРФ и "Справедливой России". Говорили: уходите, вам это не надо, это кончится плохо. Они отказались.
За 20 минут до закрытия участка в помещение вошли пять человек и затеяли драку.
— Тогда были вегетарианские времена, полиция была "за нас", пыталась нас отбить. Только одного из этих мужчин удалось задержать. Он признался, что его попросили за деньги устроить драку, чтобы сорвать выборы. Потом эти показания из дела исчезли, появились другие: якобы он был пьян и действовал из хулиганских побуждений. Давно это было, это тогда казалось какой-то игрой. А теперь я понимаю, что всё было всерьёз, что государство так показало свои зубы. Сейчас я не уверен, что с моим опытом я бы пошёл на такое снова, а молодым было проще как-то, — вспоминает Никита.
Мужчину, нанёсшего травмы Лазебному, оштрафовали на пять тысяч рублей. Никите выплатила компенсацию страховая компания. На эти деньги он купил себе травматический пистолет.
"ОНА БЫЛА СВЕТЛЫМ ЧЕЛОВЕКОМ". ДРУЖБА С ЭЛЬВИРОЙ ДМИТРИЕВОЙ
На пикете в поддержку участниц Pussy Riot в день вынесения приговора в 2012 году Мария с кем-то подралась. В конце концов, она оказалась в отделении полиции. Рассказывая об этом, она смеётся. В тот же день Лазебная познакомилась с Эльвирой Дмитриевой, которая впоследствии возглавит Штаб Навального в Казани.
— Она такая высокая была, невероятно красивая, с косой до колен, чёрными как смоль волосами. Я подумала: "Ну понятно, она замужем, и богатый муж, наверное. Как он её вообще сюда пустил-то одну?" До такой степени её красота, сдержанное поведение, достоинство производили впечатление. Только потом я узнала, что у неё страшнейшая, тяжелейшая судьба. И удивительно, что с такой судьбой она не стала озлобленной, что она была таким светлым человеком, — вспоминает Мария Лазебная.
По её словам, Эльвира тогда искала кого-то, кто сможет поехать с ней на съезд для регистрации партии. Кого-то, кто ещё не является членом или сторонником какой-либо партии. И Эльвире сказали: "Посмотри, вон там буйная стоит, с ментами спорит, она ни в каких партиях не состоит". Так девушки и познакомились, так началась их борьба за регистрацию партии Алексея Навального. Они несколько раз ездили на съезды в Москву. Дмитриева была руководителем ячейки, Лазебная — заместителем, а Никита числился казначеем. "Звучит смешно, но вот так Минюст обязывает", — говорит Мария. Она вспоминает, что в тот период она подписала столько документов, сколько не видела за всю свою жизнь.
А потом Эльвира заболела раком. Но открылась она Лазебным только тогда, когда ей отказали в записи на лучевую терапию. Мария и Никита позвонили всем своим друзьям и за 10 минут нашли тех, кто помог Эльвире. Семья покупала подруге лекарства и пыталась уговорить девушку отправиться за границу на лечение — тогда Мария уже работала в компании, специализирующейся на медицинском туризме. "Я думаю, наши врачи смогли внушить ей, что вылечат её", — говорит Лазебная.
Никита встретился с Эльвирой незадолго до её смерти и поговорил с ней о её самочувствии и предстоящих похоронах. "Он пообщался с ней так, как это умеют делать профессионалы", — говорит Мария. Потом была госпитализация в казанский хоспис. О ней пришлось договариваться — Эльвире отказывали, и ей помогла Нюта Федермессер, у которой работал Никита. Потом девушки не стало. И Лазебные занялись организацией похорон.
— Помню, что её таскали на допросы и обыскивали в последние недели жизни. Я даже не представляю, как это физически могло выглядеть. Я приехала — это был человек, от которого остались кожа да кости. Как эти люди, которые над ней издевались, не противны сами себе? О чём можно говорить с умирающей? — вопрошает Мария Лазебная.
Все годы дружбы с Эльвирой она считала, что та не подходит для такой работы: слишком мягкая, слишком светлая. Но в действительности, вспоминает теперь Мария, они друг друга дополняли. "Мы были как плохой и хороший следователи. Я могла подраться, могла кричать, быть жёсткой, а её подход работал там, где нужно было терпение и доброжелательность", — говорит она.
Когда Алексей Навальный оказался в колонии, Мария отправила ему письмо, в котором рассказала о своей подруге. Она признаётся, что не знала, о чём можно написать человеку в неволе. "И я решила говорить об Эльвире. Он, конечно, знал её, но я — в рамках этики, конечно — рассказала ему, какой я знала её, каким замечательным человеком она была".
"ДУГИН В ЮБКЕ": ОТНОШЕНИЯ С РОДИТЕЛЯМИ
У пары никогда не было политических дискуссий и разногласий, супруги поддерживают друг друга во всём. "Максимум — спорим, смотреть или не смотреть Максима Каца", — шутит Мария. А вот с родительскими семьями отношения начали усложняться ещё в 2014 году. Ещё больший раскол принесла война в Украине.
Никита Лазебный старается не говорить со своей матерью о войне, хотя та знает о его взглядах. Он считает разговоры бессмысленными и не верит, что её можно переубедить. Ещё больше он переживает, что из-за преклонного возраста и проблем со здоровьем такие беседы могут навредить его маме.
У Марии ситуация ещё сложнее, хотя сама она говорит, что в этом нет "ничего оригинального".
— Мой папа в семье всегда был на вторых ролях — тихий и добрый. А мама — как раз тот человек, в которого я и пошла своим буйством. Но у неё другие взгляды, это такой Дугин в юбке (Александр Дугин — преподаватель философии МГУ, публичный идеолог "русского мира" — "Idel.Реалии"). Она не из наивных людей, которых прополоскала пропаганда. Она похожа, скорее, на убеждённых, искренних националистов, сталинистов, антисемитов. Вот это всё, к сожалению, — моя мама. Мы с ней фактически не общаемся, — рассказывает Лазебная.
У Марии сложные отношения и с другими членами семьи. Родная сестра и её родственники по мужу работают в Государственном симфоническом оркестре республики Татарстан — "подневольные бюджетники", как говорит сама собеседница — уже много лет делают репосты в соцсетях пабликов и пишут то, что просит их начальство. При этом они говорят: "Ну, мы тоже не за Путина". Мария признаётся, что ей было бы гораздо легче, если бы её близкие поддерживали президента искренне — ведь тогда с ними можно было бы по крайней мере дискутировать.
"НОРМАЛЬНЫЕ ЛЮДИ ПРЕВРАТИЛИСЬ В ДУРАКОВ": ВОЙНА И УВОЛЬНЕНИЕ
Лазебные тяжело восприняли новость о начале войны. Мария признаётся, что долго не могла поверить, что это происходит на самом деле. До 24 февраля она отказывалась дискутировать с Никитой на тему возможного нападения России на Украину — не верила, что есть люди, которые готовы убивать и умирать. "Я была трагически не права. Не думала, что мне когда-то придётся будить мужа словами, что началась война", — говорит она.
— Первые несколько недель я на снотворных. В нерабочие дни я пила первую таблетку в семь утра, отводила ребёнка в садик и ложилась спать. Потом просыпалась, забирала дочь домой и пила следующую таблетку. Казалось, если я не буду спать, у меня просто лопнет голова. Было невозможно выносить это наяву, — вспоминает Мария.
Она работала врачом в колл-центре московского представительства французской страховой компании Europ Assistance и работу любила. Поэтому для Марии стало настоящим шоком то, что коллеги, с которыми она была в очень хороших отношениях, восприняли новость о нападении России на Украину обыденно и спокойно.
Через несколько дней она с ещё одной коллегой, Дарьей Соколовой, решила обратиться в головной офис Europ Assistance, чтобы узнать о возможности релокации в другую страну с сохранением работы. Дарья составила письмо на английском языке — и они его отправили. Но оказалось, что девушка перепутала адрес. Текст письма попал в общую папку. Начался большой скандал.
Теперь, спустя почти год, Мария Лазебная думает, что руководство просто испугалось. "Зная мой характер, что со мной договориться не получится, они пытались на меня давить, потому что им самим было страшно", — говорит она. В первые дни конфликта руководство требовало от неё перестать обсуждать "спецоперацию" с коллегами, чтобы "не сеять панику", утверждало, что она "не имеет права агитировать" и требовали подписать информационное письмо о законе "о военных фейках". Она отказалась. Марию лишили доступа к системе, без которого она не могла продолжать работу и помогать клиентам.
Следующие 47 дней она приходила в офис и сидела за столом. А потом её уволили через сокращение. Вместе с ней от системы отключили её 16-летнюю дочь, которая подрабатывала в компании неофициально. Лазебная обратилась в суд в общей сложности с тремя исками.
— Мне противно наблюдать, как вроде бы нормальные люди превратились в каких-то дураков. Это личное разочарование года, когда ещё вчера адекватные коллеги вдруг рассказывают, как ненавидят США. Самое ужасное, что среди них есть молодые, 20-30-летние ребята, — делится собеседница.
Первый иск Марии в отношении работодателя отклонили — на тот момент формально она ещё не была уволена. Как только Europ Assistance выиграли процесс, начальство сразу же предложило ей новый договор с урезанной на треть зарплатой. Мария не согласилась с условиями — и её уволили. Лазебная подала апелляционную жалобу в вышестоящий суд. В настоящее время она ждёт рассмотрения. По второму иску — об увольнении дочери — суды идут. Ещё один иск, связанный с нарушениями в процедуре увольнения, должны начать рассматривать в феврале. "Муж у меня приходит в ярость, когда я ему про всё это рассказываю, не верит ни в какие судебные перспективы, но я считаю, что нужно доводить это до конца", — говорит Мария.
"ГОВОРИТЬ О ПОЛИТИКЕ": ВОСПИТАНИЕ ДЕТЕЙ
Никита и Мария Лазебные считают, что с детьми важно разговаривать о политике. В современной России плохо преподаются гуманитарные дисциплины, и из-за этого граждане плохо понимают причинно-следственные связи между уровнем жизни, экономикой и количеством заключённых, независимыми судами, сменяемостью власти, считает Никита. Он убеждён, что родители должны на собственном примере показывать, как важно участвовать в выборах и общественной жизни.
— Как можно избежать таких разговоров? Сама постановка вопроса "нужно ли говорить с детьми о политике" — неправильная. Власти выгодно, чтобы мы считали политику грязным делом, запретным плодом. Но мы стараемся показать детям, что грязных дел нет — есть грязные поступки. Детей нужно вовлекать в политику, но делать это на том уровне, который им понятен по возрасту. Они в любом случае слышат, о чём говорят мамы и папы, — говорит Мария.
Никита вспоминает, как его тогда ещё 10-летний сын Иван сидел с родителями рядом, пока те отсматривали видеозаписи с избирательных участков. Ивану объясняли: видишь, пришло 300 человек, а бюллетеней в урне 1 200, значит — выборы сфальсифицировали. Когда Ивану было 14 лет, он спросил, почему мама и папа не радуются "присоединению" Крыма, как его учителя в школе.
— Это был очень правильный вопрос, на самом деле. Я постаралась ему сказать, как мы видим эту ситуацию. Не помню дословно, но я сказала, что в соседней стране проблемы, а мы взяли чужое — и радоваться этому неправильно. Это как если бы человеку стало плохо на улице, а мы бы украли у него что-то, — рассказывает Мария Лазебная.
Когда повзрослела дочь — средний ребёнок — она смотрела видео в TikTok, где рассказывали о протестах. И попросилась пойти с мамой на митинг. Родители ей не отказали. "Это было её решение", — вспоминает Никита.
"ЕГО СВОБОДА И БЕЗОПАСНОСТЬ ВАЖНЕЕ ВСЕГО": ПЕРЕЖИВАНИЕ РАЗЛУКИ
В начале октября 2022 года Никита Лазебный выехал из России. К переезду они с женой готовились с самого начала войны: он рассматривал несколько стран — и в итоге выбор пал на Армению. Там готовилось открытие центра паллиативной помощи. К осени, когда все документы были готовы, а медучреждение уже открывалось, он улетел в Ереван. А Мария осталась в России.
Хотя доходы семьи снизились, Никита Лазебный рад, что оказался именно в Армении. Он говорит, что его очень хорошо приняли, и все вокруг стараются помочь и поддержать его. Мужчина признаётся, что поначалу его даже смущало, что все вокруг интересуются, как у него дела, и предлагают что-то для него сделать.
Больше всего он переживает за свою жену. Никита хочет, чтобы Мария поскорее приехала вместе с детьми к нему. Но пока она остаётся в России и отказывается выезжать — хочет, чтобы дочь окончила школу и получила аттестат.
— Мне нетрудно было его отпустить. Это был вопрос его безопасности, особенно — когда объявили мобилизацию. Сейчас, когда я слышу, что может начаться новая волна, я думаю о том, что мой муж и мой сын уже не в России — и их никто не достанет. Свобода и безопасность мужа для меня важнее всего, хотя, конечно, бывает очень тяжело без него, — делится Мария Лазебная.
Семья должна воссоединиться летом.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Что делать, если у вас заблокирован сайт "Idel.Реалии", читайте здесь.
