В январе 2022 года в екатеринбургском издательстве "Гонзо" вышли мемуары Марата Габидуллина — ветерана "ЧВК Вагнер", который первым среди наемников решился открыто рассказать о службе в этом засекреченном формировании. Он был помощником бизнесмена Евгения Пригожина, которого называют в СМИ "поваром Путина". С корреспондентом Татаро-башкирской службы Радио Свободная Европа Габидуллин поделился, как Пригожин уговаривает людей идти воевать в "ЧВК Вагнер".
На прошлой неделе в интернете был опубликован видеоролик, на котором человек, представившийся владельцем "частной военной компании Вагнера" и внешне очень похожий на Евгения Пригожина, вербует заключенных на войну в Украине во внутреннем дворе одной из колоний. Позже журналисты выяснили, что видео было снято в ИК-6 в Йошкар-Оле.
Марат Габидуллин воевал наемником "ЧВК Вагнер" в Луганской области, Сирии и Ливии, был помощником Евгения Пригожина. С марта 2022 года он живет во Франции. Свой опыт он описал в книге "В одну реку дважды", которая вышла в России в сокращенном варианте. Полную версию "без цензуры", как говорит автор, он опубликовал в издательстве "Michel Lafon" во Франции. Бывший наемник планирует написать продолжение.
Габидуллину 55 лет, он родился в городе Зарафшан в Узбекистане. До того, как уехал из России, Габидуллин жил в городе Красногорске в Подмосковье. Профессиональный военный, он окончил "Рязанское гвардейское высшее воздушно-десантное командное училище" Министерства обороны России. Ушел из профессиональной армии, был осужден за убийство. Разведен, есть дочь.
КАК ВСЕ НАЧИНАЛОСЬ
— Все очень банально. Истории всех наемников похожи друг на друга. Когда-то я хорошо зарабатывал, меня ушли из армии, попал в тюрьму, вышел. Начался тяжелый период в моей жизни. Я был в депрессии. Я был потерян. Без работы, без денег, без понятия, куда идти. Тогда мне позвонил один бывший знакомый и предложил "заработать". Он сказал, что в "Вагнере" хорошо платят. Мне показалось, что это возможность начать новую жизнь. Я раньше был военным, поэтому понимал, что надо делать. Согласился, вопросов особо не задавал.
Нас собрали в Краснодаре. Там на станции Псекупс (железнодорожная станция Краснодарского региона Северо-Кавказской железной дороги), около хутора Молькино, есть полигон — там расположены бригады ГРУ. Там я прошел подготовку, меня взяли рядовым, это было в 2015 году.
В 2016-м я был ранен. Мне вырезали одну почку, селезенку, часть кишечника, сделали операцию на желудок. Я уже не мог участвовать в боевых действиях. Но в 2017 году я попросился в Сирию. Тогда был второй штурм Пальмиры. Но у меня открылись раны, и меня эвакуировали. Мне нельзя было на войну.
После лечения меня назначили помощником Евгения Пригожина. Работал я в офисе на улице Островского в Петербурге. Потом мне надоело сидеть в офисе, и я снова попросился на войну. Тогда набирали в батальон "Охотники за ИГИЛ", эта военная группировка входила в состав "Вагнера", но состояла почти полностью из сирийцев. Это была идея Пригожина. Весь 2018 год я управлял этой группировкой. Тогда у меня начали открываться глаза на происходящее вокруг. Я начал задаваться вопросом, а что мы вообще делаем в Сирии? Мы же убиваем население? Ушел я из этой структуры в 2019 году.
— Легко оттуда уйти?
— Можно просто уйти в отпуск и позвонить, сказать: "Больше не приеду". Там нет каких-то сложных контрактов. В моем случае процедура была сложнее.
В Сирии перед спецоперацией я съездил посмотреть место нашей дислокации. По возвращении вижу — у моего напарника прошел обыск. Служба безопасности "ЧВК Вагнер" вытрясла его рюкзак, постель. Вроде как бы искали телефон. Там строгое правило — не пользоваться телефоном. Но обыскали и мои вещи. Когда я спросил, что случилось, мне ответили: "Ничего страшного, вы живете вместе, на всякий случай". Это было поводом, и я сказал: "Все, больше не работаю". Меня не отпустили, потому что "операция еще не закончилась". Я уехал в Дамаск, встретился там с другом и пьяный приехал обратно. Это нарушение дисциплины, и у них не было другого пути, как уволить меня. На этом закончилась моя четырехлетняя история наемничества у "ЧВК Вагнер".
— Какое именно событие повлияло на то, что у вас "начали открываться глаза"?
— Это не случилось за один раз. Осознание началось в 2018 году. Утро 8 февраля, у нас бой за завод "Konica" в провинции восточнее Ефрата. Был приказ взять завод под свой контроль. У нас этого не получилось, американцы нас "размазали", мы потеряли много ребят. Тогда я задумался в первый раз: почему так случилось, почему операция не была продумана, почему нас бросили в огонь?
В городе Гута была зачистка, это пригород Дамаска. Здесь я понял, что мы воюем за рабов и власть Башара Асада, убиваем жителей Сирии.
— Как идет подготовка к этим военным операциям? Вам объясняли их цели?
— Не было ни инструктажа, ни объяснений. Нам ставили цель, какой объект взять под контроль, и это было все. Вопросов мы не задавали, деньги получали после достижения цели. Когда мы воевали против ИГИЛ (признана в России террористической организацией), у меня не было вопросов. ИГИЛ — это террористы, это как чума XXI века. ИГИЛ не имеет права, чтобы быть. Это все было более-менее понятно.
В 2017 году были проблемы с боеприпасами, их не хватало. Освобождение нефтяных полей считалось большой спецоперацией. У нас не было ничего, а у противника — автоматические пушки, минометы, танки. Оружие, которое доходило до вагнеровцев, было либо просрочено, либо приходило поздно. Но мы понимали, что мы воюем против ИГИЛ — и почему мы это делаем. Затем нас втянули в гражданский конфликт в Сирии, и контора "Вагнер" деградировала.
СТРАХ И ДАВЛЕНИЕ В "ЧВК ВАГНЕР"
— В чем заключалась "деградация"?
— "Вагнер" — это модель российского государства. В стране авторитарный режим — так же в ЧВК. В "Вагнере" работают наемники, "солдаты удачи", они не привыкли подчиняться, там должна присутствовать демократия. Только когда нет давления, они способны быть эффективными и воевать. Но со временем "Вагнер" превратился в военных холопов. Когда я пришел воевать в 2015 году, были признаки авторитаризма, но не так, как потом. Командир, который организовывал бригаду, говорил с нами откровенно. Например, тогда служба безопасности не была угрозой, но со временем она разрасталась, она начала руководить нами. В 2018 году служба безопасности уже контролировала всех. Я не против них, дисциплина нужна, но их работа должна быть — организация нашей эффективной работы, а они превратились в репрессивный аппарат, который следит, чтобы информация о ЧВК не выходила наружу.
Наемники — это люди, которые идут на войну от безысходности. "Идейных" там мало. В основном это люди, которые идут на заработки. Они боятся остаться без этого заработка. Служба безопасности пользуется этим и давит на психику. Вагнеровцы живут под постоянным прессингом.
— Вам известны случаи физического насилия в ЧВК?
— В этой структуре нет ни законов, ни дисциплины. "ЧВК Вагнер" не подчиняется никаким законам, поэтому там может случиться все, что угодно. Да, там бьют. Могут закрыть в железный контейнер. Зимой, летом — без разницы. И неважно, нарушил человек что-то или нет. Меня не трогали. Видел, как одного парня сильно избили. Он не был ни в чем виноват. Да, была такая практика. Там такие люди, с ними по-другому нельзя. "ЧВК Вагнер" работает по правилам ОПГ, как и Россия.
— Были случаи, когда кто-то пропадал без вести?
— Такого не помню особо. Говорили, что кто-то пропадал, кого-то убивали. Применять такие меры для руководства ЧВК не имело смысла. Бывали случаи, когда наемники занимались грабежом — например, вскрывали сейфы и делили деньги между собой. Это могло закончиться для них плохо. В мире грязных денег свои законы, свои генералы. Если кто-то и пропал, это не было приказом руководства ЧВК.
— Сколько получают наемники?
— Независимо от того, чем занимаешься, зарплата 180 тысяч рублей. Это 6 тысяч в сутки. Если на войне, то 8 тысяч в сутки. Это зарплата обычных рядовых. В 2016 году я был командиром и получал 320 тысяч. Для России это очень хорошие деньги. Кроме Москвы и Петербурга, таких денег больше нигде в стране не получают. Для наемников, у которых нет ни образования, ни квалификации, это целое богатство. Это легкие деньги. Они могут за целый год не получить такой суммы на другой работе.
Премии были. За освобождение Пальмиры в 2016 году каждому дали по 700 тысяч. Это дополнительно к зарплате. Командиры получили еще больше. Мне, например, заплатили 2 миллиона. Мне кажется, делили честно и справедливо. Кто-то мог пожаловаться, что дали меньше, но командир роты мог это сделать из-за ошибок. Раненые получали дополнительные деньги. За легкие ранения выплачивали по 50 тысяч. Мне после ранения перечислили 3 миллиона рублей. Меня вытащили с того света. За смерть родственникам платили 5 миллионов.
— Были случаи, когда не платили?
— Такого я не слышал. Нет смысла. Денег было много.
— Вы знали, кто вам платил?
— "Вагнер" считается "частной военной компанией", но на самом деле она вовсе не частная, а государственная. Это деньги, которые мы с вами заработали. Это ваши деньги, это деньги моей мамы, жены. Там нет частных инвестиций. Им не жалко денег, поэтому их платят много. Они могут часть этих денег украсть, но им и не жалко их отдать.
— Почему вы так уверенно говорите? На чем основаны ваши утверждения?
— Я был в составе командного корпуса и работал в офисе, через меня прошло много документов. Здесь не надо быть талантливым математиком. Пригожин — не Абрамович и не Потанин, у него нет нефтяной компании. Его доходов не хватило бы, чтобы содержать ЧВК. Это исключительно бюджетные деньги.
— Сколько человек в "ЧВК Вагнер"?
— Когда я начинал, во время Луганска и Сирии, было около 600. Затем у "ЧВК Вагнер" появились военные центры в ЦАР, Ливии, Мали. Сейчас вместе с наемниками в Украине, наверное, около 5 000.
— Вы сказали, что нельзя было пользоваться телефонами. Чего опасалось руководство, по-вашему?
— Об этом я пишу в своей второй книге. Вагнеровцы работают в определенных и очень строгих рамках. Вот как силовые структуры в России стараются, чтобы население думало одинаково, рамки "ЧВК Вагнер" такие же. Нельзя думать, нельзя иметь мнение. Чтобы не было вопросов — например, "почему я получаю меньше соседа". Любая информация может спровоцировать мнение. Разве государственная пропаганда не так работает? Абсолютно так же. Власти рассказывают только то, что хотят, чтобы слышали люди.
О деньгах вопросов никогда не было. Лучше не думать. Наемник думает о семье, которую надо кормить. А как он зарабатывает эти деньги — об этом не думает.
Руководство ЧВК прилагает все усилия, чтобы не было понятно, что деньги из государственного бюджета. Нас учат верить, что деньги дает "царь Пригожин", он веселый, щедрый, заботится о нас, что на него надо молиться. Он и сам старается таким быть.
Знаете, когда я работал в офисе, у меня было ощущение, что он знает каждого раненого. Помнил, кто в каком госпитале лечился. Он размещал всех раненых в хорошие частные клиники. Я тоже лечился в частной, операцию мне делали в клинике "СОГАЗ" в Санкт-Петербурге. Он не жалел денег на лечение. Он ставит памятники в честь погибших. Около хутора Молькино в Краснодарском крае есть мемориальный комплекс в память о погибших наемниках. Там нет их имен. На самом деле погибших намного больше, их никто не считает.
Всех хоронят на родине. Даже если тела разорваны, останки все равно отправлялись родным, расходы на похороны "Вагнер" брал на себя. Есть и братские могилы, там ставится один памятник. Знаю, что в Стерлитамаке в Башкортостане на кладбище есть такое захоронение.
МАНЕРЫ И ТЮРЕМНЫЕ ЗАКОНЫ ПРИГОЖИНА
— Расскажите о Пригожине, как он общается с людьми?
— Его офис — это царство страха. Все как будто бы ждут наказания за поступки, которые еще не совершили. Еще ничего не сделали плохого, но страх уже есть. Пригожин сам живет по тюремным понятиям. Если человек сидит больше пяти лет, там наступает перекос сознания. Он отсидел 10 и вышел законченным зэком. Я сидел три и считаю, что тюрьма не успела меня изменить. Варлам Шаламов (российский политзаключенный, писатель, провел на Колыме 16 лет ) писал, что лагерный опыт не может быть положительным. Пригожин хорошо разбирается в людях. Знает, на кого накричать, а с кем говорить, зная меру. Разговаривает он матом. Моя должность была "расстрельной". Все до меня были им уволены. Когда я позвонил в Молькино сказать, что я ухожу, там ответили: "Мы так спокойно жили три месяца, может, останешься?" Думаю, нелегко найти человека, который выдержит Пригожина.
— В "ЧВК Вагнер" много осужденных?
— Судимость никогда не была поводом для отказа в работе в ЧВК. Были там люди, которые прошли через тюрьмы и лагеря, но в основном это были бывшие военные. В отрядах мы не позволяли вводить тюремные законы, это сразу пресекалось.
— Вы видели видеозапись из колонии в Марий Эл, где перед собравшимися во дворе выступает человек, похожий на Пригожина? Зачем ему это, по-вашему?
— Да. Я думал, у меня телефон взорвется — столько раз мне это видео послали. Сначала я не верил, что это Пригожин, отнесся к этому с иронией. Потом посмотрел, почитал, что написала "Медуза", и удивился. Не могу с точностью сказать, что на видео Пригожин. Если это он, то выглядит он плохо — опухший, как будто пил недели две. А он не пьет. Риторика его... Я был удивлен. Он сам сидел, поэтому знает, как разговаривать с осужденными. Наверное, он был там лидером. Понимает, на какие точки надо давить. Преступники — это решительные люди, они идут на "неразрешенный подвиг". Это не мои слова, это слова Солженицына. Им нечего терять, их ничто не держит. Например, кто пойдет в штыковую атаку? Вот как раз те, кто готов на "неразрешенный подвиг".
Это видео сделано по заказу. Если бы Пригожин не хотел, чтобы его снимали, таких смельчаков бы не нашлось. "Вагнеру" нужны новые люди, больше людей. ЧВК не желает терять позиции в Африке, не хочет привозить оттуда людей на войну в Украину. Им самим нужны ветераны. А кому нужны осужденные? Никому.
— Чем опасно посылать осужденных на войну в Украину? Что это означает?
— Это проявление упадка и кризиса. Это означает беззаконие в России. Законы и Конституция больше не действуют. Амнистия за участие в войне в Украине не вписывается ни в какие законы. Во время Второй мировой войны осужденных отправляли на войну только по специальному приказу Сталина. А у нас сейчас есть этот приказ? В России даже война не объявлена.
Это называется "безвластие закона". А так — опасности для общества никакой нет, потому что очень мало из них вернутся живыми. Тех, кто вернется, Пригожин приберет к себе. Проблема не в этом. Опаснее жить в стране, где не работают законы. Конституция превратилась в бумажку.
"ЧВК ВАГНЕР" И ВОЙНА В УКРАИНЕ
— Вы раньше были за войну в Украине, потом у вас изменилось мнение. Что на это повлияло?
— Когда я был за? В 2015 году я был в командировке в Луганске в составе ЧВК. Да, я был жертвой пропаганды. Я тоже считал, что нам надо избавиться от тлетворного влияния Запада. Когда был в Луганске, я думал, что Америка и Европа хотят нас завоевать. Потом смотрю по сторонам и чего-то этого не вижу. Нам твердили, что нарушаются Минские соглашения (соглашения 2014–2015 годов для урегулирования ситуации в Донбассе). Мы реально обстреливали территорию. Был там серб по имени Давор Савич. Это его отряд пересекал границу и провоцировал обстрелы. Это все Россия виновата.
Гулял по Луганску — около Центральной больницы отстроен перинатальный центр, а там некому рожать. Но он новый, он есть! Было много новых кварталов, домов. Торговец на рынке мне тогда сказал: "Зато бомжей у нас сейчас нет, они все в армии". После этого я понял, что все, что говорят про Украину, — неправда. Решил, что если еще раз пошлют в Украину, то откажусь. Но меня послали в Сирию.
В голове не укладывается, мы не должны были бомбить Украину. Я знал, что идет подготовка, но не думал, что будет полномасштабное вторжение. Армия стояла на границе с 2021 года, но я думал, что обойдется. Это полная бессмыслица.
— Есть примерное представление, сколько "вагнеровцев" сейчас воюет в Украине?
— Да, они там воюют — и очень активно воюют. Структура расширилась, они считаются частью российской армии. Сейчас и добровольцы, и отряды "Редут" — все под рукой Министерства обороны. Министерство использует их по своему усмотрению, о планах им никто не говорит.
— В Украину "вагнеровцев" перебрасывают из других стран?
— Нет, там тоже надо охранять занятые позиции.
— Вам, наверное, приходилось убивать. Это как-то повлияло на вашу жизнь?
— Вы хотите знать, сплю ли я спокойно? Да, я сплю спокойно, кошмары не снятся. С гражданскими я не встречался. Там, где я был, уже было пусто. Из Пальмиры все мирное население уехало. Когда мы заняли город Гута, всех жителей эвакуировали через зеленые коридоры — это было для меня шоком. Хороших людей я не убивал, точно знаю. Когда-то за убийство я отсидел. Это был главарь ОПГ. Жалею ли я? Нет.
СТРАХ И ОТЪЕЗД ИЗ РОССИИ
— Почему вы уехали? Чего вы опасаетесь?
— Я боялся, что не смогу принять участие в промоушене книги. Все знают, что я веду агитацию против войны. Чем дальше, тем сложнее было бы мне уехать.
Просить политического убежища во Франции я не собираюсь, хочу вернуться в Россию. Надеюсь, у меня будет такая возможность. Хочу к маме в Стерлитамак. Но осознаю, что если вернусь, со мной может случиться что угодно. Хочу довести проект до конца. Хочу, чтобы люди прочитали это все и осознали, что не должно быть такой компании, как "Вагнер". Почему — об этом я расскажу во второй книге.
— Как изменилась ваша жизнь после публикации первой книги? Сначала же Евгений Пригожин согласился с публикацией?
— Вы сейчас мне ножом по сердцу. Книга, опубликованная в России, была "беззубая". Мы просто уже хотели, чтобы она вышла. Там нет прямых заявлений, там только намеки. Там мы смогли всего лишь рассказать, что в России есть нелегальная военная организация.
Да, Пригожин прочитал рукопись, похвалил, хотел опубликовать, затем велел подождать 2022 года. Почему именно 2022-го, было непонятно. Вагнеровцы очень не хотели, чтобы я ее публиковал. Они стали угрожать, что ребятам это закроет двери, что им не будут платить и выгонят из госпиталей. Почему-то я проявил слабость, прогнулся. Не хотел причинить вреда людям. Забрал рукопись из издательства. Потом вдруг переосмыслил ситуацию, понял, что не хочу им подчиняться, нашел другое издательство и опубликовал хотя бы короткий вариант. Права на книгу выкупило французское издательство. Книга была переведена на несколько языков.
Ситуация меняется очень быстро. "ЧВК Вагнер" поняла, что больше не может скрывать информацию о себе, поэтому теперь они берут инициативу в свои руки и делают эти данные "открытыми". Государственные СМИ и блогеры пишут "о героизме вагнеровцев".
Оригинал публикации: Радио Азатлык
Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Что делать, если у вас заблокирован сайт "Idel.Реалии", читайте здесь.
