На третий по счету сеанс химиотерапии Татьяну Акчурину вновь будут возить из СИЗО. Следователь заявила, что, получив свободу, обвиняемая с онкологией может воспрепятствовать ходу дела или даже скрыться, а химиотерапию — ту, что назначили Акчуриной — пациенты переносят стойко. По крайней мере, те, что на воле. Не все из них даже больничные берут. Решавший вопрос о продлении меры пресечения суд с такой аргументацией согласился.
Татьяна Акчурина проходит обвиняемой по нашумевшему "делу БТИ". Зимой 2019 года выяснилось, что в Казани несколько лет работала группа аферистов, которые с помощью подделки документов переоформили на себя несколько объектов муниципальной собственности.
Ключевую роль в схеме, судя по всему, играли бывшая и нынешняя (на момент возбуждения дела) сотрудницы БТИ, а Акчуриной отводилась, скорее, чисто техническая роль. Подписи, сделанные её рукой, обнаружили на нескольких документах. Муж Татьяны, Артур Акчурин, тоже проходит по делу. Он почти полгода оставался под домашним арестом, но 15 августа тоже был отправлен в СИЗО.
Срок содержания под стражей Татьяны к этому времени уже истекал. Находясь под арестом, женщина уже успела пройти один курс химиотерапии — факт ухудшения её состояния после этих процедур официально признаёт даже руководство СИЗО.
"ЛЮБОЙ МОЖЕТ ОБРАТИТЬСЯ С ТАКОЙ ЖАЛОБОЙ"
Однако на следователя Елену Ахметзянову это обстоятельство не произвело впечатления, и она ходатайствовала о продлении срока содержания Акчуриной под стражей до 18 октября. Как выяснилось, Ахметзянова успела допросить даже лечащего врача (диагноз Акчуриной был поставлен еще в декабре 2018 года), и та, хотя и лишена была возможности наблюдать свою пациентку непосредственно в изоляторе, нарисовала следователю оптимистичную картину.
— Кто наблюдает её последние полтора месяца — "лечащий врач" или врачи СИЗО? — удивился адвокат Акчуриной Александр Стырне.
Сам Стырне во время рассмотрения ходатайства упирал как раз на справки из СИЗО (одна была датирована июлем, вторая августом):
— Из второй справки видно, что из категории нестабильного состояние перешло в категорию ухудшения.
— Любой может обратиться с такой жалобой, — возразила следователь, когда защитник перечислил побочные эффекты химиотерапии. — Это не приводит к летальному исходу.
— На ваш взгляд, содержание человека, у которого онкологическое заболевание, в СИЗО, благоприятствует улучшению здоровья? — поинтересовался у Ахметзяновой Стырне.
Он напомнил, что второй курс химиотерапии Акчурина прошла с недельной задержкой — по больницам арестанток развозит одна-единственная машина, из-за этого произошла накладка, и график пришлось сдвинуть.
— В данном случае СИЗО просто не очень удобно возить своих подопечных, — парировала Ахметзянова,заявив, что медики не видят никаких серьезных проблем, если сроки слегка смещаются.
Стырне попытался обратить внимание судьи на то, что тяжесть предъявленных Акчуриной обвинений — единственное по сути основание для заключения его подзащитной под стражу.
— Вами было добыто хоть одно доказательство, что ею уничтожено хоть одно доказательство за те минимум полгода, пока она находилась на свободе? — уточнил защитник у следователя (Акчурину заключили под стражу в начале июля).
— Следствие полагает, что возможно...
— Возможно или вы располагаете? — настаивал адвокат.
В отличие от сотрудниц БТИ, Артур и Татьяна Акчурины не имеют ни соответствующего образования, ни доступа к архиву, развил свою мысль Стырне, поэтому риск, что на свободе супруги смогут подделать или уничтожить какие-либо документы, практически исключен. А все доказательства против Акчуриной, которые добыло следствие, указывают на то, что её роль в деле "сводится к чисто технической".
— На мой взгляд, принцип гуманизма в данном случае должен превалировать, — сказал, обращаясь к суду, Стырне.
Тем не менее, заслушав стороны, судья продлила содержание Татьяны Акчуриной под стражей еще на два месяца.
"САМИ ПОНИМАЕТЕ, КАКОЙ НАСТРОЙ У ПАЦИЕНТА В СИЗО..."
Журналисту "Idel.Реалии" адвокат объяснил, что диагностированный у Акчуриной хронический лимфолейкоз не входит в специальный перечень заболеваний, препятствующих нахождению пациента в СИЗО. Но химиотерапия ослабляет иммунитет — что при содержании в камере изолятора на восемь человек существенно повышает риски получить более тяжелую форму заболевания. А то, что состояние Акчуриной уже ухудшилось, официально признаёт в своих ответах руководство СИЗО.
— Мы знаем немало случаев, когда пациенты с онкологией сгорают в считанные недели, — посетовал Александр Стырне. — Очень многое зависит от стресса, психологического настроя... Сами понимаете, какой настрой у пациента в изоляторе. Можно было взять подписку о невыезде. В крайнем случае — и мы этот вариант тоже предлагали — ограничить её перемещения и контакты домашним арестом.
Защитник напомнил, что для заключенных и арестантов в системе ФСИН существуют межобластные больницы. Проблема в том, что располагаются они в привязке к колониям — мужским или женским. В Казани такая больница есть на "мужской" ИК №2. Ближайшая женская колония находится на территории Чувашии.
Член ОНК Альберт Зарипов сообщил журналисту "Idel.Реалии", что правозащитники уже не раз заявляли руководству ФСИН о необходимости такой больницы для татарстанских женщин-арестантов. Однако всё упиралось в ссылки на "нецелесообразность" и "отсутствие средств". Возможно, придание широкой огласки подобным делам поможет изменить ситуацию, считает Зарипов.
Сотрудники СИЗО выставили арестанта на улицу прямо посреди ночи
Павел Мазуренко, адвокат Артура Акчурина, воздержался от комментариев по делу, пояснив, что на данном этапе публичные заявления могут повредить его подзащитному (ранее защитник указывал в своих жалобах, что Елена Ахметзянова использует заключение Татьяны Акчуриной под стражу как способ давления на её супруга; в целом такие действия следователя, по мнению Мазуренко, обладают признаками пытки).
При этом адвокат рассказал, что ходатайствуя об арестах, следователи очень часто прибегают к шаблонным формулировкам — "может воспрепятствовать следствию", "скрыться" и т.д. — и не утруждаются подкреплять эти слова какими-либо доказательствами: в большинстве случаев суды всё равно встают на их сторону. В результате доходит до абсурда.
В практике Мазуренко было дело, когда суд в очередной раз продлил содержание его подзащитного под стражей, а спустя всего неделю сотрудники СИЗО выставили арестанта на улицу прямо посреди ночи. Оказалось, с момента помещения обвиняемого в изолятор прошел ровно год — максимально возможный срок содержания обвиняемого под стражей. Получив внезапную свободу, арестант, который, как уверяло следствие, только и ждёт возможности скрыться, предпочёл — вместо того, чтобы сбежать — дозвониться до адвоката и проинформировать его о возникшей коллизии.
...Очередной курс химиотерапии Татьяна Акчурина должна пройти уже в первых числах сентября. По словам Александра Стырне, Верховный суд РТ пока еще не рассмотрел его жалобу на продление срока содержания под стражей.
Бойтесь равнодушия — оно убивает. Подписывайтесь на наш канал в Telegram.
