В пятницу, 26 июля, дымовая мгла от сибирских пожаров окутала поволжские города. За выходные она рассеялась — этому способствовала перемена погоды. Но, считает руководитель противопожарной программы Гринпис России Григорий Куксин, дым может вернуться.

—​ Пожары такого масштаба, как сейчас в Сибири, случились первый раз?

— Не первый. Были такие эпизоды в предыдущие годы. Но сейчас мы идем почти на уровне самых плохих годов — 2003-го, 2012-го. И, боюсь, что на этой неделе мы побьем рекордные показатели. Пожары продолжают развиваться, и похоже, что этот год станет самым проблемным для нашей страны за весь период, когда мы можем говорить о достоверных космических данных. За историю XXI века мы близимся к абсолютному рекорду.

При этом необычно распространение дыма. Дым от сибирских пожаров, когда горят Якутия, север Красноярского края, обычно уходит с севера на восток. Сейчас дым пошел на запад, к населенным территориям Западной Сибири, Урала и даже Поволжья, и преодолел огромные расстояния.

К сожалению, источник дыма сохраняется, поэтому если дым снова повернет на запад, он снова сможет добраться до этих населенных территорий. Что очень плохо, очень вредно. Еще несколько недель такая опасная ситуация точно будет сохраняться. Пока не пойдут дожди, которые помогут с пожарами справиться.

Поэтому надо быть готовым к тому, что в городах снова может появляться задымление. Следить за концентрациями в воздухе опасных веществ, требовать от властей введения режима "черного неба", если задымление сильное. Чем меньше разных вредных факторов будет одновременно, тем больше здоровья мы сохраним и тем меньше смертей получим.

И, конечно, надо требовать системного изменения ситуации. Потому что история с зонами контроля*, когда мы отказываемся от тушения пожаров, даем им разрастись на огромной площади и потом начинаем бороться с дымом в городах — неправильная, и ее надо пересматривать. Для этого до сентября, пока депутаты не начали рассматривать бюджет на следующий год, надо пересмотреть и сами зоны контроля, и выделение денег на борьбу с пожарами в регионах. Потому что, очевидно, сибирякам не хватает денег на то, чтобы с пожарами в таком масштабе бороться.

Руководитель противопожарного отдела Greenpeace России. Опыт тушения пожаров около 20 лет. В 2018 году вошёл в десятку лучших лесных пожарных России.

— Этот рекорд, которого мы вот-вот достигнем, обусловлен изменением законодательства в 2015 году, когда ввели понятие "зон контроля"?

— На самом деле, в 2015 году скорее узаконили практику, которая была принята до этого. От тушения пожаров регулярно отказывались и раньше. Просто в 2015 году это узаконили. И это, само по себе, может быть, неплохо, если бы ввели более четкие правила, какие пожары можно не тушить и в каких случаях, и корректно выделили эти зоны. Но в зоны контроля удивительным образом попали и населенные пункты, и освоенные леса, и дороги. И вот это совершенно неправильно – когда люди там живут, люди там заготавливают древесину, а пожары можно не тушить. Собственно, именно отказ от тушения таких пожаров, в освоенных местах, привел к тому, что пожары очень опасно развиваются, и угрожают населенным пунктам, и дали такое обширное задымление.

Зоны контроля надо обязательно пересматривать. А также пересматривать их объемы и объемы финансирования борьбы с пожарами.

— В Поволжье такие зоны есть? Где их можно посмотреть?

— Посмотреть можно на сайте Авиалесоохраны и на сайтах региональных управлений лесами. В Поволжье таких зон нет, насколько я помню. Все леса охраняемые. Но дым, к сожалению, не знает границ между регионами, поэтому, даже если Поволжье справляется с тушением пожаров в своих лесах, дым может приходить из соседних регионов.

И, конечно, на мой взгляд, совершенно неправильно в европейской части России вообще выделять зоны контроля. А они есть. В Архангельской области, например. Это должна быть исключительная мера для самых удаленных, самых труднодоступных территорий и даже там надо очень аккуратно относиться к этому решению, потому что как только мы решаем не тушить что-то, это значит, что мы надеемся только на точность прогнозов погоды. А они не всегда сбываются. Тем более, в условиях меняющегося климата.

— Можно ли как-то оценить ущерб от сибирских пожаров? В рублях, в объемах древесины, бумаги, количестве лет, за которые вырастут новые леса?

— Пока еще, к сожалению, они не закончились. Пока мы можем сказать, что объемы сгоревшего леса многократно превышают объемы всей заготовки древесины в нашей стране. Сгорело в этом году значительно больше, чем мы способны вырубить всеми законными и незаконными рубками вместе взятыми.

— За какой период вырубить?

— За этот год. В четыре-пять раз больше погибло лесов, чем мы способны вырубить в течение года.

И если лес в одном месте сгорел, рубить его будут в другом месте. Значит, у нас возрастет нагрузка на леса, которые не планировалось рубить. И, скорее всего, это будет усугублять проблемы и с лесным хозяйством, и с паводками и наводнениями, и влиять на ситуацию с изменением климата. Которая, опять же, будет создавать все более опасные условия. Это история, из которой точно надо находить выход. Надо тушить, пока можно тушить. На ранних стадиях, пока пожары маленькие.

Сейчас на сайте Гринпис опубликована петиция, под которой собираем подписи, чтобы системных изменений добиться как можно быстрее. За выходные требования поддержали сто тысяч человек. И думаю, что на этом мы не останавливаемся. Очень важно до президента, до губернаторов, до законодателей — собственно, письмо обращено к Госсовету, где все они вместе сходятся, — донести необходимость этих изменений и ту несправедливость, которую ощущают люди из-за того, насколько они не защищены от дыма пожаров, от самих пожаров. Особенно в регионах далеко от Москвы. Чудовищная разница! Чудовищно несправедливая разница в том, как защищены Подмосковье и Москва от пожаров по сравнению со всеми остальными регионами.

— А как Москва и Подмосковье защищены? Средств больше выделяется?

— Многократно. На два порядка больше техники и людей. И, конечно, все пожары тушатся. Никому здесь в голову не придет: "а давайте, пусть горит, ничего страшного в этом нет". Но почему-то в Сибири мы такие решения принимаем, и это, конечно, неправильно.

— Обстановку в Поволжье с точки зрения пожарной опасности как можете оценить? В этом году горели, например, мордовские леса...

— Этот год непростой по погодным условиям. В том числе, для Мордовии год оказался довольно тяжелым. Были пожары, если помните, Мордовский заповедник горел в окрестностях Сарова снова. И на границе Рязанской области и Мордовии, где деревня Свеженькая. Это печально памятные места по пожарам 2010 года. В этом году в Поволжье сгорели участки, пройденные пожарами 2010 года, сгорели завалы мертвой сухой древесины, и это были очень тяжелые пожары. Опять же, если в Сибири мы сейчас дадим сгореть огромным площадям, это значит, что в последующие годы пожары на этих площадях будут еще опаснее. На примере Мордовии мы это прекрасно видим. Наши добровольцы участвовали в тушении в Мордовии в этом году. Вместе с работниками заповедника, вместе с лесниками. И пожары были очень непростые.

Ваши лесники, ваши пожарные получают примерно раз в десять меньше поддержки, чем требуется, чтобы полноценно эту работу выполнять. Поэтому работают на износ, из последних сил. Никакой критики лесников, пожарных, которые тушат, нет. Но, конечно, федеральных денег должно выделяться значительно больше.

Поволжье пока справилось, но, к сожалению, может получить задымление не по своей вине.

*Зоны контроля — территории, на которых лесные пожары можно не тушить, если затраты на борьбу с пожарами окажутся больше вреда, ими причиняемого. Решение, тушить или нет пожар, принимают региональные власти.

Бойтесь равнодушия — оно убивает.​ Подписывайтесь на наш канал в Telegram.