Побег из страны Z. Семья из Кирова попросила политического убежища в Литве

В середине мая супруги Константин и Надежда Кикеевы покинули Россию и попросили политического убежища в Литве. Этому предшествовали драматические события: после начала войны в Украине Кикеев проводил многочисленные акции в различных городах страны. Он выходил с плакатом "Тысячи невинных жизней" в московском метро, писал на зданиях в Кирове "Остановите войну", публиковал антивоенные призывы в соцсетях. Второго мая мужчину задержали на площади Конева в Кирове с плакатом "РФ — оккупанты". Далее протокол за "дискредитацию армии", визит участкового и беседа в Нововятском РОВД — там полицейские пообещали, что будут его "давить". После этого Кикеев собрал вещи, усадил в машину свою беременную жену, двоих маленьких сыновей и направился к литовской границе.

— Почему вы решили уехать из России?

Константин: Я просто не представлял свою жизнь в стране под знаком Z, где власть захватили фашисты, а остальные с этим смирились. Я всегда занимал активную гражданскую позицию, выступал за свободу слова, за независимый суд, за честные выборы, за чистые улицы, за хорошие дороги. И, конечно, был против режима Путина. А когда началась война с Украиной, я просто места себе не находил! Как это так: бомбят Киев, Харьков, Мариуполь, гибнут мирные жители, женщины, дети, а я на работу пойду, как будто ничего не случилось. Да, я взял баллончик с краской и начал писать по ночам "Остановите войну!" на заборах, на зданиях, на снегу. Потом стал выходить с плакатами "Тысячи невинных жизней" или "РФ — оккупанты" на улицы, в метро, на площади. После моих антивоенных акций меня вызвали в полицию, сказали, что меня будут "давить", отберут детей. Кроме того, мне звонили с неизвестного номера и угрожали... если это перефразировать без употребления матерных выражений, угрожали изнасиловать в извращенной форме. То же самое говорили моей жене.

Надежда: Я просто видела, что с каждым днем в России жизнь становится все страшнее. Проблемы начались даже у наших детей. Наш старший сын Артем, ему семь с половиной лет, пошел в первый класс. Прошел месяц, и вдруг он мне заявил: "Мама, я в школу больше не пойду! Я ненавижу школу!" Я очень удивилась, потому что он всегда любил учиться, читать, рисовать. Я попросила сына записать уроки на телефон. Потом я стала прослушивать эти записи и поняла, что учительница младших классов ведет себя как настоящий тиран. Она кричит на детей, унижает их, обзывает: "Вы дебилы, целый класс дебилов! Не будете учиться, я вас отправлю в школу для умственно отсталых!". Я написала заявление директору. К моему удивлению, никто из тридцати трех родителей первоклассников меня не поддержал. Все считали, что ничего страшного не происходит. Один из родителей даже написал в чате, что таким образом педагог вырабатывает дисциплину…

Дети Кикеевых

Мой младший сын Денис посещал детский садик в Нововятском районе, у них в каждой группе висел портрет Путина или Медведева. А перед 9 мая появилась еще надпись на парадных дверях: "Мы Zа мир!" Когда я это увидела, я сказала Денису: "Иди, собирай свои вещи, мы больше в этот садик ходить не будем!" Прибежала воспитательница: "Почему вы против патриотической тематики?" Я ответила, что не хочу, чтобы моему сыну промывали мозги, и такого патриотизма нам не надо.

Константин: Перед праздником 9 мая, когда вокруг нас Zиговала страна, мы собрали наших детей, взяли одну сумку с вещами, сели в наш старенький автомобиль и поехали куда глаза глядят. Мы двигались по маршруту Киров-Нижний Новгород-Москва-Минск. Мы хотели уехать на Запад, Литва была первая западная страна на нашем пути. Мы попытались перейти белорусско-литовскую границу в районе местечка Каменный Лог. Белорусские пограничники, проверив наши паспорта, спросили удивленно: "А где виза? Как вы собираетесь проезжать в Литву?" Мы сказали: "Будем просить политического убежища!" Начальник пограничного пункта стал звонить куда-то: "Вас интересуют еще русские политбеженцы?" Похоже, ему ответили, что нет — и нас пропустили, пожелав удачи. Мы поехали по зеленой линии, так как никаких ценностей у нас не было. На литовском пограничном пункте к нам подошел пограничник и, узнав, что мы просим политическое убежище, спросил раздраженно: "Зачем вы приехали? Мы помогаем только украинцам! Разве в вашей стране война?" Конечно, мы этого не ожидали и были очень расстроены. Моя беременная жена заплакала.

Надежда: Было страшно, если честно. Литовский пограничник посмотрел на меня с огромным животом, у меня была тридцатая неделя беременности, посмотрел на детей. Костя дал ему почитать статью о нас в "Idel.Реалии", тот прочитал и вызвал начальника погранпункта.

Начальник ничего выяснять не стал, развернул нашу машину и отправил нас обратно в Беларусь. Это был один из самых драматических моментов в моей жизни. Чувствовали мы себя ужасно, голодные, измученные, дети плакали. Несколько часов мы стояли на белорусской границе, чтобы вернуться в Беларусь. Белорусские пограничники очень удивились, снова увидев нас, сказали, что будут с нами разбираться, грозились, что в тюрьму посадят. Но потом пришла женщина-пограничник, нам удалось ее уговорить, чтобы нас пропустили обратно в Беларусь. Мы поселились в гостинице в Каменном Логе, там переночевали, от усталости уже ничего не соображали. На следующий день мы стали писать друзьям, знакомым, просить помощи, совета. Нам ответила активистка из Кирова Светлана Марина и рассказала о супругах Марии и Ричарде Роуз, которые пытались бежать в Польшу, их тоже не впустили, они вернулись домой в Киров — и на следующий день их арестовали.

Потому что, как оказалось, пограничники передают в ФСБ все данные на людей, которые пытались бежать из России. Вот тогда нам действительно стало страшно, мы поняли, что назад дороги нет. Было четкое понимание, что если мы вернемся в Россию — нам крышка!

Константин: Через пару дней мы решили еще раз попробовать попросить политического убежища в Литве. На этот раз мы поехали через маленький пропускной пункт Лоша. Белорусы нас пропустили без вопросов, им на русских было наплевать. На литовской границе к нашей машине подошла женщина-пограничник, мы сказали громко: "Политубежище!" и протянули наши паспорта. К нам вышел начальник погранпункта, предложил оставить автомобиль на стоянке, и мы сидели в салоне ждали, пока у них закончится смена. Причем к нам все время подходили сотрудники пропускного пункта и спрашивали: "Есть ли у нас вода, еда, может быть, что-то нужно для детей?" Вечером нас попросили поехать за служебным транспортом и отвезли на пограничную заставу.

Там нас опрашивали сотрудники литовской миграционной службы. Опросник был на нескольких листах, в том числе присутствовали такие каверзные европейские вопросы: "Как вы относитесь к гомосексуализму?" или "Как вы относитесь к фашизму?" От руки я написал прошение о политическом убежище. Кроме того, на четырех страницах я подробно описал всю нашу историю, с чем мы были не согласны в России, почему уехали, какие акции я проводил, что нам грозило и так далее. После этой процедуры нам вручили карточки, позволяющие находиться в Литве. Нас отправили в приют для беженцев в городок Езнас, это в Каунасском уезде.

В приюте нас поместили в большой комнате, больше, чем вся наша квартира в Кирове. Вроде бы все сложилось хорошо, но в первые дни мы сильно нервничали, по ночам снились кошмары, что мы снова в России, а в нашу квартиру ломится полиция. Просыпались в холодном поту и не могли поверить, что мы уже в Европе, и нам ничего не грозит. Выделили нам социальное обеспечение, чтобы мы ни в чем не нуждались, примерно 100 евро в неделю.

Константин Кикеев на акции в России

Каждый понедельник мы ездили в супермаркет, закупались продуктами. Продукты в Литве очень вкусные, качественные, здесь не увидишь гнилых овощей или сарделек с истекшим сроком годности. В приюте есть кухня, плита, можно было готовить сколько душе угодно, никто никому не мешает. Кроме того, по 80 евро выделили на каждого члена нашей семьи, чтобы купить нам новую одежду, потому что у нас с собой почти ничего не было. Два раза в неделю приезжала англоязычная воспитательница-няня, она сидела с нашими детьми. Они рисовали, лепили, изучали английский язык. Нас возили на экскурсию в Тракайский замок, где в Средние века жили литовские князья. В общем, скучать нам не давали.

— В приюте в Езнасе вы успели с кем-то подружиться?

Константин: С большинством постояльцев приюта сложились хорошие дружеские отношения. Это были такие же политические беженцы, как и мы, русские и белорусы. Но к моему удивлению, среди них были и те, кто поддерживал войну в Украине. К примеру, был один дедушка, в России его осудили за экстремизм, он бежал в Литву, но мечтал вернуться на Родину, когда истечет срок его уголовного дела, и поддержать русские войска.

Литва

А с одним белорусом у нас вышел конфликт из-за детей. Наши сыновья поссорились, подрались из-за какой-то ерунды. Отец мальчика пришел, стал выяснять отношения, требовал, чтобы я выпорол своего сына, провоцировал меня на драку. Директор приюта, узнав об этом, решил нас расселить. Теперь мы живем в другом приюте — в городе Рукла. Здесь живут не только беженцы из России и Беларуси, но из Эритреи, Сирии, Афганистана, Ирака, Курдистана и разных африканских республик. Все это очень хорошие люди, мы со всеми подружились. Один сириец немного говорит по-русски, вчера лепешками угощал.

— Возникают ли проблемы в общении с литовскими жителями?

Константин: С одной литовской бабушкой мы очень подружились, я ей пол отремонтировал бесплатно, она все деньги предлагала, я не взял, она очень благодарна была. Почти все местные жители понимают русский язык: "Вы не стесняйтесь говорить по-русски, мы тут все говорим! Ваш язык не виноват!" Многие еще помнят советскую оккупацию, жили при СССР. Мы ездили в Вильнюс, там даже есть музей оккупации Литвы, очень интересная экспозиция. Когда назад возвращались на машине с русскими номерами, боялись, что шины нам проколют на остановке или еще что сделают, но все обошлось. Только один раз в магазине в Каунасе с нами грубо обошлись из-за того, что мы говорили по-русски, но это было один раз.

— Боятся ли в Литве военной агрессии со стороны России, как это случилось в Украине?

Константин: Особого страха нет, ведь здесь территория НАТО, литовцы надеются на помощь союзников. Не думаю, что Путин решится бомбить территорию НАТО. Но с другой стороны, кто его знает? Ведь никто не верил, что Путин нападет на Украину, а он взял и напал.

— Как долго вам придется ждать политического убежища?

Константин: Нам объяснили, что это процесс очень длительный. Поток беженцев в Литву сейчас большой, с каждым отдельно разбираются. Могут буквально завтра прийти, опросить и выдать разрешение, а могут только через полтора года. Остается терпеливо ждать. Ближайшие полгода мы будем находиться на полном государственном обеспечении. А через полгода можем получить ВНЖ — и будем иметь право на работу. Мы с женой уже начали подыскивать себе работу, читаем объявления в соцсетях, в газетах. По профессии мы столяры. Конечно, есть сложности, потому что литовский язык мы не понимаем, но учимся, ходим на курсы.

Литва

— Как отнеслись родные и друзья к вашему внезапному отъезду из России?

Константин: Моя семья, брат, мама отнеслись положительно, а вот некоторые друзья меня не поняли. Говорили нам: "Что вам не нравилось? Скоро вы из вашей Европы обратно прибежите! Сидели бы да молчали, мы же молчим!"

На день рождения мне из полиции позвонили, попросили прийти в отделение, якобы что-то подписать. Из детского садика жене звонили, из больницы, где она состояла на учете по беременности. Первое время мы скрывали, что бежали в Литву, говорили всем, что уехали в другой российский регион.

Надежда: Моя мама меня совсем не понимает. Она всегда голосовала за Путина. Она очень сердится, что я внуков увезла, что они, по ее словам, потеряли Родину. Она предлагала нам переехать в Казань, Москву или к ней в деревню в Куменский район Кировской области. Я ей говорила: "Мама, везде то же самое! Переезд в другой город или деревню ничего не изменит! Может быть, даже хуже!"

Моя мама считает, что все живут — молчат, и вы — молчите! Жили бы втихомолку, закрыв рот, закрыв глаза, но я так жить не хочу! Особой тоски по Родине я пока не почувствовала. Жизнь в Литве мне больше нравится, здесь люди живут цивилизованнее и экологичнее. Мусора и борщевика в населенном пункте не увидишь. В каждой деревушке красивые ухоженные дома, возле домов газоны, маленькие пруды, сады, парки, очень много аистов. Аисты в Литве — это почти как голуби и воробьи в России. Смотришь — сердце радуется.

— Константин, как вы думаете, когда вы сможете вернуться в Россию?

Константин: Я не питаю особых надежд на скорое возвращение. Я думаю, путинский режим в России — это надолго, лет на двадцать-тридцать точно. Пока будут люди, которые вместо протеста лежат на диване, уставившись в ящик, считая, что все решат за них, все так и будет продолжаться. Я думаю, что перемены произойдут, но не на моем веку. Я вижу будущее своих детей в Европе.

***

Когда эта статья уже была написана, у Надежды Кикеевой в роддоме города Йонава родилась девочка. Её назвали Кирой.

Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Что делать, если у вас заблокирован сайт "Idel.Реалии", читайте здесь.