Парадокс: пока вся Казань думает, что делать с переизбытком мусора, местные переработчики жалуются на его нехватку. Всё потому, что в жилых домах отходы никто не сортирует. А вот предприятия и компании уже перелопачивают и сдают вторресурсы, потому что поняли выгоду, уверяет руководитель ООО "Полимер Ресурс" Александр Иноземцев. В интервью "Idel.Реалиям" Иноземцев рассказал, что необходимо сделать, чтобы малые перерабатывающие предприятия стали принимать отходы у населения, и почему мусоросжигательный завод — не худший вариант из возможных.
— Сегодняшняя ситуация со сбором материалов благоприятна или неблагоприятна для переработчиков? У нас ведь нет раздельного сбора мусора.
— Он у нас есть, просто, может быть, обыватель этого не видит. На промышленном уровне, производители давно научились деньги считать. Те же магазины. Если вы в любой магазин зайдете, то наверняка заметите, что коробочки бумажные они отдельно складывают, пакетики – отдельно. Потому что если они это выкинут в мусорный контейнер, то должны будут вывоз мусора оплатить. А мусорный контейнер воздухом наполнить – очень быстро: там три килограмма положишь и три тысячи за восьмикубовый контейнер заплатишь.
Это мы дома не научились считать еще пока, потому что неважно, сколько мы выкинем — у нас такса одна с человека. А тут уже — объем. Поэтому люди стали то, что могут, то, что пользуется спросом, у себя на местах отделять и сдавать. Макулатуру уже везде, на каждом углу принимают. Пластик тоже везде принимают. Металлолом уже сто лет принимают.
Зачем им это все продавать, когда они могут переработать и еще раз использовать?
Я работаю с отходами технологическими. Предприятия уже не выкидывают брак свой, облои, литники (когда льют на станке изделие), а отдают мне на переработку и снова используют. Здесь отчасти даже помогли санкции. Раньше все вкладывали в цену. Отход кидали в машину, продавали кому-нибудь и не думали. Сейчас импорт дорогой, а у нас к нему много чего привязано. Даже тот же "Оргсинтез": вроде наше все, а много комплектующих импортных. Цена выросла, и покупать первичный материал на "Оргсинтезе" стало дорого. Предприятия стали денежки считать: зачем им это все продавать, когда они могут переработать и еще раз использовать? То есть изменилась ситуация.
У тебя должно 100 килограмм бумаги за год образовываться. Будь добр отчитайся, что ты не выкинул их на помойку, а сдал переработчикам
Другая причина заключается в том, что экологи заставляют предприятия делать паспорта отходов. В зависимости от рода предприятия - это уже научно разработано, доказано; сложилась база: какие должны быть и сколько отходов. Если у тебя три человека работают, у тебя такой-то вид деятельности, они сразу же говорят: у тебя должно 100 килограмм бумаги за год образовываться, пять лампочек дневных, то-то, то-то и то-то. Будь добр отчитайся, что ты не выкинул их на помойку, а сдал переработчикам. Это уже требуют. Понятно, что не у всех это еще есть, не всех зажали, кто-то еще решает по знакомству все эти вопросы. Но это есть и работает.
Уже давно все медучреждения обязали сдавать медицинские отходы в утилизирующие компании. Выкидывать нельзя. Их сначала заставляют провести дезинфекцию, только после этого передать в утилизирующие компании. А мы уже дальше их сортируем по видам: к примеру, зеркало – это полистирол, шприцы полиэтилен, системная трубка – ПВХ. И перерабатываем.
— Недавно прозвучали цифры, что в Казани в год образуется 550 тысяч тонн ТБО. Выходит, это только от домохозяйств такая цифра в городе?
— Почему от домохозяйств? С предприятий тоже идет. Мы пол подметаем. Всякий такой мусор, то, что не выбрали - банки консервные, пивные бутылки… Если у завода пять килограмм стекла образуется, он не повезет их сдавать. Это экономически невыгодно. Так же и бумага, если ее мало. Естественно, это все попадает в ТБО, и поэтому такие объемы.
ПЕРЕРАБОТКОЙ ОТХОДОВ НЕ ОХВАЧЕНО ТОЛЬКО НАСЕЛЕНИЕ
— У нас чтобы люди начали сортировать отходы, это только через деньги, через налоги можно заставить.
— Через налоги заставить можно, но вот сейчас же мы приходим, видим пять контейнеров, например. У нас же выбора нет. Мы знаем, что все равно это пойдет на мусоросортировочную станцию в куче.
— У нас если даже будет выбор, мы не будем собирать мусор раздельно. Это надо из поколения в поколение приучать, через воспитание, какие-то такие процессы, а не просто так: завтра мы поставили пять контейнеров. Все равно они будут с мусором. Они же стоят. Вон в "Меге" стоят эти контейнеры, и все равно... Люди некоторые не знают, что такое пластик. Ну, не знает он, не учился в школе. Для него что бумага, что какие-то такие вещи (показывает на полиэтиленовый файл – "Idel.Реалии"). И много таких людей. Свернул фантик, а в фантике фольга. Это уже какой мусор – непонятно. Он просто выкинет. В мусорку положит, если есть - этого мы добились более или менее. А чтобы раздельно – все равно надо будет досортировывать.
— На ваш взгляд, какие-то мероприятия принимались властями, для того, чтобы людей к этому приучить?
— Нет.
— Они всегда говорят, что наше население неспособно.
— Так и говорят, и я говорю, и мы сами - про себя, может быть. Вы дома мусор сортируете?
— Я не сортирую, потому что не знаю, куда это девать. Все равно один и тот же контейнер.
— Вот и все. Даже если сейчас поставят контейнеры, все равно на сто процентов [сортировки] не будет.
— Но кто-то начнет.
— Начнут, да. Уже мне – есть в интернете объявления о том, что такая организация существует – очень много звонков от частников: “А куда вам можно привезти? Я пакетики молочные все мою, я бутылочки все мою. Мы не хотим это выкидывать”. Таких звонков с каждым годом все больше и больше.
— И что вы им говорите?
— "Пожалуйста, привозите. Если вам интересно, привозите. Я, конечно же, не поеду к вам домой". И уже привозят.
Сбор раздельный — было бы хорошо, конечно. Но для нас, для переработчиков, если мы берем у посредников, получается дорого. Если пленку в магазинах или у частников я покупаю за 10-15 рублей, то посредники уже за 25-30 рублей предлагают. Не меньше двадцати. За двадцать — это уже такая грязь, которую надо только через мойку [пропускать].
Люди могли бы уже к нам нести, если бы сортировали. Не нести в "Чистый город", например, этот пакетик. Если бы государство между частными предпринимателями распределяло эти деньги, а не олигархам [отдавало]... Определили бы в правильном нормативе: например, этот район должен сюда сдавать, этот туда, этот туда. На этот район, скажем, два достаточно переработчика, и им будем какую-то дотацию выделять. Если бы все это контролировалось, тогда это, может быть, какая-то схема рабочая была. Мы бы поставили контейнеры. Ко мне бы пришли, я бы накладные выписал, даже купил бы – а они бы отчитались, что не выкинули мусор. Как в Германии, например, где жители платят только за выброшенные смешанные отходы. И все. А с нас бы, в свою очередь, тогда требовали налоги.
На сегодняшний же момент мне это невыгодно. Я не соберу того объема. А за квадратный метр, что я арендую, когда поставлю какую-то будку или контейнер, я буду платить. И я эти затраты не оправдаю никогда.
— Не соберете объема именно потому, что население не приучено?
— Оно и не приучено. И всё равно, если платить за это всё - контейнеры, аренду, перевозку, не будет выгодно. Какие-то льготы должны быть.
— Если я правильно понимаю, то территория города должна быть поделена на участки, и нужно проводить конкурс среди переработчиков, чтобы они могли какой-то участок обслуживать?
— Да.
— Если бы условное ТСЖ организовало у себя сбор полиэтилена чистого, при каком объеме вам стало бы интересно самим приезжать забирать?
— Чтобы полная машина была. Я нанимаю "газель". "Газель" везет полторы тонны, либо шесть кубов — вот чтобы она была забита и ее не гонять впустую. Я даже по больницам — не нанимаю грузовик, а на своей [легковой] езжу. Мне звонят из отделения какого-нибудь: вот у меня пять пакетиков. Больницы-то мне бесплатно отдают — я заехал по пути в течение дня, забрал, хоть там десять-двадцать или тридцать килограмм — сколько багажник позволяет. Из этого надо исходить. А другие звонят: приедь, забери — за деньги. Ну что, я приеду, 100 килограмм заберу? Мне смысла нет грузовик гонять. Дай мне объем — я приеду, либо сам привози. В основном сами привозят.
Нужно, чтобы все было по отдельности. То есть, чтобы полиэтилен был в полиэтилене, — полипропилен — в полипропилене, полистирол — в полистироле.
— Что из этого то, с чем жители каждый день сталкиваются?
— Пленочные материалы: молочные, полиэтиленовые пакеты, сумки — это полиэтилен. Жесткие [материалы] типа пузырьков от шампуней, канистры — это полипропилен. Бутылки молочные, кефирные — это ПЭТ. Я его не беру. Но полиэтиленовые крышечки можно отворачивать и складывать. Полистирола в быту очень мало. Это может быть какая-нибудь розетка бытовая. Сейчас много стало полипропилена. Бытовой хлам на рынке продают: дуршлачки, масленки, ведерки, цветочные горшочки, тазики — вся утварь такая одноразовая, которая быстро ломается и трескается.
— То есть по большому счету ТСЖ никакой сложности не составляет организовать раздельный сбор у себя?
— Им же нужен объем, место. Если они сейчас будут платить аренду где-то, снимут помещение – это опять деньги. Им же нужно этот контейнер привезти, куда-то вытряхнуть, расшвырять, “выклевать” оттуда, собрать, спрессовать, положить.
ПЕРЕРАБОТЧИКАМ НЕ ХВАТАЕТ СЫРЬЯ
— С мусоросортировочных станций вы что-то берете?
— Там грязная продукция. Я не беру. Там редко бывает когда что-то чистое. Если только эти мусоросортировочные станции заключили договоры с большими торговыми сетями. Они же сейчас обслуживают большие комплексы типа "Меги", а там есть чистый мусор. То есть иногда у них встречается. То, что они забирают с ЖЭУ, с домов, там, конечно, уже хлам и все грязно. А если где-то им что-то чистенькое перепадает, они, естественно, тоже уже научились считать деньги.
— Тоже с вами работают?
— Да, но очень мало. В основном они работают с теми организациями, у которых есть моющие линии, либо продают в Москву и другие регионы.
— На сортировочной станции вообще что они могут выбрать, когда все это в куче?
— Там бункер вытряхивается на транспортерную ленту, которая медленно движется. Стоят люди и вручную выщипывают из этой кучи мусора все, что можно: стекло, пластик, бумагу.
— Тот пластик, который переработать можно, он уже весь перерабатывается в Казани?
— Мы переработать можем много. У нас нет предложений. Я говорю: есть комбинированный мусор — это уже опять надо либо мойку, либо сортировку. Если мне привезут 100 тонн пластика чистого, я его переработаю.
— То есть недостатка в перерабатывающих предприятиях у нас уже нет?
— Я думаю, их достаточно, потому что мы конкурируем. Мне не хватает отходов, которые можно сразу же перерабатывать.
А брать у сортировочных станций — у них ценник уже очень большой. Плюс еще перебрать, рассортировать [надо] — там ничего не останется. То есть это уже экономически невыгодно. Мое маленькое производство при идеальном раскладе (то есть все рабочие хотят работать, все есть, при полной загрузке) 100 тонн в месяц может переработать. 100 тонн в непресованном виде — это футбольное поле метровым слоем. Но в итоге я перерабатываю меньше гораздо: 70, 50, в зимние месяцы — 30-40.
— Почему в зимние меньше?
— Под снегом все лежит (смеется). Не видно.
МУСОРОСЖИГАТЕЛЬНЫЙ ЗАВОД — МЫ НИЧЕГО НЕ ТЕРЯЕМ
Есть там сортировочная линия, нет? Если там просто печка, труба и больше ничего нет, конечно, не надо
— Даже если у нас будет раздельный сбор отходов, процентов тридцать после переработки все равно останется. Это как минимум. Они наберутся из мелочей: в виде мусора, смёта. Маленькая какая-нибудь деталюшка попадется, тот же фантик – он с одной стороны бумага, а с другой — фольга. Его никто не отделит и не уберет. И это надо будет захоранивать. Есть флакончики парфюмерные, например, от которых этикетки невозможно отодрать. Возможностей организовывать промывку, нанимать кого-то, чтобы их отдирать, нет, а вместе с этикетками перерабатывать нельзя. Вот же где эти тридцать процентов хвостов. Тут нужно работать с производителями, законы принимать, может быть. Есть же возможность наносить краску прямо на упаковку.
— Как вы относитесь к идее строительства мусоросжигательного завода у нас здесь?
— Я не знаю, что именно они там хотят делать, как сжигать. Надо же, чтобы они конкретно дали, что в этот завод входит. Есть там сортировочная линия, нет? Если там просто печка, труба и больше ничего нет, конечно, не надо. Во многих странах сжигается, но сжигается со всеми требованиями, все фильтруется, очищается. Если все будет правильно и тепловая энергия будет использоваться в виде котельных, как в Швейцарии, то почему нет?
Так мы еще через несколько лет такую же свалку организуем, не в этом месте, так в другом
Просто одно дело — сжечь и получить пепел, а другое дело – горы огромные мусора ветром раздуваются. Я за завод. Меньше места будет заниматься [отходами], меньше вреда. Понятно, надо, чтобы очистные станции работали у них по всем требованиям: стоки все эти, выбросы в атмосферу, чтобы все это фильтровалось. Хотя она [свалка] и так горит, просто будет более компактно гореть. То есть мы ничего не теряем. Так мы еще через несколько лет такую же свалку организуем, не в этом месте, так в другом, потому что отходы образуются, они никуда не деваются. Мы будем площади занимать-занимать-занимать. А тут мы будем пеплом занимать площади — это разница большая.
Мы все закричали против, потому что знаем, что наш человек все сделает через одно место, неправильно. То есть ничего не изменится – очередной транш денег с государства, с бюджета, и все останется так же. Мы этого боимся и из-за этого начинаем [возмущаться]. Но даже если они так же сожгут, это будет гораздо меньше места занимать. И не будет летать все это, на что страшно смотреть. Ведь так же горит, так же дым идет. А там еще построили комплекс жилой красивый напротив свалки.
— В Самосырово?
— Да. Я все удивляюсь: что там с верхних этажей? То есть все это нужно, но надо, чтобы кто-то это проверял, кто-то за это отвечал, чтобы все это было грамотно.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram и первыми узнавайте главные новости.