Двенадцатого-тринадцатого июня в Вильнюсе прошла конференция "Эмансипация и самоопределение финно-угорских народов России: чему нас учит опыт развитых демократических стран". В числе дискуссионных тем — вопрос, возможен ли в России реальный федерализм и мирное, равноправное сосуществование центра и регионов. О том, что нужно для создания федерации и как быть с имперским мышлением, "Idel.Реалии" пообщались с президентом фонда "Свободная Бурятия" Александрой Гармажаповой и другими участниками конференции.

ВОЗМОЖЕН ЛИ В РОССИИ РЕАЛЬНЫЙ ФЕДЕРАЛИЗМ?

Президент фонда "Свободная Бурятия", журналистка Александра Гармажапова убеждена, что в России возможен реальный, работающий федерализм. Как минимум — обществу, по её словам, следует предпринять попытку, создав при этом возможность для регионов, которые того пожелают, через референдум воспользоваться правом на самоопределение и обрести независимость.

— С регионами, республиками, которые станут независимыми, Россия может строить нормальные добрососедские отношения — как это в своё время было и с балтийскими странами, хотя, к сожалению, сейчас о них говорить уже не приходится, — полагает президент фонда "Свободная Бурятия".

Гармажапова при этом говорит, что ей не близка позиция ряда активистов, которые настроены резко негативно по отношению к идее федерации и обвиняют сторонников федерализма в том, что те пытаются удержать "империю 2.0".

— Они напоминают мне, простите, Тосю из "Девчат", которая зацепилась за проволоку и говорит парню: "Пусти!" — а тот стоит и улыбается, потому что он её и не держит. Мне кажется, что некоторым активистам стоит понять, что в реальной федерации никто никого не удерживает, — говорит Александра Гармажапова.

С ней согласна и коми активистка Лана Пылаева. Она убеждена, что реальный федерализм в России возможен, и, хотя это сложный путь, он стоит усилий.

— При реальном федерализме, я думаю, мы сможем добиться автономии. Это хороший вариант для Коми, учитывая в том числе географическое положение. Необходимо усиливать муниципальную и региональную власти и вовлекать как можно больше людей — чтобы они имели возможность влиять на то, что происходит вокруг них, — полагает активистка.

То, что путь к реальному федерализму будет долгим и сложным, отмечает и руководительница проекта поддержки региональных инициатив Мария (имя изменено): кроме смены режима на демократический, на федеральном уровне российские субъекты, по ее словам, тоже должны пройти определенный путь.

— Как говорила сегодня Александра Гармажапова, важно преодолеть в себе травму, чувство вины; проработать прошлое, понять и признать собственную роль в том, как мы пришли к тому, что имеем сейчас. А это болезненный процесс, — полагает собеседница.

Мария также считает, что субъекты будущей федерации не будут такими, какие они есть сейчас — по её словам, логичнее их укрупнить, поскольку границы многих регионов определялись не по этническому принципу. Из-за этого, говорит она, многие народы оказались распределены по нескольким субъектам России.

— Эти границы, с моей точки зрения, — намеренная политика советского государства по децентрализации, чтобы люди не чувствовали себя едиными и не ассоциировали с одним регионом. Так что я думаю, что границы в новой федерации должны формироваться с учётом этнического принципа. Мне интересно, каким образом эти процессы будут происходить в Северном Кавказе, потому что это сложный регион, в котором накоплено много этнических конфликтов уже сейчас, и их тоже нужно будет преодолевать, — считает Мария.

Для реализации идеи федерализма в России необходима личная ответственность каждого и готовность нести ответственность за самостоятельность региона, полагает участник конференции Алексей (имя изменено).

— Пока существует некий патернализм и вера в то, что есть центр, и в этом центре знают лучше, как надо, никакой ответственности не будет. В 1990-х были сильные регионы с сильными элитами. Тут можно вспомнить Татарстан и Башкортостан, Дальний Восток и очень сильный Урал, не только экономически, но и политически. И все они задумывались о максимальной самостоятельности в рамках России, — говорит собеседник.

Подобная традиция складывалась, по словам Алексея, ещё с советских времён — и не только в национальных республиках. Это, по мнению собеседника, создавало базу для будущего федерализма, и если бы эти процессы продолжались естественным путем, а Москва не давила на регионы, федерализм в России имел бы шансы достичь американского уровня.

— К сожалению, с начала 2000-х этот курс начал сворачиваться, часто силовыми методами, потому что, видимо, Москва почувствовала, что теряет контроль над регионами. Тем не менее федерализм — отличный формат для существования такой большой страны, как Россия: регионы могли быть максимально независимы друг от друга, иметь возможность экспериментировать с собственными форматами экономики, политической конфигурации и так далее. И тогда вместо унитарной системы "как сказали из Москвы, так и будет", мы бы имели больше 80 вариантов развития экономики страны. Это не значит, что все они бы срочно стали независимыми, и страна бы развалилась — это помогло бы нам выявить наиболее эффективные модели, — говорит собеседник.

Он также добавляет, что для ряда регионов в плане рынка могло бы быть выгоднее взаимодействовать с другими государствами не через Москву, а напрямую.

— В этой системе, условно, если на Урале хорошо развита промышленность, владельцы заводов могут сами решать, с кем именно они торгуют, по какой цене и так далее, минуя Москву и Кремль, из которых не всегда видно, как лучше будет для людей, живущих за тысячи километров от Красной площади.

ПОЧЕМУ ПРОВАЛИЛСЯ ЕЛЬЦИНСКИЙ ФЕДЕРАЛИЗМ?

Лана Пылаева видит причину провала ельцинского федерализма, прежде всего, в отсутствии демократического опыта.

— Очень важно на маленьких моментах объяснять, что такое демократия: что люди могут коллективно решать, где расположена мусорка или как проходит дорога — и на таких моментах они могут включаться и осознавать собственное влияние. Для нашего региона — Коми — важен и язык, потому что вокруг него строится идентичность, — говорит Пылаева.

Александра Гармажапова считает, что в 1990-х властям и населению не удалось извлечь уроки истории — что и привело к провалу.

— Некоторым кажется, что достаточно иметь систему сдержек и противовесов — независимые суды, парламентская модель вместо президентской, усиление муниципальной власти… Это всё — правильно, на мой взгляд. Но если не будет политической культуры, которая всегда основывается на уроках истории, остального тоже не будет, — полагает Александра Гармажапова.

После развала СССР, говорит она, федеральный центр был слабым, и поэтому главы некоторых российских регионов как бы шантажировали Москву. Первый президент РФ Борис Ельцин, по словам Гармажаповой, не очень понимал, как реагировать на подобные действия. Когда же позиции центра усилились, а к власти пришёл Владимир Путин, ситуация полярно поменялась — и уже центр начал давить на региональные власти.

— Думаю, шантаж — это то, что должно стать неприемлемым в принципе. В нормальной, адекватной, цивилизованной стране, где развиты институты и извлечены уроки истории, это недопустимо. А у нас говорили об этом мало, и, несмотря на якобы "свободу" в 1990-х, не все архивы раскрыли, а значит, мы не увидели всю неудобную правду о нашей стране, — говорит собеседница.

В качестве примера нехватки политической культуры у россиян Гармажапова вспоминает свой опыт просмотра американского сериала "Скандал", который ей посоветовал политик Илья Яшин. В основе его интриги лежит то, что у представителей высших эшелонов власти США есть некая тайна, раскрытие которой уничтожит их карьеры.

— Я весь первый сезон думала: ну какой же у них секрет? Оказалось — что они сфальсифицировали результаты президентских выборов в одном из штатов. Я помню свою первую реакцию: мне показалось, что это вообще никакой не секрет, что здесь такого? Ну, фальсифицируют примерно все. К чему это? На уровне сознания ты понимаешь, что это действительно проблема, что это захват власти. Но, будучи россиянином с отсутствием базовой политической культуры, ты смотришь на подобный сериал сквозь другую призму. Думаю, когда мы начнём понимать, что это действительно очень большой секрет, на котором действительно может держаться целый сезон сериала, тогда что-то изменится, — рассказывает Гармажапова.

При этом у России, по ее словам, есть соседи, которым удалось извлечь уроки истории, проработать неудобную правду и как итог — сформировать политическую культуру. В своём докладе о федерализации в качестве примеров таких стран Александра Гармажапова рассматривает Литву и Украину, у которых, полагает она, можно поучиться выстраиванию системы муниципальной власти.

— Нам нужно учиться у стран, которые меньше, хотя некоторые думают, что они не могут быть примерами для "великой России" — я имею в виду нарратив, который продвигается официально. Взрослая позиция заключается в том, что ты не боишься учиться и признавать свои ошибки. А если ты считаешь, что сам можешь всех научить, показать "гендерно-нейтральные" деревянные туалеты, ты далеко не уйдёшь.

КАК БЫТЬ С ИМПЕРИАЛИСТАМИ В ОППОЗИЦИИ?

Многие активисты, выступающие за деколонизацию, обвиняют федеральных оппозиционных политиков в имперских взглядах. Кого в таком случае можно считать "достойным" кандидатом для выстраивания будущего демократической России? Александра Гармажапова полагает, что подобные обвинения не являются конструктивными.

— Тут очень большая проблема: у нас все всё время указывают друг на друга, но при этом не очень занимаются самоанализом и саморефлексией. Имперское сознание и расизм присущи всем, в том числе и самим национальным активистам. Я сама наблюдала случаи, когда представители этнических меньшинств азиатского происхождения возмущались, что их в Москве или Петербурге называют "мигрантами" и путают — в их формулировках — с "какими-то там узбеками". Это расизм, потому что они считают, что они лучше таджиков или узбеков, потому что они — граждане Российской Федерации, — отмечает собеседница.

Александра Гармажапова предлагает исходить из позиции, что каждый из нас — живой человек и склонен совершать ошибки. Это, по ее словам, применимо и к представителям российской оппозиции, среди которых есть люди порядочные и непорядочные; люди, которые мыслят по-имперски и не-имперски. А приписывать определённым группам тот или иной набор черт, считает Гармажапова, — в определённой степени тоже расизм и шовинизм.

— У меня есть знакомый украинец, славянской внешности, он женат на бурятке. Как-то он оказался в компании деколониальных активистов. Какую шутку он услышал? — "Впервые у нас в компании белый человек". Мне кажется, некорректно определять, кто "белый", а кто "не белый". Нам всем предстоит очень глубокая и долгая работа, в том числе — с самими собой, — полагает собеседница.

Будущая федерация должна выстраиваться снизу, а не сверху, убеждена Гармажапова. Регионы, по ее мнению, должны продвигать собственные интересы самостоятельно, а не ждать, что скажет Москва: кто бы ни был у власти. А ещё — не занимать позицию жертвы.

— Как бы это пафосно ни звучало, власть не дают, а берут. А с жертвой никто не разговаривает на равных. Жертва теряет субъектность. Когда некоторые активисты говорят: "Мы жертвы, нас колонизировали" — они отказываются от собственной субъектности. Я же это вижу иначе. Первое — мы не жертвы. Второе — мы равноправные партнёры. Третье — мы сами можем определять, что мы считаем нужным для себя. Мы можем быть достаточно интересными, чтобы оказываться на высоких площадках и иметь доступ к медиаресурсам. И это тоже большая работа, — полагает собеседница.

В то же время при общении с оппозицией и журналистами, говорит Гармажапова, важна дипломатичность. Многие люди открыты к диалогу и искренне заинтересованы в том, чтобы узнать о проблемах коренных народов и о том, почему важна деколонизация.

— Недавно я была на эфире у политика Владимира Милова. Там был вопрос от аудитории с формулировкой "малые народы". Я сказала, что я не очень люблю кого-то поправлять, но мы всё-таки стараемся не использовать такую формулировку. Тогда Милов — которого все критикуют за имперские взгляды — сказал: "Нет-нет, поправляй, говори как надо". Никто из нас не идеален, ни у кого изначально нет исключительно хороших черт. И если вы найдёте мой первый пост, где мы объявляем о создании фонда "Свободная Бурятия", вы там увидите формулировку "малые народы". То есть я сама совершала такую же ошибку. Ошибки показывают, что мы находимся в процессе обучения, — утверждает Гармажапова.

ДОЛЖНЫ ЛИ КОРЕННЫЕ НАРОДЫ ПОДДЕРЖИВАТЬ БОЛЬШИНСТВО?

Свою задачу Александра Гармажапова видит в том, чтобы сделать регионы более заметными — причём не только национальные. Они, по мнению президента фонда "Свободная Бурятия", должны иметь возможность чувствовать себя теми, кто вправе требовать и определять, а не просить.

— Когда я выступала на Женевском саммите ООН, куда меня порекомендовала Евгения Кара-Мурза (жена российского оппозиционера Владимира Кара-Мурзы, отбывающего 25-летний срок в колонии строгого режима в Сибири — "Idel.Реалии"), я говорила о политических заключённых из регионов, о которых мало пишут в прессе. Это были представители разных народов, в том числе русского народа. Потому что мне кажется аморальным отказывать в поддержке антивоенным активистам только потому, что они какой-то "не той" национальности. Опять же, когда мы, будучи этническими бурятами, говорим на таком крупном мероприятии о политзаключённых из регионов, мы находимся в позиции сильного, того, кто помогает, а не просит. И это тоже важно для самоощущения, — отмечает Гармажапова.

КАК СТРОИТЬ ОТНОШЕНИЯ С МОСКВОЙ И БОЛЬШИНСТВОМ?

В реальной федерации отношения с центром, вновь отмечает Александра Гармажапова, должны строиться на равных. При этом со стороны лидеров оппозиции, по ее мнению, было бы правильно говорить о том, что среди них тоже есть люди из регионов.

— Тот же Владимир Милов — из Кемерова. Леонид Волков — из Екатеринбурга. Екатерина Шульман — из Тульской области, Максим Курников — из Оренбургской области, чем, как мне кажется, он очень гордится. А Фёдор Крашенинников родился в Казахстане. Сергей Гуриев — из Осетии. Я думаю, если человек не стесняется того, откуда он, это его характеризует с лучшей стороны. Я сама открыто говорю, что родилась не в Улан-Удэ даже, а в Хойтобэе. Это, конечно, пригород Улан-Удэ, но я всё равно всегда подчёркиваю, что есть такой населённый пункт, — делится собеседница.

Гармажапова хочет, чтобы в новой федерации у детей из глубинки была возможность получить достойное образование без лишних преград, чтобы их жизнь не была бедной, и они не сталкивались с дискриминацией из-за национальной принадлежности. Однако борьба с дискриминацией не должна превращаться в "борьбу с русскими", подчеркивает президент фонда "Свободная Бурятия".

— Неправильно считать русских, как говорят некоторые, "генетически неполноценными", "носителями генов рабов и имперцев". Это тоже расизм. Многие представители российского гражданского общества в начале вторжения в Украину позволяли себе высказываться о бурятах и чеченцах как о жестоких людях. Это недопустимо, так же, как и высказывания, что "в Петербурге все расисты". Потому что я вспоминаю своих учителей и преподавателей, одноклассников. И они не были расистами. И именно образование, полученное в Петербурге, позволяет мне продвигать деимперскую, антирасистскую и антишовинистскую повестку. Моя же функция — в том, чтобы обеспечить жителям Бурятии соблюдение их прав, в том числе — права на выбор. А быть в составе федерации или независимым государством — решать им, — резюмирует Александра Гармажапова.

• В последние годы Россию критикуют за давление на активистов, выступающих в защиту федерализма в РФ, и проводимую Москвой "ассимиляционную" политику в отношении представителей ее коренных народов и национальных меньшинств. Одновременно эксперты и активисты указывают на демонтаж федеративных основ государства.
• Российские власти усиливают преследование — теперь уже и уголовное — активистов, которые выступают в защиту федерализма, полномочий регионов и прав коренных народов, населяющих Российскую Федерацию, криминализируя даже политические (гарантированные Конституцией страны) выступления. Это привело к тому, что активисты все чаще стали говорить о желании отделиться от России. К таковым относится, например, бурятская активистка Марина Ханхалаева, которая в конце апреля в Нью-Йорке на постоянном форуме ООН по делам коренных народов выступила с жесткой критикой российской политики. Она говорила про колонизацию, про то, что бурятские территории лишают автономии, а также о том, что после полномасштабного вторжения в Украину Россия использовала своих неславянских граждан как "расходный материал".
• С сепаратистской риторикой регионалистов не согласны не только российские власти, но и представители российской оппозиции. Так, с началом полномасштабного вторжения России в Украину Михаил Ходорковский неоднократно говорил, что против сепаратизма, представители Фонда борьбы с коррупцией (ФБК) выступали с прогнозом о маловероятности распада России. Об этом в июле 2022 года говорил Леонид Волков, в феврале 2023 года — Владимир Милов. А в середине июля 2023 года об этом написал и Георгий Албуров, который назвал идею отделения Башкортостана и Татарстана маргинальной. Мария Певчих также не видит никаких предпосылок для распада России. Такого же мнения придерживается и президент России Владимир Путин. В мае 2023 года он иронично выразился о сторонниках отделения от России, намекнув на участников пражского Форума свободных народов пост-России, где были представлены и татары, и башкиры.

Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Что делать, если у вас заблокирован сайт "Idel.Реалии", читайте здесь.