Спикер татарстанского парламента выступил за отмену ЕГЭ, поддержав инициативу депутата от КПРФ Фадбира Сафина. Колумнист "Idel.Реалии" Искандер Ясавеев, более двадцати лет преподававший в Казанском государственном университете (КФУ), рассматривает высказывания Фарида Мухаметшина как проявление некомпетентности и стремление продемонстрировать лояльность российской власти за счет интересов граждан.
Высказывания председателя Госсовета Татарстана Фарида Мухаметшина в поддержку отмены ЕГЭ свидетельствуют о его некомпетентности в вопросах высшего образования, несмотря на наличие докторской степени. Спикер татарстанского парламента в совершенстве овладел искусством улавливать сигналы сверху и следовать им, отдавая предпочтение конъюнктуре, а не интересам граждан и общества.
Слова о том, что общество якобы возмущается Болонским процессом и ЕГЭ, и о необходимости обращения к спикеру Госдумы РФ Вячеславу Володину по поводу отмены единого госэкзамена — очередная демонстрация лояльности российской власти посредством поддержки традиционалистских и антизападных установок.
Между тем система ЕГЭ выполняет важные связанные друг с другом функции. Во-первых, она устраняет возможности для коррупционного поведения вузовских функционеров на стадии приема в высшие учебные заведения. Во-вторых, открывает возможности обучения в лучших учебных заведениях для талантливой и способной молодежи и делает поступление в вузы более справедливым. В интересах всего общества, чтобы способные граждане получали хорошее образование и занимали важные позиции.
Я хорошо помню изменения, которые произошли в Казанском государственном университете после введения в действие системы ЕГЭ в конце 2000-х годов (в то время я преподавал социологию в КГУ). С одной стороны, снизился уровень знаний поступающих абитуриентов и студентов-первокурсников. Значительная часть лучших выпускников школ в Татарстане переориентировалась с казанских вузов на московские и петербургские. Это был вызов для КГУ, означавший необходимость развития, улучшения репутации и конкуренции с ведущими университетами.
С другой стороны, исчезли теневые практики взимания мзды с родителей абитуриентов при поступлении, устройство в вуз по личным и родственным связям, всевозможные договоренности и неформальные списки поступивших, которые составлялись еще до начала приемной кампании. Далеко не все вузовские работники участвовали в таких практиках, но все знали о происходящем. Один из моих коллег назвал период принятия решений о том, кто поступит в университет, "днями, которые кормят весь год", имея в виду интересы заведующего кафедрой. С введением поступления по результатам ЕГЭ такие дни к ярости многих вузовских функционеров остались в прошлом.
Поэтому если в том или ином университете сохраняется вступительный экзамен — например, "творческий" — то одновременно сохраняются и возможности для коррупционного поведения. Я не хочу утверждать, что система ЕГЭ полностью свободна от коррупции. Теневые практики могли сместиться в органы среднего образования и комиссии по проверке ЕГЭ, но масштаб коррупционного поведения там несопоставим с тем, что ранее происходило в вузах при поступлении.
Что касается спикера татарстанского парламента и депутатов-популистов, то им стоит больше встречаться и разговаривать с рядовыми преподавателями, студентами, старшеклассниками и родителями старшеклассников и интересоваться их мнением о ЕГЭ. Отношение антизападно настроенной части российской властной элиты к ЕГЭ гораздо менее значимо, чем отношение граждан, непосредственно соприкасающихся с единым госэкзаменом и понимающих, какие возможности он открывает.
Точка зрения авторов, статьи которых публикуются в рубрике "Мнения", не отражает позицию редакции.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Что делать, если у вас заблокирован сайт "Idel.Реалии", читайте здесь.
