Турция выбирает президента. На 28 мая объявлен второй тур голосования, поскольку ни действующий 69-летний президент Реджеп Тайип Эрдоган, ни его оппонент, 74-летний лидер оппозиции Кемаль Кылычдароглу не набрали необходимого большинства голосов в прошедшем 14 мая первом туре. От выбора турецких граждан зависят не только отношения между Россией и Турцией на ближайшие пять лет, которые в условиях продолжающейся в Украине войны не предвещают быть простыми. От этого прямым образом зависит судьба десятков тысяч политэмигрантов из России, которые нашли в этой стране временное или постоянное место жительства и убежище.
"Idel.Реалии" пообщались с представителями российской диаспоры и политэмиграции из регионов Поволжья, Северного Кавказа и стран Центральной Азии, которые имеют гражданство Турции, проживают и работают в этой стране. Для всех этих людей выбор Турции определит их дальнейшую судьбу и прямо отразится на безопасности.
Мусульмане из России выбирают Эрдогана
Арслан Габдуллин, российский политэмигрант, уехал из Татарстана из-за преследования по религиозным мотивам и репрессий в отношении последователей турецкого богослова Саида Нурси в конце 2000-х.
Арслан более 10 лет является гражданином Турции, живет в Стамбуле вместе с семьей. Для многих таких же как Арслан, вопрос выбора страны не стоял. Хотя ситуация с преследованием Арслана позволяла ему получить статус беженца в Европе. Мотивом было сохранение права исповедовать свободно свою религию, потому предпочтение было отдано Турции, как и в прежние столетия, когда миллионы изгоняемых царской Россией татар, северокавказцев и даже самих русских (например, молокан) переселялись на территории Османской империи.
— С момента получения гражданства я всегда голосовал за Эрдогана и АК Партию (ныне правящая Партия справедливости и развития, лидером которой является Эрдоган — "Idel.Реалии"). Я, как мусульманин, верил, верю и надеюсь, что Эрдоган продолжит курс на то, чтобы сохранить и укрепить ислам в Турции. Для меня это было на первом месте. Турция развивается, есть проблемы, никто не спорит, но Турция усиливается, все это видят, — рассказывает Арслан.
В семье Арслана право голоса имеют трое членов, все они намерены голосовать за Эрдогана и во втором туре.
Он называет "очевидной" разницу между выборами в Турции и России, а попытки это опровергнуть — продиктованными некомпетентностью оппонентов в предмете дискуссии.
— В Турции выборы демократические, я в это верю. На всех участках от оппозиции и власти наблюдатели. Оппозиция здесь реальная, не "системная", как в России. Я вижу это, за ними реальные люди. Общество, к сожалению, очень поляризовано, разделено. Те, кто пошли против Эрдогана, например его бывшие соратники Ахмед Давутоглу, Али Бабаджан, — ушли в коалицию с кемалистами, потому что не смогли занять место рядом с Эрдоганом, — говорит он.
Мужчина отмечает, что антиэрдогановский электорат во многом протестный, и голосует против вовсе не потому, что они против "религиозного" лидера.
— Например, гюленисты (последователи религиозного проповедника Фетхуллаха Гюлена, проживающего в США — "Idel.Реалии"), которых после (неудавшегося) переворота в Турции признали террористической организацией, они тоже обижены и голосуют против Эрдогана. А есть часть людей, которым не интересна ни идеология, ни религия, они голосуют за холодильник, — объясняет он.
"Кемализм прошлых лет безвозвратно ушел"
Многих политэмигрантов-мусульман из России пугает прошлое Турции, неразрывно связанное с кемализмом, отмечает собеседник.
— Я приехал сюда не как обычный человек, не тот, кто приехал для мирских благ. Меня вынудили уехать и, естественно, у меня были надежды на религиозные свободы, чтобы больше не столкнуться с такими репрессиями. Наши дети подрастали, и когда они собирались в школы и университеты, — тут разрешили ходить в платках. Раньше это было запрещено. Открытие мечети Айа София (долгие годы была музеем — "Idel.Реалии") — для меня очень знаменательный момент. С точки зрения символов и религиозных свобод — мне комфортно, — делится собеседник.
Победы Кылычдароглу Арслан не хочет, адресуя к наследию прошлых лет, когда представители Республиканской народной партии (РНП) были источником гонений на религиозных турок.
— Пугает прошлое кемалистской партии, когда они устраивали гонения на мусульман и исламскую литературу, когда закрывались мечети, это пугает мусульман. Сейчас известно, что в Парламенте большинство за АК Партию, назад пути нет. Будь большинство за РНП — они бы пытались делать все, чтобы ограничить в правах мусульман. Общество в целом развивается, Кылычдароглу именно потому и обращается к религиозной аудитории, взял в свою партию мусульман, Давутоглу, партию "Саадет", Бабаджана, понимая, что без их поддержки кемалистам в Турции уже ничего не светит, — считает он.
По его мнению, лишь 25% голосующих за оппонента Эрдогана разделяют идеологию кемалистов РНП.
— Кемализм сегодня — это противостояние Эрдогану. Есть ядро кемализма — 25% населения, жестких секуляристов. Все остальные голосуют за Кылычрадорглу не из-за того, что разделяют его ценности или верят в обещания, а из протеста, — полагает выходец из Татарстана.
Тезис о том, что Эрдоган строит религиозное государство Арслан отвергает, как несостоятельный.
— Никто сейчас не заставляет людей верить. Многих пугают, что здесь будет Иран или Афганистан. Этого в Турции, в том негативном понятии, которое вкладывают, никогда не будет. Традиционно Османская империя была мультиконфессиональна и многокультурна. Никогда не было такого, как в России, насильственного крещения татар, из-за чего многие бежали к османам. Я никогда не слышал о насильственном обращении в ислам [в Турции], — говорит собеседник.
Без надежд и желания вернуться в Россию
Турция при Эрдогане стала страной равных возможностей для всех ее граждан, отмечает Арслан.
— Мы надеялись и считаем, что поезд кемализма ушел в том крайнем виде. Демократия не только для кемалистов и неверующих, но для всего общества, и мусульман в том числе. В самом начале мы думали, что в России будет улучшение ситуации, что мы вернемся. К сожалению, с каждым годом становилось все хуже, и мы не предполагали, что в Турцию хлынет поток обычных русских людей, которые вообще не имеют отношения к религии или политактивизму. Они бегут просто потому, что не согласны с войной. Россия, со времен завоевания Казанского ханства, всегда осуществляла гонения на мусульман. Но когда началась борьба с Украиной, с братским, православным народом, у меня, как мусульманина, это вызвало шок. Мы такое даже не могли тогда представить, — делится Габдуллин.
Россиян в Турции пугают заявления оппозиции об ужесточении миграционного законодательства в отношении беженцев, при этом их беспокоит и сближение Турции с Россией в последние годы.
— Кылычдароглу заявляет, что пожестче будет с беженцами из Сирии и т.д. Если останется Эрдоган, то политика в отношении политэмигрантов не изменится. Многих пугает сближение Турции и России. Если бы я не был гражданином, меня бы это напрягало. Однако в последние годы прецедентов экстрадиции преследуемых Россией политэмигрантов из Турции не было. Взять Айрата Вахитова (Айрат Вахитов, более известный как Салман Булгарский, в начале нулевых содержался в американской тюрьме Гуантанамо; был заключен под стражу в Турции по обвинению в участии в террористической организации — "Idel.Реалии"), его требуют назад, но, насколько мне известно, его не выдают, — заключает он.
"Диктаторы не проводят второй тур выборов"
Не всеми россиянами, переехавшими в Турцию жить, двигали политические мотивы. Многие переехали в связи с работой, но предпочли остаться в этой стране. Собеседник "Idel.Реалии" 37-летний сотрудник девелоперской компании Шамиль Адамов, переехал в Стамбул в 2015 году, получил гражданство в 2021-ом. На последних выборах он голосовал за партию Эрдогана и за переизбрание его в качестве президента.
— Я родом с Южного Дагестана, жил в Москве, с 2015 года переехал по работе в Турцию, понравилось, остался. Турция 2015-го и 2023-го отличается только ценами в супермаркете. Я голосовал за Эрдогана, потому что я вижу при нем равные права для всех граждан, независимо от их вероисповедания и национальности. Я не хочу, чтобы вернулись времена, когда людям по каким-либо признакам или отношению к религии будут запрещать учиться, или работать на госслужбе. Турция стала сильной страной в оборонном плане, растет экспорт, Эрдоган играет ключевую роль в урегулировании мировых конфликтов, развивает технологии. Я 100% доверяю результатам и считаю выборы демократическими, — считает он.
На вопрос о том, видит ли собеседник сходство в российской власти и турецкой, а также в проблемах демократии и свободы слова, — Шамиль отвечает, что живя в России намеренно не участвовал никогда в выборах, поскольку не верил в их результаты.
— В России я не участвовал в выборах, я в них не верил. В России нет реальной оппозиции. Не нахожу ничего общего между Путиным и Эрдоганом. Да, оба долго у власти. Но в Турции выбор демократический, я не вижу в этом проблем. Диктаторы, как называют Эрдогана на Западе, не проводят второй тур выборов. У диктаторов результат их поддержки равен явке на выборах. Это настолько очевидно, что в Турции выбор настоящий, достаточно посмотреть на то, как люди празднуют на улицах победу своих кандидатов, — говорит он.
Шамиль полагает, что даже при смене власти в Турции для приезжих из России ничего не изменится.
— Говорят, есть сложности с получением ВНЖ, вводят новые требования, но это объясняется тем, что при подаче документов люди предоставляют ложную информацию и государство пытается привести в порядок миграционную политику. Среди моих знакомых есть двое, кто голосовал за Синана Огана. Один из них сторонник РНП, но он голосовал за Синана Огана (кандидат в президенты Турции от "Альянса предков", набравший в первом туре 5% голосов — "Idel.Реалии"), потому что РНП идет в коалиции с НДП (Народно-демократическая партия или Демократическая партия народов — прокурдская политическая партия в Турции левого толка — "Idel.Реалии"). Несмотря на сближение с Путиным, думаю, выдавать россиян Путину не будут. На счет "слишком потеплевших отношений" [между Россией и Турцией], в течении месяца они могут меняться в лучшую или худшую сторону. Если вспомнить, когда в 2015 году турки сбили российский самолет, отношения изменились на 180 градусов, — вспоминает собеседник.
"Я бежала от Путина, но он возродился в Турции"
Этническая черкешенка и уроженца Кабардино-Балкарии Анжелика Тохтамыш проживает в Стамбуле уже более 20 лет, здесь же вышла замуж, получила турецкое гражданство, считает себя атеисткой.
Первые десять лет у власти Реджепа Эрдогана она называет позитивными, отмечает демократические преобразования. Однако сейчас поддерживает оппозицию, заявляя, что готова голосовать за кого угодно, кроме действующего президента.
— Я голосовала за Кылычдароглу. Из двух зол лучше выбрать зло неизвестное, а Эрдоган мне уже известен. В начале было еще что-то хорошее, что-то позитивное, более демократичное. Сейчас демократия здесь убита. И уехав из России, мне не хотелось бы жить в такой же диктаторской и недемократичной стране. Он копирует все у кремлевского деда. Голосовать готова за кого угодно, кроме него, — говорит она.
Анжелика не уверена в объективности результатов прошедших выборов, а разницу в голосах в 0,5% объясняет те, что Эрдоган хотел показаться "более убедительным".
— На счет демократии можно было сказать лет 10 назад. Но я не верю в эти выборы, что они не подтасованные. Какими они могут быть демократичными, если каждые выборы он подкупает людей картошкой, луком, в прошлом углем и т.д. или маленьким понижение на энергоносители? Недостающим процентом он показывает, что он честный. На позапрошлых выборах мне стучали в дверь, предлагали голосовать за него и его партию, раздавая пакетики с кофе, чаем. Если таким образом покупаются, то сложно говорить об осознанности их выбора, — отмечает она.
Выбирая между политическими партиями, собеседница отмечает, что предпочла бы IYI партию ("Хорошая партия" (тур. İyi Parti) — националистическая, консервативная, светская и центристская политическая партия Турецкой Республики — "Idel.Реалии"), даже при том, что ее члены отметились расистскими высказываниями. Ей близки их антииммигрантские заявления с обещаниями выдворить из страны всех граждан Сирии и Афганистана.
Оценивая перспективы оппонента действующего президента, оппозиционного лидера Кемаля Кылычдароглу, Тохтамыш называет свой выбор безальтернативным.
— Была бы моя воля — я бы не допускала человека старше 60 в кандидаты, хоть в президенты, хоть в депутаты. А после 60, так вообще надо брать справку от психиатра. Я бы в этом возрасте и голосовать не всем давала. Один возрождает Османскую империю, второй — СССР. Тоже самое можно сказать и про Байдена, все эти старики тянут нас в 19 век, — утверждает она.
Националисты и нацменьшинства
Отличительной чертой этих выборов стала поддержка представителями этнических меньшинств или недавних мигрантов националистической риторики и политиков, выделившихся в предвыборной кампании расистскими высказываниями.
Лидер партии "Зафер" Умит Оздаг происходит из семьи кумыкских мухаджиров и является неформальным лидером "Альянса предков", от которого был выдвинут в качестве кандидата в президенты этнический азербайджанец, 55-летний Синан Оган.
Оба построили предвыборную программу на запугивании населения мигрантами из Сирии и Афганистана и создании в обществе нетерпимости к ним. И Оган, и Оздаг обещали "очистить" Турцию от выходцев из этих стран, а также других мигрантов.
За высказываниями Оздага неоднократно следовали нападения на сирийские семьи ультранационалистами, заканчивавшиеся смертями невинных людей, в том числе несовершеннолетних, чего не отмечалось в прежние годы.
Собеседница "Idel.Реалии" Лейла Гашимзаде, этническая азербайджанка, около 10 лет назад получившая гражданство Турции, переехала в эту страну из Узбекистана, где ранее проживала вместе с семьей.
Лейла голосовала за Синана Огана, в то время, как в ее семье поддерживали и других кандидатов.
— Я голосовала за своего земляка Синана Огана, потому что с памятью предков, защитить которую он обещает, у меня связано мое прошлое и будущее. Где бы мы ни жили — наша культура и традиции помогали нам сохраниться. Я убеждена, что сохранение нации зависит от приоритета национальных интересов над остальными. При этом в моей семье есть те, кто голосует за Эрдогана и есть те, кто — за Кылычдароглу. В этой стране контрасты даже в семьях и мне это не очень нравится, — говорит она.
На вопрос, почему для сохранения национальных интересов она не предпочла вместе с семьей переехать в Азербайджан, — Лейла отвечает, что "Турция привлекла ее большей свободой и образованием для детей".
— Турция превратилась в Европу, в худшем смысле этого слова, засилье мигрантов, заигрывание с мультикультурализмом, мы не можем даже взять такси в наших городах, потому что таксисты хотят возить арабов, которые платят столько, сколько им скажут. Цены на аренду недвижимости взлетели в космос. Власти делают популистские заявления о поддержке традиционности и борьбе со всем нетрадиционным, но второе захватило все слои жизни, университеты, школы, улицы. Потому я голосовала за Огана. На второй тур голосовать я просто не пойду, не за кого, — заключает она.
Религиозные права, безопасность и уровень жизни: факторы, волнующие россиян
В Турцию приезжают россияне разных взглядов, политических и религиозных предпочтений. Общими для них являются опасения ужесточения законодательства в сфере миграции, в случае победы оппозиции, рассказал "Idel.Реалии" автор ТГ-канала "Нерусский", политолог, исламовед Ринат Мухаметов.
— В вопросе религиозных прав кто-то смотрит на Турцию, как было 30 лет назад. Кто-то наоборот, делает чрезмерно обобщающие выводы о перспективах, исходя их своего опыта. Кто-то опасается Кылычдароглу из-за антимигрантской риторики, что он обещает запретит продавать недвижимость иностранцам, грозит выслать всех сирийцев, что введет запрет на получение ВНЖ, будут ограничения в отношении иностранцев и они считают, что это коснется всех, в том числе россиян. Люди разные и нормально, что у них разные впечатления, — считает он.
Эксперт называет безосновательными сравнения президентов Турции и России Реджепа Эрдогана и Владимира Путина, отметив, что при многих параллелях и аналогиях эти лидеры всегда принимали разные решения.
— Исторически много общего между Османской империей и Российской, вплоть до имен. У нас был Иван Грозный и у них был с таким же прозвищем султан, проводились такие же реформы. Россия и Турция в силу своего исторического, экономического, культурного развития часто оказываются на одинаковых поворотах истории, но не всегда делается одинаковый выбор. В 1917-18 годах Российская империя повернулась в сторону левацкого толка, а Турция двинулась в сторону Республики, национального государства и это определяет во многом ситуацию, которая у нас есть сейчас. У них также были лихие 90-е и были одинаковые проблемы, но все реагировали на это по-разному. Потому, сравнивать сейчас состояние демократических институтов Турции и России бессмысленно. На мой взгляд, мало сейчас есть настолько непохожих стран по этому показателю, — отмечает он.
Исламизация или секуляризация?
Мухаметов считает не соответствующим реальному положению дел тезис об исламизации турецкого общества в период нахождения у власти Реджепа Эрдогана.
— Я вообще не очень понимаю, когда говорят про исламизацию Турции в контексте Эрдогана, не понимаю, что подразумевается? Простите, но в Турции до сих пор легализована проституция. Да, последний публичный дом уже закрыт, но просто потому, что не продлена лицензия. В Турции спокойно работали публичные дома, официально это не криминализовано, а владелица этих публичных домов являлась крупнейшим налогоплательщиком Стамбула. Кроме того, никаких религиозных законов, норм шариата в Турции не действует, — утверждает эксперт.
Оппоненты Эрдогана, как внутри страны, так и на Западе часто осуществляют подмену понятий, отмечает собеседник и напоминает о временах, когда лишь за ношение платка дискриминации подвергались даже жены первых лиц государства.
— Эрдоган сделал совершенно простую и естественную вещь, он прекратил неадекватную дискриминацию и откровенное третирование консервативной части Турции, открыл им возможность работать там, где они хотят, получать образование. Когда Эрдоган только пришел к власти, его жена и жена президента Абдуллы Гюля не могли войти или присутствовать на приеме во дворце президента, в официальных государственных зданиях, поскольку существовала норма, что в платке туда заходить нельзя. Последний скандал с запретом хиджаба в Турции был в 2014 году. Вот эти совершенно вопиющие факты культурного терроризма, третирования граждан он убрал, привел общество в естественное, нормальное состояние, когда все граждане имеют возможность в равной степени пользоваться тем, что им положено по закону, независимо от их убеждений, молятся они или нет, создал условия, чтобы на бытовом уровне люди могли жить так, как им нравится, убрав эти запреты, — делится он.
Мухаметов обращает внимание и на предвыборную риторику некоторых оппонентов Эрдогана, иллюстрировавших либерализацию в обществе по отношению к верующим, как его маргинализацию и исламизацию.
— Но практика показывает, что никакого ИГИЛа, шариатских судов в Турции нет и близко. Те, кто против Эрдогана сегодня в подавляющем большинстве предъявляют ему чисто экономические претензии. Его антирейтинг основан на тяжелой экономической ситуации, на инфляции, которая официально была под 100%, а неофициально под 200%. В антиэрдогановской коалиции есть и умеренные исламисты, бывшие сподвижники Эрдогана. Секулярная часть общества становится более гибкой, происходит взаимопроникновение сред, которые ранее противостояли. Светская часть голосуют за нынешний список РНП, по которому в Парламент прошли исламисты и это их не смутило, не оттолкнуло, и само РНП на это пошло. Это диффузия и очевидно, что острота прежнего противостояния снимается, дихотомия противопоставления светского и исламского отходит на второй план, на первый выходят вопросы свобод, прав, политические отношения с теми или иными странами, вопросы прагматичной политики, — считает эксперт.
Британский секуляризм vs французский
Политолог указывает и на обстоятельство, что сама коалиция Эрдогана представлена, в том числе секуляристами как Партия националистического движения (ПНД).
— Это правые, светские кемалисты, в отличие от левых РНП, и они тоже когда-то были против Эрдогана, потому что он считался исламистом, а теперь они с ним в коалиции. В самой ПСР не все с исламским уклоном, и они все как-то объединились, потому религиозное или нет — не является ключевым. Общество смешивается, на первый план выходят другие вопросы. Секуляризм тоже бывает разный и, если говорить в общих чертах, есть французская модель, которая была в Турции в довольно жесткой форме, так называемый кемализм, и есть британский секуляризм, где проблем с платками или молельными комнатами нет, хотя это тоже секуляризм и нет никакого смешения религии и политики. При Эрдогане в Турции не произошла исламизация. Просто они перешли от французской модели к британской, — убежден он.
Мухаметов также назвал закономерным то, что на позиции ультранационалистов и их электората в Турции претендуют представители национальных меньшинств или потомки мигрантов.
— Это известный феномен, когда основателями или ключевыми функционерами таких движений оказываются представители этнических меньшинств или полукровки. Например, во Франции определенная часть арабов, живущих в 3-4 поколении, являются устойчивым электоратом Национального фронта Мари Ле Пен. Или татары в России, которые поддерживают националистические партии, чтобы кавказцы и выходцы из Средней Азии не приезжали. А в США самые националистически и агрессивно настроенные — часто эмигранты из СССР, — подытоживает он.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Что делать, если у вас заблокирован сайт "Idel.Реалии", читайте здесь.
