Скульптор по льду Андрей Молоков вернулся в Чувашию с победами в двух творческих конкурсах. В начале декабря он стал победителем конкурса в Ямало-Ненецком автономном округе за композицию "Молодой рыбак", а в конце 2022 года победил в интерактивном голосовании за скульптуру "Садко". В интервью "Idel.Реалии" Молоков поделился мнением, что "сказка из льда длится не так долго", но является "своего рода отдушиной в наше непростое время". Скульптор также рассказал о влиянии политики на творчество и национальном патриотизме.
— В последнее время о вас меньше слышно в Чувашии. Почему? Нет возможностей для реализации проектов в республике?
— Работы нет. У нас и не так много скульпторов, если сравнить с другими регионами: с Якутией, тем же Санкт-Петербургом, Екатеринбургом. Наверное, в Чувашии я один такой активный. Конечно, есть ещё пару, но они больше заняты другой деятельностью. Если работа была бы в Чувашии, я бы с удовольствием работал здесь. Нет у нас работы, поэтому приходится выезжать.
— А со стороны властей есть предложения?
— Если честно, нет никаких предложений для скульпторов. Большие проекты есть, но наши — чувашские скульпторы — не участвуют в них. Наверное, такие проекты предназначены для более маститых персон. У нас и объектов таких не так много. Из последнего можно вспомнить, наверное, мемориал строителям Сурского и Казанского оборонительных рубежей.
— Вы видели этот мемориал? Как можете его оценить?
— Я его ещё не видел. Ничего не могу сказать. Мемориал находится не в черте города — нужно выезжать, чтобы посмотреть. Если у кого-то будет желание посмотреть на этот мемориал, они поедут. Может, додумаются организовать туда туры. У меня пока не было времени выехать туда. Пока мемориал я видел только на картинке.
— Наверное, вы слышали, как бурно национальные активисты обсуждали установку памятника Ивану Грозному в Чебоксарах. Сейчас также рассматривается возможность установки такого памятника в Алатыре. Что вы об этом думаете?
— Чтобы ответить на это, нужно задать вопрос, что сделал Иван Грозный для Чувашии, для чувашского народа — и все станет ясно.
— Памятники национальным героям интересны обществу, на ваш взгляд?
— Установка памятника Ивану Грозному — инициатива власти. Со стороны смотрелось, что общественности это якобы интересно. Я считаю, что для поднятия патриотизма, национального духа нам нужны свои национальные герои. Если нет команды, то средний чиновник или пониже этим вопросом не занимается — людям это неинтересно. Мне так кажется. А вообще это [памятники нашим героям] нужно, чтобы национальная республика себя как-то идентифицировала, показывала и проявляла себя, в том числе своей национальной культурой.
— Как вы думаете, есть такие памятники в республике, на которые можно посмотреть и сказать: "Мы в Чувашии"?
— Наверное, это мать-покровительница, которая выделяется на фоне остальных российских памятников. Она такая запоминающаяся — и сразу видно, что является неким символом, визитной карточкой Чувашии и Чебоксар. Если бы я как художник задумал такую идею, то сделал бы, наверное, другую композицию.
Автор композиции Нагорнов своей скульптурой проявил то, что хотел показать — мать благословляет свой народ, обнимает его, проявляет любовь. Она как мать всего народа. Понятно, что каждый автор творит по-своему…
Знаете, у меня есть одна хорошая идея. Реализовать такой яркий символ Чувашии и Чебоксар — скульптуру мифологического героя Улыпа, который дарит огонь людям. Я над этим работаю давно. Кстати, его можно разместить в любой точке Чувашии: например, на границе республики. Представьте, Улып держит в руках огонь, который может являться своего рода маяком выезжающим из республики землякам… Чтобы они обратно возвращались домой. Улып может быть установлен и на территории Чебоксар — и стал бы визитной карточкой столицы. Есть и некоторые идеи по установке. Думаю, по высоте он должен быть не ниже матери. Поскольку Улып был великаном, он должен стать великим.
— Пока скульптуры Улыпа нет, что для вас является маяком для возвращения в Чувашию после участия в конкурсах?
— Это моя родина, мои корни, родная земля. Это очень много, я считаю. Я родом из Комсомольского района Чувашии, села Старочелны-Сюрбеево.
— Политика имеет отношение к творчеству и диктует свои правила и условия. Вы с этим сталкиваетесь?
— Некоторые скульпторы вообще стараются не обращать на политику внимания. Стараются, по крайней мере. Волей-неволей, конечно, приходится обращать внимание. Я просто пытаюсь не выносить политические сюжеты в своих работах. Все-таки политическая жизнь влияет на экономику, человека и творца тоже. Приходится исходить из тех обстоятельств, которые есть. Например, дорожают материалы. Если делать бронзовую скульптуру, это выльется в большие затраты. Посмотрите, как бронза и вообще металл подорожали. Поэтому приходится искать более дешевый материал, чтобы создать свою задуманную скульптуру. Да, политика имеет отношение к творчеству.
— Два года назад вы баллотировались в депутаты родного поселения. Какие у вас остались впечатления?
— Да, я выдвигал свою кандидатуру как самовыдвиженец. Не прошёл, не набрал нужного количества голосов. Насколько честными были эти выборы, мне неизвестно (смеётся).
— Мы живем в непростое время, в Украине идет война. Многие творческие люди испытывают разные последствия — у кого-то отменяют выставки, вторые уезжают из страны, другие сталкиваются с ограничениями. Как за последний год изменилась ваша творческая деятельность?
— У меня есть ограничения на выезд за рубеж (речь о визах и прочих ограничениях в отношении россиян — "Idel.Реалии"), на участие в международных проектах. Нас стали меньше приглашать. Вообще — творческих проектов стало меньше.
— А как у людей изменилось настроение? Как они смотрят сейчас на искусство?
— Люди нам рады. Пусть эта сказка из льда длится не так долго, но это своего рода отдушина в наше непростое время. У нас стало меньше творческих работ. Из-за отсутствия финансирования или … тут много может быть причин. Я бы не хотел вести дискуссии о политике. Это не приветствуется в наше время.
— На творческих конкурсах в России вас представляют как скульптора из Чувашии. Республику узнают?
— Люди говорят, что слышали. Многие помнят Чапаева. Через бренды узнают республики — и над этим нужно работать.
— Вы говорите на чувашском языке?
— Конечно, это мой родной язык. Насколько в совершенстве, вопрос сложный. Потому что многие слова, которые использовались 50-60 лет назад, сейчас уже утрачены. Сейчас, чтобы изъясняться на чувашском, необязательно знать все слова. Можно передать свою мысль, идею более кратко. А так при любой возможности я общаюсь на чувашском языке.
— В Чебоксарах вы слышите родной язык?
— Да. Приятно его слышать, знать, что на нем говорят. Но в последнее время он больше звучит вперемешку с русским, поэтому немного коробит слух. Со стороны это выглядит не очень красиво.
— Некоторые чуваши говорят, что им стыдно говорить на чувашском языке. Или же они признаются, что испытывали такое настроение раньше. Почему так происходит?
— От того, что наше самосознание на низком уровне. Мы не можем гордиться, что мы чуваши. Это происходило не за один год. Мы снова приходим к мысли о необходимости поднятия чувашского национального патриотизма, чтобы гордиться и громко говорить: "Я чуваш". У меня есть знакомые, которые сами выходцы из чувашских деревень, а детей учат русскому языку, якобы хотят, чтобы у них не было акцента. Обратите внимание на татар — разве они переживают о своем акценте? Или возьмите любой кавказский народ — разве они переживают из-за акцента? Скорее всего, наоборот — это наша изюминка.
— Как вы считаете, ответственность за самосознание народа — это государственная функция или задача каждого?
— Если это будет делать каждый или большинство, это поддержит государство. Нужно начать с себя, я считаю.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Что делать, если у вас заблокирован сайт "Idel.Реалии", читайте здесь.
