Второго октября 2020 года главный редактор нижегородского издания "Коза Пресс" Ирина Славина совершила акт самосожжения возле здания регионального управления МВД, написав незадолго до этого на своей странице в Facebook: "В моей смерти прошу винить Российскую Федерацию". На протяжении двух лет дочь Ирины Маргарита Мурахтаева пытается добиться возбуждения уголовного дела по статье "доведение до самоубийства", однако в начале ноября СК вновь отказал в этом. В конце ноября Маргариту оштрафовали за "дискредитацию" армии. Об отношении к происходящему, настроениях в Нижнем Новгороде и будущем Маргарита Мурахтаева рассказала в интервью "Idel.Реалии".
— 22 ноября вас оштрафовали на 30 000 рублей по статье о "дискредитации" армии. Можете рассказать, с какой темой вы вышли в одиночный пикет?
— 22 ноября состоялся суд, я на нем не присутствовала. Статья была 20.3.3. ч.1 КоАП РФ — "дискредитация" вооруженных сил Российской Федерации — за мой пикет 2 октября (день смерти Ирины Славиной — "Idel.Реалии"). Но я бы не сказала, что это был пикет. Меня поймали в тот момент, когда я клеила плакат, но цель у меня была другая. У меня была задача приклеить плакат и минимизировать для себя риски уголовной или административной ответственности, но не получилось. На плакате было написано: "Моя мама сказала бы: "Путин, иди к черту со своей войной", но Путин убил ее раньше".
Сотрудники силовых структур спокойно находились на территории мемориала и никак не пытались предпринять меры, чтобы пресечь вот это "противоправное" деяние [вывешивание плаката]. Они никак не реагировали. Уже потом они начали действовать — фотографировать, пересылать кому-то фотографии, задерживать кого-то (в том числе и Мурахтаеву — "Idel.Реалии").
У меня была еще одна повестка по уголовному делу, где я прохожу как свидетель, но так как меня не было в городе, меня не поймали, и на суд я не ходила. Уголовное дело против активиста Ильи Мясковского, у него уголовная статья за повторную "дискредитацию" вооруженных сил.
— Будете ли вы продолжать акции протеста?
— Сейчас я не думаю, что стоит этим заниматься. Если меня посадят, я уже ничего не смогу сделать. Думаю, мне стоит уйти в сторону и заняться полезными вещами "втихую": делать как-то материалы, например, которые будут помогать в какой-нибудь конкретной сфере. Этот мой активизм нужно пресекать.
— До войны вы также ходили на митинги и протестные акции. Чувствуете ли вы, что сейчас они как-то изменились?
— Они стали малочисленными, да. Когда объявили мобилизацию, я была в Петербурге. Такого единения, которое было раньше в 2018-м, 2019-м и 2021 году, уже нет. Люди начали потихоньку сдаваться. На самом протесте всё было непонятно, потому что люди ходили кучками, было даже непонятно, сколько людей пришло. Изначально все собирались на Сенной площади, и тут раз — и никого уже нет. Начали шокерами бить людей, народ быстро разогнали. Если сравнивать с тем, как прошел антимобилизационный митинг в Нижнем Новгороде, то у нас фактически никто не вышел. Буквально можно по пальцам пересчитать, сколько людей вышли на улицу.
Очень смело боролись дагестанские женщины. Они очень многое сделали для того, чтобы высказаться против всей этой системы. Конечно, мы в большинстве своем не дагестанские женщины, поэтому в основном в каждом городе происходит то же самое, что и в Нижнем. Даже в Санкт-Петербурге, таком крупном городе, уже нет общности. Всё это осталось в 2021 году. Люди стали просто бояться, и их тоже можно понять. У нас жизнь у всех одна, поэтому всеми силами бережем то, что у нас есть сейчас.
— Какие настроения сейчас в целом в Нижнем Новгороде? За последние несколько месяцев много всего произошло: журналистку Наталью Резонтову признали виновной после участия в протесте в поддержку Навального в 2021 году, на нижегородского активиста Алексея Оношкина завели уголовное дело о призывах к терроризму. Как вы видите то, что сейчас происходит в регионе, как вы к этому относитесь?
— Мне кажется, что мы всей этой небольшой кучкой добавили немножко больше морщин силовым структурам, которые занимались нашими делами. Я заметила, что за последние несколько месяцев именно в Нижнем Новгороде происходят "грандиозные" события — кого-то сажают, кого-то в психушку кладут за высказывания своего мнения. Была ситуация, что студент высказался против лекций, где рассказывают, почему "СВО" важна для России и россиян. Его отправили в психиатрическую больницу на месяц. Эта тема "карательной медицины" у нас всегда была остро обозначена. Точно так же поступили с Оношкиным. Может быть, это особенный метод в нашем регионе, но я практически не видела таких историй в остальных городах России. Зато в Нижнем это будто постоянная тема.
— В начале ноября состоялось финальное заседание по делу вашей матери об отказе возбуждении уголовного дела по статье "доведение до самоубийства". Два года вы пытались его инициировать. Будете ли вы продолжать дальше?
— Конечно, буду. Решение суда у меня не вызвало никаких эмоций. Я ожидала, что оно будет именно таким, поэтому просто не строила для себя ложных надежд. Но действовать продолжать все равно важно. Кто знает, что будет через пять или десять лет. Буду подавать заявления в суд дальше.
— Как вы отнеслись к объявлению так называемой "частичной" мобилизации в России?
— Я почувствовал апатию и непонимание, как существовать дальше в этой стране и вообще существовать после объявления мобилизации. Большинство ребят, которые были в Украине, попали туда по собственной глупости. Некоторые сами захотели, некоторые просто пришли в военкомат, и их забрали, когда можно было бегать. Лучше было бегать, потому что жизнь у них одна. Мне было их жалко. Они отправляются на чужую территорию убивать непонятно ради чего и, конечно, для меня это огромная потеря. Потому что очень жалко людей. Жаль и украинцев, и тех, кто отправился туда воевать. Все равно мне их жалко по-человечески.
— После объявления мобилизации в России появились сообщения о том, что вашего брата также мобилизовали. Затем выяснилось, что он получил повестку и пошел в военкомат добровольно. Как вы отнеслись к его решению?
— Никак не отнеслась, если честно. Мы на самом деле не общаемся сейчас, но это проблемы внутри семьи. Я его не поддерживала и не поддерживаю. Он говорил, что якобы все его поддержали и все знали про его решение, но это не так. Никто из нашего окружения его не поддержал. К сожалению, имеем что имеем.
— Многие активисты после заведения административных и уголовных дел уезжают из России, боясь преследования. Вы не боитесь оставаться?
— Я хочу всеми способами остаться в России, потому что я не хочу уезжать. Я хочу остаться здесь, я буду стараться все-таки это делать. Надеюсь, что меня не посадят, но уезжать мне очень не хочется, потому что я люблю Россию. Она для меня важна. Я не знаю, как мне жить вне этой страны и что я буду делать в другой стране. Но сейчас я не вижу никакого будущего для России. Я даже не знаю, что сказать. То, что сейчас происходит сейчас вокруг нас, приведет нас к краху в какой-то момент. Нам нужно будет из этого выплывать.
Наверное, нашему молодому поколению придется потратить свою жизнь на то, чтобы восстановить разрушенное. То, что происходило, и то, что мы имеем сейчас, зависело не от нашего поколения. Но мы сами можем воздействовать на то, что будет в будущем. Наше поколение самое чуткое, прекрасное и понимающее, поэтому мне кажется, что за этим поколением есть смысл, надежда и будущее. Я надеюсь, что мы сделаем всё возможное, чтобы вывернуть страну в другое русло, потому что невозможно так жить столько лет. Должно же быть что-то прекрасное в этой жизни. Главное, чтобы наши ошибки не передались потом следующему поколению. Это надо предотвращать, иначе мы так и будем оставаться в этом болоте.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Что делать, если у вас заблокирован сайт "Idel.Реалии", читайте здесь.
