Татарская АССР, как и другие республики, области и края СССР, понесла огромные утраты в результате советских репрессий. В числе погибших и репрессированных — писатели, драматурги, художники, ученые. По оценкам историков, в ТАССР были репрессированы более 150 тысяч человек. Однако в Казани государственные музеи обходят этот трагический период истории республики, констатирует социолог Искандер Ясавеев, совершивший обход экспозиций в преддверии Дня памяти жертв политических репрессий.
Музеи являются важной формой культурной памяти. Посредством материальных предметов, текстов и образов они формируют и поддерживают память о прошлом, включая память о национальных трагедиях.
Одной из трагедий в истории Татарстана, как и всего постсоветского пространства, являются репрессии 1918–1953 гг. Урон, нанесенный советскими репрессиями культуре, науке, образованию, семьям и людям, невосполним. Множество поэтов, писателей, преподавателей, инженеров, мыслителей, рабочих, крестьян, духовных служителей расстреляны или умерли в заключении, значительная часть граждан перенесла тяжелейший опыт арестов, следствия, пребывания в тюрьмах и лагерях.
Трудно оценить, каковы масштабы изменения ценностей, норм и поведения людей как оказавшихся в лагерях, так и оставшихся на свободе. Репрессии очевидным образом сказались на готовности отстаивать справедливость, открыто заявлять о своих правах, сопротивляться лицемерию, лжи и насилию. Можно утверждать, что граждане СССР в период репрессий прошли сильнейшую ресоциализацию в направлении конформизма по отношению к власти, необходимости скрывать свои мысли или отказываться от них.
Последствия этого, на мой взгляд, мы наблюдаем до сих пор. Лояльность к власти, подчинение, атомизация, самоцензура распространены в современных Татарстане и России, передача этих установок и практик стала частью воспитания во множестве семей.
Татарстанские музеи, если их функция заключается в накоплении и представлении исторических знаний и культурной памяти, должны отражать в своих экспозициях трагедию советских репрессий. Однако изучение государственных музеев Казани показывает, что репрессии либо умалчиваются, либо только обозначаются.
МУЗЕЙ БАКИ УРМАНЧЕ
Баки Урманче, талантливый художник и скульптор, был арестован в 1929 году, осужден и отправлен на Соловки, как и его младший брат Ади. Однако в музее Баки Урманче нет ничего, что напоминало бы о пребывании татарского художника и скульптора в Соловецком лагере особого назначения ОГПУ и гибели его брата, расстрелянного в 1937 году в урочище Сандармох. Только в биографии художника, напечатанной мелким шрифтом на информационном стенде в самом начале экспозиции, есть строчки:
"1929 г. Арестован в своей мастерской в художественном техникуме по подозрению в причастности к группе "султангалиевцев", вменяется в вину подписание "Письма 82-х". Переведен в Бутырскую тюрьму в Москве. Приговор: 5 лет лагерей.
1930–1933 г. Отбывание срока в Соловецком лагере особого назначения.
1949 г. Как бывший политзаключенный подвергается административной высылке из Москвы, ему запрещено проживание в крупных городах. Переезжает в Самарканд".
Впрочем, музей Баки Урманче представляет собой не мемориальный музей, а скорее галерею с созданными им картинами и скульптурами. Однако контекст для понимания работ художника был бы совсем иным, если бы музей был наполнен текстами о разных периодах жизни Баки Урманче, цитатами из его воспоминаний, включая его воспоминания и интервью об аресте, пребывании в тюрьмах, на Соловках и в административной высылке.
МУЗЕЙ ИСТОРИИ ТАТАРСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ С МЕМОРИАЛЬНОЙ КВАРТИРОЙ ШАРИФА КАМАЛА
Казалось бы, именно музей татарской литературы должен быть одним из мест памяти о татарских поэтах, писателях, драматургах и критиках, расстрелянных и погибших в тюрьмах, лагерях, тюремных больницах и ссылке: Галимджане Ибрагимове, Джамале Валиди, Кариме Тинчурине, Лябибе Гильми, Фатхи Бурнаше, Махмуде Галяу, Галимджане Нигмати, Гумере Гали, Фатихе Сайфи-Казанлы, Сагите Сунчелее и многих других.
Рафаэль Мустафин в своей книге "Поименно вспомним всех" (Казань, 2014) пишет, что во время пика репрессий в 1936–1939 гг. было арестовано несколько составов правления Союза писателей ТАССР. Мустафин установил имена более 60 татарских поэтов, прозаиков, драматургов и критиков, ставших жертвами советских репрессий.
Однако в музее истории татарской литературы нет ни одного упоминания о репрессиях. Только в интерактивной фотографии группы татарских писателей при нажатии на их изображения открываются биографии, в которых можно прочитать: "необоснованно репрессирован; реабилитирован посмертно" (Фатхи Бурнаш), "необоснованно репрессирован; реабилитирован в 1939" (Мирсай Амир), "в 1940 был арестован, в 1942 приговорен к высшей мере, которая была заменена заключением в колонии строгого режима, в 1950 сослан на вечное поселение в Сибирь" (Хасан Туфан). Эта фотография была сделана в Доме печати 29 марта 1940 года, и многие татарские писатели уже погибли или оказались в заключении к этому времени.
Один из ценнейших экспонатов музея — деревянная шкатулка, сделанная Фатыхом Каримом в заключении, но она выставлена в витрине с книгами без какой-либо музейной этикетки, объясняющей, что это за артефакт.
При этом на книжных полках в музее находится множество книг, написанных репрессированными писателями и поэтами. Каким образом можно объяснить молчание музея о теме репрессий и ущерба от них для татарской литературы? Непрофессионализмом тех, кто создавал экспозицию, или определяемой властью политикой памяти?
НАЦИОНАЛЬНЫЙ МУЗЕЙ РЕСПУБЛИКИ ТАТАРСТАН
Предположение о преднамеренном затушевывании советских репрессий в Татарстане на уровне политики памяти нашло подтверждение в Национальном музее Республики Татарстан. Советским репрессиям посвящены две небольшие витрины, находящиеся в углу одного из залов второго этажа, в стороне от основного прохода. Экскурсоводы, как правило, не заводят группы посетителей в этот угол.
Витрины соседствуют с трактором "Фордзон-Путиловец", а над всей этой частью зала, посвященной коллективизации и репрессиям, висит кумачовый лозунг: "Иди, товарищ, к нам в колхоз!"
Сами витрины не информативны, они состоят из нескольких большей частью неподписанных черно-белых фотографий жертв репрессий, одного из томов Книги Памяти жертв политических репрессий, раскрытого на странице со сведениями о Евгении Гинзбург и ее родителях, книг Гузель Яхиной "Зулейха открывает глаза" и Николая Соболева "Держись, Коля!", трех предположительно личных вещей без подписей.
Единственным экспонатом, не страдающим от отсутствия музейной этикетки, является самодельная карта с подписью автора: "Карта Колымы (сделана на память) 1965 г. М. Абжалимов. Другу моему Ибрагиму Салахову — "однополчанину" по пересылкам и лагерям в период культа личности". Эту карту Махмут Абжалимов подарил Ибрагиму Салахову, автору "Колымских рассказов" ("Черная Колыма"). На ней обозначены Сусуман, Оротукан, Мальдяк, Палатка и другие лагерные пункты Дальстроя НКВД. Есть там и Чукотка, а рядом надпись: "Ехали на Чукотку ловить чахотку".
Над витринами висят плакаты 1930-х годов: "Пятилетку не сорвать. Обломаем лапы вредителям и интервентам", "Стереть с лица земли врага народа Троцкого и его кровавую фашистскую шайку" и плакат военного времени "Не болтай". Между витринами стоит тумбочка с часами Карима Тинчурина, но ничего не говорится о судьбе их владельца.
В Национальном музее, на мой взгляд, возникает странная зона молчания. Мы видим в нем фотографии Михаила Худякова, Мирсаида Султан-Галиева, Сахиб-Гарея Саид-Галиева, бюст Галимджана Ибрагимова, но об обстоятельствах их смерти не говорится ничего. Репрессии, гибель и страдания людей, урон, нанесенный культуре, исключены из музейного пространства развития, побед и достижений республики.
Национальный музей Республики Татарстан, к которому относится в качестве филиала Музей истории татарской литературы с мемориальной квартирой Шарифа Камала, возглавляет в настоящее время Алиса Вяткина, сменившая в 2020 году Гульчачак Назипову. Музей Баки Урманче является частью Музейного комплекса города Казани (в прошлом — Национальный культурный центр "Казань").
Зона молчания о репрессиях охватывает не только музеи, но и весь город. В печально известном здании НКВД на Черном озере, в котором пытали и расстреливали граждан, в настоящее время размещается руководство МВД по Республике Татарстан. Точные места погребения репрессированных в Казани неизвестны, два памятника жертвам политических репрессий — в Ленинском саду и на Архангельском кладбище — малозаметны и невыразительны. При этом множество казанских улиц носит имена погибших и пострадавших в ходе репрессий: проспект Галимджана Ибрагимова, улица и сквер Карима Тинчурина, площадь Султан-Галиева, улицы Шамиля Усманова, Саид-Галиева, Фатыха Карима, Михаила Худякова, Джамала Валиди, Аяза Гилязова, Гумера Гали, Хасана Туфана, Кави Наджми. Но без текстов, мемориальных табличек, музейных экспозиций и событий памяти названия этих улиц сами по себе не становятся частью культурной памяти о трагедии репрессий в Татарстане.
Точка зрения авторов, статьи которых публикуются в рубрике "Мнения", не отражает позицию редакции.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Что делать, если у вас заблокирован сайт "Idel.Реалии", читайте здесь.
