"Хочу, чтобы империя рухнула". Уроженец Татарстана воевал за Украину и был выдворен в Молдову

Уроженец Набережных Челнов Ильшат Шарафуллин был участником территориальной обороны ВСУ. Летом он намеревался попасть на передовую, чтобы помогать украинцам бороться с российскими захватчиками. При этом Шарафуллин жаловался на бюрократию и коррупцию в украинском государстве. 6 сентября стало известно, что Украина выдворяет татарстанца из страны. О том, почему мужчина из Челнов решил помогать украинцам, он рассказал Татаро-башкирской службе Радио Свободная Европа.

ЧАСТЬ I

Ильшат Шарафуллин родился в Набережных Челнах, втором крупнейшем городе Татарстана. Ему 47 лет. Учился в обычных городских школах: сначала в 34-й, затем в 43-й. Мать Флюра была библиотекарем, отец всю жизнь работал на бульдозере. В семье их двое, у Ильшата есть старший брат. Когда выяснилось, что у него есть талант писать картины, его отправили в художественную школу. Он с теплотой вспоминает своего преподавателя Фирдауса Гирфанова: говорит, что тот не просто был учителем — он открыл ему татарское искусство, историю нации, религию.

— Дети, которые к нему ходили, в конце концов все заговаривали по-татарски. Он сумел донести до нас важнейшую информацию по истории татар. От него я узнал о шамаилях, об арабской каллиграфии, — рассказывает Ильшат.

По окончании 9-го класса он по совету учителя поступил в Лениногорское училище искусств, но уже через два года бросил учебу. Ильшат вспоминает, что ему "не хватило терпения, он тяжело воспринимал оскорбления, не мог найти общий язык с преподавателями". По его словам, в училище он сталкивался с ксенофобией и татарофобией.

Так и не окончив училище, он вернулся в родные Челны, где стал посещать медресе "Тәүбә" и влился в татарское национальное движение. "Я получил религиозное образование и хотел его совершенствовать", — говорит Ильшат. В 1998 году он поехал на Кавказ. Первая чеченская война к этому времени была позади, а вторая еще не началась.

"Чеченцы приняли нас за агентов ФСБ и приговорили к смерти"

— Нас из Татарстана было 38 человек. Учились мы в исламском центре, расположенном в деревне Сержень-Юрт Шалинского района [Чеченской республики]. Цель — получить религиозное образование, — вспоминает Ильшат Шарафуллин. — В 1999 году началась война, мы оказались меж двух огней. Выехать из Чечни возможности не было. Мы приняли решение воевать за свободу чеченцев и поехали в Ведено (село в Чеченской республике). Однако в военных действиях участия так и не приняли: среди чеченцев вспыхнул конфликт, я попытался объяснить помощнику Шамиля Басаева, что то, как они интерпретируют религию, является неверным. А они, в свою очередь, обвинили нас в том, что это мы — неправильные мусульмане. Несмотря на то, что был конфликт, несмотря на то, что мы в военных действиях участия не принимали, на нас затем всё равно навесили ярлык сторонников Шамиля Басаева. Я до сих пор считаю его бандитом, террористом. Не может такой человек быть мусульманином. Ислам, который они распространяли, противоречит нашей религии.

И вот как-то стали пропадать татарские парни из нашего отряда. Отойдут куда-то и исчезают. Я стал интересоваться — мне отвечали, что они либо в операции участвуют, либо другими делами заняты. А затем чеченцы схватили нас, десятерых, и заперли в погребе. Стали обвинять нас в том, что мы — агенты ФСБ. Угрожали, что если вину признаем — оставят в живых. Повесили нас, держали в этом положении, били палками. Я — мусульманин, лгать не могу. Так и сказал, чтобы сами проверили всё. Они и в самом деле позвонили в ФСБ, в Челны — там им сказали, что я не числюсь в их органах. Потом бандиты дозвонились до родственников, стали требовать деньги. Откуда тогда у людей 50 тысяч долларов?! Это же самое тяжелое время.

С августа по октябрь нас держали в заточении в Алхан-Юрте. 30 человек нас было. Кормили куском хлеба в день. В конце концов, нас вывели в наручниках наружу. Это было 3 ноября 1999 года. Ночь. Вместе со мной еще четверых посадили в "буханку". Это были Салават Хисамиев (родной брат популярной татарской певицы Алсу Хисамиевой), Фарит Ахмадиев, Александр Мотылев, Расул Макитов. Привезли в лес, сказали выходить по одному. Первым вышел Фарит. Мы услышали стрельбу из автомата. Поняли, что нас "приговорили" к смерти. Вторым пошел Салават. Снова стрельба. Велели выйти Расулу. Много времени прошло, была тишина, а затем он вернулся в машину. Крикнули "Следующий!" Мы с Александром посмотрели друг на друга и попрощались, однако он вышел первым. И снова стрельба.

Я был последним. Нужно было пройти через болото, идти в валенках было тяжело, и я их снял. Мне — 24 года.

— Как твое имя? — спросили меня.

— Абдулла.

— Настоящее имя скажи.

— Ильшат.

Смотрю: валяются тела наших парней. "Работал на ФСБ? Говори", — кричат мне, а сами всё снимают на камеру. Я произнёс шахаду (мусульманская молитва). Кто-то крикнул "Кончай его", и в меня выстрелили с расстояния четырех метров. Я упал на тело Салавата. Вы не поверите — милостью Аллаха я остался в живых. Чувствую, что дышу. В поле опять вывели Расула. Я слышал, как он тоже произнес шахаду. В него тоже выстрелили. А затем кто-то подошел и произвел контрольные выстрелы. Я остался лежать, ждал, пока они уйдут. Это чудо. Я долго лежал, затем встал. Оказалось, что я даже ранен не был. Одел обувь Расула и пошел прочь.

Шел две ночи, прятался от диких собак. Дошагал до деревни Гойское. Был жутко голодным, попросил хлеба. Одна бабушка пришла на помощь, но и там расспрашивали, кто я такой. До декабря жил там. Российские войска к тому моменту уже воевали с чеченцами. Написал маме письмо, для выезда из Чечни мне нужны были хоть какие-то документы. 3 января 2000 года мама ко мне приехала. В конце месяца мы вместе покинули Чечню.

Давление, суды и вердикт

— Вернулся в Челны, к родителям. Силовикам рассказал всё, как было. Мне поверили, никаких претензий с их стороны не было. Со мной из ФСБ разговаривал Ленар Ахметов, — рассказывает Ильшат.

У Шарафуллина началась мирная жизнь. Он женился, родилось двое детей. Работал, как мог, обеспечивал семью. Но спокойствие оказалось недолгим. Ему придётся много раз объяснять, что он делал в Чечне, и пройти через суды.

"В 2004 году в Челнах объявился маньяк. Затем его поймали, это был Хафиз Разаков. Но пока он был на свободе, весь город жил в страхе. Полиция устроила "облаву" и всех, кто им не нравится, забрали в отдел, — вспоминает Шарафуллин. — Я тоже там оказался. Там было около 50 мусульман. На меня начали давить. "Следаки", работники прокуратуры прямым текстом заявили: "Мы всё понимаем, вы к этому не причастны, однако предлагаем сотрудничать с нами". Оказалось, что "показания" от моего имени уже написаны, и что если я их подпишу — меня отпустят. Я отказался, заявив, что заключать договор с дьяволом не могу, что религиозные люди не могут обманывать. Мне стали угрожать, что посадят на 15 лет. Я сказал, что если мне суждено отсидеть 20 лет, отсижу, но себя и других очернять не буду. В конце концов, они открыли на меня уголовное дело. "Признали" меня чеченским боевиком, наклеили ярлык экстремиста и террориста. Обвинения были по статьям 205, 208, 213 и 282 Уголовного кодекса РФ. Всё это было выдумано.

Следствие шло два года. Еще полтора года мое дело рассматривал Верховный суд в Казани. На заседании были присяжные. Мне разрешили выступить, были прения. Присяжные меня оправдали, вынесли вердикт, что я не причастен к этим вымышленным преступлениям. Я своими собственными глазами видел этот вердикт. Сейчас сложно такое представить, а тогда еще были смелые люди. Однако на них надавили, им было сказано, что если Шарафуллин будет признан виновным хотя бы по одной из статей, то меня освободят в зале суда. Они согласились. В итоге меня признали виновным в создании бандитской организации, в экстремизме и в хулиганстве. Было снято обвинение лишь по террористической статье. Я был осужден на 3,5 года, однако из-за того, что я провел в изоляторе 3,5 года, тут же был отпущен на свободу. Ну, как на свободу — с "волчьим билетом".

На свободу Шарафуллин вышел в 2008 году. Он решил уехать из России, но его мама была против. Родственники убедили его остаться, выстроить дом и смотреть за хозяйством. У Ильшата родились еще трое детей. Шарафуллин, однако, не бросил идею покинуть страну, но власти отказывались выдать ему загранпаспорт. С внутренним паспортом мужчина пытался уехать через Казахстан и Абхазию, но ничего не получилось — границы не пересечь. На вопрос, почему он хотел покинуть страну, Ильшат отвечает так: находился под наблюдением органов, силовики часто вызывали к себе — терпеть всё это было очень сложно.

Шарафуллин не считает себя радикальным мусульманином. Говорит, что старается жить по предписаниям Аллаха. Заверяет, что связей с Хизб ут-Тахрир (признана в России "террористической организацией") у него нет, что он против этой системы и не воспринимает различные религиозные, политические организации. При этом, по его мнению, ФСБ с легкостью может выдумать связь с любой из них.

Побег в Украину

В 2020 году Шарафуллин смог покинуть Россию. 26 июля он пересёк российско-украинскую границу и попросил политического убежища.

"Очень хотел уехать в Финляндию, но туда сложнее попасть. Для себя сделал вывод, что, значит, Украина для меня лучше, — рассказывает Шарафуллин. — В путь отправился один, семья осталась дома. С идеологической стороны у нас с женой нет ничего общего. Она — жертва путинской пропаганды, защищает шайтанов. Устал слушать этот бред из её уст. Я и от нее убежал, воспринимаю её как предательницу. Она и детей отравляет. Я во всей "красе" вкусил фашистскую систему. Я не могу спокойно жить в своем родном городе. Я уже давно был готов к тому, чтобы уехать. Нисколько не раскаиваюсь.

После пересечения украинской границы проблем не было. Меня проверили, устроили допрос. Затем я остался в городе Сумы. Мне выдали временные документы, получил статус беженца. Люди здесь очень добросердечные. Меня сильно удивило, насколько вежливо со мной разговаривали представители СБУ (Службы безопасности Украины)".

Шарафуллин успел пожить в городе Сумы полтора года. На жизнь зарабатывал своими руками: ставил заборы. В ноябре 2021-го переехал в Одессу, поскольку считал, что если Россия нападёт на Украину, то Сумы окажутся одним из первых городов, который российские солдаты попытаются захватить.

Через два дня после начала российского вторжения в Украину Шарафуллин добрался до Киева и вступил в отряды территориальный обороны. Но этого ему было недостаточно: мужчина захотел попасть в ряды ВСУ, в интернациональный батальон. Сделать он это хотел по закону, однако на его пути возникли препоны.

— В Украине много предателей: и в СБУ они есть, и среди судей. Коррупция сильна. Разведка Украины в прошлом году встречалась со мной, расспрашивала, будет ли война. Я тогда сказал, что жить иллюзиями не стоит, нужно вооружаться. Украинцы — народ искренний, не верят, что Путин — маньяк. Мне казалось, что россияне будут наступать через Сумы, и в ноябре 2021 года я переехал в Одессу. Но жить в безопасности мне казалось неправильным. Я решил, что должен помогать, и приехал в Киев. Сел на последний рейс и одним из первых записался в тероборону. Пробыл там две недели, — вспоминает Шарафуллин.

Тероборона, мусульманский батальон и желание попасть в ВСУ

— Затем я перешел в мусульманский батальон, он расположился в Киевской области. Там собрались добровольцы, около 40 человек. Разные люди: большинство — крымские татары, были и принявшие ислам украинцы, был один белорус. Занимались "зачисткой", ловили беглецов. У меня и форма военная была, и оружие, однако затем возникла проблема. ВСУ издали приказ, по которому к каждому орудию должен прилагаться документ. Когда стали оформлять меня, выяснилось, что я — гражданин другой страны. По закону, я не могу воевать в мусульманском батальоне. Мой комбат сказал, что возможно заключить договор через иностранный легион.

Россия вывезенным из Украины на её территорию украинцам открывает все двери, тут же делает паспорт. А тут система иная. Сомневаются, тянут, бюрократия сильна. Мне дали понять, что ждут взятки, однако мне и здесь пришлось объяснять, что давать взятки для меня — харам (запрещено исламом). Я хотел попасть в иностранный легион, но они всё тянули с моим заявлением и документами. В общем, я ждал и ждал. Хотел, чтобы всё по закону было. Среди крымских татар, азербайджанцев, грузин, балкарцев, белорусов, чеченцев тоже есть люди, как я — пострадавшие от России. Есть и израильтяне. Из Татарстана я один такой.

То есть много мусульман — таких, как я — у кого тянули с документами. Кто-то уже обиделся на Украину, кто-то устал ждать. Есть те, кто сам отправился на Донбасс. Хоть это и противозаконно, они в одиночку воюют с российскими захватчиками, — рассказывает Ильшат.

Он честно признаётся, что ему было тяжело ждать — хотелось воевать за Украину:

— Украина приютила меня, не выгнала. Пусть и недолго, но я успел пожить мирной жизнью. Российская власть превратила мою жизнь в ад. Поэтому я считаю, что защищать Украину — дело моей чести. Напавшая на Украину российская империя встретилась с сопротивлением. Я тоже сопротивляюсь России, хочу, чтобы империя была разрушена. Воюю за это. Государство-колонизатор, которое не разрешает обучаться народам на их языках, которое ущемляет их религию, должно исчезнуть, — рассказывал Ильшат Шарафуллин в июле.

ЧАСТЬ II

5 сентября Шарафуллин оказался в Молдове — власти Украины выдворили его из страны. Сейчас он находится в поселке Атаки, во временном лагере для беженцев. Питание там не предусмотрено, до ближайшего магазина нужно еще дойти, а покупать всё нужно на свои деньги. Шарафуллин сообщил Татаро-башкирской службе Радио Свободная Европа, что 7 сентября он намеревался поехать в Кишинёв, чтобы подать заявление на получение статуса беженца. Шарафуллин не знает, сможет ли он остаться в Молдове, и больше всего боится, что его депортируют в Россию. "Меня там убьют", — говорит он.

Ильшат Шарафуллин рассказывает, как он оказался в Молдове:

"2 сентября, в пятницу после обеда, мне позвонили из СБУ. Говорили вежливо, сказали, что хотят встретиться со мной, что знают, что я хочу попасть в иностранный легион. Я ответил, что с радостью всё расскажу. Ближе к вечеру в дверь постучали, я открыл — в мою киевскую квартиру вошли несколько мужчин. Тут же завязали мои глаза, закрутили руки. Сказали, что знают обо мне, что если я не подчинюсь, уведут насильно. Куда мне деваться?! Я и так с ними встретиться собирался. Мне было сказано, что я задержан. Я спросил, можно ли взять с собой некоторые вещи. Ответили, что ничего не нужно, что после допроса я буду отпущен. Вот я и не взял с собой ни гигиенические принадлежности, ни одежду. Хорошо хоть в кармане были деньги. Еще они разрешили взять с собой телефон.

Когда вышли на улицу, я понял, что дом окружен — они приехали на двух машинах. Выходит, это была операция по моему задержанию. Доехали к ночи. Сказали, что мы во Львове, в тюрьме СБУ. Там и допросили. Сказали, что обо мне нет никакой информации, что я — враг. Понятия не имею, кто меня оклеветал. Я всё рассказал: и то, что хотел воевать на стороне Украины по закону, и что ожидал документы для иностранного легиона. С кем я только ни встречался, чтобы попасть туда. Написал и российскому политику Илье Пономарёву — от его имени звонили, спрашивали дополнительную информацию, документы. Пошла ли неверная информация от него? Не знаю, не хочу никого напрасно очернять. Но я рассказал представителям СБУ всё, как есть. С их стороны не было никакого давления. А в понедельник, 5 сентября, меня в наручниках посадили в машину и увезли. Оказалось, что отвезли на границу Украины и Молдовы. В руках СБУшника было решение о моей депортации. Он сказал, что они не могут оставить меня в Украине, что должны удостовериться, что я пересёк молдавскую границу.

Понятно, что молдавские пограничники мне не обрадовались, долго думали, что со мной делать. Впускать не хотели. Я и сам не стал оправдываться, оставил всё на волю Аллаха и ждал. В итоге меня передали полиции. Уже там они тут же предложили мне чай, дали возможность помыться. Я смог прочитать свои пропущенные намазы (молитвы). После допроса меня привезли в лагерь для беженцев в поселке Атаки".

Шарафуллин говорит, что в лагере чисто, но не кормят. Покидать территорию лагеря разрешается, поэтому он смог обменять украинские гривны на местную валюту. Он добрался до ближайшего магазина и впервые за двое суток смог перекусить. "Туалет есть, чисто, но нет ни единого куска мыла. Меня разместили в комнате для шестерых, где я ночевал один", — говорит Ильшат.

По его словам, он молится лишь о том, чтобы его не депортировали в Россию: "Даже в статусе беженца я могу тут жить, руки и голова на месте, могу работать на разных работах. Что будет завтра — не знаю".

Движение "Свободный Идель-Урал" 7 сентября направило в адрес президента Молдовы Майи Санду письмо с просьбой не депортировать Шарафуллина в Россию.

"Известно, что ждет в России человека, который открыто выступал за независимость Татарстана, Башкортостана и который защищал независимость Украины с оружием в руках в рядах теробороны. Если Шарафуллин будет передан российским властям, он попадет в руки тюремных надзирателей, а в тюрьмах там насилуют, бьют, заключенных делают инвалидами, убивают. Европейцы видели, как российских заключенных насилуют палками от швабр, многие в курсе, что там творится", — говорилось в обращении.

Оригинал материала: Радио Азатлык

Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Что делать, если у вас заблокирован сайт "Idel.Реалии", читайте здесь.