26 июня в мире отмечали Международный день в поддержку жертв пыток. Однако в Башкортостане — в отличие от прошлых лет — не проводилось никаких мероприятий, поскольку региональное отделение бывшего "Комитета против пыток", как выяснилось, было расформировано еще весной. С чем это связано и чего удалось добиться КПП в республике за 20 лет — в материале "Idel.Реалии".
Напомним, 10 июня правозащитную организацию "Комитет против пыток", работавшую в России с 2000 года, Министерство юстиции России внесло в реестр "иностранных агентов". После этого организация объявила, что продолжит свою работу под новым названием — "Команда против пыток" (КПП).
— Филиал КПП в Башкортостане был нами ликвидирован, — отмечает руководитель направления расследований организации Олег Хабибрахманов. — Отмечу, что ситуация с пытками там примерно такая же, как и в большинстве российских регионов — они там есть, и во вполне достаточном количестве. Проблема заключается в том, что мы никак не могли сформировать там команду. Прежний руководитель отделения Евгений Литвинов зачастую работал там в одиночку, а это и неэффективно, и небезопасно. Еще одна причина заключается в малом количестве обращений в КПП от жителей республики.
Ситуация с пытками в Башкортостане примерно такая же, как и в большинстве российских регионов — они там есть, и во вполне достаточном количестве
Башкортостанское отделение "Комитета против пыток" существовало с середины 2000-х годов. Первоначально его возглавлял известный в республике правозащитник Владислав Садыков. В активе расследованных дел было прогремевшее на всю страну "Благовещенское дело" — об избиении сотрудниками башкортостанского ОМОНа и местного отдела полиции нескольких сотен граждан в результате "профилактической операции", дело правозащитника Николая Гусака, которого обвиняли в оскорблении членов территориальной избирательной комиссии Туймазов, и многие другие. В мае 2017 года отделение возглавил Евгений Литвинов.
Он рассказал "Idel.Реалии", над какими делами в последние месяцы работали правозащитники и с какими сложностями они столкнулись.
— За весь период моего пребывания в Башкортостане в качестве сотрудника КПП у нас, действительно, было не так много заявлений — порядка около десяти в год, — говорит Литвинов. — Конечно, это отнюдь не означает, что пыток здесь нет и ситуация в этом плане относительно благополучна. По крайней мере, за время нашей работы, начиная с осени 2016 года, в силу вступили три обвинительных приговора, по которым четверо сотрудников правоохранительных органов были привлечены к уголовной ответственности. Это, во-первых, дело Дениса Юмагулова, по которому сотрудник, признавший свою вину, получил четыре года лишения свободы условно. Во-вторых, это известное дело Венера Мардамшина, по которому двое сотрудников отдела угрозыска нефтекамской полиции получили реальные сроки лишения свободы. И третий случай — это дело дальнобойщика Александра Артамонова, по которому приговор был вынесен в феврале нынешнего года. Росгвардеец, незаконно задержавший и избивший Артамонова, получил три года лишения свободы условно. В начале мая приговор вступил в силу. Так что эти факты лишний раз подтверждают: пытки в Башкортостане есть, при этом их случаи наблюдаются в самых разных городах и районах республики.
В Башкортостане в качестве сотрудника КПП у нас, действительно, было не так много заявлений — порядка около десяти в год
Вместе с тем Литвинов отмечает, что в целом ряде известных случаев КПП не смог получить от пострадавших граждан мотивированных заявлений о применении к ним неправомерного физического насилия со стороны сотрудников правоохранительных органов и, соответственно, организации не удалось провести по этим случаям полноценное расследование.
— Иногда пострадавших от пыток приходится искать, что называется, "днем с огнем". Так, в истории с противостоянием на Куштау в августе 2020 года мы нашли нескольких таких активистов, но два-три человека на фоне такой "Куликовской битвы", которая развернулась тогда на шихане, — это очень мало. И то эти люди почему-то к нам не обратились, хотя мы публиковали свои обращения с предложением помочь на всех доступных ресурсах, во всех публичных чатах. То же самое получилось в истории с кармаскалинскими событиями, произошедшими в ноябре 2020 года. Хотя там силовиками было задержано и — по сведениям СМИ — избито несколько десятков человек, к нам в итоге никто не обратился. Мы смогли лишь провести проверку по сведениям об избиении активиста Марата Шарафутдинова. Наконец, мы изучали фото и видео с прошлогодних шествий в Уфе в поддержку Навального и видели, что физическая сила к протестующим там тоже применялась, но из-за отсутствия обращений не смогли это доказать, — констатирует Литвинов.
По его словам, в некоторых случаях КПП приходилось прекращать расследование из-за отказа заявителей продолжать борьбу за восстановление своих прав. В качестве примера Литвинов привел случай Алексея Галиуллина из Бирска, чье дело, тянувшееся с 2017 года, было прекращено СКР. "Алексей заявил нам, что он просто устал от бесконечной волокиты и не хочет больше с этим связываться", — уточняет правозащитник.
Добиваться справедливости в таких делах стало еще сложнее
Говоря о системных сложностях в расследовании дел о пытках, Литвинов замечает, что теперь — в связи с выходом России из Совета Европы и из-под юрисдикции Европейского суда по правам человека — "добиваться справедливости в таких делах [о пытках] стало еще сложнее".
— Это, безусловно, отнимает мотивацию обращаться за защитой своих нарушенных прав у многих жертв пыток. Может, когда-нибудь Россия вернется в Совет Европы, может, будут отменены президентские указы о неисполнении решений ЕСПЧ — и жертвам пыток будет вновь хотя бы выплачиваться компенсация, — рассуждает Литвинов.
Несмотря на ликвидацию отделения КПП в Башкортостане, расследование оставшихся незакрытыми дел все равно будет продолжено, уточняет правозащитник.
— Есть еще с полдесятка дел, по некоторым из них я продолжаю работать в качестве привлеченного юриста, — продолжает Литвинов. — Прежде всего, это дело Антона Савейкина, по которому недавно было вынесено решение ЕСПЧ. Хотя Россия и не собирается такие решения исполнять, мы это дело все равно не оставим. Далее — это гражданские иски жертв пыток о возмещении нанесенного ущерба по тем делам, по которым уже вынесены обвинительные приговоры. В частности, в Нефтекамский горсуд при нашей помощи подал иск на 3,5 миллиона рублей Венер Мардамшин, в Кировский райсуд Уфы направил иск на 500 тысяч рублей Александр Артамонов. Осталось также незакрытым дело стерлитамаковца Владислава Воробьева, по которому все еще идет доследственная проверка: следствие там периодически выносит постановления об отказе в возбуждении уголовного дела, мы их отменяем — и все начинается по новой.
Может, будут отменены президентские указы о неисполнении решений ЕСПЧ — и жертвам пыток будет вновь хотя бы выплачиваться компенсация
Отметим, что 22 июня Госдума приняла закон, ужесточающий наказание за применение пыток сотрудниками правоохранительных органов. Согласно документу, за применение пыток силовикам будет грозить до 12 лет лишения свободы. Если пытки привели к смерти человека, обвиняемым будет грозить до 15 лет. В соответствующую статью Уголовного кодекса РФ также вводится новый субъект преступления — "сотрудник правоохранительного органа", что позволит привлекать к ответственности за пытки сотрудников ФСИН.
— Это, безусловно важный законопроект запоздал примерно лет на двадцать. В условиях отсутствия у государства и общества настойчивого запроса на искоренение практики пыток и незаконного насилия со стороны должностных лиц может получиться так, что уголовные дела на провинившихся сотрудников полиции станут возбуждать ещё реже, чем это происходит сейчас. Удачный это законопроект или нет, покажет только время, остается лишь пожелать ему наилучшего правоприменения, — резюмирует Евгений Литвинов.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Что делать, если у вас заблокирован сайт "Idel.Реалии", читайте здесь.
