Год назад — 23 и 31 января — по всей России прошли несанкционированные акции протеста, организованные сторонниками Алексея Навального. Сотни тысяч граждан, многие из которых не являлись сторонниками политика, вышли на улицы городов. За протестами последовали массовые задержания, административные и уголовные дела. Уже после этого самого Навального отправили в колонию, а его штабы — равно как и Фонд борьбы с коррупцией — признали экстремистскими организациями и запретили их деятельность. О том, как за год изменились жизни тех, кто протестовал в Самаре, — в материале "Idel.Реалии".
ЯНВАРСКИЕ ПРОТЕСТЫ В РОССИИ И САМАРЕ
Протесты в поддержку Алексея Навального 23 января прошли в 195 городах России; в Ялте, Симферополе и Севастополе в аннексированном Крыму, а также в 95 городах за рубежом. Вторая волна протестов 31 января затронула 121 российский и 65 зарубежных городов. Наиболее массовыми оказались московские акции. По данным "ОВД-Инфо" (внесено в реестр незарегистрированных общественных объединений, признанных "иноагентами"), на зимних акциях задержали порядка 11 тысяч человек, среди них были дети и подростки. Российские власти отчитались о 17,6 тысячи задержанных.
В Самаре в акции 23 января приняло участие около тысячи человек, задержали 56 участников. 31 января задержали 54 человека, количество участников неизвестно. Среди задержанных оказались журналисты "Эха Москвы в Самаре", ИА "Засекин" и других изданий, несмотря на то, что у них были редакционные задания и удостоверения.
Первая акция протеста была более масштабной и включала в себя шествие по проспекту Ленина через улицу Молодогвардейская к Правительству Самарской области, где были припаркованы автозаки. Там и начались задержания. Оставшаяся часть протестующих смогла малыми группами дойти до площади Революции, но там их уже ждали силовики.
31 января организаторы выбрали не самое удачное место в качестве стартовой точки — площадка возле КРЦ "Звезда", к которой ведут два пешеходных перехода. Площадку и переходы быстро оцепило большое количество полицейских и росгвардейцев, после чего большинство собравшихся без применения насилия задержали и посадили в автозаки. До здания Правительства Самарской области дошло не более 300 человек, часть из которых впоследствии также задержали.
В Самаре, как и во многих других городах России, задержанных защищали адвокаты "Апологии".
НА МИТИНГ ВО ИМЯ НАУКИ
Доктор социологических наук, президент Фонда социальных исследований Владимир Звоновский пришёл на митинг 31 января 2021 года из научного интереса. Вместе с ним был его взрослый сын, студент факультета политологии НИУ ВШЭ, делающий первые шаги в академической среде. Тогда социолог планировал провести исследование российских протестов. Позже профессор оказался в автозаке в тесной близости с теми, кого решил исследовать. В том самом автозаке, у которого не закрывалась дверь и из которого впоследствии сбежала часть задержанных. По словам очевидцев, Владимир Звоновский тоже пытался уйти, но не успел.
— Для такого рода исследований нужно понимать, что это за люди, какие вопросы им нужно задавать. Поэтому присутствие на такого рода мероприятиях необходимо. На то, что ты изучаешь, нужно посмотреть самому. Когда мы изучаем поведение людей на избирательных участках, мы идём на выборы, например. Вообще, для исследователя личное знакомство имеет большое значение, — поясняет Звоновский.
Позже объёмная статья с его исследованием вышла в журнале "Мониторинг общественного мнения", издаваемого ВЦИОМ. Работа состояла из двух частей — количественного опроса россиян и качественного опроса непосредственных участников акций протеста.
Звоновского позже судили по статье 20.2 КоАП РФ (нарушение порядка проведения публичного мероприятия). Защищал его адвокат "Апологии" Владимир Красиков. В ходе процесса сторона защиты неоднократно заявляла и пыталась доказать, что профессор не является сторонником Алексея Навального, а его присутствие было вызвано исключительно научными интересами. Но суд всё-таки оштрафовал его на 15 тысяч рублей.
— Лично для меня этот год прошёл хорошо, но без вот этого задержания можно было обойтись. Оно никак не помогло исследованию. Я в целом отношусь к Навальному как к человеку, который представляет значительную политическую силу и является хорошим организатором и вдохновителем. Но я не его сторонник, — рассказывает собеседник.
Протест 23 января в Поволжье. Крупнейший за последние 15 лет
Также Владимир Звоновский отмечает, что в настоящее время у социологов и политологов иногда возникают проблемы с публикацией исследований, поскольку с учётом политического курса время от времени научные факты могут выглядеть "антиправительственно". При этом, как полагает исследователь, ограничения на публикации в научных журналах — скорее, самоцензура, нежели цензура.
— Ещё в 2011 году в академическом журнале социологи могли чёрным по белому написать, что выборы были сфальсифицированы — в контексте изучения протестов того года. Такие исследования были, а вот исследований о том, что выборы прошли честно, не было. Наверное, сейчас, в 2022 году, такое бы не пропустили. Надо ещё понимать, что когда ты сотрудничаешь с редакцией, она может резать материал по разным причинам. В том числе — по политическим. Я отношусь к этому спокойно, потому что в нашем случае сама по себе тема статьи является актуальной, и то, что мы её вводим в академический контекст — важнее, чем какие-то отдельные формулировки.
С результатами исследований январских протестов Владимир Звоновский выступал на разных научных конференциях в течение 2021 года. Материалы, по словам Звоновского, вызвали дискуссию, причём нашлись и те, кто посчитал исследователя политически ангажированным.
— Не думаю, что в мире, который сейчас перегружен поляризацией, может не быть политики в академической среде. В нашей профессии пока я не вижу ограничений. Конечно, наши статьи не везде принимают, бывают разные конфликты с редакциями, споры, но если кто-то отказывается публиковать статью, мы просто идём в другую редакцию, — резюмирует Владимир Звоновский.
ПРОТЕСТ НА УРОВНЕ ИНСТИНКТА
Жительница Самары Надежда Моисеева редко выходит на акции протеста. Её волонтёрская деятельность больше сосредоточена на наблюдении за выборами — кроме непосредственного присутствия на участках, она также обучает других волонтёров основам избирательного права. Однако в дни январских протестов Моисеева не смогла не выйти на улицы города.
— Я не сторонница Навального. Думаю, там вообще сторонников Навального было не очень много. Это во-первых. А во-вторых, не пойти для меня было бы совсем нехорошо. Это что-то на уровне инстинкта: если я могу не идти на митинг, понимая, что мне не будет от этого плохо, я не иду. А тут было такое состояние, что если я останусь дома, то буду не очень хорошо себя чувствовать, — говорит Моисеева.
Она вспоминает, что на митингах было "очень холодно, весело и страшно". Весело стало в тот момент, когда Моисеева поняла, что полиция вообще её не замечает, иногда даже будто проходит насквозь. В то же время само количество силовиков пугало.
— Мне нравится думать, что из-за того, что я такая маленькая и беззащитная, у них, полицейских, что-то там ёкало внутри, поэтому они меня не трогали, — рассказывает она.
Моисеева оказалась в числе тех, кого не преследовали за участие в несанкционированных акциях протеста. Проблем на работе у неё также не возникало — Надежда характеризует работодателя как "адекватного" и говорит, что ему всё равно, чем она занимается в нерабочее время.
— Что касается отношения к власти, оно у меня мало изменилось за этот год. Было и остаётся скептически равнодушным, по большей части я стараюсь о них не думать. А если думаю, то, как правило, что-то не очень хорошее. Могу сказать, что к концу осени-началу зимы я вдруг поняла, что последний раз мне было так жутко от происходящего, самой атмосферы, где-то в 2014 году, — констатирует Моисеева.
Говоря о том, как бы она поступила, если бы в ближайшем будущем снова организовали акцию протеста, Моисеева отвечает, что ей бы "пришлось пойти". "Очень нехорошо не пойти. А мне нравится думать про себя хорошо", — резюмирует она.
ПОЛИТЭМИГРАЦИЯ
Евгений Трубченко — один из самых давних сторонников Алексея Навального. Поддерживать политика он начал задолго до того, как он стал кандидатом на пост мэра Москвы. Он помнит годы, когда в Самаре фамилия "Навальный" мало кому о чём говорила — тогда были первые попытки зарегистрировать партию "Народный Альянс". В 2020 году в течение нескольких месяцев активист возглавлял региональный штаб.
— Алексей для меня — пример смелости и борьбы за свои идеалы. А идеалы у нас совпадают. И он, и я хотим видеть Россию свободной от коррупции, от вранья, и в целом — свободной страной без запретов и без дамоклова меча, который государство в любой момент может взять в руки, — рассказывает Трубченко.
На митинге 23 января активист шёл в начале колонны. Его быстро задержали — он не помнит точно, полицейские или росгвардейцы — рядом со зданием правительства Самарской области. После поездки в автозаке он долго сидел в отделении полиции.
Евгений Трубченко воспринял отравление Алексея Навального как личную трагедию. Также в нём отозвался и арест политика. Трубченко признаётся, что очень сильно переживал за его жизнь и здоровье.
— Ещё до ареста Алексея мне принесли повестку на допрос по уголовному делу о том, что протестующие якобы нарушили дорожное движение и навредили транспортной инфраструктуре. У меня изъяли телефон, несколько раз вызывали, но я всегда брал 51 статью Конституции. Были обыски, унесли много техники. Был непонятен мой процессуальный статус. А потом Алексея арестовали, и я долго думал, что мне делать теперь. Вышло открытое письмо Алексея Навального друзьям и соратникам на "Медузе" (издание внесено в список СМИ-"иноагентов" — "Idel.Реалии"). Если коротко, он писал о том, что не стоит бояться, и если уезжаешь, то ты не проявляешь трусость, а просто меняешь место работы, — рассказывает собеседник.
После ареста Лилии Чанышевой в Башкортостане Евгений Трубченко за один день собрал вещи и покинул страну. Это было 11 ноября 2021 года. В качестве временного места проживания он выбрал Грузию — страну "с прекрасной кухней, прекрасными людьми, без проблем с языком и визами". Активист не стал запрашивать политическое убежище: он в состоянии себя обеспечить, поэтому не хочет, по его словам, становиться проблемой для грузинских налогоплательщиков. Также он всё-таки надеется вернуться в родную Самару.
При этом в самой Грузии, по его словам, сложилось целое сообщество российских политэмигрантов, большинство из них, по оценкам Евгения, — тоже сторонники Навального — "процентов семьдесят". Собеседник шутит, что при желании навальнисты в Грузии могли бы создать целую политическую партию — численность позволяет.
— Конечно, за этот год произошло мало хорошего. Если бы я мог как герой мультиков в ужасе хвататься за голову и вырывать клок волос, то я уже ходил бы совершенно лысым. У меня не было иллюзий — дальше всё будет только хуже и хуже. Что репрессивная машина будет раскручиваться. Но такого масштаба я всё равно не ожидал. И меня поражают не столько объёмы, сколько наплевательское отношение ко всему. "Будем задерживать и сажать Лилию Чанышеву, потому что она когда-то возглавляла штаб в Уфе". Они что, с ума посходили? Эта откровенная война против несогласных вызывает у меня жгучую смесь шока, ненависти и презрения. Раньше мы шутили, что "достигли дна, но оттуда постучались", а теперь кажется, что нам ещё до него очень далеко, — говорит Трубченко.
Несмотря на более-менее спокойную жизнь в Грузии, Трубченко тоскует по Самаре. Он по-прежнему читает материалы немногочисленных независимых журналистов из родного города и надеется вернуться и поддержать местных активистов, если они выйдут на улицы города и будут мирно протестовать, защищая свои права. А пока возможности безопасно вернуться нет, Трубченко и его "коллеги" организуют в Грузии небольшие акции протеста с требованием освободить Алексея Навального.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram.
