Урал Байбулатов: Башкортостан — это не нация, это субъект в составе Российской Федерации

Что из себя представляет общественно-политическое движение "Республика", является ли оно оппозиционным, как относится к нынешней власти, какие у структуры планы, обо всем об этом и не только "Idel.Реалии" поговорили с представителем "Республики" Уралом Байбулатовым.

— Как вы предпочитаете себя называть: вы политик, активист или кто?

— Я не знаю, можно просто Урал называть. Для меня это вообще не принципиально. Просто общественный деятель.

— А вы считаете себя оппозиционером?

— Нет, конечно.

— То есть вы согласны с тем, что делает нынешняя власть в Башкортостане, вы не оппонируете этой власти?

— Смотрите. Для этого надо сперва определиться, что такое власть. Власть — это не абстрактное существо или что-то такое. Власть — это какой-то орган, структура, которая должна представлять интересы народа. Если те люди, которые называют себя властью, не представляют интересы народа, как я могу называть их властью? Нет власти, значит, нет и оппонирования. Поэтому я оппозиционером не могу себя назвать. Эту власть, которая у нас в Башкортостане, я не могу признавать за власть. Я государственной властью не могу признавать.

— Тем не менее, башкортостанские власти к вам относятся как к оппозиционеру, потому что они принимают те же меры в отношении вас, какие они принимают к людям, которые позиционируют себя как оппозиционеры. Например, по отношению к активистам штаба Навального. Их сажают на несколько суток, вас сажают на несколько суток. То есть, вас власть рассматривает как оппозиционеров или как?

— Как они видят, я не могу за них сказать. Это их дело. Почему меня арестовали на 10 суток? Как мы знаем, в России есть закон о митингах, закон о собраниях, например, и если митинг несанкционированный, то имеют право арестовывать. Было какое-то правонарушение, и они следовали именно по этому правонарушению. Кроме этого есть у нас 31 статья в Конституции Российской Федерации, и если исходить из этой статьи, получается, что народ имеет право мирно собираться. Тут противопоставление идет закона и Конституции. Власть, например, воспринимает меня как оппозиционера. Это их право, они могут меня так воспринимать, я ничего не могу сказать больше.

— Вот недавно движению "Республика" не согласовали протестный митинг в Уфе. Там была очень странная ситуация. Сначала появилась фейковая информация, причем фейковое письмо от городских властей, что они якобы согласовали этот митинг. Потом появилось еще одно письмо, после того, как разные Telegram-каналы уже распространили информацию о том, что митинг всё-таки будет. В нем опровергалось по сути то, что было написано в предыдущем письме. Как вы считаете, что это было и пытались ли вас подставить таким образом?

— Можно так считать, можно так не считать. Вы же журналисты. Я тоже журналист, бывших журналистов не бывает. Да, я теперь не работаю в государственной структуре и государственной компании, но тем не менее я остаюсь журналистом. Как вы знаете, первый закон информационной политтехнологии — это максимально ввести в заблуждение и интерпретировать, перефразировать и подавать информацию так, как им угодно. В этом плане да, я согласен, что они пытались ввести в заблуждение, пытались подставить. Может, кто-то пошел бы, народ собрался бы. Я этого не исключаю.

— Почему же власти не согласовали вашу заявку на митинг?

— Если бы они согласовали, с одной стороны, мы собрали бы там народ, мы бы научили их правильно протестовать, после этого наше движение приобрело бы настоящую политическую субъектность, то есть, они бы легитимизировали это движение сами. Но в нынешних реалиях власть региональная не могли допустить этого. Им легче навешать ярлыков, опорочить движение и называть сторонниками каких-то олигархических структур. Они не могли согласовать. У них есть свои интересы не допускать кого-либо на политический Олимп. Я причину вижу именно в этом. Они просто не хотели, чтобы движение "Республика" приобрели политическую субъектность.

— Есть точка зрения, что "Республика" — это на самом деле проект властей, причем региональных. По этой версии, движение используется для обуздания протеста. Кто-то говорит, что при помощи вас власти пытаются выпустить пар у протестующих. Что вы думаете по этому поводу?

— Я вас попрошу послушать меня где-то две минуты. Вернемся немножко назад на 6-7 месяцев, к истоку событий. Как вы знаете, во время Куштау получилось так, что я возглавил вот этот момент, именно 16-го августа мы вступили в политический диалог с властями, и разговор вел непосредственно я. После этого для того, чтобы именно опорочить, навешать ярлыки была выпущена попытка троллей, фабрики, как мы знаем, и они начали говорить, что Хабиров, как умный политтехнолог, в кавычках, как я считаю, переиграл народ. Они выпустили тролля Байбулатова Урала, и они обуздали протест. После того, как я сам снял про себя фильм "Кто такой Урал Байбулатов", и всё, что со мной связано. Я за Куштау боролся ещё до 16 августа, с 2010 года. Сначала мы боролись за Куратау, а потом уже за Куштау. То, что они пытались меня опорочить, назвать "хабировским", у них не получилось. Потом они переключились, будто бы я "идельбаевский", Идельбаев — это один из основателей Союза башкирской молодёжи. Это тоже без оснований. Потом начали называть меня "ялаловским", потом "сарбаевским". Когда у них уже не осталось выбора, начали говорить, что идет операция "преемник", якобы работаю на силовые структуры. Я же говорю, первый закон информационной политтехнологии — это максимально опорочить и выставить в неудобном для общества положении. Если у них есть доказательства, пусть выставляют, показывают фото, видео. А то, что через анонимные Telegram-каналы пытаются — это бред. Поэтому если у них есть доказательства, пусть выставляют на публику.

— В последнее время очень активно себя проявляет Коммунистическая партия Российской Федерации, КПРФ, и в том числе в Башкортостане и не только, потому что мы видим, что Коммунистическая партия делает очень резкие заявления, подает заявки на митинг, в том числе в Башкортостане. Они критикуют власть. Как вы считаете, это искренняя критика или таким образом пытаются использовать протестный электорат перед выборами в Госдуму?

— Они пытаются реинкарнировать мертвую лошадь, она уже не хромая, она уже мертвая. Без комментариев. У них ничего не получится. Я не считаю их за серьезных политических игроков. У Зюганова в 90-х годах во время выборов в 1995-1996 году был реальный шанс, но этот шанс он не использовал в свой момент. Сегодня они просто пытаются казаться, а не быть, поэтому у них ничего не получится, я вот так считают.

— Недавно мы говорили с вашим соратником Нуртдиновым. Он считает, что в "головах у граждан режим Путина уже рухнул". Вы согласны с этим?

— Есть люди, которые интересуются политикой, неравнодушные к истории страны и к положению вообще в стране. Они интересуются всем, возможно, в их головах режим, который вы называете, рухнул. Но давайте не забудем о том, что мы более 20 лет ведем тотальную пропаганду, и эта пропаганда засела в головах. Выбить её за один день или месяц не получится, когда государственные информационные ресурсы работают на эту пропаганду. Я думаю, это сложно, поэтому я не хочу так легкомысленно относиться к этому.

— Вы говорите о том, что вы любите страну и так далее. Я правильно понимаю, что вы патриот Российской Федерации?

— Естественно.

— Вы можете одновременно быть патриотом Башкортостана?

— Башкортостан — субъект Российской Федерации.

— Да, в то же время Башкортостан — нация в составе Российской Федерации, и это согласно Конституции Российской Федерации.

— Башкирская нация есть, но Башкортостан — это не нация, это субъект в составе Российской Федерации.

— Конституция Российской Федерации говорит, что Башкортостан — это государство в составе Российской Федерации, то есть нация.

— Такой пункт есть, согласен.

— Я к чему задаю этот вопрос. Вы наверняка слышали эту громкую историю, которую мы наблюдали за последнюю неделю в Республике Коми, когда активиста задержали за участие в митинге 23 января, и когда его привели на судебное заседание, без адвоката в срочном порядке доставили в суд, он отказался говорить на русском языке. Он сказал, что у него есть конституционное право, и он воспользуется этим правом и будет говорить на государственном языке Республики Коми. Как вы считаете, в этой ситуации, когда государственный судья говорит о том, что "вы же учились в русской школе, у вас же русский паспорт", не российский, я подчеркиваю, здесь есть какая-то конкуренция между двумя статусами патриота Республики Коми и патриота Российской Федерации?

— Я смотрел это видео. Мне его отправляли. Личная некомпетентность судьи не означает, что есть какие-то баталии между русским патриотом и патриотом Республики Коми. Я не считаю, что там противостояние есть, но подчёркиваю: есть государственный язык в Республике Коми. Если парень хотел говорить именно на государственном языке Республики Коми, он имел на это право. В Республике Башкортостан у нас два государственных языка. Если, например, какой-то человек хочет делать производство на его родном языке, он имеет на это право, так как это написано в Конституции Республики Башкортостан.

— А почему этим правом не пользуются многие? По крайней мере, это не массовое явление. Мы часто слышим о таких вещах в финно-угорских республиках, мы слышим, что такое происходит в Республике Татарстан. Мы практически не слышим о таких историях в Башкортостане. В чём причина?

— Вы знаете, есть такой анекдот: башкиры так любят и берегут свой родной язык, они даже не разговаривают на нем. Поэтому тут вопрос к каждому башкиру. Если вы меня спрашиваете как башкира, я скажу за себя. Я совершенно свободно владею башкирским языком и могу вести дебаты на башкирском языке хоть с кем. Упрекать меня в том, что я не знаю свой язык или не люблю его, не получится. Мои дети, у меня двое детей, разговаривают на чистом башкирском языке, и все восхищаются их владением башкирским языком. У меня супруга башкирка, и она тоже владеет башкирским языком. Я целенаправленно с детства воспитывал своих детей, чтобы они знали башкирский язык, не только, чтобы слышали или понимали, а чтобы они владели и мыслили на нем. В то же время каждую неделю один день разговариваем только на русском языке со своими детьми, чтобы они знали русский язык, потому что они должны знать государственный язык. Почему башкиры не говорят на башкирском языке — этот вопрос нужно задавать каждому башкиру. Что касается делопроизводства или чего-то такого, у нас есть выбор, и люди могут выбирать. В 2019 году были выборы, и башкиры по желанию могли выбирать бюллетень именно на башкирском языке.

— Вы сказали, что ваши дети свободно разговаривают на башкирском языке. Это результат того, как государство заботится о ваших детях, или всё-таки это исключительно ваша личная инициатива, которая осуществляется на уровне семьи?

— Это исключительно моя инициатива и моя ответственность за моих детей. Я их воспитываю и хочу, чтобы они были носителями моего языка.

— А государство должно участвовать в этом процессе?

— Сваливать свою вину в этом плане — я не согласен с этим.

— Вы говорите о том, что вы не сторонник того, чтобы взваливать ответственность на государство. Вы можете обеспечить садики, школы, университеты, СМИ на это языке? Вы предлагаете каждому создавать свои садики, школы, СМИ? А зачем тогда платить налоги и давать государству часть своих доходов?

— Я журналист, интерпретированные вопросы я чувствую. Я своих детей отдал в 20 Башкирскую гимназию. Когда привожу их утром или забираю вечером, я вижу, что башкиры, которые привели своих детей обучаться именно на башкирском языке, они разговаривают со своими детьми на русском языке. Я им делаю замечание, почему, если вы отдаёте в башкирскую гимназию детей, разговариваете на русском языке? Они говорят, что дети не понимают. Я говорю, что тогда вы можете свободно отдавать их в другую гимназию или лицей. У нас руководитель класса пишет на чистом башкирском языке в чате, но родители отвечают на русском или спрашивают на русском. Это не плохо и не хорошо, просто если вы привели, классный руководитель даёт вам пример, вы следуйте. Половина делится кто-то на башкирском, только на русском, но гимназия башкирская, будьте добры.

— Это никак не отменяет того, что я сказал: государство должно обеспечивать нормальное функционирование государственных языков республик. Разве нет?

— Конечно должно.

— То есть это не только ответственность родителей, я правильно понимаю?

— Готовят специалистов, которые будут обучать, и ежегодно или раз в несколько лет повышать их квалификацию. Создавать условия, садики, школы и ВУЗы, предоставлять им места. На филологическом факультете, например, расширять. Это обязательно, это обязанность государства.

— Из этого вытекает логичный вопрос: государство с этими обязанностями справляется и насколько успешно?

— Нет, не справляется.

— У нас участвуют в этой беседе также подписчики, они активно пишут реплики и вопросы. Почему-то у многих складывается впечатление, что вас не задерживают, что вас не арестовывают, что вы "подставная утка", это цитата. Как вы к этому относитесь? Почему у людей такое мнение складывается?

— Во-первых, я никогда не нарушал закон. Во-вторых, я работал в государственной компании "Радио Юлдаш". Как вы знаете, кадры, которых отбирают на телевидение, проходят через правоохранительные органы, их проверяют. На эфир выходят те люди, которые не имели каких-то нарушений закона. Я работал в духовном управлении мусульман в Республике Башкортостан, а там список проверяется через администрацию президента Российской Федерации. За мной никаких нарушений никогда не было. Я аккуратен в высказываниях. То, что они называют "подставной уткой", — это их право. Время покажет. Я мусульманин, и хочу сказать, что деяния будут оцениваться по намерению. Если вы хотите хайпануть или забраться во власть для личных интересов и корыстных целей, — это будет неправильно. Если вы хотите, чтобы была стабильность в регионе, — это другое.

— А вы ведете борьбу за власть?

— Любой политический деятель, который выходит на публику и предлагает политическую программу, борется за власть. Это не плохо и не хорошо, это норма.

— Вы не ответили на вопрос.

— Я лично — пока нет.

— Но выше вы сказали, что общественный деятельно, а не политический.

— Но мы заявили движение как общественно-политическое.

— Наше подписчики пишут, что не знают, есть ли у вас программа действий, что вы не говорите, что вы хотите изменить. Что вы можете им сказать?

— Это насущный вопрос. У нас многие любят бежать впереди паровоза. Если мы возьмем за пример дом, то есть вы хотите построить дом. Что вы будете делать? Вы будете думать, куда поставить, из чего будет фундамент, из какого материала, будет ли он двухэтажным или трехэтажным. Окна в какую сторону будут выходить? Вы будете проектировать, вы будете советоваться, вы будете пробовать. У вас не получится то, что вы задумали, вот у вас план проекта есть, и вы уже его построили. Такого не будет. Поэтому, чтобы написать политическую программу, чтобы она была рабочая, а не глупая, как у многих партий, и просто лежит там на полке или где-то на сайте висит. Вы скажите мне сперва, в каких политических движениях рабочие программы выполнены на сто процентов? Нет такого. Мы хотим, чтобы политическая программа была рабочей. Поэтому пока мониторим, мы собираем информацию и хотим сделать такую политическую программу, которую можно было осуществить в жизни.

— Раз вы мониторите и пока еще не определились со своей программой, тут задают конкретные вопросы по поводу возможных пунктов в вашей программе. Татарский государственный язык в Башкортостане. Допускаете ли вы такое?

— Вы же вопрос по квантовой физике не будет задавать первокласснику, так ведь?

— Вы позиционируете себя как общественный и политический деятель из Республики Башкортостан, вы боретесь за власть в Республике Башкортостан. Вы не говорите, что у вас есть какая-то программа, я задаю вам конкретный вопрос, вернее, ретранслирую вопрос подписчика, который говорит: "Вы допускаете, что татарский язык в Башкортостане может быть объявлен государственным?"

— У меня такой вопрос не стоит. У нашего общественно-политического движения состоялось первое учредительное собрание 16 января. Нам, грубо скажем, месяц, и за этот месяц мы уже успели поучаствовать в двух митингах. Кроме этого из нас три человека уже были арестованы на 7 суток. Вы поймите, что вопрос, который вы мне задаете, требует тщательного исследования. У нас пока в рядах нет специалистов. Ваш вопрос провокационный.

— Есть точка зрения, что башкирские активисты и публичные деятели имеют определённые рамки, в которых они действуют, и татарский вопрос в Башкортостане является очень опасным моментом, поэтому его часто избегают.

— Вы имеет полное право так считать.

— Так считает большое количество людей, которые сейчас пишут нам в чате. Мне хотелось бы получить ответы на их вопросы.

— Давайте другой вопрос, вы задаете провокационный вопрос. Перед переписью населения этот вопрос актуальный, но я не буду отвечать, потому что я не считаю его первостепенным вопросом.

— Вас Кировский суд арестовал, и вы отсидели 10 суток за участие в акции 23 января. Как прошел этот срок? Чем вы занимались?

— Я читал книги, прочитал три книги, перечитал воспоминания Ахмет-Заки Валиди, Стивена Кови "Семь навыков высокоэффективных людей" и "Гибель империи" Егора Гайдара.

— А почему выбор пал именно на эти книги?

— Первый день, когда меня арестовали, я попросил супругу принести книги. У меня в деревне есть библиотека своя. Она торопясь забрала стопку книг, которые лежали на виду. Один из моих друзей в тот же вечер привез мне Стивена Кови, а на шестой день ареста друг привез книги Егора Гайдара. Ничего конспирологического здесь нет.

— Вы никак не считаете, что "Гибель империи" соотносится с тем, что сейчас происходит в Российской Федерации?

— Рамазан, вы ищете черного кота в черной комнате.

— Я пытаюсь понять вашу логику.

— Я читал то, что мне привезли. У меня было три книги, за четыре дня я перечитал воспоминания Ахмет-Заки Валиди и прочитал книгу Кови, она небольшая. А "Гибель империи" я начал читать на 7-8 дней, я не дочитал пока. Там есть аналогии. Дочитаю, потом дискуссию можно вести по этой книге. Там архивы, исследовательские материалы, много цифр, аналогии из других стран, вроде Мексики, Китая, Венесуэлы.

— Как вы относитесь к Радию Хабирову, спрашивают подписчики?

— В каком плане?

— Как к руководителю вашей республики.

— Я всегда делю людей на два: есть человек, есть руководитель.

— Я спрашиваю, как к руководителю республики.

— Никак. За два года, которые он сидит на этой должности, у него ничего не получилось. Транспортная реформа в Уфе не получилась, вопрос по Куштау не получился, в "БСК" до сих пор гадают, будут ли разрабатывать гору. Вопрос диалога с элитами и народом тоже не решен.

— В вашем личном рейтинге Хабиров, Рахимов и Хамитов, в каком порядке они бы были по степени полезности для вашей республики?

— Я не считаю, я не думал на этот счет даже. Это интегрированные в систему люди, они не могут быть свободными.

— Я уточняю, а вы не интегрированы в систему?

— У вас вопрос неправильный. Вы сравниваете 90-е года Рахимова, потом 2000-е годы Хамитова. Они разные. По полезности для республики на первом месте был бы Муртаза Рахимов. В то время строились социальные учреждения, школы, садики, дороги. Сбой пошел в тот период. Про Хамитова вообще не могу сказать, что именно делалось в республике. Про Хамитова могу сказать один хороший пример, когда он сказал в защиту Каратау: "Когда я нахожусь у руля республики, Карату никто трогать не будет". У него был мужской стержень, сказал конкретно и четко по этому вопросу. Этот момент я могу сказать, что хороший.

— Подписчик спрашивает, есть ли у движения какое-то направление для решения экологических проблем республики, раз уж мы о Куштау заговорили.

— Все хотят, чтобы мы вышли на политическое поле и решили все вопросы разом, которые тянутся более двадцати лет.

— В защиту подписчиков хочу сказать, что они не говорят о том, решили вы проблему или нет. Они говорят, если ли у вас проект или видение по решению.

— Пока такого проекта нет. Есть организация "Зеленое движение Башкортостана", ребята работают. Я вам скажу лучше. Сегодня в республике ни у кого нет такого проекта. Есть у нас интситуты, общественные советы, Росприроднадзор, есть Министерство экологии. Даже у них нет с их ресурсами и специалистами, которые работают в этом направлении.

— Я правильно понимаю, что если у власти нет программ и проектов, то вам тоже можно не иметь их?

— Нет, конечно. Я для вас еще повторяю. Учредительное собрание движения состоялось 16 января. За месяц вы попробуйте сделать что-то такое, тем более из этого времени 10 дней я отбывал ареста. Это не значит, что программы или проекта не будет. Оно будет когда-то, но сегодня его нет.

— Вы в конце прошлого года, 30 декабря 2020 года, написали эмоциональный текст на "Эхе Москвы" в Уфе. Там были интересные тезисы. Вы говорите о том, что внезапно активизировались люди, которые начали хотеть с вами общаться, коммуницировать и задавать вам провокационные вопросы. Скажите, вы политик, разве провокационные вопросы в этом смысле какая-то проблема? Вы не должны уметь стоять и говорить о том, как вы видите решение тех или иных проблем?

— Не забывайте, что я журналист, и вопросы провокационные я чувствую сразу. Я никогда не называл себя политиком. Я сказал, что было после Куштау, как пытались меня дискредитировать и обрушить мою репутацию. Провокационные не политические вопросы, а религиозные. Задавали отношусь я к такому или иному течению. Я мусульманин, я ни к какому течению не отношусь. Я читаю намаз пятикратный. Когда ВКонтакте или других мессенджерах пишут вопросы о тому, как я отношусь к чему-то, я это посчитал для себя провокационным. Этих людей нет в моих друзьях, страницы у них закрытые.

— Вы говорили и о других кейсах. Вы писали о неком самоназванном помощнике депутата Государственной думы. В начале разговора он предлагал вам большой бизнес-проект в направлении экологии. А к концу разговора он начал хвалить Айрата Дильмухаметова. Вы сочли, что это за провокацию. Про Айрата Дильмухаметова и говорить теперь нельзя?

— Про Айрата Дильмухаметова надо говорить. Никого за политические взгляды не должны преследовать или сажать.

— Если так, то "Республика" будет добиваться освобождения Айрата Дильмухаметова?

— Вопрос не стоял о том, почему его посадили. Его посадили за якобы оправдание терроризма и экстремизма, когда он говорил про ребят из запрещенной организации "Хизб ут-Тахрир". Эта женщина начала говорить, что ребята ничего не делали, Айрат все делал правильно, правильно? Она мне задавала такие вопросы. Почему я должен отвечать ей, человеку, которого я вижу впервые, мы общались с ней час максимум. Откуда она знает, как я должен к нему относиться? Мы обсуждали экологические проекты, потом она начала задавать такие вопросы. Как вы будете относиться к такому, Рамазан?

— Мне не задают такие вопросы — я журналист. В этом же тексте вы пишете о том, что ваш собеседник говорил вам, что вас рассматривают председателем ВКБ на самом верху. Что это значит? Это означает, что руководство ВКБ назначается сверху властями? Это нормально? Это же противоречит законодательству Российской Федерации.

— Это опять-таки наивный детский вопрос. Вы сами знаете, как у нас назначается. Есть вертикаль власти, которая назначает себе угодных. Во времена Рахимова, и Хамитова, и Хабирова назначались именно сверху. Люди, которые были в составе Исполкома, говорили, что они никого не выбирали. Были выборы в 2010 году, когда Азамата Галина туда поставили. Потом мой односельчанин Амир Ишемгулов. Мы с ним разговаривали, когда он был председателем, это времена Хамитова. Потом назначают председателем Искандера Юлдашева, человека, который в общественной и политической деятельности никогда не был замечен. Его "выбирают" председателем Всемирного Курултая башкир. Это выборы или не выборы? Я считаю, что председатели и руководители ВКБ назначаются. Фиктивные выборы проводятся, но все равно выбирают такого человека, который угоден властям. Мне говорили, что меня рассматривают, до 21 августа, когда у нас состоялась встреча с Радием Хабировым. После этой встречи такой разговор уже не велся. Я ни с кем из властей не встречался.

— А каким образом тогда должны честные и справедливые люди возглавлять организации, если у вас в республике даже общественные структуры возглавляются по указке властей?

— Без понятия, никак. Там есть члены исполкома, они выбирают председателя. Как мы понимаем, члены исполкома там интеллигенция культурная и творческая.

— Как так получается, что власть назначает, а там сидят интеллигентные люди, а вы говорите, что надо избираться? Я не понимаю, как соотносятся эти вещи. Вы говорите, что нет возможности возглавить общественную структуру без утверждения вашей кандидатуры властями, но в то же время вы говорите, что в ВКБ сидят интеллигентные люди и надо избираться через них.

— Они никак не соотносятся. Я не рассматриваю себя председатель ВКБ и никогда не стремился туда. Если такие общественные организации не работают, то возникают общественно-политические движения, как "Республика".

— Как вы относитесь к запрещенной в России организации "Башкорт" и к решению властей запретить эту структуру?

— Я не считаю их экстремистами. Я с ними общаюсь с 2008-2009 года. В то время мы были сторонниками движения "Кук Буре", Фаиль Алсынов, я. Поэтому с этими ребятами мы видимся, между нами нет никаких разногласий. То, что их признали экстремистами, незаконно.

— Есть точка зрения, что активисты запрещенной организации "Башкорт" под новым брендом оформились, и "Республика" — это по сути новая форма "Башкорт". Как вы к этому относитесь?

— Это провластная политология. Они такой тезис выдвинули. Это появилось в "Коммерсанте" впервые. Потом она появилась в анонимных Telegram-каналах. Я их не считаю за серьезные ресурсы. Там выдается желаемое за действительное. Никакого ребрендинга "Башкорт" нет, её уже самой нет, это запрещенная организация. Она никак не может реинкарнировать.

— Мы говорим не об организации сейчас, мы говорим об активистах, которые были в составе "Башкорт". Не перекочевали ли они в "Республику"?

— Нет. Их в составе "Республики" нет. Я не могу сказать, что их не будет в будущем.

— Мне хотелось бы вернуться к фигуре Айрата Дильмухаметова. Вы сказали, когда ваш собеседник его хвалил, вы сочли это за провокацию, вы сочли, что вас пытаются таким образом призвать к ответственности, преследовать. А ваша "Республика", ваша организация будет поднимать вопрос об освобождении Айрата Дильмухаметова?

— По этому поводу я уже один раз выскзывался. Айрата Дильмухаметова арестовали и приговорили незаконно. Для того, чтобы доказать это, база доказательная худая. Айрата посадили именно за его политические взгляды. 23 января во время митинга кто-то из сторонников выкрикнул: "Свободу Айрату Дильмухаметову". Никто пока до этого дня на митингах не говорил, даже сторонники движения "Четвертая башкирская республика" ни разу не выходили за Айрата Дильмухаметова. Я не помню таких моментов. Они пишут в соцсетях только. Я считаю, это мое лично мнение, что его посадили за политические взгляды. Поэтому поднимать вопрос или нет мы в будущем решим. Я сегодня говорил вам, что вы хотите все и сразу.

— Мы хотим позицию вашу услышать.

— Замечу, что общественное движение "Республика" децентрализованное, вопросы или решения принимаются путем голосования. Если совет посчитает нужным поднимать этот вопрос, мы поднимем.

— Но пока вы этот вопрос не поднимали?

— 23 января мы уже говорили во время митинга.

— Вы не ответили на конкретный вопрос: будете ли вы, не вы лично, а ваше движение, поднимать вопрос об освобождении Дильмухаметова.

— Оно децентрализованное, оно принимается не одним человеком. Если совет сочтет нужным, этот вопрос поднимется. Все вопросы охватить за 20 дней мы не можем. Вы хотите всё и сразу.

— Мы хотим всего лишь получить ответы на вопросы наших подписчиков.

— Мы вернемся к этому вопросу через год или больше.

— Еще один вопрос от подписчиков: как вы относитесь к личности Саитовой, является ли она жертвой или всё-таки виновата в том, что ее преследуют?

— Саитова Рамиля после Куштау говорит, что Байбулатова она ни разу не видела, и его в политическом поле Башкортостана никогда не было. Этот человек для какого-то хайпа солгала. Во время "Кук Буре" мы два раза собирались в её квартире. После этого верить остальным её словам я не могу. То, что она провоцировала с крестами, я считаю это провокацией с ее стороны. В этом плане я ее жертвой не считаю. Я принимаю у многих людей есть ко мне вопросы. Кто-то хочет найти на эти вопросы ответы. Быть сторонником или противником. На эти вопросы со временем мы ответим, на сегодняшний день мы до конца еще не организовались. Когда появится политическая программа, тогда задавайте вопросы. На ваши вопросы я хотел быть ответить. Хотел бы, чтобы вот эта связь со зрителями была. Я благодарен вам за эфир.

❌Если ваш провайдер заблокировал наш сайт, скачайте приложение RFE/RL на свой телефон или планшет (Android здесь, iOS здесь) и, выбрав в нём русский язык, выберите Idel.Реалии. Тогда мы всегда будем доступны!

❗️А еще подписывайтесь на наш канал в Telegram.