Казанскую активистку Анну Невскую оштрафовали на 10 тысяч рублей за одиночный пикет против домашнего насилия. На Анне был картонный костюм в виде гроба, который полиция и суд признали "сборно-разборной конструкцией".
Суд, к слову, поступил ещё довольно "гуманно". Минимальный штраф для пикетчиков, не заслуживающих снисхождения, по части 2 статьи 20.2 КоАП РФ ("Нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования") составляет 20 тысяч рублей.
Впрочем, куда более гуманно относятся законодатель и российские суды к домашним тиранам. О последнем свидетельствуют цифры: самый распространенный размер штрафа за насилие в семье составляет всего 5 тысяч рублей. Это и есть минимальный размер наказания по статье КоАП РФ "Побои". В общем, примитивное проявление агрессии к окружающим обошлось бы активистке вдвое дешевле.
Об этом парадоксе российского законодательства и том, чем можно его объяснить, мы и разговорились с Анной Невской.
— Очень волнует меня судьба этой самой "сборно-разборной конструкции". Что стало с гробом?
— Ну во-первых, это никакая не сборно-разборная конструкция. Это была часть костюма, склеенного из картона и бумаги. Он уже раскис, и я его выкинула.
— То есть, на составные части, вопреки протоколу, гроб даже не разбирался?
— Нет. Там даже не было креплений. Просто клей, картон и бумага. Кстати, юридического термина, что такое сборно-разборная конструкция, не существует. Поэтому мы руководствовались словарём. Но всё равно суд назначил мне штраф. Десять тысяч. До сих пор не могу понять, почему.
— Десять — это минимальная планка?
— Самая маленькая.
— Если сравнить с домашним насилием, получается, что минимальная планка наказания за побои в семье — пять тысяч, минимальное наказание за то, что кто-то выразил протест по этому поводу — десять тысяч...
— Даже двадцать! Штрафы начинаются от двадцати тысяч рублей.
— Получается, тебе скостили еще?
— Да. У меня никогда не было никаких правонарушений. Может, поэтому. Но если я нарушу еще раз по этой статье, штраф уже намного больше будет. Там до полумиллиона может дойти.
— Как ты вообще относишься к такой практике? Получается, в России домочадцев бить менее разорительно, чем выходить на мирные акции против этого?
— Я вчера после суда как раз об этом думала! Это так смешно! Я просто смеялась над этим… Истерический смех у меня был.
Конечно, я хочу обжаловать решение. В Верховный суд РТ пойду.
— Как ты думаешь, штраф по такой статье в России реально отменить?
— Есть еще Европейский суд по правам человека.
— А ты можешь как-то объяснить себе логику государства, которое за домашнее насилие теперь наказывает именно так, а за открытое ненасильственное выражение своего мнения — гораздо строже?
— Когда я сидела в полиции, сотрудники в какой-то момент разоткровенничались. Нам, говорят, это [борьба с домашним насилием] неудобно. Что, каждая начнет к нам обращаться, что ли? Это такой вал дел!
— Наверное, люди часто спрашивают, а зачем тебе вообще это нужно? Сидела бы себе тихо, ни в каких бы акциях не участвовала…
Анна Невская, казанская активистка, оштрафованная за акцию против домашнего насилия
— Во-первых, это моё право, законом разрешенное пока что. У нас же ещё не запретили одиночные пикеты. А во-вторых, меня волнует домашнее насилие. Сейчас, когда бушует пандемия и люди сидят по домам, участились случаи побоев. Мы в суде тоже об этом говорили. Я просто сама по себе волонтёр, у меня это чувство обострено больше… К тому же одну мою подругу побил муж — после этого случая я и решила проводить акции против насилия.
— И чем в их семье дело кончилось? Мужа привлекли к какой-то ответственности?
— Нет. Но она собирается разводиться.
— Она, наверное, не стала заявлять?
— Не знаю точно. Но она сказала, заявлять смысла нет — придут, скажут: "Помиритесь". Хотя у неё есть доказательства, она записала всё на диктофон. Я слушала, у меня прямо слёзы лили. Как он орал, как она кричала: "Не бей меня ради нашего сына!..". Лично у меня не было таких случаев.
— Ещё раз: получается, полицейским неудобно, чтобы люди заявляли о домашнем насилии, потому что они боятся получить вал дел — но с другой стороны, они не боятся вала дел по тем же одиночным пикетам, вообще по каким-то публичным акциям?..
— Мне кажется, они вообще против того, чтобы люди самовыражались. Не только по теме домашнего насилия — по другим темам. Таким как выборы, несменяемость власти… Такие вещи, которые всем не нравятся, но все боятся их обсуждать, все молчат… Мне кажется, они этого и боятся — что люди высказывают своё мнение.
— А того, что лупят домочадцев, боятся, получается, меньше?
— А их это не волнует, я думаю. Их волнует то, что их касается.
— Чего ж тут такого страшного? Выходит девушка. Одна. С плакатиком каким-то. Ну или с гробиком. Стоит две-три минуты — и уходит.
— Понимаете, если каждый будет вот так выходить… Лучше пресечь сейчас одного человека, чем потом, когда уже много людей выйдет. Это сложный вопрос, на самом деле.
— Ну пускай людей будет много даже. Но ведь они просто выходят, не бьют никого, стоят с плакатиками, потом сворачивают — и уходят.
— Полицейский мне рассказал про мальчика, который сжёг что-то там. Полицейскую машину вроде. Недавно был этот случай. И он сказал, что типа школьники увидят меня и тоже так выйдут и будут следовать за мной... Но опять же я не понимаю, а что тут такого? Я же не нарушаю закон. Я наоборот — против насилия выступаю. Я не поняла его позицию.
Ещё мне — опять же не при камерах — сказали: мы понимаем, что это бред, но мы ничего не можем сделать. Как я поняла, им сверху дали приказ, что меня нужно оштрафовать — они это сделали.
Так и сказали. Мы — тоже часть этой системы. Почему ты идёшь против нас? Ты должна идти выше.
— То есть, у нас, мол, есть начальство, вот с ним и разбирайся?
— Да, да. А мы, мол, вообще… Солдатики в их руках, наверное.
Я сделала в своей жизни всего три акции. Первая — может, вы видели? — где я с кровью на лице. Вторая, где я в бумажках… Это была акция против буллинга в интернете. После первой акции в соцсетях было очень много негатива ко мне, тогда я просто переписала негативные комментарии на бумажки, нацепила их, вышла в парк — и меня сфоткали.
— И к этим акциям вопросов полиции не возникало?
— Нет. Потому что не к чему было прицепиться.
— Так ведь и в третий раз не к чему было. Получается, просто сработал тот факт, что ты стоишь на крыльце отдела полиции?
— Да.
— А за эти три минуты на крыльце пункты охраны общественного порядка к тебе кто-то вышел?
— Нет, нет. Вообще никого.
— То есть, проигнорировали твою акцию, а потом прислали повестку?
— Повестка не приходила.
— А как же тебя тогда привлекли к ответственности?
— Стали поступать какие-то звонки с незнакомых номеров — а я в таких случаях как правило не беру трубку. Потому что обычно это банки всякие, микрозаймы, которые задолбали. Тогда они узнали, что я являюсь активистом православного движения — езжу в паломнические поездки, по монастырям, я уже давно этим занимаюсь, лет с шестнадцати и не скрываю — и пришли в монастырь на Большой Красной, встретились с руководителем движения и сказали, что им нужно со мной побеседовать.
После этого я пришла к ним сама. С адвокатом. Не знаю, зачем я решила его взять. Ведь мне сказали, что просто беседа будет, понимаете? Не было никакой повестки…
— А "они" — это вообще кто?
— Звонил какой-то полицейский по имени Денис. Сказал, что есть косяки, за которые меня можно посадить. Естественно, ничего такого не было. Он напугал знакомого — тот начал пугать меня: "Пожалуйста, позвони ему..."
— Знакомый — это как раз руководитель движения?
— Да.
— Куда тебя вызвали?
— Гагарина, 79-"б" (отдел полиции "Гагаринский"). Ужасное отделение, там полицейские плохо работают. Не было никакой повестки — но едва я пришла, сразу сказали: "Будем писать протокол". В протоколе были грамматические ошибки, перепутали даже дату моего рождения, прибавив десять лет…
— Ну и, самое главное, получается, тебя ввели в заблуждение, пригласив якобы просто на беседу?
— Ввели в заблуждение. Плюс, когда мы пришли в суд первый раз, заседание отменили, потому что не были разъяснены мои права. И меня отпустили, дали бумажечку, что я обязана явиться в среду, 12 ноября, в девять утра. Я пришла. Опять сама пришла. А в протоколе хотели записать, что меня привели. Говорю: "Исправляйте срочно, я сама пришла". Честно, я надеялась, что судья поймёт. Потому что — ну это же бред!
Я и полицейским говорила: "Вы не можете расследовать нормальные преступления, то же самое домашнее насилие — а ко мне, с моим костюмом из картона и бумаги, прицепились"...
Сам суд был коротким, но решение принимали час. Мы даже время засекли. Сказали, виновна по статье 20.2, часть 2 КоАП РФ.
Я уже реально хочу уехать из страны. Накопить денег, отучиться и уехать. У меня два высших — лингвистическое и филологическое. Сейчас учусь в магистратуре. Хочу отучиться и думаю, что отсюда уеду. Ну сколько шансов, что меня опять не поймают? Или кого-то другого? Вообще за что угодно могут поймать.
— Вот ты, как я успел понять, занимаешься ещё патриотическим воспитанием. Твоя вера в патриотизм на волне вот этих событий не потерпела крах?
— Нет. Для меня патриотизм и государство различны. Я люблю свою страну. Я люблю наши традиции, наши сказки… У меня есть проект театральный — "Театр Победы". Мы как раз там ставим сказки, про ветеранов говорим наших, которые защищали нашу Родину...
— Но ты уже задумываешься, не уехать ли тебе...
— Я ещё не уеду. Мне ещё магистратуру здесь заканчивать.
— И всё равно не самые патриотичные мысли — об эмиграции — у тебя появились уже?
— Да. Но не потому, что я не люблю свою страну. Наверное, больше из-за этой системы. Видимо, бороться не получится.
— Большинство молчит?
— Молчит. И будет молчать. Может, на самом деле лучше уехать тогда? К тому же за повторную акцию штраф будет намного больше. До двухсот, до трёхсот тысяч... У меня нет столько денег, я — студент.
Бойтесь равнодушия — оно убивает. Хотите сообщить новость или связаться нами? Пишите нам в WhatsApp. А еще подписывайтесь на наш канал в Telegram.
