Улики, исчезающие под присмотром полиции; жертвы, которых власть обвиняет в том, что они сами себя избивают и поджигают; полицейские, которых жертвы опознают как киллеров, нанятых для их устранения — всё это Зеленодольск, детка. Городок в Татарстане, который последнее десятилетие сотрясают скандалы федерального масштаба. И одно уголовное дело, дошедшее спустя восемь лет каким-то чудом до городского суда, которое грозит стать гвоздем в крышку гроба ряда влиятельных фигур местного — и уже не только местного — разлива. Правда, на скамье подсудимых пока один-единственный предполагаемый исполнитель...
Ноябрьский Зеленодольск напоминает готовую локацию для фильма Юрия Быкова. По дороге от автовокзала, примыкающего к колхозному рынку, до здания суда — хрущобы, стремительно уничтожаемые "Полукамушки", жирная грязь и мусор.
История, в которую меня посвящает Алексей Соловьев, местный оппозиционер, тоже вполне в духе быковских сюжетов: стоило ему опубликовать в интернете результаты своего небольшого расследования о том, что коттедж площадью в две сотни квадратных метров в водоохранной зоне Волги принадлежит главе города и района (на тот момент) Сергею Батину, как уже на следующий день на него у подъезда собственного дома набросился парень с ломом в руке.
Соловьеву повезло: он не просто отбил атаку и хорошо рассмотрел нападавшего, но и вырвал у того из рук орудие преступления. Казалось, при таком раскладе у полиции были все шансы раскрыть дело по горячим следам. Однако нападение было совершено 21 октября 2011 года, а в суд дело о покушении на убийство поступило лишь осенью 2019-го.
Что происходило в промежутке?
"ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ" КРИМИНАЛЬНОГО ТОЛКА
Помимо прочего, Батин успел заявить, что, по имеющейся информации, "повреждения мог нанести себе сам Соловьев или лица по сговору с ним".
А в октябре 2012 года в Зеленодольске трое неизвестных избили следователя-криминалиста СУ СКР по РТ Александра Туганова (почерк, как выяснят позже московские следователи, удивительным образом совпадал с избиением годичной давности — хотя лица нападавших уже были скрыты). И, главное, избиению тоже предшествовала критика в адрес мэра. Правда, критиковал Батина не Александр, а его брат Алексей, бывший депутат Зеленодольского горсовета. Братья похожи и зарегистрированы по одному адресу — так что нападавшие запросто могли ошибиться и подкараулить не того.
Алексей Туганов и раньше сталкивался с "предупреждениями" криминального толка. Двумя годами раньше у него сожгли автомобиль. И тоже обвинили в том, что свою машину спалил он сам (позже один из зеленодольских полисменов получил срок за фальсификацию материалов дела о поджоге; истинных поджигателей так и не нашли). До поджога Туганов жаловался в МВД на то, что подряды на заказы за бюджетный счет распределяются по сути между "своими". Так, все сливки по перевозкам сняло АТП, учредителем которого оказалась дочь мэра, а львиная доля подрядов на капремонт в жилых домах досталась фирме, которую учредил глава исполкома.
Именно избиение Александра Туганова, который оказался в реанимации, помогло сдвинуть дело с мёртвой точки — бригада следователей из Москвы проделала всю ту работу, которую местные правоохранители по каким-то причинам не выполнили до сих пор. Был составлен детальный портрет нападавшего на Соловьева, и когда этот портрет пропустили через спецпрограмму распознавания лиц, выяснилось поразительное сходство портрета с фотографией полицейского из соседнего Волжска.
Правда, оказалось, что на ломе, который Соловьев передал полиции, не оказалось уже ни одного уцелевшего отпечатка пальцев. Глава Сергей Батин, которому потерпевший предложил провериться на полиграфе, впрочем, покинул Зеленодольск без особого ущерба для карьеры — в конце 2012 года он стал сенатором от Татарстана в Совете Федерации.
СовФед как скамья "штрафников"
По наблюдениям "Idel.Реалии", Татарстан периодически использует Совет Федерации в качестве запасного аэродрома для местных функционеров, к которым могут возникнуть вопросы со стороны правоохранительных органов. В большинстве случаев это выглядит как откровенное выведение членов командно-административной системы из-под удара.
В 2019 году в СовФед был отправлен экс-глава Елабуги Геннадий Емельянов. Чтобы оказаться в сенате, Емельянов выиграл сначала праймериз ЕР ("внутренние выборы" партии власти сопровождались бурными скандалами: избиратели узнавали, что кто-то уже проголосовал от их имени; на компьютерах, переданных в распоряжение организаторов праймериз, обнаружилась после возврата полная база данных елабужских избирателей — дело, несмотря на обращение в СКР одного из елабужан, удалось "замять").
При Емельянове в Елабуге разгорелся ряд скандалов. Самый громкий был связан с масштабной проверкой города и района антикоррупционным управлением при президенте РТ осенью 2018 года. Проверяющие нашли ряд серьезных нарушений, в том числе — связанных с выделением муниципальных земель одному из депутатов райсовета Фанису Низаметдинову, успевшему поработать в команде Емельянова еще в нулевые.
Переброска в сенат Сергея Батина в 2012-м выглядит не менее симптоматично в свете коррупционных скандалов, расправ с оппонентами зеленодольского главы и предложений пройти тест на полиграфе.
Но самое громкое "назначение" сенатором от Татарстана функционера с подмоченной репутацией случилось годом ранее. В 2011-м в СовФед "сослали" Вагиза Мингазова, много лет возглавлявшего крупнейший молочный холдинг республики: сначала — "Татарстан сөте", позднее — ОАО "Вамин Татарстан", названное так в честь главного бенефициара, Вагиза Мингазова. Холдинг, в который слили активы крупнейших молочных предприятий республики, наделал не менее крупных долгов. Он задолжал как собственным рядовым работникам, так и крупным банкам. Долги холдинга в итоге потянули на 12,6 млрд руб (вернуть кредиторам удалось лишь около 2 млрд руб.), долги самого Мингазова - на 9 млрд руб. (взыскали с него, построившего в первой половине нулевых шикарный по размаху дворец с видом на Казанку, лишь 52 тыс. руб. и 1 евро). Несмотря на то, что 32 депутата воспротивились избранию Мингазова в СовФед, решением большинства тот всё же был отправлен в Москву.
В случае с Батиным и Емельяновым действовала, судя по всему, уже накатанная практика.
"ЗАКОНЧЕННЫЙ ЮРИСТ"
Мы с Алексеем Соловьевым находимся в коридоре суда. Я пытаюсь продолжить расспросы, но Соловьев кивает головой в сторону группки людей. Три человека — двое мужчин и женщина — жена подсудимого Виталия Мельника. Сам Мельник, как охарактеризует его уже после суда в интервью Соловьев, имеет абсолютно некриминальную внешность. Тихий и вежливый, он оживляется, лишь когда видит направленный на него смартфон моего коллеги — рука закрывает лицо, Виталий требует удалить снимок.
Интересы Мельника представляют сразу два адвоката. Один сидит в зале, второй отсутствует "по уважительным причинам". На этом основании защита просит перенести заседание. Ходатайство удовлетворяют.
В коридоре нас ожидает второй оппозиционер — Алексей Туганов. Он проходит в качестве свидетеля, явился на случай допроса. Оба Алексея сходятся в оценке: защита пытается затянуть процесс. Так же как восемь лет дело затягивали дознаватели и следствие.
— Зачем ему два адвоката? Подсудимый сам — законченный юрист. Мне кажется, идет откровенная затяжка, — говорит мне Соловьев.
— Мельник в настоящее время уволен из органов?
— Из материалов дела мне стало известно, что он уволился из органов менее чем через полтора месяца после нападения на меня. Он ушел на больничный и сразу с больничного — уволился. Мельник на момент совершения преступления был сотрудником Звениговского УВД. Начальником УВД на тот момент был Хохорин Олег Евгеньевич, я так понимаю, родственник министра МВД по РТ (его Соловьев хочет вызвать в качестве свидетеля — "Idel.Реалии").
— Каких еще свидетелей вы планируете допросить в рамках уголовного процесса?
— Я очень хочу увидеть свидетеля Батина Сергея Леонидовича. Потому что я ознакомился с результатами психофизической экспертизы и хотел бы задать ему ряд вопросов уточняющих. Это так называемый полиграф: я прошел такую экспертизу, Мельник прошел две такие экспертизы, экспертизу прошел Батин и экспертизу прошел промежуточный начальник Мельника Назаров.
— Но Батин в 2012-м не стал проходить полиграф...
— Полиграф повторно ему предложили уже в этом году, 26 марта, и он полиграф прошел. Результаты я разглашать не могу, но, думаю, в суде они будут опубликованы.
"ЧЕЛОВЕК НЕКРИМИНАЛЬНОЙ ВНЕШНОСТИ"
— Почему Мельник прошел два полиграфа?
— Второй раз его более подробно спрашивали. Как бил, кто давал указания... То есть, есть заказчик, есть организатор, есть посредники и есть два лица, которые его координировали, давали ему непосредственную команду, нашли ему орудие преступления, сориентировали по месту моего жительства, как себя вести и обеспечили потом уход.
Как идет расследование дела, выделенного в особое производство, мне неизвестно (имеется в виду дело об избиении Туганова — "Idel.Реалии"). Следственный комитет ждет решения по этому делу. Потому что это решение будет определяющим. Если, допустим, Мельника оправдывают, дальше рассыпается вся группа. Если Мельник будет признан виновным в покушении на убийство, дальше надо будет определять состав этой группы.
Мельник представляет себя белым и пушистым, что он — законопослушный член общества, на тот момент сотрудник полиции — не мог этого делать, не мог находиться в Зеленодольске. Это его позиция. Моя позиция и позиция следствия, что это сделал он. Это не только мои показания, это еще иные доказательства...
Я запомнил черты лица. Если вы его рассмотрели, достаточно красивые черты, скажем так. Человек вообще некриминальной внешности.
Когда мне зеленодольские полицейские показывали еще всякие фотороботы — условно говоря, всяких синяков — я говорил, ребят, из другой вообще библиотеки файлов он должен быть...
— Что, на ваш взгляд, помогло довести это дело до суда? Всё-таки восемь лет прошло...
После этих поручений отполиграфили Батина
— Здесь сразу сошлось много факторов. Все это по капельке делалось. Раз признал незаконным бездействие — хоп, удивились... Всего я признавал незаконным бездействие дознания и следствия пять или шесть раз. Потом я обратился в блог Бастрыкина — лично он рассматривает эти сообщения — и от него мне пришел первый ответ.
После этого моё дело забрали в Москву. То есть, москвичи центрального аппарата его изучали, после этого, я так понимаю, дали определенные поручения... После этих поручений отполиграфили Батина, произвели еще определенные действия... И совпала смена руководства в следственном управлении республики. Всё это вместе как-то привело к тому, что следствие решило направить дело в суд. Пока по исполнителю.
Насколько я понимаю, они хотят по исполнителю довести до судебного решения. И дальше я так понимаю, им будет проще привлекать уже других людей.
Вообще часть доказательств была физически уничтожена. Я же у этого Мельника отобрал орудие преступления — лом. С одной стороны держал я, с другой — он. Я был без перчаток, он был без перчаток. Я этот лом передал полицейским. Думал, что всё они установят. Меня знакомят через какое-то время с результатами экспертизы, что отпечатки нечеткие. Я еще спрашиваю, а чьи нечеткие — мои или его? "А это не имеет значения".
"Ребята, вы уничтожили отпечатки пальцев!" — а они берут и вообще теряют вещдок!
Потом уж мне знающие люди объяснили, что отпечатки — это вообще не основное. Что есть запаховые следы, потожировые следы, генетические следы... А они [условно] каким-то порошком магнезии провели — отпечатков нет, а все следы этим порошком уничтожились. Мало того, что они же вот это всё сделали, выясняется, что они утеряли вещдок! Наши зеленодольские полицейские. В отношении них дело возбуждено по статье "халатность" — по утрате вещдока, этого самого лома.
На мой взгляд это вообще запредельная вещь. Когда я кричу: "Ребята, вы уничтожили отпечатки пальцев!" — а они берут и вообще теряют вещдок!
— То, что дошло до суда дело, позволяет по другому посмотреть на ситуацию в Зеленодольске, — рассуждает Алексей Туганов. — Во всех событиях виден четкий след участия силовиков. Возможно, прямо, возможно, косвенно — но это происходило. События когда развивались все — по сожжению машины, по нападению на Алексея, по нападению на моего брата — всё происходили очень быстро и организованно. Простые люди это организовать не могли! И дело моего брата не раскрыто. Всё указывает на то, что его специально разваливают силовики. У силовиков есть свои примочки, хитрости, как развалить дело, как его усложнить, как заволокитить...
— Но ведь ваш брат сам — сотрудник СКР...
— Поэтому он не может пойти против своего ведомства... Он работает. И как только он заикнется... Даже я не могу сейчас активизироваться и требовать, поскольку это навредит моему брату.
Следующее заседание по делу назначено на декабрь.
Бойтесь равнодушия — оно убивает. Подписывайтесь на наш канал в Telegram.
