В Янаульском городском суде четвертый месяц идет рассмотрение уголовного дела в отношении бывшего начальника отдела уголовного розыска полиции Нефтекамска Ильвира Сагитова и его подчиненного, старшего оперуполномоченного Радима Хайруллина, обвиняемых в избиении и пытках жителя Нефтекамска Венера Мардамшина. Как заявлял пострадавший, полицейские требовали от него признаться в похищении местной предпринимательницы Фирузы Насыровой.
Напомним, первый процесс по этому делу проходил в Нефтекамском городском суде и длился с ноября 2017 года по май 2018 года. Гособвинение полагало вину подсудимых полицейских полностью доказанной и требовало для них реальных сроков лишения свободы: для Ильвира Сагитова — шести лет лишения свободы, для Радима Хайруллина — четырех с половиной лет лишения свободы. Потерпевший и его представители поддерживали это требование. Адвокаты подсудимых, в согласии со своими доверителями, в свою очередь, заявляли об их невиновности и требовали для них полного оправдания.
4 июня 2018 года Нефтекамский горсуд вынес оправдательный приговор полицейским. Судья Ибрагим Даутов посчитал, что гособвинению не удалось представить убедительные доказательства причастности Сагитова и Хайруллина к незаконному задержанию и пыткам Мардамшина. 4 сентября 2018 года приговор по жалобе пострадавшего и апелляционному представлению прокуратуры был отменен Верховным судом Башкортостана. Дело было направлено на новое рассмотрение — сперва в Нефтекамский, а затем в Янаульский горсуд, после того, как председатель Нефтекамского суда Александр Акулов заявил в своем представлении в Верховный суд, что прежнее постоянное взаимодействие обвиняемых с местным судом "может поставить под сомнение беспристрастность и объективность действий любого из судей Нефтекамского городского суда".
О том, как проходит второй процесс и его особенностях, корреспондент "Idel.Реалий" поговорил с юристом Комитета против пыток Евгением Литвиновым, осуществляющим защиту интересов пострадавшего Венера Мардамшина.
— Процесс в Янаульском суде идет уже почти четыре месяца, состоялось 12 заседаний. Можно ли сделать какие-то предварительные оценки — как он проходит, в чем его отличия от нефтекамского процесса?
Видно, что Янаульский суд старается не затягивать процесс, судья готов даже проводить выездные заседания в Нефтекамске
— На мой взгляд, позитивные отличия есть. К этому делу сейчас гораздо больше внимания, как со стороны суда, так и со стороны обвинения. В частности, со стороны последнего в процессе участвуют два представителя прокуратуры, в том числе, прокурор Янаульского района Азат Зулькарнаев, который посещает практически каждое заседание. Далее, стоит также отметить, что и процесс рассмотрения наших ходатайств стал более позитивен. В Нефтекамске многие наши совершенно законные ходатайства отклонялись, здесь же, в Янауле эти же самые ходатайства без смущения рассматриваются и, как правило, удовлетворяются. В целом, видно, что Янаульский суд старается не затягивать процесс, судья готов даже проводить выездные заседания в Нефтекамске.
— Не так давно закончились допросы свидетелей обвинения. Это были те же самые свидетели, что и на нефтекамском процессе?
— Да, те же самые — которые были перечислены еще в обвинительном заключении, утвержденном прокуратурой к первому процессу. Инициативно и дополнительно нами никто не вызывался.
Показания свидетелей обвинения были, в целом, такие же. Конечно, прошло много времени с тех событий — два с половиной года, что-то могло забыться, но не забудется самое основное. Ключевые эпизоды и обстоятельства были нашими свидетелями повторно озвучены, никаких сюрпризов не было.
Под конец изуверств Мардамшин уже готов был написать явку с повинной, но не смог это сделать по той простой причине, что у него к тому моменту уже не двигались руки
Так, супруга пострадавшего, Гульназ Мардамшина, в частности, заявила, что муж рассказал ей о том, что его весь день пытали сотрудники уголовного розыска Нефтекамска, пытаясь сначала добиться признания вины в краже телефона, а затем в похищении женщины. При этом, с ее слов, под конец изуверств Мардамшин уже готов был написать явку с повинной, но не смог это сделать по той простой причине, что у него к тому моменту уже не двигались руки. Кроме того, супруга Мардамшина рассказала суду о том, что после произошедшего с Венером, 14 ноября 2016 года она была приглашена на беседу к начальнику ОМВД по Нефтекамску, который предложил ей обсудить произошедшее и постараться "прийти к компромиссу", чтобы "ни одна из сторон" не была в итоге привлечена к ответственности. О том, что это за "компромисс" и о каких "сторонах" шла речь, начальник ОМВД пояснять супруге Венера не стал. Гульназ Мардамшина сообщила, что этот разговор был записан на диктофон, и стороной обвинения было предложено исследовать эту запись в суде. Сторона защиты выступила против этого, а гособвинитель поддержал наше ходатайство. Суд, выслушав мнения сторон, решил отложить вопрос исследования данной аудиозаписи, пока не будут исследованы другие доказательства, которые уже имеются в деле. Так что, возможно, нас еще ожидают некие сюрпризы.
Далее, на одном из мартовских заседаний была допрошена фельдшер "Скорой помощи" Гульнара Мингазетдинова, которая приезжала на вызов супруги пострадавшего и после быстрого осмотра доставила его в нефтекамскую городскую больницу. Она рассказала суду, что 11 ноября 2016 года была на дежурстве, во время которого поступил вызов по адресу, где проживал Мардамшин. Прибыв на место, она увидела его во дворе дома в машине в болезненном и подавленном состоянии, после чего Венер рассказал ей о том, что его избили сотрудники полиции. Уже в самой больнице, когда с Мардамшина была снята одежда, она осмотрела его подробнее и увидела у него на лице кровоподтек, ссадины на переносице и ладонях, а также многочисленные точечные раны в области бедер. Фельдшер отметила, что она плохо запоминает детали вызовов во время дежурств, но подробности этого вызова и лицо пострадавшего она запомнила хорошо именно потому, что тот жаловался на сотрудников полиции.
4 апреля в судебном заседании был допрошен врач-травматолог Василь Салихов, который принимал Венера Мардамшина в тяжелом состоянии и оказывал ему помощь в городской больнице города Нефтекамска 11 ноября 2016 года. Он в подробностях рассказал суду о состоянии здоровья Мардамшина на момент его госпитализации, отметив, что тот жаловался на сотрудников полиции, а на его теле были многочисленные точечные ожоги и синяки, кровоподтеки наверхних и нижних конечностях. Примечательно, что врач в своих показаниях подчеркнул необычный характер самих травм пострадавшего — по его словам, они не могли быть получены в результате драки или, например, в быту. Он повторил свое заключение, озвученное на первом процессе — Мардамшин "был избит умно и профессионально", при минимальных видимых следах было нанесено максимальное количество вреда его здоровью.
Позднее, в середине апреля были допрошены двое знакомых Мардамшина, которые сообщили о том, что им было известно об обстоятельствах 10 ноября 2016 года со слов самого Венера и его знакомых, и что они так же, как и другие свидетели, видели Венера в больнице с телесными повреждениями. На этом допрос свидетелей обвинения был завершен.
— Какими были показания ключевого свидетеля — Артема Антипина, который заявлял, что видел в тот день, 10 ноября 2016 года избитого Венера Мардамшина в опорном пункте?
Ильвир Сагитов объяснил Антипину, что ему нужно взять на себя преступление, совершенное против Фирузы Насыровой, так как Мардамшин на себя это преступление не берет
— Антипин допрашивался по конференц-связи, поскольку он сейчас находится в местах лишения свободы. Его показания были ровно такими же, какими они были на первом процессе и на допросах у следователя регионального следственного управления по особо важным делам, когда дело уже забрали из Нефтекамска. Напомню, что его показания состояли в том, что 10 ноября 2016 года его вызвонили сотрудники полиции, которые попросили его приехать в опорный пункт для не совсем понятных ему целей. По приезду туда он увидел там Венера Мардамшина в изможденном виде, избитого, в окровавленной одежде, с ожогами и ссадинами на голове. Мардамшин, по словам Антипина, пытался ему как-то просигнализировать, что его пытали. Потом Ильвир Сагитов объяснил Антипину, что ему нужно взять на себя преступление, совершенное против Фирузы Насыровой, так как Мардамшин на себя это преступление не берет. Однако, Антипин от этого тоже отказался, сказав, что он берется найти подходящего человека, и под этим предлогом ему удалось покинуть опорный пункт. Выйдя оттуда, он уже никакого "кандидата в преступники" не искал. 20 декабря 2016 года, после того, как по факту избиения Венера было возбуждено уголовное дело, Антипину, по его словам, подбросили наркотики и задержали. В здании ОВД с ним говорил один из нынешних подсудимых, который заявил ему, что тот должен взять то самое преступление с Насыровой на себя; потом, мол, ему достаточно будет отказаться от своих показаний и дело развалится само по себе. Он был вынужден пойти на это, но оказался обманутым и впоследствии попал за решетку. На допросе в Янаульском суде он еще раз подчеркнул, что уголовное дело в отношении него было сфальсифицировано, наркотики ему были подкинуты, и что это было сделано сотрудниками полиции, чтобы он отказался от данных им в пользу Мардамшина показаний.
— После одного из заседаний вы заметили, что процесс проходит "напряженно и трудоемко" и что "обе стороны относятся к нему [к процессу] с утроенным усердием"? Что имелось ввиду?
— Это больше мое субъективное впечатление. Действительно, на том заседании часто складывалась довольно напряженная атмосфера. Тогда допрашивался один из знакомых Мардамшина, который помогал работникам "Скорой помощи" доставить обездвиженного Венера в нефтекамскую горбольницу. Допрос был еще несколько осложнен технически, поскольку свидетель находился в Новом Уренгое и допрашивался по видеоконференц-связи. Он — как и остальные свидетели, видевшие Мардамшина 11 ноября 2016 года в больнице без одежды, — отметил имевшиеся на ногах у пострадавшего многочисленные точечные раны. Мы вот в этом отдельно обратили внимание на то, как дотошно защита допрашивает наших свидетелей, в результате чего на допрос одного человека уходит едва ли не целый день. Последние от большого количества вопросов нередко срываются на эмоции, и суду приходится приостанавливать допрос, просить стороны сбавить градус напряжения.
— Изменилось ли количество свидетелей? Скольких из них уже удалось допросить?
— Общее количество свидетелей осталось прежним — около 50 человек. С нашей стороны — десять, со стороны защиты — порядка 40.
Пока допрошена лишь где-то четвертая часть свидетелей защиты. Около 30 еще осталось допросить.
— Как проходят допросы свидетелей защиты на этот раз?
— Эти допросы начались в конце апреля. Уже допрошенные сотрудники полиции сообщили суду, что плохо помнят события почти трехлетней давности, а также то, что им неизвестны какие-либо факты, доказывающие или опровергающие причастность подсудимых в инкриминируемом им преступлении, но все положительно охарактеризовали личности подсудимых.
Один из свидетелей в ходе допроса не смог внятно ответить на вопрос, для чего экс-начальнику уголовного розыска 10 ноября 2016 года понадобился человек, который по показаниям потерпевшего был приглашен в опорный пункт участковых для написания явки с повинной в похищении женщины. В конечном итоге свидетель сослался на то, что это секретная информация, которую он не вправе разглашать.
Еще один свидетель сообщил суду, что видел 10 ноября 2016 года одного из подсудимых в вечернее время возле дома. Стороны отметили, что на следствии свидетель об этих обстоятельствах не сообщал. На вопрос государственного обвинителя, почему об этом, несомненно важном алиби свидетель не рассказал ранее следствию, свидетель ко всеобщему удивлению ответил, что следователь его об этом не спрашивал.
Стоит отметить, что все эти показания должны быть учтены судом при вынесении решения, и им, в том числе, должна быть дана соответствующая оценка, если они вызовут у суда сомнения.
— Вы также упоминали, что явка свидетелей со стороны защиты оставляет желать лучшего...
— Да, неоднократно на допрос вызывалось шесть-восемь свидетелей, но приезжало всего трое-четверо. Но тут надо отметить, что большинство свидетелей защиты — действующие сотрудники нефтекамского РОВД и они должны выполнять свои ежедневные служебные обязанности. Поэтому гособвинитель предложил сделать выездные заседания в Нефтекамске. Пока этого не удалось сделать, поскольку в ближайшие дни, как сообщили из Нефтекамского горсуда, там были заняты все залы. Возможно, это произойдет в июне.
— На процессе в Нефтекамске защита, в частности, оперировала тем аргументом, что биллинг телефонных разговоров как пострадавшего и его знакомых, так и обвиняемых не подтверждает вину последних. В этом процессе тоже будут допрашиваться представители мобильных операторов и специалисты по сотовой связи?
— Полагаю, что это произойдет не раньше, чем в июне. Кое-какие абонентские данные были судом запрошены, но еще не поступили. Также, на одном из последних сторонами обсуждался порядок исследования и дополнительного истребования детализаций телефонных соединений для получения более ясной картины событий 10 ноября 2016 года. Для этого государственный обвинитель ходатайствовала о приглашении для допроса в суд специалистов определенных мобильных операторов. Сторона защиты в свою очередь подчеркнула о необходимости в таком случае пригласить для анализа детализаций квалифицированных сотрудников из МВД. Суд пока отложил решение этого вопроса.
— Что можно сказать о возможных сроках завершения этого процесса?
— Учитывая количество свидетелей, которых еще только предстоит допросить, а также то, что еще не исследованы более детально некоторые материалы дела и не допрошены те же специалисты сотовой связи, я полагаю, что на это дело у суда может уйти еще, как минимум, лето.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Говорим о том, о чем другие вынуждены молчать.
