В сентябре 2016 года Вахитовский районный суд Казани приговорил Мансура Мусина к двум с половиной годам колонии-поселения за экстремистские посты во "ВКонтакте", в которых "содержались призывы к совершению негативных действий по отношению к группе лиц "русские". Мужчину также обвиняли в том, что он руководил группой, которая наносила на здания надписи, призывающие к экстремистской деятельности, однако суд оправдал Мусина по этим статьям. В феврале он вышел на свободу и в интервью "Idel.Реалии" рассказал, как его пытались вербовать сотрудники Центра "Э", какие были условия содержания в колонии, а также почему одному из сотрудников исправительного учреждения пришлось извиняться перед заключенным.
В сентябре 2016 года Мансура Мусина признали виновным по ч.1 ст.282 УК РФ — возбуждение ненависти или вражды — за посты в социальной сети "ВКонтакте", в которых "содержались призывы и побудительные высказывания к совершению негативных действий по отношению к группе лиц "русские". Мужчину приговорили к двум с половиной годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии-поселения.
— В какой колонии-поселения вы отбывали срок?
— Я был в двух колониях-поселениях в Казани: сначала в ИК-19 на улице Магистральной, а где-то через полгода меня перевели в ИК-18 на Лебедева. Оттуда я уже в феврале и освободился.
— Какие были условия содержания? К вам было какое-то особое отношение из-за вашей статьи?
Для осужденных экстремизм, терроризм — это одно и то же
— Можно целую книгу об этом написать. Для осужденных экстремизм, терроризм — это одно и то же. Приходилось каждому долго объяснять, с чем связано [мое уголовное дело]. Я был в больнице, там находились осужденные из разных колоний: ради шутки говорил им, что меня посадили за анекдот про Путина. Люди понимали, что за это, оказывается, могут и посадить, и не удивлялись, что такое возможно как в 37-м году.
В колонии сидят обычные люди, которые смотрят телевизор, поддерживают все руководство. А когда начинаешь с ними общаться, интересоваться их взглядами... Я человек свободных взглядов, слушаю "Эхо Москвы", а до людей как-то не доходит — они не сопоставляют свои проблемы с тем, что у нас происходит наверху. Для них это совершенно разные вещи.
— Как к вам относились сотрудники колоний?
Сотрудники колоний у меня постоянно спрашивали, мусульманин я или нет. Для них это показатель: если ты мусульманин, то все — значит, плохой человек.
— У них чисто формальный подход. Нарушений у меня не было, были даже поощрения. Сотрудники колоний у меня постоянно спрашивали, мусульманин я или нет. Для них это показатель: если ты мусульманин, то все — значит, плохой человек. Я даже читал их брошюры — этих сотрудников условно дрессируют на эту тему: они не разбираются в каких-то течениях. Они очень удивлялись, когда я говорил, что являюсь атеистом, агностиком. Они в это не верили и постоянно пытались меня в чем-то уличить — не верили из-за моей статьи. Как это экстремизм и не связан с религией? Для них это было странным.
Осенью прошлого года, перед судом об условно-досрочном освобождении, ко мне зашел начальник отряда, что-то сфотографировал, а потом за два дня до суда меня вызвал начальник и сказал: "Тебе выговор". Я удивился: просидел там почти два года и ни одного выговора не было! А здесь выговор, который никогда никому не выносили — за антисанитарное состояние тумбочки, потому что у меня там находились лекарства (мне их выписал врач).
В администрации удивились, почему осужденный по 282-й статье УК РФ приехал в колонию-поселения. У людей в голове путаница. Один из руководителей 18-й колонии брал мою литературу и тетради, по которым я изучал английский и китайские языки, и говорил: "О, да тут какие-то религиозные...". А потом отправлял мои документы на проверку. Он посчитал китайские иероглифы арабской вязью, хотя нормальный человек их отличит. Потом мне все вернули.
Тут же за забором свинарник, медицины там вообще никакой нет
— С какой целью вас перевели из одной колонии в другую?
— Формально объяснили моим состоянием здоровья, поскольку я еще в СИЗО перенес инфаркт. Получается, что я толком не мог работать в колонии. Из 18-й колонии меня на месяц перевезли в КВК — бывшую казанскую воспитательную колонию, которая сейчас закрыта. Там сейчас вроде наказание в виде исправительных работ отбывают. Там условия, конечно, шикарные. Потом из-за предвзятого отношения к моей статье оперативные сотрудники сказали: "Чего это он как в санатории, давайте его обратно". Условия в 18-й колонии… мне, конечно, не с чем особо сравнивать, но даже в СИЗО было сидеть лучше. Там бывший какой-то курятник, свинарник, полная антисанитария. Тут же за забором свинарник, медицины там вообще никакой нет. Большое счастье, что я там не заболел СПИДом или туберкулезом.
Условия в 18-й колонии… мне, конечно, не с чем особо сравнивать, но даже в СИЗО было сидеть лучше
Многие уходят на общий режим, потому что в колониях-поселениях заставляют работать. Мне с больным сердцем были поблажки — я разбирал поддоны, а в основном занимался самообразованием: изучал английский, китайский языки, читал литературу по психологии.
Были и выездные работы, но мне, видимо, из статьи выезд был запрещен. В изоляторе мне влепили "красную полосу" — склонен к побегу. Потом уже в 19-й колонии ее сняли. В 18-й колонии я написал жалобу в прокуратуру из-за условий содержания — там было столько нарушений! Но чтобы не навредить осужденным, не стал ее отправлять. В 18-й колонии не то что людей — животных нельзя держать в таких условиях. 40 осужденных должны принимать пищу в кухне как в хрущевке. Все толкаются, из-за этого происходят конфликты. Даже в советские времена такого, наверное, не было.
— В колонии к вам или к другим осужденным применяли силу?
— Был случай, когда даже жалобу в прокуратуру отправили. Я сам не был свидетелем произошедшего, но ребята рассказали, как осужденных заставляли выполнять работу "обиженных". Некоторые согласились, а некоторые отказались. Один из них демонстративно сказал, что не будет выполнять эту работу. Начальник взял и ударил его кулаком по лицу.
Начальник взял и ударил его кулаком по лицу. Его временно отстранили от должности, он извинялся перед осужденным, говорил, что у него дети, семья.
Отправили жалобу в прокуратуру. Того начальника временно отстранили от должности, он извинялся перед осужденным, говорил, что у него дети, семья. Я так понял, этого начальника оставили в руководстве 19-й колонии. В 18-й колонии все серьезнее — там не бьют, а решают все через осужденных. Однако моральная обстановка там намного тяжелее и более гнетущая. С первых дней мне один из начальников сразу заявил, что "если будешь дергаться, мы тебе устроим". То есть были угрозы. Сказали, если будут вопросы — будут проблемы.
Колония-поселения хуже еще и тем, что медпомощь не относится к УФСИН — тебя лечит Минздрав, но при этом тебе не дают лечиться, в больницу тебя не отправляют под различными предлогами. Ты пишешь заявление с просьбой выехать на лечение, предписанное врачом, но тебя не отправляют, ссылаясь на то, что нет сопровождающего. И ты можешь месяцами там умирать.
Была история, когда в колонию пришли сотрудники Центра "Э" меня вербовать
Была история, когда в колонию пришли сотрудники Центра "Э" меня вербовать. Спрашивали, буду ли я ходить на митинги после освобождения. Я ответил, что вообще не имею к этому отношения. Они хотели, чтобы я ходил на акции, посещал различные мероприятия, чтобы, видимо, провоцировать людей на преступления.
ОБ УГОЛОВНОМ ДЕЛЕ
Мансура Мусина обвиняли не только в экстремизме в социальной сети. Ему предъявили обвинение в том, что он руководил организованной группой по нанесению экстремистских надписей на различных зданиях Казани. По версии следствия, Мансур Мусин и Эмиль Камалов действовали в составе организованной группы. В конце 2014 года на храме-памятнике павшим русским воинам на реке Казанке были нанесены сразу четыре надписи — "1552", "Татар, уян!", "Лена, зачем ты крестила наших детей. Твой Ильфатик", "Азатлык". Следствие пришло к выводу, что эти надписи "содержали публичную демонстрацию идей нетерпимости и межнациональных отношений татар и русских". Мусина и Камалова также обвиняли в нанесении других надписей, среди которых "Свободу Рафису Кашапову", "Свободу татарскому народу", "Путина – в Гаагу!", "Смерть оккупантам!", "Долой московско-чекистскую хунту!", "Русские свиньи, уезжайте!" и другие.
— Сейчас вы понимаете, почему вас задержали в августе 2015 года?
— Я в большей степени исхожу не из своих умозаключений, а из материалов уголовного дела. Для меня удивительно, почему следователи, видя явные признаки [моей невиновности], стряпают дело так, как им нужно, как им кто-то говорит.
Все свелось к тому, что у Центра "Э" есть круг осведомителей, которых они вербуют. На основании их показаний они пытаются фабриковать дела. Камалов у меня работал, приводил знакомых. На основании этого они попытались вменить мне группу лиц. У меня есть подозрение, что если Камалов и писал какие-то надписи, то не факт, что все инкриминируемые ему. Камалов не был осведомителем, он был больным человеком, но, видимо, эти люди подбивали его на написание надписей. Но эти осведомители, которые фигурировали в нашем деле, были замечены и в других делах — в них они также выступали свидетелями.
— Но почему именно вы?
— Видимо, я был единственным, кто был им удобен. Я изначально думал, может, это связано с моей профессиональной деятельностью — строительством… Им нужна была группа лиц, чтобы раскрыть банду. Для них это была как [золотая] жила, с которой они кормятся.
Все свелось к тому, что у Центра "Э" есть круг осведомителей, которых они вербуют
— Обвинение со ссылкой на показания свидетелей заявляло, что вы имели отношение к Союзу татарской молодежи "Азатлык". Якобы вас видели на их собрании, однако ваш адвокат ответил, что в это время вы были в армии. Вместе с тем, гараж у вас арендовал один из лидеров "Азатлыка" Наиль Набиуллин. Какое вы имели отношение к этой организации?
— Я к ним отношение имел опосредованное — сдавал им гараж. Камалов и его друзья говорили, что они патриоты, нужно помогать другим, работу давать. Я сказал: "Ладно, раз работа нужна, то Камалову и другим буду предлагать шабашку". На этом общение с ними и ограничилось. Потом меня попросили сдать гараж — я заключил договор. Там даже экспертизы краски показали, что она не моя. Даже судья, поняв этот абсурд, оправдал меня по этим статьям.
Прокуратура просила признать Мансура Мусина виновным сразу по нескольким статьям Уголовного кодекса России: по ч.1 и ч.2 ст.280 УК (публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности), пункту "в" части 2 ст.282 (возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства в составе организованной группы) и ч.2 ст.214 (вандализм, совершенный группой лиц, а равно по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы"). С учетом сложения наказания обвинение запросило для Мусина пять лет колонии общего режима с лишением права занимать должности на государственной службе и в органах местного самоуправления в течение трех лет.
— Обвинение также заявляло, что вы состояли в паблике во "ВКонтакте" "Правые татары".
— Это на основании показаний осведомителей. Я даже детектор лжи проходил. Меня вывозили из СИЗО, проводили детектор. Думал: "Сейчас пройду, они поймут, что я не причастен, и отпустят". Там был и вопрос, являюсь ли я националистом. Я спросил, что под этим подразумевается. Когда мне объяснили, я ответил, что, конечно, не являюсь. И детектор показал, что я не вру. Но потом его результаты исчезли из материалов уголовного дела.
— Представитель прокуратуры на суде напомнила, что на следствии вы сказали, что Камалов говорил вам, что рисовал надписи. А на суде вы заявили, что такого не было. Почему на следствии вы сказали, что знали о действиях Камалова?
— На первом допросе следователь просто просил рассказать все, что я знаю. Я рассказал. На следующих допросах адвокат мне сказал, что надо показать мое желание сотрудничать со следствием. Уже потом я понял, что от этого ничего не изменится, никто тебя никогда не отпустит. Но я же впервые в эту систему попал. Я начал в чем-то соглашаться, просил сказать, что я должен сообщить. Следователи, видимо, подумали, что это провокация. Меня спрашивали про надписи, знаю ли я про них. Адвокат сказал что-нибудь ляпнуть. Ну я сказал, что, наверное, Камалов говорил об этом когда-нибудь. Как я мог это знать, если мы подобные темы даже не обсуждали?
Вахитовский районный суд Казани прекратил уголовные дела по ч.1 ст.280 и ч.2 ст.214 УК РФ. Кроме того, суд переквалифицировал действия Мансура Мусина с части второй ст.282 УК на часть первую, исключив, таким образом, "организованную группу". Суд приговорил Мансура Мусина к двум с половиной годам колонии-поселения.
— Вас в итоге осудили за комментарии во "ВКонтакте"…
— Эти комментарии, я так понимаю, они тоже сами стряпали — просто брали их из книг. Я опровергал, что писал их, говорил об этом адвокату. Я понимаю, что адвокаты каким-то образом работают со следствием, им тоже надо что-то прикрыть, чтобы их не выкинули. С адвокатом был конкретный разговор: он мне сказал, что если я буду все отрицать, мне однозначно дадут срок — надо в чем-то признаться. Я ответил, как я могу признаться в том, чего не делал. "Хотя бы скажи, что писал какие-то комментарии", — попросил тогда адвокат. Я сказал, что у меня была страница во "ВКонтакте" для работы под именем "Исмагил Муса", и я мог оставить какие-то комментарии, но не помню, что именно эти я писал. Я не отрицаю, что они могут быть моими, но и не подтверждаю это — я не помню.
Эти комментарии, я так понимаю, они тоже сами стряпали — просто брали их из книг
С первым моим адвокатом была еще одна история, произошедшая еще в СИЗО спустя примерно месяц с момента ареста. Меня допрашивал следователь: я сообщил, что не совершал никакое преступление. Допрос прошел, потом следующий. После этого следователь говорит, что на предыдущем допросе забыли подписать протокол. Адвокат прочитал и сказал мне его подписать. Я же доверяю адвокату, а потом выясняется, что в протоколе отдельной строкой было написано, что я признаю вину по таким-то статьям в полном объеме. После этого я сказал жене, что надо менять адвоката.
В итоге, следователь особо не сопротивлялся и заявил, что это была ошибка, опечатка! Я жаловался в прокуратуру, но никакого ответа не получил. Я как-то спросил следователя: "Ну, вы же понимаете, что я не причастен ни к каким этим преступлениям?" Он ответил: "Да, я понимаю, но это наша работа — в суде пусть разбираются".
— Ваш адвокат на суде говорил, что инкриминируемые вам комментарии во "ВКонтакте" — это цитаты из книги Михаила Веллера "Великий последний шанс".
— Да, комментарии один в один из книги Веллера. Эксперты признали что в этих фразах возбуждается вражда. Произошла юридическая коллизия. Прокуратура Татарстана указала, что "в текстах Мусина имеются цитаты из книги" Михаила Веллера, однако "данные цитаты составляют только часть комментариев, размещенных Мусиным в интернете".
Я спросил следователя: "Ну, вы же понимаете, что я не причастен ни к каким этим преступлениям?" Он ответил: "Да, я понимаю, но это наша работа — в суде пусть разбираются".
В другом ответе прокуратура республики сослалась на решение Верховного суда Татарстана, который признал законным решение Вахитовского райсуда Казани. "Доводы о том, что размещенные комментарии являются цитатами из книги Веллера "Великий последний шанс", не состоятельны, поскольку не подтверждаются материалами уголовного дела". Также суд указал, что "сама по себе цитата, взятая из контекста печатного издания, может не совпадать по смысловому значению при ее размещении в ином фрагменте письменной речи, тем более в текстах, направленных на возбуждение ненависти, вражды либо унижение человеческого достоинства".
Это юридическая глупость! Я ничего не имею против Веллера, но внесите эту книгу в список экстремистской литературы, чтобы люди по ошибке не могли попасть в такую же ситуацию, как я. Они попали в свою же ловушку.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Говорим о том, о чем другие вынуждены молчать.
