В день приговора по делу "Чистопольского джамаата" в редакцию пришло письмо от Марата Сабирова — одного из фигурантов дела (он отвечал на вопросы корреспондента "Idel.Реалии" еще до вынесения приговора). Следствие утверждает, что он — лидер террористической группировки, однако свою вину, как и остальные осужденные, Сабиров не признал. Суд приговорил его к 24 годам лишения свободы в колонии строгого режима; 30 августа Верховный суд России рассмотрит апелляционную жалобу защиты. "Idel.Реалии" полностью приводят его письмо, где он рассказывает об аресте, терактах, уголовном процессе, жизни до ноября 2013 года и исламе.
***
— С первых строк своего письма хочу извиниться, что не ответил вам раньше, но поймите меня правильно — было не так много времени — писанины по уголовному делу много. Да, чтобы было понятно, отвечает на ваше письмо Сабиров Марат — так называемый один из лидеров "Чистопольского джамаата", как указала сторона обвинения.
Марат Сабиров (слева)
О ПРОЦЕССЕ И 3,5 ГОДАХ ЗАКЛЮЧЕНИЯ
— К сожалению, процесс закрыли. Очевидно для того, чтобы общественность не узнала подробности этого грязного дела ввиду того, что коллегии суда тяжело будет вынести суровый приговор, а он нужен властям республики. С самого начала судьи не были подготовлены к тому, что в зале они встретят факты (очевидные) о фальсификациях уголовного дела. Поэтому они вынуждены были идти на нарушение прав подсудимых, хотя сами (судья Клубков) зачитывали их перед началом процесса.
Конечно, я как и все подсудимые, ожидал встретить беспристрастный суд, который разберется в этом беспределе следственных органов, но к большому сожалению мы увидели, что суд целиком и полностью на стороне обвинения и не желает устанавливать истину в этом уголовном деле.
Вы интересовались, как прошли эти три с половиной года. Конечно, ужасно. Как может быть по-другому, если каждый день ты узнаешь о себе что-то новое в ходе очных ставок и т.д.
Поначалу спать не мог, жизнь перевернулась с ног на голову. Жил, работал, семья, дети — все как у всех. Вдруг в один момент все поменялось. Привезли в тюрьму, обвинили в ужасных и бесчеловечных преступлениях. Стыдно было говорить сокамерникам, в чем меня обвиняют. Обращался в санчасть за успокоительными лекарствами — сна не было, не мог уснуть от происходящего беспредела вокруг меня. Была куча вопросов: "Почему я", "Кому все это нужно", "Почему органы прокуратуры и уполномоченный по правам человека не реагируют на жалобы"? Сотрудники МВД Нижнекамска вели себя дерзко, говорили, что у меня будет много интересных очных ставок.
15 декабря 2014 года я объявил голодовку с просьбой о встрече с руководством Прокуратуры РТ и уполномоченным по правам человека в РТ [Сарией] Сабурской, мотивировав это тем, что не могу бороться с этим беспределом, нарушаются мои конституционные права.
Продержав полтора месяца голодовку и понимая, что вот-вот будет необходима госпитализация, я прекратил ее. Не знаю — может, зря, но, кажется, это не принесло бы какого-то результата.
Свиданий с родственниками я был лишен до середины 2015 года, так как один из всех обвиняемых писал жалобы во все органы РФ. Видимо, это сильно раздражало следствие. Но что поделать — вот такой я борец за правду. Только правда, видимо, никому не нужна.
Я не собираюсь опускать руки, буду доказывать свою непричастность к этим преступлениям. Надеюсь, у меня получится это сделать, несмотря на круговую поруку в органах власти
О РАБОТЕ И ИСЛАМЕ
— До задержания я поднимал свой бизнес по скупке и продаже черного и цветного лома. Думаю, все шло вполне успешно, но не легализовано, то есть отсутствовала лицензия на данный вид деятельности. В 2014 году я договорился лицензироваться от одной фирмы из Казани, но не успел (суд признал его виновным по пунктам "а" и "б" части 2 статьи 171 УК — незаконное предпринимательство группой с доходом в особо крупном размере, пункту "а" части 4 статьи 174.1 — отмывание денежных средств в особо крупном размере; в этих преступлениях Сабиров свою вину признал — ред.). Эта работа занимала большую часть моего времени, я приходил поздно вечером домой и времени на увлечение спортом не оставалось. Хотя считаю, что это необходимо делать.
Религию ислам я стал исповедовать в 2006 году. Пришел к ней после общения с мусульманами в Чистополе в мечети. В исламе я увидел правильный образ жизни. Мне было с чем сравнивать, так как в 2001-2004 годах я отбывал срок за кражу и хулиганство и увидел много грязи в жизни: живя как на воле, так и в неволе.
Религия ислам — это добро. Хочу привести одну суру из Корана, в которой Аллах, свят он и велик, говорит:
Смысл этой суры глубокий, в ней Аллах призывает к праведным (добрым) поступкам, проповедуя при этом к терпению. Это от того, что не всегда у человека хватает терпения, когда он хочет сделать что-то доброе, так как встречает при этом различные трудности.
Отношение мое к исламу как к образу жизни имеет определенные границы дозволенности — приемлемости и неприемлемости. Думаю, каждый мусульманин вам скажет то же самое. Я не смогу вам в одном письме рассказать о своем отношении к исламу — это что-то особенное, новое и необычное.
О ТЕРАКТАХ
— Мне вменяют прямое участие в этих терактах — на заводе "Нижнекамскнефтехим", когда я спал у себя дома (имеется в виду эпизод с запуском ракет в сторону завода в ноябре 2013 года — ред.). Супруга была на сессии в медресе в поселке Уруссу Ютазинского района. Примерно в 8-8:30 я вышел из дома, съездил на работу и в 9:30 выехал за женой. Остальные теракты мне не вменяют напрямую — только как "руководителя "Чистопольского джамаата".
Как можно относиться здравому человеку к такому рода преступлениям? Мусульмане, исходя из истории, даже в крестовые войны в Иерусалиме не сжигали христианские святыни. То есть нет абсолютно ни одного доказательства того, что мусульманин бы пошел сжигать церкви. Только если это "мусульманин", который не руководствуется Кораном и сунной нашего пророка, да благословит его Аллах и приветствует.
Кто совершил теракты, я не знаю. Возможно, некоторые из них совершили сами спецслужбы — так говорят адвокаты. Якобы среди христиан были какие-то внутренние междоусобицы: якобы крещенные татары хотели отделиться от русской епархии. Точно не знаю — это только слухи, к которым я отношусь отрицательно.
Вот, например, нам с адвокатом удалось узнать, что о поджоге купели — родника 30 октября в 21:00 сообщил Виталий Крупица. Мы нашли его номер, написали ему в WhatsApp'e. Но он игнорирует нас, а мы лишь хотели узнать обстоятельства пожара. Дело в том, что в справке указана причина пожара — неосторожное обращение с огнем. Многое не понятно в этих преступлениях.
О ЗАДЕРЖАНИИ И ПЫТКАХ
— Мое задержание происходило в Чистополе. Мы были вместе с подсудимым [Айратом] Ситдиковым возле его дома. Обыск провели сначала у него, потом приехали ко мне и также провели обыск. А потом увезли нас обоих в УМВД Нижнекамска. Мне провели полиграф и обещали отпустить после получения результатов ДНК. Это было 4 декабря 2013 года. После этого нас просто увезли на арест, а 7 декабря его продлили на два месяца.
Примерно 9-10 декабря начались повальные пытки подозреваемых. Меня самого 12-13 числа вывезли в загородный дом ФСБ Нижнекамска, где напоили психотропными веществами. Расспрашивали про то, что известно о преступлениях на "Нижнекамскнефтехиме"; по церквям сообщили, что точно знают, что это сделал [Рафаэль] Зарипов и [Михаил] Мартьянов. Таким образом, мне внушили сомнения в этих людях. Честно сказать — это работает.
Я в какое-то время засомневался и поверил сотрудникам — может, из-за того, что плохо знал Зарипова и Мартьянова. Мне тогда было 35 лет, я семейный человек — работа, семья. Не могу же я знать, что в голове у каждого мусульманина в городе? Хотя предпосылок, говорящих, что они могли ездить и поджигать церкви, у меня не было.
14-го числа сотрудники уголовного розыска (ОУР) подняли меня на четвертый этаж УМВД Нижнекамска и попытались применить пытки, но я был слаб и несколько раз потерял создание. Мне вызвали скорую — оказалось, что у меня сильно упало давление.
Далее меня поместили в карцер, где я отказался от пищи в знак протеста. Меня перевели в обычную камеру. Дальше допросы проходили без дерзких выходок сотрудников ОУР, тем более стали допускать договорных адвокатов.
В самом начале ареста мне предложили, чтобы я стал одним из тех, на ком будет построено это уголовное дело. Я отказался и написал жалобу в прокуратуру Нижнекамска.
Психологическое давление было в очных ставках, когда слышишь о том, что, к примеру, я убил человека с криком "теперь мы повязаны кровью". Этого в обвинении нет, но это было. И это было трудно пережить.
С родственниками, как я уже сказал, до середины 2015 года встречаться не давали, намаз читать препятствий не чинили. Адвокатов ко мне не допускали с 9 по 24 декабря 2013 года.
О СУДЕ И ПРИГОВОРЕ
— Самих судей я оцениваю как положительных людей, но действующих не по своей воле, а как исполнителей чей-то воли, интересов. Было видно, как им не нравится, что их затащили в это грязное дело. В ходе процесса, после закрытия, стало видно, что судья удовлетворяет любое ходатайство обвинения и отказывает в ходатайствах защиты. То есть судьи встали целиком на сторону обвинения.
Защита (адвокаты) практически не проявили себя как профессионалы: вели себя тихо, спокойно, не привлекали к себе внимания. В Верховном суде РТ организовали допрос скрытых свидетелей; в перерыве заседаний как минимум к двоим адвокатам подошли судьи и попросили вести себя тише, а то это усугубит положение их подзащитных.
Некоторые свидетели отказались от своих показаний, данных ими на следствии, и дали показания иного характера. Я считаю, что это факт давления на свидетелей в ходе следствия.
Эти свидетели проявили мужество, о чем, как мне известно, не сожалеют. А более того, говорят: "Как бы я смотрел в глава их родственникам, если бы сказал неправду в суде".
В частности, на свидетеля Гарифуллина Алмаза, имама мечети "Иман". Его сняли с рабочего места, объяснив это тем, что он не дал показания в отношении нас в суде. Я лично признателен им (свидетелям, которые в суде отказались от своих показаний), ведь были и такие, которые сказали ложь в отношении нас. И им с этим жить остаток жизни, видя наших детей и матерей в тот момент, когда мы будем сидеть за преступления, которые не совершали. И это при том, что они знали об этом и шли на поводу у следственных органов.
Решение суда жду жестким. Но со временем, на этапе обжалования, думаю оно будет изменено, так как был резонанс, много шума в СМИ и т.д. По делу видно, что мы не причастны. В связи с этим Аллах даст облегчение после таких трудностей, я верю в это.
С уважением, Марат Сабиров.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Говорим о том, о чем другие вынуждены молчать.
