После I Всероссийского мусульманского съезда, проходившего в Москве в мае 1917 года, становится всё более очевидным, что мусульмане бывшей Российской империи становятся на путь самоопределения в формате отдельных этнонаций. То есть прежняя идея, бывшая популярной в начале XX века у сторонников партии "Иттифак аль-муслимин" ("Союз мусульман"), объединить всех мусульман империи в единую политическую нацию, в нынешней ситуации становилась уже нереальной, т.к. происходили стихийные процессы самоопределения народов. В этих условиях начинается уже подготовка к созыву представительного органа, который выступал бы от имени тюрко-татар (в первую очередь, татар и башкир). Решающие события происходили в Казани и Уфе. Причем, роль Уфы как нового политического центра всё более возрастала. Этому способствовало не только географическое положение (прямо в центре Волго-Сибирского региона, где и проживали практически все татары), но и также то, что в Уфе располагалось мусульманское Духовное управление. Кроме того, политические позиции местных татар были здесь достаточно прочными.
26 мая, в пятницу, солдаты-мусульмане Уфимского гарнизона, освобожденные от строевых занятий (в связи с выходным для мусульман днём), приняли участие в 8-тысячном митинге, где был сформирован Уфимский мусульманский военный совет (сразу после аналогичного совета в Казани). В итоге, 12 июня уже сформированные мусульманские батальоны маршом прошлись по уфимским улицам.
Неслучайно именно среди татарок появились первые мусульманские феминистки и первая мусульманская театральная актриса
Татары на правах самой передовой мусульманской нации ко времени Февральской революции имели свои группы влияния во всех политических пластах: и среди либералов (в первую очередь, кадетов), и среди обеих фракций эсеров (и правых, и левых), и среди большевиков. Плюс ко всему среди активистов татарского национального движения было много так называемых "национальных социалистов" — не примкнувших ни к одной известной всероссийской политической партии, но придерживающихся умеренных левых взглядов.
Но главная линия размежевания проходила по совершенно другому вопросу. Так, ко времени Первого Всероссийского съезда мусульман (т.е. к маю 1917 года) в среде тюрко-татар оформились две основные фракции — унитаристы ("төрекчеләр") и федералисты ("туфракчылар"). Социальной базой первых была крупная татарская национальная буржуазия, представители "старой" интеллигенции, придерживающиеся либеральных политических взглядов. Основная же масса "федералистов" же — это, в основном, представители молодой прогрессивной интеллигенции, военные, придерживающиеся "левых" (социалистических) взглядов.
В работе последующего II Всероссийского съезда мусульман (проходившего в Казани уже в конце июля 1917 года) участвовали 18 делегатов от Уфимской губернии.
Параллельно с ним в Казани проходили съезды Хәрби Шуро (Военного Совета) и съезд мусульманского духовенства. Что характерно, 22 июля на совместном заседании делегатов всех этих трех съездов, председательствовал уфимский делегат Ибнямин Ахтямов, что тоже говорит о всё более крепнущих позициях татарской элиты Уфимской губернии внутри тюрко-татарского национального движения.
Ибнямин Ахтямов
На этом съезде сторонников фракции "унитаристов" (выступавших за экстерриториальное, т.е. национально-культурное самоопределение) оказалось больше нежели "федералистов". Этому во многом способствовало то, что здесь довольно сильно преобладали делегаты из Казанской губернии, Петрограда и Москвы, на которые большое влияние имели старая национальная элита. Это судя по всему повлияло и на выборы членов Комиссий вместе составивших Коллегию по созыву первого национального собрания (парламента), куда были избраны экс-депутат Государственной Думы, юрист Садри Максудов, Ибнямин Ахтямов (за которого было подано 78 голосов), студент Галимджан Шараф (52 голоса), студентка юридического факультета Амина Мухитдинова, публицист Фатих Каримов (50 голосов), юрист К.Каримов и историк Хади Атласов. За исключением Галимджана Шарафа все эти делегаты были членами фракции унитаристов.
Также была сформирована комиссия по народному образованию и финансовая комиссия (купец Н.Хакимов, журналист Ш.Алкин, купец Латиф Яушев). В комиссию по духовным делам вошел весь состав Духовного управления мусульман.
После этого избранная Коллегия в августе 1917 года переехала в Уфу, для подготовки выборов в Национальный Парламент (Милли Меджлис) которые планировалось завершить к 1 ноября 1917 года.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Рожденный революцией. Татарскому парламенту исполнилось 100 лет
Здесь надо особо отметить, что члены Коллегии весьма основательно подходили к юридическим процедурам, внешне формальным, но весьма важным с точки зрения легитимности происходивших тогда процессов. Так, к примеру Коллегия по созыву Парламента уведомила Исполком Милли Шуро (который являлся неким координирующим органом татаро-башкир между съездами и аккумулировал на себе все документы) с просьбой о передаче нотариально заверенного протокола последнего 11-го заседания II Всероссийского съезда мусульман. И только после получения этого протокола приступила в разработке Конституции и подготовке к выборам в Парламент.
Также надо отметить, что Коллегия (а ее лидером был Садри Максуди — опытный юрист и выпускник университета Сорбонны), пыталась заранее легализовать будущий представительный орган у российских властей — Временного Правительства. Переговоры шли очень трудно и нудно, а Временное Правительство, как и в случае с переговорами с Хәрби Шуро о создании мусульманских военных частей, неохотно шло на уступки. Но тем не менее дело, пускай и со скрипом, шло по нарастающей. Конечно не последнюю роль в этом несомненно играла и всё более укреплявшаяся военная мощь Хәрби Шуро и мусульманских военных частей, стоявших за ним. Политика мягкой силы, подкрепленная военной, была лучшим аргументом на пути федерализации бывшей Российской империи.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Хәрби Шуро — прерванная история Татарской Национальной армии. Часть I. Как мусульмане спасли революцию
И ЕЩЕ ЧИТАЙТЕ: Хәрби Шуро — прерванная история Татарской Национальной армии. Часть II. Взлёт и падение Военного Совета
После начала работы Коллегии в Уфе в сентябре, начали появляться и печатные органы будущего Парламента — газеты "Җөмһүрият" ("Республика" (Симбирский губернский мусульманский шуро)), "Мөхтәрият" ("Автономия") (мусульманское бюро в Саратове)). В них разъяснялись положения по созданию национально-культурной автономии и основы задач, стоящих перед его органами.
Теперь не имперские власти, а сами мусульмане обустраивали свою жизнь, выбирали себе своих духовных лидеров
Согласно решению II Всероссийского мусульманского съезда ОМДС (Оренбургское магометанское Духовное Собрание) упразднялось, а в сентябре на его основе было создано Духовное ведомство — как часть Национального Правительства (Милли Идарә). То есть, по сути своей, бывшая до революции государственная структура теперь полностью переходила в руки самих мусульман и становилась уже органом не государственной власти, а национального самоуправления. На простом языке это означало, что теперь не имперские власти, а сами мусульмане обустраивали свою жизнь, выбирали себе своих духовных лидеров.
Духовное управление, ко всему прочему, помимо управленческих функций несло и важнейшие идеологические функции. Только в отличие от царских времен уже не охранительского, а прогрессивного демократического характера. Так, к примеру, осенью 1917 года за постановлением Духовного управления выходит фетва, призывающая к широкому участию женщин-мусульманок во всевозможных выборах (органов самоуправления и в Учредительное Собрание). В фетве подчеркивалось, что шариат "ни в чем не ограничивает политические права женщин... поэтому участие женщин-мусульманок в выборах с точки зрения шариата ничем не возбраняется и никаких препятствий ему не чинит". Также ведомство осуждало консервативно настроенных религиозных деятелей, которые могли препятствовать этому, назвав это "великим преступлением в отношении народа".
Выходит фетва, призывающая к широкому участию женщин-мусульманок во всевозможных выборах
Надо отметить, что избирательными правами женщины на тот момент не обладали практически нигде (в том числе, и в Европе). К примеру, в Британии женщины окончательно уравнялись с мужчинами в избирательных правах только в 1929 году. В случае с татаро-мусульманами связывать процесс уравнения в политических правах женщин и мужчин только с плодами Февральской революции было бы слишком просто. В реальности эти процессы происходили в татарском обществе раньше и важную роль в этом сыграли "джадидисты" (реформаторское движение среди татар-мусульман), одним из главных лозунгов которых было необходимость широкого образования мусульманок. Поэтому неслучайно именно среди татарок появились первые мусульманские феминистки и первая мусульманская театральная актриса — Сахибджамал Гиззатуллина-Волжская.
Важно отметить, что вопреки нынешним стереотипам стремление к национальному самоопределению, обретению долгожданной свободы интересовало не только интеллигенцию и буржуазные элиты, но и массу обычных людей, сельских обывателей, казалось бы, далеких от политики. "Некоторые татарские деревни в Уфимской губернии выносили в начале августа постановления об образовании национальных волостей". ( Газета "Утро России" от 9 августа 1917 года). То есть, как мы видим, не только в городских центрах, но и в сельской глубинке татарское население шло по пути образования своих национальных автономий.
Татарская часть населения Уфимской губернии показала удивительную сплоченность и активность в открывшемся "окне возможностей", принимая активное участие в выборах в важнейшие органы местного самоуправления,
Так, на выборах в волостные земства Уфимской губернии из 300 тысяч избирателей в голосовании приняло участие 112 тысяч, из которых 70% составили мусульмане. К примеру, в Касевском избирательном округе (русских — 34 тыс., мусульман — 4 тыс.) небольшая Сакловская волость, в которой было 4,5 тыс. жителей, провела двух уездных гласных из 6 по округу. В таких условиях говорить о якобы вековом стремлении к "сильной руке" и безразличии нашего общества к демократическим процедурам не приходится.
Возвращаясь к деятельности Коллегии, отметим, что она начала свою работу 28 августа 1917 года. Вот, что сообщала об этом популярная в 1917 году газета Уфимской губернии "Уфимская жизнь" (номер за 29 августа 1917 г.): "В день торжественного открытия Коллегии управления культурно-национальной автономии уфимские мусульмане преподнесли ей зеленое знамя.. В тот же день в Уфе состоялась грандиозная манифестация, в которой приняли участие несколько тысяч человек — в основном, солдаты мусульманских полков. На знамени на татарском языке было написано "Во имя свободы — Уфимский военный совет". "Да здравствует культурно-национальная автономия 22 июля 1917 г."
Интересно отметить, что в шествии участвовали и мусульманки в национальных костюмах: "Да здравствует культурно-национальная автономия! Да здравствует свободная мусульманка!" В 11 часов многотысячная демонстрация двинулась по центральной улице, пропев троекратный "такбир", направляясь к зданию ОМДС (Оренбургского мусульманского Духовного Собрания). Из здания ОМДС вышли члены коллегии, встреченные солдатами особыми воинскими приветствиями, и произнесли целый ряд речей. Цель этого шествия — день предъявления Временному Правительству требования о предоставлении национально-культурной автономии".
Эта уличное шествие имело столь широкий резонанс по всей стране, что о нем, помимо уфимских газет, написали и центральные издания (к примеру, газета "Известия Московского Совета рабочих депутатов" в номере за 6 сентября 1917 года).
"Законодательный орган — Национальный Парламент (Милли Меджлис) и сформированный им исполнительный орган — Национальное Правительство (Милли Идарэ) начали свою работу 20 ноября 1917 года в Уфе, сразу же после Октябрьской революции. Всё тюрко-татарское население России и Сибири было разделено на национальные округа, в которых планировалось создать местные органы управления — городские и окружные меджлисы с исполнительными органами, ведающими духовно-религиозными и культурно-национальными делами под общим руководством Центрального Национального управления.
Хәрби Шуро присягнуло на верность Национальному Парламенту, став неформально его военной силой.
Также была разработана Конституция Национально-культурной автономии мусульман тюрко-татар Внутренней России и Сибири, которая ранее в октябре еще до сессии Парламента была утверждена Временным Правительством. Приведем наиболее интересные моменты из этого документа.
Ст. 2: "Каждый член тюрко-татарской нации без различия пола, достигший 20 лет, имеет право избирать и быть избранным в Национальное Собрание."
Ст. 12: "Члены Национального Собрания избираются на три года."
Ст. 10: "Обыкновенные Сессии Национального Собрания созываются раз в год."
Ст. 44: "Председатель Нац. Управления, Председатель и члены Ведомств получают за службу определенное денежное вознаграждение; означенные должности не совместимы с платной службой, государственной, общественной и частной."
То есть мы видим полностью полноценные органы самоуправления, работающей на профессиональной (т.е. постоянной) основе.
Каждый депутат Парламента избирался от 50 тыс. избирателей. Всего к началу сессии в ноябре 1917 года в Уфу прибыло 100 депутатов. Во фракцию "федералистов" входило 35 депутатов. 29 ноября был принято важнейшее решение Парламента о подготовке к образованию штата "Идель-Урал".
Казалось бы, впереди у Национального Парламента только радужные перспективы. Но осуществлению этих планов помешали события, связанные с разгоном Учредительного Собрания и возникшей в связи с этим чехардой, а также борьба разных групп внутри самого тюрко-татарского движения. На первом же заседании Парламента, "левые" (т.е. фракция федералистов) попытались протолкнуть резолюцию с приветствием этой революции и нового большевистского правительства, однако либералы, отрицательно настроенные к советской власти, и Садри Максуди, в частности, выступили против. Тогда произошел первый раскол и левая фракция в знак протеста покинула заседание. Парламент продолжил свою работу, а "левые" всё же вернулись, но несмотря на это, данный раскол в последующем дал о себе знать.
Налицо была попытка сделать Татарский Национальный Парламент лояльным советским властям
22-24 ноября Уральский областной мусульманский военный совет, которым руководил большевик Сахиб Саид-Галиев (также уроженец Уфы), организовал в Екатеринбурге II съезд воинов-мусульман Уральской области. Съезд решил настоять на роспуске Милли Меджлиса (Национального Парламента), не признавшего советские власти, и назначении новых выборов в Парламент. То есть налицо была попытка сделать Татарский Национальный Парламент лояльным советским властям. С этим поручением в Уфу направили делегата съезда Гали Шамигулова. Но разогнать Парламент тогда в Уфе не удалось. Причина этого была весьма проста — к тому моменту руководителем Уфимского мусульманского военного совета (местного органа Хәрби Шуро) стал присланный из Перми прапорщик З.Байчурин, заменивший офицера Мухетдина Ахмерова, избранного членом "Учредиловки". Он стал тормозить работу местных уфимских большевиков. В это же время полностью закончилась формирование 144-го мусульманского полка в Уфе, и его командиру от имени Парламента передали породистого скакуна и зеленое знамя. К январю 1918 года численность этого полка составила 5 тыс. человек, а всего в Уфе численность частей Хәрби Шуро составила 15 тыс. человек. В этих условиях попытки разогнать Национальный Парламент были заранее обречены на провал
Один из лидеров самопровозглашенного Башкурдистана — Ахмет-Заки Валидов — 6 января 1918 года также прибыл на заседание Парламента, где в это время рассматривался вопрос о перспективах башкирской республики, которые на тот момент были весьма сомнительны. Плюс ко всему не стоит забывать весьма важный момент — несмотря на наличие так называемого Башкирского Правительства в Оренбурге, среди депутатов Национального Парламента было также немало депутатов-башкир в обеих фракциях.
Несмотря на то, что национальный Парламент задумывался как представительный орган национально-культурной автономии, после того, как он взял на себя (под давлением "левой" фракции) функции провозглашения территориальной автономии (штата Идель-Урал), подкрепленный военной мощью частей Хәрби Шуро, он стал чем-то большим — а не просто органом национально-культурной автономии. Он напрямую — и уже недвусмысленно — предъявлял требования к центральным органам в лице Временного Правительства. Но из-за ряда тактических ошибок всё это не конвертировалось в быстрый результат. А Парламент и Правительство были разогнаны в апреле 1918-го.
Но об этом в следующий раз.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Мы говорим о том, о чем другие вынуждены молчать.