"МСЗ не отменяют задачу повторного использования ТБО"

Энергетическое использование мусора действительно относится к альтернативным источникам энергии, и выбранный механизм ее поддержки оправдан, при этом противники мусоросжигательных заводов, противопоставляя сжигание ТБО их переработке, занимаются популизмом. Ведь сжигание не отменяет необходимость ресайклинга тех отходов, которые подлежат повторному использованию, считает Анатолий Копылов, экономист, генеральный директор компании "Акта Консалт".

Копылов считается одним из лучших российских специалистов в области альтернативной энергетики. Он принимал непосредственное участие в разработке предложений, в реализации мер поддержки возобновляемой энергетики, начиная с 2004 года (сначала в рамках РАО "ЕЭС России", его бизнес-единицы "Гидрогенерация", затем в ОАО "ГидроОГК", преобразованной позднее в ОАО "РусГидро"), а также в подготовке большинства законодательных и подзаконных актов в данной области. Вопросами энергетического использования твердых бытовых отходов он занимается несколько лет в качестве консультанта.

Свою точку зрения по поводу решения проблемы ТБО с помощью их сжигания эксперт изложил в беседе с корреспондентом "Idel.Реалии".

— Я многократно обсуждал проблему того или иного способа и технологии использования твердых бытовых отходов как со сторонниками, так и с противниками строительства мусоросжигающих заводов. Больше всего меня смущает, что основным аргументом и основной позицией, которые выдвигаются противниками строительства, являются следующие: не надо сжигать, надо повторно использовать. Нужен, как они говорят, ресайклинг (recycling —​ рециклинг или возвращение в оборот в переводе с английского —​ "Idel.Реалии"). Такое впечатление, что происходит просто подмена понятий. Ведь когда мы говорим о том, что мы должны строить мусоросжигающие заводы, отсюда не вытекает, что мы не должны заниматься ресайклингом твердых бытовых отходов, повторным использованием. Наоборот, это обязательная фаза должна быть. Точно так же, если вы говорите о повторном использовании твердых бытовых отходов, у вас все равно возникает вопрос: а что вы будете делать с хвостами. Это первое.

Второе — вы же не построите завтра, за один день столько мусороперерабатывающих заводов, которые используют бумагу, металл, пластик и далее по списку, чтобы весь объем накрыть. А генерация мусора у вас происходит каждый день, каждый час. Вы что с этим мусором сейчас будете делать? Вы будете продолжать вывозить его на свалки?

Вот эта подмена понятий лично меня как профессионала, как консультанта очень смущает. Спорить в этом случае невозможно. Поэтому постулат очень простой: строительство мусоросжигающих заводов, в каких бы объемах оно ни осуществлялось, не отменяет и не подменяет задачу повторного использования той части твердых бытовых отходов, которая подлежит такому повторному использованию. Это две технологии, которые обязательно должны быть. Почему я говорю должны быть? Потому что, я вам сказал, если мы построим мусороперерабатывающие заводы, все равно останутся большие хвосты. Вы никуда не денете мокрую бумагу и картон, загрязненный пищевыми отходами пластик и так далее — есть длинный перечень. Вы должны с этим что-то делать. Либо вы в тех же объемах, которые собрали, вывозите на полигоны, либо вы просто-напросто начинаете сжигать, производя при этом тепловую и электрическую энергию.

Поэтому я не поддерживаю такого рода призывы. Считаю, что они просто непрофессиональные. Это то, что называется популизм.

"СИСТЕМЫ ОЧИСТКИ ДЫМА СЕГОДНЯ СУПЕРЭФФЕКТИВНЫЕ"

Анатолий Копылов

— Дорогое ли удовольствие — сжигание мусора и повторное его использование [в виде энергии]? Конечно, дорогое. Дороговизна этих установок и этих заводов складывается в основном под влиянием двух факторов. Первый — вы не можете использовать обычные котлы, которые используют для сжигания, например, угля. Там требуются дополнительные технологические усовершенствования, которые позволят сжигать мусор. Второй фактор — это, конечно, очистка результатов сжигания. В дыму, который образуется от сжигания, масса всяких веществ. Вот эти системы очистки дыма довольно дорогие. Реально дорогие, потому что они сегодня суперэффективные. Они фактически выбрасывают обычный дым, который чище, чем, например, от угольной станции.

Я вам могу привести пример. Лет 10 назад я был в Дании. Был на таком мусоросжигающем заводе. Это бывшая ТЭЦ, которую они переоборудовали под сжигание мусора. У них стоит труба 60-метровая. Я главного инженера спрашиваю: "Вам хватает 60-метровой трубы?", потому что чем выше труба, тем у вас больше площадь рассеивания, тем концентрация тех вредных веществ, что в дыму находятся, ниже получается. Для сравнения я вам скажу, что на экибастузских станциях высота трубы 330 метров. Это в Казахстане. Там низкокачественные бурые угли. Там построили огромные тепловые электростанции угольные. Но так как там уголь низкокачественный, все то говно, извините, что вылетает, надо рассеивать на огромной территории. Поэтому там труба 330 метров высотой. Это примерно две трети от высоты Останкинской башни.

Он мне ответил: "Вообще, нам это избыточно". — "Как избыточно?" — "Мы считали, прикидывали. Нам для того чтобы развеять тот дым, который выходит, 37 метров достаточно". Десятиэтажный дом на минуточку! Я говорю: "Неужели хватает?" — "Да". — "А чего же вы не разберете?" — "Людям спокойнее, что труба не 30 метров, а 60. Но по факту нам не надо". Так как разговор был частный, неформальный, я думаю, что он сказал правду.

Этот пример подтверждает тот уровень технологий, который сегодня в мире достигнут по энергетическому использованию мусора.

В свое время строительством таких заводов активно занимались во многих странах и понастроили довольно много. Наверняка читали о том, что Швеция импортирует мусор. Понастроили, а дорогое удовольствие — они должны работать. Поэтому никаких опасностей лично я не вижу.

"СОРТИРОВКА МУСОРА УЖЕ ДАВНО СУЩЕСТВУЕТ"

—​ А тот факт, что у них существует раздельный сбор мусора и, в том числе, отдельный сбор опасных отходов, а у нас нет?

— Это неправда. В том смысле, что у нас отсутствует раздельный сбор опасных отходов. Если мы говорим именно про опасные отходы…

—​ Я имею в виду батарейки, люминесцентные лампы —​ то, что в бытовых отходах.

— Вы пробовали поджечь батарейку?

—​ Нет.

— Но как вы думаете, она загорится, чтобы отдать какую-то энергию?

—​ Думаю, что нет.

— Нет. Почему вы думаете, что батарейки, лампочки кто-то собирается сжигать? Что, идиоты там работают?

—​ То есть вы считаете, что это отсортируется на заводе?

— У вас есть два базовых подхода. Первый подход — это раздельный сбор в точке сбора, где вы говорите: я не принимаю навал, или, если ты мне принес несортированный мусор, то стоить будет кучу.

У меня есть один приятель, у него дом во Франции. В первый раз, когда он попытался сдать свой бытовой мусор в бак, у него не приняли. Говорят: он несортированный, не берем и все. В Америке вы можете сдать такой мусор, но цена в разы выше. Насколько такой способ эффективный? Достаточно эффективный, хотя надо сказать, что ни одна страна в мире не решила полностью проблему раздельным сбором мусора. Есть определенные районы в каждой стране, где проблема не разрешена. Догадываетесь, что за районы?

—​ Где живут низкообразованные люди с низким достатком.

— Где бедные люди живут. Чаще всего это недавние выходцы из других стран мира, с низким уровнем образования. Вот эти районы — хоть убей. Эта проблема для Германии, Франции, Дании, Швеции — для всех стран. Не могут никак заставить и все.

—​ Второй способ —​ это сортировочные станции?

— Да. Это не очень афишируемый факт, но фактически сортировка мусора уже давно существует. Тучи бомжей, людей определенного калибра и класса на свалках занимаются сортировкой мусора. Все то, что можно уже сегодня сдавать за деньги — пластик, металл, отчасти бумагу, дерево — сортируется.

Я вам могу привести смешной пример реальный. У меня есть приятель — юрист. А у него, в свою очередь, приятель – руководитель юридического департамента компании, которая производит напитки, одной из ведущих в мире. Он рассказывает случай. Их маркетологи придумали кампанию: если ты соберешь тысячу крышечек от наших бутылок, приноси — получишь приз. Он говорит: "Можешь себе представить? Вдруг приходят ко мне маркетологи и говорят: "Слушай, у нас проблема. Пришел чувак и говорит: я собрал". — "И что? Вы же сами хотели". — "Да, но мы не рассчитывали. Представляешь, собрать 1000 крышечек?! Сделай что-нибудь!". Я спускаюсь вниз. У охраны стоит мужик, явно бомж, но приодетый, который говорит: "Заказывали? Получайте!". Там действительно стоят мешки с этими пробочками". Он нашел способ. Сказал: "Хорошо, мы готовы. Мы должны перечислить вам деньги. Мы сейчас все пересчитаем, естественно. Но вы нам должны дать номер счета, ИНН, адрес. Приносите паспорт, мы вам все дадим". Он естественно не появился. Ну какой паспорт и ИНН у бомжа? Но сам факт, что через две недели после объявления эта задачка была решена, лишь подтверждает то, что система разделения мусора реально работает. Другой вопрос — она вся в черную работает по понятным причинам. Это неформальный бизнес. Поэтому вы делаете такого рода сортировочные станции, и там люди с конвейера собирают.

Этот, кстати, бизнес не только в России может быть, а где угодно. Знаете, сколько Китай импортирует мусора?

—​ Нет, не знаю.

— Только из США им привозят твердых бытовых отходов примерно на 12-13 миллиардов долларов в год.

—​ Смешанных с пищевыми отходами? Все в куче?

— Куча, как собирают. Понятно почему: огромное количество бедных людей, которые, как муравьи, растаскивают все, сортируют, потом сдают.

Поэтому если у вас нет раздельного сбора мусора в точке сбора, вы можете сортировать потом. Что эффективнее, не знаю. Я не встречал исследований, где бы говорили, что сортировка в точке сбора эффективнее, чем в конечной точке. Наверное. Я допускаю, что если какое-то время есть, что-то может испортиться. С другой стороны, вы все равно можете столкнуться с ситуацией, когда у вас в раздельно собранном мусоре находятся другие фракции.

"НИКАКОГО ЗЕЛЕНОГО ТАРИФА НЕТ"

​—​ Как вы относитесь к тому, что для мусоросжигательных заводов приняли зеленый тариф и приравняли фактически к возобновляемым источникам энергии?

— Во-первых, мы не единственные, кто считает переработку твердых бытовых отходов возобновляемой энергетикой. Я имею в виду энергетическую переработку, энергетическое использование. Подавляющее большинство стран считает, что это возобновляемые источники энергии. Что правда. Вы тратите энергию на выработку пластика, бумаги, а потом эта энергия возвращается. Поэтому основной принцип быстрого возврата и оборота энергии, которая была потрачена на что-то, здесь работает.

Относительно зеленого тарифа. Это очень распространенная ошибка. Никакого зеленого тарифа нет. Я вам когда перечислял, что мы делали по поддержке, говорил, что мы участвовали в разработке мер поддержки как для оптового, так и для розничного рынка. Вы знакомы с этим рынками, понимаете, в чем разница, или не очень?

—​ Не помешает, если вы скажете дополнительно.

— Оптовый рынок — это, исходя из самого названия, рынок, где в основном присутствуют крупные как производители электрической энергии, так и потребители. Там рыночное, так называемое маржинальное ценообразование. На каждый час следующего дня системный оператор сначала собирает заявки от производителей и потребителей. Их заявки включают два основных параметра: сколько они готовы поставить, а другие готовы потребить, и по какой цене. И потом с самой низкой, самой дешевой заявки начинается набор необходимого объема. Так как у вас на каждый час есть заявка потребителей, сколько они готовы потребить электрической энергии, вы на каждый час начинаете собирать заявки на производство. Как только вы набрали требуемый объем суммарных заявок, производится отсечка, и последняя заявка ценовая, которая была включена в эту массу по объему, становится ценообразующей. То есть по этой цене платят все, кто включился в этот объем. Если вы сделали заявку на более высокую цену, то вас не включают. Очень просто.

Помимо продажи электрической энергии (его неформальное название — рынок на сутки вперед), на оптовом электроэнергетическом рынке есть еще один вид выручки для генератора. Он называется плата за мощность. Рынок мощности — рынок долгоиграющий. Каждый год проводятся конкурсные отборы мощности. Они называются КОМ. Их проводит системный оператор. И точно так же, с тем же самым маржинальным принципом, но не выше установленного потолка собираются заявки на мощность.

Что такое продажа мощности? Когда вы как генератор гарантируете системному оператору, что по его команде вы выдадите в сеть ту мощность, которую вы предлагаете ему у вас купить. Например, вы станция. У вас есть агрегат с рабочей мощностью 100 МВт. Вы говорите: вот тебе 100 МВт, готов продать. Системный оператор говорит: отлично, покупаю. И платит вам. Означает ли это, что ваш агрегат все время на 100 МВт выдает? Нет. В какие-то часы, может быть, и все 100 задействованы. В какие-то часы, например, половина — только 50. Но если в тот момент, когда ваш агрегат работает на половину мощности, системному оператору понадобилась вся ваша мощность, все 100 МВт, то он вам дает команду, и вы обязаны выдать эти 100 МВт тут же в сеть. Такой порядок. Если вы не выдали, то вас штрафуют. Штрафы серьезные. Но за обеспечение готовности выдать мощность в систему на проданном системному оператору уровне системный оператор с вами расплачивается. Это второй вид платы.

Потребители конечные за редчайшим исключением не знают и не видят этого: какую часть в тех деньгах, которые вы, я и все остальные платим за электрическую энергию, составляет плата за мощность, какую — плата за электрическую энергию, плата за передачу. Мы же этого не знаем. У нас тариф — 4 рубля за киловатт-час. Мы и платим 4 рубля. А сколько в этих 4 рублях тех или иных элементов, мы чаще всего не знаем. Там непростая система. Например, если вы как потребитель потребляете в пиковые часы электрическую энергию, вы за мощность платите. А если вы потребляете в непиковые периоды, то вы за мощность не платите.

Так вот. Система поддержки возобновляемых источников энергии у нас в стране построена именно так, что производители энергии обязаны продавать свою электрическую энергию на рынке по рыночным ценам, а сверх этого они будут получать фиксированную расчетную величину платы за мощность с рынка мощности. Кто за это платит? Потребители. То есть для всех потребителей, которые работают на оптовом рынке, появляется маленькая надбавочка, которая состоит из той платы, которую надо платить генераторам возобновляемой энергии. Пока она небольшая, потому что мощности там мизерные совершенно: немножко солнца, почти нет ветра, мизерные малые ГЭС. И вот появятся мусоросжигающие заводы.

Строго говоря, этот вид платы только называется платой за мощность, потому что за редким исключением генерирующие объекты на основе возобновляемых источников по команде системного оператора выдать необходимую мощность в сеть не могут. Если ветра нет, или ветер слабый? А если вдруг тучка набежала? Понимаете, да? Это в основном касается тех станций, которые имеют стабильную, так называемую базовую выработку: газовые станции, гидроэлектростанции, угольные станции. На этой основе многие критикуют этот механизм — что никакая это не плата за мощность. Подумаешь, какая вам разница? Рынок один.

Поэтому что здесь называть зеленым тарифом? Его фактически нет, потому что вы суммируете два типа выплат этим генераторам, и точно так же компании, в чьем управлении будут находиться эти мусоросжигающие заводы, будут частично получать плату от электрической энергии и частично — плату за мощность. Кроме того, эти заводы должны будут получать плату за продаваемое тепло — они же тепло еще будут продавать. Они, возможно, будут получать плату за использование мусора. Вот это основные их источники. Если вдруг какой-то завод у себя на площадке займется сортировкой, возможно, он будет получать и за это тоже. За макулатуру…

—​ За вторичные ресурсы.

— Да, за вторичные ресурсы. Поэтому нет зеленого тарифа. На розничном рынке можно условно называть это зеленым тарифом, но к мусоросжигающим заводам это отношения не имеет. На розничном рынке механизм другой. Там региональные энергетические комиссии (РЭК) ежегодно утверждают тарифы для услуг и продуктов естественных монополий — тепла, газа, электричества и некоторых других.

Так что я здесь не вижу никакого противоречия: ни в том случае, что они являются возобновляемыми источниками энергии, ни в том, что у них такой механизм поддержки, как я вам описал.

Окончание следует.

Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Мы говорим о том, о чем другие вынуждены молчать.​