"Здесь люди не выздоравливают"

"Idel.Реалии" поговорили с сотрудниками казанского хосписа об их работе с пациентами. Как такие люди справляются со своей задачей, каким образом наладить контакт с пациентом и о чем задумывается человек на последнем этапе жизни — подробнее в материале.

Казанский хоспис помощи для пациентов с тяжелыми хроническими прогрессирующими заболеваниями работает с 2011 года. В начале это была амбулаторно-выездная служба по обслуживанию детей. После в здании бывшего детского терапевтического санатория открылись две стационарные палаты для одновременного пребывания матери и ребенка. Параллельно шло строительство нового здания по улице Академика Королёва. С 2014 года хоспис находится именно там.

Ежедневно через сотрудников Казанского хосписа проходят сотни пациентов. Все они получают необходимые медикаменты, психологическую помощь и простую человеческую заботу на безвозмездной основе. О чем думают эти пациенты, о чем мечтают, как строится жизнь в ожидании смерти и как с этим справляются сами сотрудники хосписа — мы узнали это у нескольких медработников (также непременно посмотрите и видео).

Галия Хисамова — главврач хосписа, работает с момента его основания.

Галия Хисамова

— Отношения с пациентами, скажу не преувеличивая, складываются очень хорошо, поскольку они уже устали от своих заболеваний, которые тянутся годами. За это время они успевают выгореть, впасть в депрессию. Попав к нам сюда в домашние, комфортные условия, они начинают чувствовать себя просто людьми.

Мы с пациентами разговариваем о жизни, стараемся отвлекать их от мыслей о болезни. Чем больше разговариваешь с ними на отвлеченные темы, тем дольше они не думают о болезни.

У нас была достаточно молодая девушка, 1988 года рождения. Когда мы спросили, какое ее самое сокровенное желание, она сказала, что мечтает полетать на самолете. Наш фонд организовал ей полет за штурвалом самолета. После этого она жила еще год. Может быть, это и стало для нее действенным лекарством, пусть даже и на год.

Как-то раз она еле-еле поднялась ко мне, села за стол и спросила: "Я умру, да?" Я ей ответила, что не стоит об этом так говорить, мы ведь лечимся, стараемся, пытаемся облегчить состояние. Сказала, что не нужно сегодня говорить о смерти, надо еще пожить, посмотреть, впереди весна, мы успеем выйти на улицу, собрать цветы, понюхать их.

Несмотря ни на что, они понимают, что их ждет впереди. Старшие поколения, возрастные пациенты не говорят о смерти. Эту тему поднимают молодые. Им просто жалко оставлять эту жизнь. Они долго не могут принять болезнь и, конечно же, задают вопросы. Мы, в свою очередь, говорим, что человек не на век приходит на эту землю, все когда-нибудь должны покинуть этот мир, после смерти мы не уходим в никуда, частичка нас остается в этом мире с нашими родственниками и близкими.

Пациенты никого не винят в своих болезнях. Они просто задают вопросы: "Я умираю? Почему?"

Никто из наших пациентов не говорил, что он о чем-то жалеет. Никто не говорил.

Они круглосуточно могут принимать своих родственников, близких. У нас посетители могут заходить к больному в любое время суток, могут остаться с пациентом, жить с ним рядом. Здесь люди находятся под наблюдением специалистов и со своими близкими.

К нам поступила одна женщина в крайне тяжелом состоянии. После недели ее пребывания здесь они с мужем прочитали никах в стенах хосписа. Через три дня она умерла.

Для меня здесь дороже всего благоприятная атмосфера для пациентов. Основная моя миссия — создать максимально комфортные условия, чтобы им здесь было легко психологически.

Конечно, бывает такое, что нервы сдают у сотрудников. В таком случае мы предлагаем взять отпуск. Самое тяжелое — это психологический настрой в работе. Нам пришлось полностью поменять свою философию, приняв философию хосписа. Ведь все медики заточены на выздоровление пациента. Здесь, к сожалению, пациенты не выздоравливают, их ожидает фатальный конец. Они могут только временно улучшить свое состояние.

Медперсонал мы выбираем очень долго. Обычно люди проходят несколько стадий психологических проверок. Они приходят сюда, сначала мы разговариваем, потом знакомим с пациентами, после этого даем некоторое время попробовать себя. Кто-то отказывается на следующий же день, а кто-то говорит, что это его призвание и остается.

У нас в детском отделении работает медсестра Лиля. Она несколько лет назад потеряла сына. Он ушел у нас в хосписе, ему было 20 с небольшим лет. Потом через какое-то время она пришла сюда и попросила взять ее на работу. Она сказала, что ни о чем больше не может думать и должна работать в хосписе в память о своем сыне. Мы ее приняли. Она феноменально хорошо работает, огромной души человек, с пациентами ей комфортно. То есть, пропустив через себя эту боль, она понимает, насколько важно находить путь к сердцу пациента, жить с его проблемами, отдавать частичку себя, чтобы человеку стало легче.

Людмила — врач амбулаторно-выездной службы с 2014 года. До этого работала в выездной службе онкодиспансера.

Людмила

— Когда ты знакомишься с пациентом в первый раз, во-первых, нужно с ним сравняться. Все мы люди одинаковые, от болезни никто не застрахован. Об этом нужно всегда помнить. Никогда не возвышать себя над болеющим человеком. Когда он почувствует, что ты точно такой же, близок ему, не отстраняешься, действительно слушаешь его, тогда он раскрывается. Тем самым ты сможешь ему помочь.

О чем только мы с пациентами не разговариваем! Лично я, когда прихожу, могу рассказать даже о том, что было сегодня утром, насколько сказочная на улице зима. Такие вещи, о которых уже залежавшиеся в постели и не думают. Как правило, родственники общаются с ними уже только о заболевании. Так складывается, они не нарочно, не подсознательно. Незнакомому человеку разрядить эту обстановку куда проще.

У нас в хосписе была замечательная история про девочку, вы ее уже слышали, наверное. Она была из детского дома, болела и Владимир Вавилов исполнил ее мечту. Она сама летала за штурвалом самолета. Это был восторг! Ты видишь, как сбываются, казалось бы, самые нереальные мечты. Это настоящее счастье, которое ощущалось даже в воздухе.

Счастье мы обсуждаем как правило здесь и сейчас. Забегать в будущее я боюсь. Боюсь поучаствовать в мечте и обнадежить человека. Здесь такая тонкая грань. Мы-то ведь знаем характер заболевания. Это закончится в любую минуту. Поэтому с обещаниями я очень осторожна.

На последнем этапе жизни у пациентов приходит осознание ценности жизни. Жалеют они редко. Пациенты начинают ценить каждые мгновения.

У нас была девочка, которая жила рядом со мной. Поскольку мне было удобно, я заезжала к ней тоже, хотя работаю во взрослом отделении. Отдать должное мужество надо болеющим деткам. Казалось бы, они не могут всего понять, но они, возможно, понимают и ценят даже больше, чем взрослые. Взрослые начинают ценить ситуацию и близких людей только в критический момент, как правило. У детей иначе.

Вообще, все по-разному воспринимают болезнь. Пожилые люди уже на том рубеже, когда они готовы принять заболевание. Сложнее с молодыми пациентами, они не могут осознать наличие болезни. Стадия принятия для них очень тяжела. Жизнь вроде бы только началась, всё еще впереди, какие-то планы. Конечно, расставаться с мечтами никому не хочется.

Переломный момент у меня случился, когда появились собственные детки. Тогда, конечно, в женщине всё меняется, в том числе и мировоззрение. Начинаешь более хранить свою жизнь для детей. Было трудно, но всё это пережилось. Просто нужно найти свою удобную философию, чтобы совсем не выгорать.

Очень часто пациенты спрашивают, откуда берется болезнь, почему у кого-то нет, а у них заболевание появилось. Понятно, что нет однозначных ответов на эти вопросы. Тут и экология, и стрессы, и нездоровый образ жизни. Каждый пациент, покопавшись в недалеком прошлом, находит у себя ситуацию, которая могла спровоцировать заболевание.

День последний или предпоследний, не знаю даже я. Что со мной будет завтра — неизвестно. Сегодня я здесь с вами, давайте улыбаться. Давайте мы сейчас сделаем обезболивающий укольчик и вы почувствуете, как жизнь прекрасна по сравнению с тем, что было за полчаса до моего прихода.

Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Мы говорим о том, о чем другие вынуждены молчать.