45-летняя чувашская активистка Елена Романова (Блинова), приговоренная к двум годам принудительных работ за "участие в деятельности экстремистской организации" (часть 2 статьи 282.2 УК РФ), 19 июля покинула Россию. Сейчас она собирается получить политическое убежище в одной из европейских стран. В интервью "Idel.Реалии" активистка рассказала, как принимала решение об эмиграции, что она думает о сегодняшней России и надеется ли вернуться домой.
Елена Романова — активистка из Чувашии, долгое время она занималась общественной деятельностью. В 2017 году ее уволили из детского сада — по ее словам, за участие в антикоррупционном митинге Алексея Навального. Жалоба Романовой о незаконном увольнении находится на рассмотрении в Европейском суде по правам человека.
В конце декабря 2021 года активистку задержали после обыска в ее доме. Ей дали подписку о невыезде. В 2019-м и 2021 годах Романову штрафовали за публикацию материалов с символикой "Артподготовки".
10 апреля 2023 года Романову приговорили к двум годам принудительных работ с удержанием 10% заработка в доход государства. Ленинский районный суд Чебоксар признал активистку виновной по части 2 статьи 282.2 УК ("Участие в деятельности экстремистской организации") за связи с "Артподготовкой". Романовой вменили 11 эпизодов, доказывающих, по мнению следствия и суда, ее участие в движении.
Доказательствами вины Романовой в участии в деятельности "Артподготовки" следствие сочло ее посты в социальных сетях и публикации в СМИ. По словам активистки, показания по делу дал ее бывший муж Павел Романов, а другие свидетели обвинения во время допросов сказали, что описанные им события не помнят.
Сама Романова пыталась обжаловать приговор в Верховном суде Чувашии, но безуспешно.
"Бегство я совершила, прежде всего, спасая сына"
— В декабре 2021 года у вас прошел обыск. Тогда впервые появилась информация о возбуждении в отношении вас уголовного дела за экстремизм. Что тогда почувствовали вы и ваша семья?
— Спасибо всему политическому руководству республики, что так поздравили с Новым 2022 годом! Я забыла, все забыли, зато они ничего не забыли. Обиженные на меня "поздравили", потому что у них от моих слов случился тяжкий вред, уши свернулись в трубочку — в общем, женская речь порушила им государственные основы.
Очень тяжкий вред от моих слов. Какие же тогда эти государственные основы, если они могут обрушиться от женских слов? 29 декабря 2021 года я узнала, что стала "врагом народа". Сказала им [сотрудникам правоохранительных органов, которые пришли с обыском]: "Где у вас новогодние колпаки, где подарок? Вы же сына военного полковника пришли поздравлять. Вы же ОМОН, почему дверь спилили, почему не через балкон зашли, такой ущерб причинили малоимущим". Кстати, там до сих пор дверь спиленная, своим очередным погромом они превратили жилое помещение в нежилое.
— Суд приговорил вас к принудительным работам. Вы приняли решение об эмиграции после того, как суд высшей инстанции оставил вердикт в силе?
— По основному месту работы у меня не удерживается 10% дохода, хотя могли бы взыскать больше. Я высококвалифицированный продавец, а тут мне присудили административный "отпуск" — как мобилизация на фронт — без двухнедельной отработки работодателю; и детей увидишь минимум через 9 месяцев, если будет хорошее поведение.
Елена Романова (Блинова). Архивное фото
Я просила письменно разъяснить приговор в части беспризорности сына и необеспечения прожиточного минимума семьи трудящегося, невозможности дополнительных доходов. На что был дан ответ, что этот вопрос судом не рассматривался. Весь порядок исполнения [приговора] мне сообщил сотрудник ФСИН по принудительным работам Чумаков Максим Евгеньевич. Хорошо, что я заблаговременно у него поинтересовалась. Спрашиваю: "А ребенок со мной будет проживать?" Он ответил, что нет. Ну всё понятно — в едином сводном электронном реестре детей, оставшихся без попечения родителей, мой сын будет в топах у опекунов. Рынок труда для одиноких родителей они создать не могут, зато создали очень функциональный рынок торговли детьми.
Это бегство я совершила, прежде всего, спасая сына. Его отец получил инвалидность по сердцу, находится в госпитале и не может взять на себя заботу о сыне в случае моего заключения. Здоровье он потерял и был комиссован после событий 2013 года, когда нашу семью выселили. Такое не каждый сможет пережить.
— Вы можете сказать, где сейчас находитесь? Чувствуете ли вы себя в безопасности?
— Маршруты не разглашаю, чтобы для других спасающихся бегством была дорога. Когда мы бежали из России, то трижды меняли и выбрасывали телефоны и sim-карты. Без сумок на колёсиках, всё в руках. В России я под подпиской о невыезде, фигурант списка "экстремистов и террористов", поэтому мне запрещены банковские карты. Сегодня развитая европейская страна обеспечивает мне абсолютную безопасность, я ничего не боюсь.
"До перелёта меня преследовали кошмарные сны"
— Вы несколько раз упоминали историю с выселением вашей семьи. Расскажите, как это было?
— Это было 21 марта 2010 года. В день рождения моего сына нам вручили иск о выселении. Сыну тогда исполнился один год, я была в декретном отпуске в университете. Тогда я занимала в университетском общежитии две комнаты, у меня было два ордера и двое разнополых детей. Дополнительную жилплощадь мне предоставили в связи с поощрением и внесением благодарности в трудовую книжку.
Когда я трудоустроилась в университет, нас ставили в очередь на получение жилья; у меня — с преимущественным правом как одинокая мать. Я стала консультироваться с лучшими юристами и выиграла суды. За мной и детьми признали право пользования двумя комнатами до предоставления другого жилого помещения, не ограниченного временем пользования.
Дальше я вышла из декретного отпуска. И всё, что мне могли предложить в университете, — полставки инженера. Меня это вполне устраивало, так как у меня было много подработок. Можно было спокойно жить, постепенно приобрести собственное жильё. Тут полковник, отец ребёнка не смог поверить, что с таким образованием, как у меня, можно получать зарплату в 1 700 рублей — и начал искать мне другую работу. Очень зря он это сделал. Решения судов вступили в законную силу, но при обмене комнат нам подменили права детей с права по ордеру по ЖК РСФСР на право по договору найма по ЖК РФ. Родителям запрещено ухудшать жилищные права детей без согласия органов опеки, но наймодателям и судам — можно легко. Это незаконно, но такое практикуется. Ну мы и пострадали. Нас выселили без предупреждения 19 июля 2013 года — по национальному телевидению показали видеоролик "Выселили женщину из комнаты, которая ей не принадлежала".
Помню, идем с сыном из детского сада: в руках буханки, а дома танки. Уничтожили имущество стоимостью 300 000 рублей, похитили дочь, в акт описи имущества ее вписали одной строчкой как предмет. Ребенок был передан в Реабилитационный центр для несовершеннолетних. После нас сразу госпитализировали, три дня сын был под капельницами. Дочь не отдали, сказали: "Приходите в понедельник". Здоровье было подорвано, адаптироваться к фашизму у нас никак не получалось. Стали жить дальше. Два года жили втроём на 10 квадратных метрах. Я прошла все кабинеты со слезами на глазах, а мне отвечали: "Что вы жалуетесь? Вам же оставили 10 кв. м."
Елена Романова (Блинова). Архивное фото
— Ранее ваша семья какое-то время жила на Кипре. Что заставило вас вернуться в Россию?
— Цель поездки на Кипр была туристическая — показать детям другую жизнь, другие возможности, которые открыты для каждого гражданина мира. Хотя мы уже тогда регулярно страдали от набегов компетентных органов. Решение о возвращении в Чувашию принимала моя дочь — мы ее поддержали, семья в жизни очень важна. Я всегда стараюсь поддерживать своих детей.
— Сейчас вы уехали с несовершеннолетним сыном? Как он отнесся к вашему решению?
— Сын не хотел возвращаться в Россию после первой зарубежной поездки. У него прекрасные аналитические способности, но он был совсем маленьким — и разлука с сестрой, пожелавшей вернуться на родину, его бы травмировала. Чтобы продлить ему детство, общение со старшей сестрой, мы продолжали жить в России до последнего момента. 11 сентября 2022 года дочь вышла замуж.
Сын теперь получит образование в зарубежной стране, я буду помогать. Его отец до последнего проявил себя как порядочный мужчина и выступал в суде на стороне защиты, заявил о желании выплачивать сыну алименты до его 18-летия. Сейчас стоит большая проблема, как переправлять эти деньги из России.
— Оказавшись не в России, что вы почувствовали?
— Сам перелет был очень эмоциональным опытом. Я не летела на самолёте, а воспарила. До перелёта меня преследовали кошмарные сны. Я просыпалась с криком: "Верните сына".
"Алексей Навальный стал моим крёстным отцом в политике"
— В 2017 году — после того, как вы вышли на митинг Алексея Навального — вас уволили с должности воспитателя в детском саду. Тогда общественность впервые о вас узнала. Именно в то время вы решили заняться политикой, активизмом, общественной деятельностью?
— Да. Алексей Навальный стал моим крёстным отцом в политике, сняв про меня фильм "Мы не получили ответов". Когда он приезжал в Чебоксары, мы с ним три раза обнимались, многие оттуда вели прямые эфиры. Иностранные журналисты хотели взять у меня интервью. К своему стыду французский и английский у меня плохой. Немецким я владею, но немецкоговорящих журналистов там не было. Смысл отрицать? Шарик от пинг-понга, который он мне бросил, я взяла.
Я выходила на согласованный митинг. То, что я говорила, — всё правильно, всё сбылось. В материалах уголовного дела есть видео. Когда мы просматривали его вместе со следователем, у меня была только гордость за сказанные слова.
— Считаете ли вы, что пострадали за свои политические взгляды и активизм?
— Пострадала за любовь, за любовь к Родине, к мужчине, к детям. В России "пострадать" большинством воспринимается как благо, любить по-русски — это претерпевать некие лишения. Кто-то скажет мазохизм, что нужно гедонизмом заниматься, а не мазохизмом. Да, нужно заниматься своей жизнью, всё равно ничего дороже у нас нет.
Зачем идти наниматься убийцей на чужую территорию, часто без прав комбатанта, если можно наняться на той же зарубежной территории и попасть под Конвенцию прав трудящихся-мигрантов. И ещё с большим прибытком возвращаться в семью, а главное — живым. Это и будет вкладом "За Родину", в развитие национальной экономики, с сохранением самого ценного на современном этапе ресурса — человеческого капитала, большое количество которого переходит в новое качество.
— Как ваши близкие относились к вашей оппозиционной деятельности, к вашей эмиграции?
— Никак. Родители вообще ничего не знали и лишь обижались, что я не приезжаю, а они болеют. С рождением второго ребёнка они своих внуков в больнице не могли навещать. Я же для себя рожала — мне так отвечали, когда я просила о помощи. Приходилось справляться самой. Свой жизненный сложившийся уклад они уже не поменяют.
Отмечу, что именно близкие выложились на все 100%, чтобы сделать для меня исключительно положительные характеристики по уголовному делу. Они — моя каменная стена, в жизни у них тоже всё было непросто. Надеюсь, в дальнейшем будет лучше, всю жизнь они провели в упорных трудах. Сейчас "строятся" в деревне. Внуков очень любят, которые выросли такими прекрасными. Дочка с мужем стараются их навещать в выходные; может, правнуков дождутся. Это я под подпиской о невыезде — могла приехать к ним только с разрешения судьи. К сожалению.
— Вас отговаривали заниматься активизмом со ссылкой на то, что вы женщина, мать?
— На географическом факультете я училась профессионально заниматься экологическим воспитанием молодежи и имею аттестацию по этой специальности государственного образца. Общественной работой я занималась всегда, имею награды и поощрения.
Разделение на поля политические произошло не благодаря мне, а вопреки. Я считала своей целью предотвратить жертвы с обеих сторон. Вести пресловутый диалог. Мы изучали историю родного края, революционные события по месту своего жительства. И тогда — ребёнком — я задалась вопросом, почему соседи, земляки без гражданской войны полюбовно не могут договориться. Сейчас я знаю эти причины, так сказать, на собственной шкуре.
Елена Романова (Блинова)
— Многие национальные активисты Чувашии говорят об особом положении и отношении к женщине в обществе, о равноправии мужчины и женщины. Как это проявляется сейчас? В Чувашии, на ваш взгляд, много активных женщин?
— Мой преподаватель написал докторскую диссертацию по философии на тему "Мировоззрения чувашского народа" — я с ней ознакомилась. Есть, конечно, некоторые особенности. Существует миф, что предками чуваш были амазонки. Туристически привлекательный миф — не более того.
Есть в нашей местности такое выражение — "зубастые бабы", которых все депутаты боятся. Репрессивный каток в Чувашии прокатился именно по женщинам, организаторам массового протеста против китайской экономической экспансии (я, Эльвира Паева, Лариса Сурнаева и другие).
— Может ли современная женщина в России, на ваш взгляд, заниматься политикой и в должной мере уделять внимание дому и семье? У вас получалось?
— В моём случае политика занялась мной. В России грешно даже намекать на наличие прав, особенно политических. У меня профессия — давать рекомендации народному хозяйству, я закончила аспирантуру, высказывалась исключительно в сфере своих научных интересов, внедряла, популяризировала результаты своих исследований, но всё равно стала преступницей.
— Вы хотели бы, чтобы президентом России была женщина?
— Мне нравятся женщины-руководители Финляндии. Россия всегда была щитом между Европой и Азией, поэтому ей может руководить исключительно военный лидер — будем реалистами. Особенно на современном этапе.
"Сопротивление умерщвлению"
— Осталась ли оппозиция в Чувашии?
— Мы не оппозиция, а сопротивление. Сопротивление умерщвлению. Политические права — это, конечно, очень хорошо. Но я никогда не заявлялась на выборы. В России "пойти в политику" — значит, отправиться в наручниках в тюрьму. Я же не самоубийца. Хотя со стороны я так и выгляжу.
Билет в политику мне вручил Алексей Навальный. После выхода видеоролика на его канале "Мы не получили ответов" (в нем рассказывается об увольнении Романовой после согласованного антикоррупционного митинга "Он вам не Димон" 26 марта 2017 года в Йошкар-Оле, где она сказала, что ее зарплата меньше, чем квартплата — "Idel.Реалии"). На самом деле меня уволили за коррупцию Дмитрия Медведева. За его коррупцию, получается, ответила я. Алексей Навальный также предал огромный политический вес тем еженедельным прогулкам свободных людей, которые я проводила в Чебоксарах.
Алексей Навальный и Елена Романова (Блинова). Фото: Евгений Фельдман для проекта "Это Навальный"
Руководитель внутренней политики Чувашии Гурьев на моем суде по делу об экстремизме говорил, что у меня удачно сложилась политическая карьера. Его предшественник — Юрий Садовников — сказал мне прямым текстом: "Мы не таких ломали, я работал психологом в женской зоне". Ранее — в 2016 году, когда мы собирали подписи и митинги против увеличения квартплаты в квартирах коммерческого социального найма Госжилфонда — меня предостерегал ныне покойный адвокат Юрий Кручинин, бывший уполномоченный по правам человека: "Смотри, аккуратно дорогу переходи". Кстати, он помогал мне выиграть два судебных процесса у университета о выселении, и установить отцовство. В общем-то, на том этапе можно было остановиться и жить спокойно. Тогда уже была украинская тема, тема моей диссертации о рабских условиях труда и выездной миграции ждала защиты.
У меня была какая-то неудержимая вера в народ; в то, что есть цвет нации, интеллигенция, которая всё может сделать с умом — без маргинализации всего населения и гражданских войн. В итоге оказалось, что все политические, якобы оппозиционные силы Чувашии потом оказались свидетелями обвинения на моем суде.
Вообще, бич последних моих лет — это внедренные наседки, которые обязаны "сливать" на меня информацию, оказывать влияние, давать показания против. Мои близкие, конечно, сразу отказались. Сотрудники Центра "Э" пытались вербовать мою дочь, караулили ее у школы. Обещали, что если она даст показания на мать, то как сирота получит квартиру. Она, естественно, отказалась — и сразу мне всё рассказала.
Конечно, Чувашию называют островком демократии, вторым Екатеринбургом — это обусловлено, я думаю, высокой плотностью населения. Чувашский народ хочет жить на своей земле, растить детей и внуков, возвращаться домой с деньгами с заработков и шабашек, чтобы традиционно трудоизбыточный регион оставить потомкам процветающим краем. И этим обусловлены массовые бунты в республике против китайской экономической экспансии. Чувашия — единственный регион, где протесты против иностранной экспансии были успешными. Правда, экс-главу республики Михаила Игнатьева сняли (29 января 2020 года он был отстранён от должности в связи с утратой доверия президента РФ — "Idel.Реалии"). Он "пал смертью храбрых" и, думаю, останется в памяти чувашского народа человеком, который не захотел продать родную землю. По сути, он совершил "типшар" (традиционная форма самоубийства у чувашей с целью указать на собственную невиновность — "Idel.Реалии"), указав своим иском (перед смертью Игнатьев подал иск в суд на президента России Владимира Путина — "Idel.Реалии") на виновника.
— После начала войны вам не хотелось уехать из России?
— Очень хотелось. Моё видение со школьной скамьи говорило мне: "Уезжай, разворуют в ноль, из еще живой России будут вырывать последние куски". От эмиграции в ранние годы остановило то, что меня не прельщали материальные блага. Я решила, что мои дети будут говорить на чистом русском языке, впитают великую русскую культуру. В общем, впитали полными ложками во всех смыслах.
Моя дочь с трех лет занималась с профессиональными художниками по 9 часов в неделю, разрабатывала руку. Она очень талантливая, училась на медицинском факультете, но по финансовым причинам, добывая заработок, прекратила учебу. Сын в 12 лет уже пережил погромы нашего дома с уничтожением его имущества. Всё происходило на его глазах. Лишение матери он бы не пережил. Его отец перед судом говорил, что он сам воспитан так, что надо любить свою маму, любить свою родину. А как воспитывать сына, когда страна так расправилась с его матерью, он не знает.
— В будущем вы видите себя в России? Хотели бы вернуться?
— Да. Любой мигрант хочет вернуться, иногда где-то глубоко в душе.
"Предстоит пройти через маргинализацию, гражданскую войну"
— У вас сейчас есть возможность говорить свободно, не опасаясь за свою безопасность. Что бы вы сказали сегодня судье, прокурору, следователям, людям системы, с которыми вы сталкивались?
— По прибытии меня охватил приступ вселенской любви и всепрощения. Мне из-за своего чудесного спасения хотелось сначала всех обнять и расцеловать (судей, прокуроров, следователей и лжесвидетелей), но потом это быстро прошло. Что бы я им сказала сейчас? Я родилась в своей советской родине, в которой всё строилось на правде, географической картине мира, а эмигрировала я будто из Китая. И они выселяли в никуда не только меня, а весь свой народ — заманили на крышу и убрали лестницу. Я знаю, сколько сил, сколько лет своей жизни они отдали этому режиму, что это самое дорогое, что у них есть, а он оказался фашистским — губу придется закатать обратно.
Елена Романова (Блинова)
Возьмитесь за ум, выйдите из кабинетов и прочитайте, именем кого названы ваши суды, ваши улицы, памятники, чьи биографии висят на ваших стендах. Все они были лучшими людьми — революционерами. Бороться! Служить народу! Как Павел Корчагин, чью речь учили наизусть — "чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы". Как они — силовики и прочие, давшие на меня показания в суде на стороне обвинения — вообще могли додуматься забрать у меня — у матери — ребёнка, которая всем ради него пожертвовала? Единственный вопрос я бы им хотела задать: "У вас-то матери есть?"
— Какое будущее у России, у Чувашии вы видите?
— Хорошие возможности уже были упущены. Предстоит пройти через маргинализацию, гражданскую войну, такую бучу, чистилище. И мало никому не покажется. Не хочу никому одевать розовые очки. Надежда есть — это люди с огромной силой воли, политической воли. Я верю, что мы всё преодолеем, в мире нет преград для нас.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Что делать, если у вас заблокирован сайт "Idel.Реалии", читайте здесь.