"Каски к небу кидали "укропы" —

Заманили в засаду врага!

И в заснеженные окопы

Не вернуться бойцам из "Алга".

Неподвижно застыл танк подбитый,

Кровью залитая броня,

Устремлен в небо взгляд открытый,

Словно луч уходящего дня.

Беспощадная красная зона,

Собрала ты богатую дань…

Сколько соколов из батальона

Поминать будет завтра Казань".

Это еще одно стихотворение, появившееся после боя солдат из национального батальона "Алга" под Угледаром 6 февраля 2023 года. "Idel.Реалии" установили, что та битва осталась в памяти как самих солдат, так и их близких, а также других военных из республики. Но никаких поминаний, как предрекали в стихотворении, или других мероприятий в Татарстане не было. Республиканские власти или военное руководство так и не выступили с соболезнованиями и не признали, что в тот февральский день батальон, собранный из "добровольцев" и с помпой отправленный на войну, почти полностью был разбит. Как минимум 27 человек погибли, более 60 оказались ранены, а кто-то — пропал без вести. Родные и сослуживцы до сих пор не знают, остались ли солдаты лежать на поле боя или были взяты в плен. Одно известно точно: в тот день национальный батальон угодил в засаду и остался без какой-либо поддержки. Во второй части расследования (первая часть тут) "Idel.Реалии" рассказывают о военных и впервые публикует полный список погибших и пропавших без вести.

ЧАСТЬ 1. Пропавшие без вести

Руслан Валиев

Руслан Валиев

— 6 февраля мне сообщили, что мой муж погиб. Но! 4 февраля 2023 года моего мужа, Руслана, присоединили к батальону "Алга". 6 февраля началось наступление под Угледаром (вблизи Павловки). Руслан получил тяжелые травмы, но факт его гибели никто не подтверждает. Только предположения, потому что многие раненые остались на поле боя. Я верю, что мой муж — сильный духом человек, который сможет справиться в любых условиях и который борется по сей день за свою жизнь! Я уверена, что он жив и находится либо в плену, либо без сознания в госпитале, — написала Руфина Валеева в соцсетях.

Она публиковала такие посты несколько раз зимой и весной этого года. В постскриптуме она добавляла, что ей не нужно писать о произошедшем под Угледаром и в целом на том направлении: "Я все знаю. Говорить, что нет надежды и шансов, тоже [не нужно]! Принимаю только полезную информацию".

"Idel.Реалии" пытались связаться с Руфиной, но она не ответила на сообщения.

Игорь Спиридонов

Игорь Спиридонов

Игоря Спиридонова (позывной "Калым") из Арска тоже искали родственники — они не хотели верить в его гибель. Об этом солдате известно чуть больше благодаря нескольким публикациям издания "БИЗНЕС Online". Журналисты писали, что тело мужчины не нашли, но он точно погиб в том бою под Угледаром.

Игорь был женат, у него трое дочерей. До войны он работал дальнобойщиком. Когда Спиридонов узнал о наборе "добровольцев", то сразу же записался. В июле 2022 года он отправился на обучение и "боевое слаживание", а осенью — попал на фронт. 6 февраля он получил смертельное ранение под Угледаром. Тело мужчины не забрали с поля боя, официально он числится пропавшим без вести.

— Последний раз выходил на связь 30.01.2023 г. С 6 на 7 февраля участвовал в боевых действиях под Угледаром, после чего был объявлен без вести пропавшим, — писала его жена в соцсетях.

"Idel.Реалии" спросили у женщины, нет ли новостей о ее муже. "На данный момент он официально без вести пропавший. До сих пор [не могут найти]. Таких очень много, к сожалению", — ответила она.

"Там уже забирать нечего"

В предыдущей части расследования "Idel.Реалии" цитировали слова татарстанского военного из другого подразделения. Он — Марсель (имя изменено по его просьбе) — рассказывал, что оставшихся на поле боя солдат "Алги" несколько раз пытались забрать:

— После произошедшего 6 февраля долго не могли забрать тела. А когда взяли эти места… А там уже забирать нечего. Там же животные… все остальное… Есть и те, кого в тот день взяли в плен, но мы не знаем, кого именно. Но точно, что такие есть.

Украинские солдаты действительно могли взять в плен некоторых из них, сообщили "Idel.Реалии" еще несколько военных и родственников.

Ильназ, боец "Алги" и один из участников боя под Угледаром 6 февраля (он пожелал остаться анонимным, но редакции удалось подтвердить информацию о его участии в том сражении), рассказал свою версию того, что произошло с телами погибших в тот день:

— Пропавшие без вести появились потому, что отходили ребята уже по темноте. Меня там уже не было, правда, так как я получил ранение раньше. Знаю, что они просто не могли вытащить погибших. Постоянно был обстрел, было очень много раненых; их нужно было вытаскивать в первую очередь, а без техники это сделать очень сложно.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: В Донецкой степи, в снегах погибал батальон "Алга". Что случилось с национальным батальоном под Угледаром 6 февраля

В то же время Ильназ не понимает, почему тела не смогли забрать позднее, когда эти места уже перешли к российским военным:

— Я не понимаю, почему так. Насколько я знаю, эти лесополки все-таки были взяты. Потом их передали вроде как другому подразделению. Они их сдали, потом отбили назад, но они были нашими. Пусть не нашей части, не нашей бригады, [но] все тела оттуда должны были вытащить.

Он предполагает, что тела могли уже вывезти, но теперь перед военными другая проблема — опознание.

— Я слышал, что в первых числах марта смогли вытащить семь тел. Из них сразу опознали только одного. Остальных не могли опознать, потому что позывных не было, тела уже попорченные, а глаза выклеваны птицами. Визуально невозможно было [их] опознать. Поэтому, скорее всего, очень много неопознанных тел лежат где-то в моргах, в госпиталях. Когда их опознают? Когда-нибудь опознают, надеюсь. Как-то будут по ДНК, может. Скорее всего, причина сейчас в этом: тела-то вытащили, но просто не могут [их] опознать, — рассуждает Ильназ.

В середине июня издание "БИЗНЕС Online" опубликовало еще одну версию: позиции с 6 февраля не сдвинулись ни на метр и до сих пор простреливаются украинскими военными:

"11 июня военкор "БИЗНЕС Online" вместе с "Нельсоном" и снайпером батальона "Ханом" прибыл в Егоровку. Цель одна — проверить, можно ли попасть на поле боя и достать тела погибших 6 февраля бойцов. В случае, если линия боевого соприкосновения сдвинулась, мы бы сделали это. Ведь, как мы писали выше, некоторые уверяли, что позиции взяты и тела достать реально. Ходили слухи, что их уже и вовсе давно вывезли в ростовский госпиталь. Однако на месте выяснилось, что это сделать невозможно. Мы остались в Егоровке, а "Хан" и "Нельсон" двинулись в сторону той роковой лесополосы. Через 2 км дорога превратилась в непроходимые дебри, еще с зимы-весны там высохли глубокие танковые колеи, которые преодолеть на внедорожниках нельзя.

Позиции врага с 6 февраля не сдвинулись ни на метр. Иными словами, боевики все еще сидят в той самой лесополосе, у которой была засада. Более того, нашу подбитую тогда технику противник теперь использует как укрепление. Часть ее враг оттащил в лесополосу, часть просто развернул, чтобы занять удобную позицию".

ЧАСТЬ 2. Погибшие

6 февраля

В первые недели февраля "Idel.Реалии" фиксировали множество сообщений о погибших российских солдатах под Угледаром, однако на тот момент удалось обнаружить лишь одного уроженца Татарстана из батальона "Алга" — Марата Ахиярова. Спустя пять месяцев в нашем списке 24 имени.

Когда стало понятно, что Ахияров принимал участие в бою под Угледаром, появилось второе имя — Марат Гатауллин. Об их смерти сообщили в местных пабликах в соцсетях 20 февраля — спустя две недели после боя.

Марат Ахияров и Марат Гатауллин

Пожалуй, самым известным погибшим в бою 6 февраля стал журналист Александр Комаров. Сначала его объявили пропавшим без вести, а 23 апреля официально сообщили, что он участвовал в том сражении и умер. СМИ писали, что Комаров ранее не служил в армии, но тем не менее решил отправиться на войну. Ему было 37 лет. С 2010 года он работал на гостелеканале НТР в Нижнекамске.

Александр Комаров

20 февраля стало известно о смерти Максима Домрачева. Позднее стало понятно, что он погиб именно в бою под Угледаром. Его матери — Людмиле Домрачевой — сообщили о смерти сына 17 февраля; до этого его искали по госпиталям.

— Говорили, что его видели раненым, а на деле оказалось, что он сам себя перевязал и пытался ползти. То, что он ранен, он сообщил по рации. Я звонила в Министерство обороны — мне отвечали, что его нигде нет: ни среди раненых, ни в плену. А 17 февраля его чисто случайно нашли по перчаткам. О смерти я узнала от его командира. 19 февраля его привезли, а 20-го похоронили, — рассказала Домрачева "Idel.Реалии".

Женщина не знает, по какой причине власти Татарстана и командование до сих пор молчат о событиях 6 февраля под Угледаром: "Знаю только одно: их пустили туда как пушечное мясо, они были отвлекающим маневром".

Максим Домрачев

Среди погибших 6 февраля также были: участковый отдела полиции №14 "Дербышки" майор полиции Гумар Шакиров из Казани, житель села Слобода Архангельская из Новошешминского района Татарстана Михаил Барсуков, Ренат Миначев из села Большая Цильна Дрожжановского района РТ, Антон Мельников из Бугульмы, Виталий Андриянов из Нижнекамска и другие, чьи имена так и не названы. Почти обо всех них нет никакой информации в открытых источниках, а их родственников либо не удалось найти, либо они отказались от общения с журналистами.

Последующие наступления

— Было несколько попыток вытащить тела. Наши ребята ездили. Ребята из башкирского батальона наших вытаскивали тоже, — рассказывает Ильназ. — Кстати, наш боец "Алабай" как раз погиб во время такого рейда. Знаю, что парни просто сами собрались и решили, что надо съездить за телами товарищей. На полпути их догнал так называемый комбат "Шайтан" (у военного негативное отношение к этому руководителю; он считает, что "Шайтан" тоже виновен в смерти в том бою солдат из "Алги", подробнее об их конфликте можно прочитать в первой части — "Idel.Реалии") и сказал, что первым делом им нужно взять этот укреп, а не пытаться вынести тела. В итоге он погнал их снова штурмовать тот район — и вновь без какой-либо поддержки. Поэтому там снова погибли люди и никого не вытащили.

"Idel.Реалии" смогли установить имена еще как минимум трех бойцов "Алги", погибших на том же поле в попытках взять этот район (6 февраля) или вытащить тела в последующие дни — 24 февраля, 14 и 21 марта. Возможно, были и другие попытки штурма в другие дни, однако бойцы не могут вспомнить точных дат.

Павел Климин, Анвер Уразбахтин

Светлана Уразбахтина в группе батальона во "ВКонтакте" весной написала, что ее муж из третьей роты погиб. Женщина отметила, что ей сообщили о гибели близкого, но она — как и многие другие родственники — не знает никаких подробностей о его смерти. Позже она добавила: "Мой муж пошёл 14.03 за ребятами и сам там остался… До сих пор вынести не могут".

О смерти мужчины не было никаких официальных сообщений и некрологов. Никто не называл его имени. Однако "Idel.Реалии" смогли выяснить, как его звали. В одном из альбомов Светланы во "ВКонтакте" есть ее старая фотография с мужем на отдыхе. Под ней бойцы "Алги" писали соболезнования и назвали позывной мужчины — "Фарт". У супругов есть взрослый сын, он работает стоматологом. Через эту информацию и удалось выяснить полное имя бойца — Анвер Уразбахтин.

Павел Климин из села Верхний Акташ погиб 21 марта. Как рассказали сослуживцы и родственники, его и еще нескольких солдат отправили на новый штурм — чтобы забрать тела.

Собир Худайбердыев

Собиру Худайбердыеву было 44 года, он жил в Пестрецах. Мужчина погиб 3 марта. Не сообщается, был ли это очередной штурм, или он погиб уже в госпитале позднее.

ЧАСТЬ 3. Только позывные

Ильназ поделился с "Idel.Реалии" несколькими именами и позывными погибших на том самом поле под Угледаром: "Псих" (Эдуард, фамилия неизвестна, вторая рота, родом из Екатеринбурга), "Алабай", "Большой" (Виктор Щербаков, вторая рота). О других солдатах и их позывных стало известно из соцсетей: "Шамс", "Кондей", "Карим", "Стриж", "Колокол", "Таран", "Близнец".

— "Психа", насколько я знаю, вытащили в начале марта и смогли опознать, он как раз был среди тех семи тел. Виктора Щербакова сначала вроде как нашли, но потом говорили, что ошиблись — он все еще пропавший без вести, — рассказывает Ильназ.

ЧАСТЬ 4. Причины и итоги

Причина больших потерь, по мнению Марселя — татарстанского солдата из другого подразделения — необученность самих военных. Мужчина осенью 2022 года был в составе батальона "Алга", но в итоге оказался в другом подразделении.

— Например, у "Алги" база в Новочеркасске. Но там исключительно бумажная работа, никого почти ничему не учат. Да и сами документы очень плохо заполняют — одни ошибки, а из-за этого потом проблемы с получением выплат и т.д. А по поводу обучения — пара стрельб, пару раз на полигон свозят и столько же раз дадут подержать автомат. И все. Не обучают никого, потому что некому обучать, — рассказывает Марсель.

По его словам, в один из дней к ним в Новочеркасск приехали представители командования и предложили поехать в красную зону. Несколько человек вышли и сказали, что готовы. Их повели получать оружие:

— Моему автомату было 50 лет. Даже ствол кривой! И никаких патронов. Более того — такими патронами уже никто не стреляет, они устарели. Я потом уже там как-то спросил у парней, которых встретил, нет ли у них таких патронов — а они смеяться начали! Техника у нас старая, техника не стреляет. Ездим на "Уралах" 1980-х годов.

Проблем у "добровольцев" национальных батальонов Татарстана, как отмечает Марсель, довольно много. В том числе с амуницией:

— Республика отвечает за это, но даже у ЧВК амуниция лучше. Выдали каски и бронежилеты — для показухи, наверное. Гранаты я сам лично себе искал, патроны сам покупал. Как мы можем воевать, если у нас ничего нет? Мы все сами себе покупаем. Вот смотрите, даже последняя гуманитарка, которая из республики приходила... Да, мы получили нормальную зимнюю форму, а так — нет, больше ничего нет. Почти вся зарплата на это уходит. К нам относятся хуже, чем к врагам! У нас некоторые парни, например, были в окопах с пневмонией, болели. А комбат просто запретил их оттуда выводить — говорит, чтобы сидели там дальше. А сами в тепле сидят. Еду мы себе сами покупали там, где была возможность.

Марсель называет типичной ситуацию, когда им самим приходилось платить за "гуманитарную помощь", которую присылали из Татарстана.

— Привезли две машины, пофоткались с нами и ей, руки пожали, сказали нам "спасибо". Начинаем выгружать, а можно только чуть меньше полторы машины. Потом заходим в магазины, и йошкар-олинская тушенка по 400 рублей стоит (ее розничная цена на момент написания текста в российских магазинах — от 70 до 200 рублей в зависимости от типа и сорта — "Idel.Реалии"). Командиры потом говорят: "Ну ничего — сами себе еду найдете там".

Солдат также рассказал, что бывали случаи, когда командование сажало людей в зинданы (подземные тюрьмы-темницы, формально просто ямы, вырытые в земле и накрытые решётками; во время вторжения РФ в Украину в российской армии командиры начали использовать зинданы для наказания российских военных за нарушение дисциплины) и вымогало деньги.

— Кому война, а кому — мать родная, — говорит Марсель, рассказывая о каждом случае нарушений со стороны руководства. — Просто уже даже в Ростове-на-Дону вылавливают солдат и говорят: "Звони родственникам, пусть за тебя деньги переводят". Даже вот такое есть. Часто бьют людей, сажают в эти зинданы. Не так давно прапорщик из Казани на два миллиона вот так влетел, как раз через Ростов ехал.

На вопрос, почему никто с этим не борется, Марсель отвечает, что о таких нарушениях просто не докладывают — боятся. По словам солдата, военная полиция также не в силах что-то изменить:

— Москвичи, вэпэшники (военная полиция — "Idel.Реалии"), чеченцы — они все только в пятой зоне, сидят в поселках, работают на блокпостах. Никого из них на передке я не видел.

Ильназ — как и еще несколько бойцов "Алги", с которыми "Idel.Реалии" удалось пообщаться за время подготовки материала — винят в произошедшем под Угледаром как локальное командование, которое не уберегло и не попыталось оспорить приказ сверху, так и высшее, которое его выносило.

— Причины вот таких [больших] потерь, я считаю, — некомпетентность и безграмотность руководства бригады и батальона, — говорит Ильназ. — Людей отправили туда без артподдержки. Я понимаю, что приказы приходят откуда-то сверху — от командования армии, из генштаба. Но если нечем стрелять, нет снарядов и так далее — значит, нечего отправлять людей! Но при этом никто не хочет ругаться с руководством, потому что у нас все показуха — лишь бы на бумаге было хорошо.

Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Что делать, если у вас заблокирован сайт "Idel.Реалии", читайте здесь.