"Мне не страшно". 77-летний пенсионер из Перми выходит в антивоенные пикеты и доказывает свою правоту в суде

77-летний пенсионер из Перми Виктор Гилин в декабре прошлого года вышел на пикет с требованием "завершения СВО". Мужчину задержали и обвинили в "дискредитации" армии (часть 1 статья 20.3.3 КоАП РФ). Ленинский районный суд города оштрафовал его на 30 000 рублей. Однако суд апелляционной инстанции установил, что в действиях Гилина не было целенаправленного осуществления действий, направленных на дискредитацию вооруженных сил РФ, и прекратил дело. Девятого июня пенсионер вновь вышел на пикет — с тем же плакатом. Его задержали, доставили в отдел полиции, но протокол составлять не стали. В интервью "Idel.Реалии" Виктор Гилин рассказал о своих мотивах, науке и будущем России.

"У нашей страны было очень много возможностей"

— 23 декабря 2022 года и 9 июня 2023-го вы выходили в пикеты, на которых требовали "завершения СВО". Что сподвигло вас выйти на протест?

— Все события в Украине были предвидены еще 30 лет назад. Ричард Никсон в 1992 году предугадал, что пройдёт совсем немного времени и между Россией и ещё соседним государством вспыхнет война. С точки зрения здравого смысла, не нужно было развязывать никаких войн — даже для победы над фашизмом, как говорит Россия. Экономически развивайся — и все эти враждебно настроенные люди упадут перед сильным лидером; сами и в союз попросятся, и сотрудничать захотят.

Россия давно могла шагнуть в новую технологическую эру, опередить Китай, но все это возможно, только если бы мы жили в демократическом обществе. У нашей страны было очень много возможностей; если бы действительно была такая задача, желание… Вообще, я сторонник мягкой силы: это обсуждение на уровне культурных обменов, дипломатических переговоров. Если говорить о фанатиках национализма, то они бы сами справились с собой — внутри себя. Я требую прекратить "СВО", потому что это тупиковая ситуация, ведущая нас к глобальной катастрофе. Я вообще не понимаю, как два братских народа могли так поступить друг с другом. Кстати, я на четверть по материнской линии — украинец; и ещё белорус. Да и просто в моей голове не укладывается, как человеческие вопросы можно решать военными средствами.

— На своем плакате вы обратились к губернатору Пермского края. Вы считаете, он в силах остановить войну?

— Я не просто вышел к [Дмитрию] Махонину. Ведь я обращался к нему не раз. Если бы он меня принял, и мы бы поговорили, наверное, на пикет я бы не вышел — совесть не позволила. Есть же федеральный закон №59, который говорит, что он обязан меня принять, выслушать (Речь о федеральном законе "О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации" от 02.05.2006 N 59-ФЗ — "Idel.Реалии"). Наш губернатор — наместник Путина. Другого человека у нас в регионе нет. К Путину до этого я обращался много раз, но никакого результата не было. Махонин обязан ежедневно отчитываться перед своим вассалом о происходящем в Пермском крае. Почему я в этом уверен? Потому что на следующий день после моей акции в декабре Путин сделал заявление, что цели страны не заключаются в раскручивании маховика войны, а — напротив — в ее завершении. Как бы полный пацифизм… Это меня ободрило на короткий промежуток времени, но потом, правда, в суде это не сработало.

— Расскажите, как прошла акция 23 декабря? Чем она отличалась от пикета 9 июня?

— В декабре было "кучерявое" задержание. Оба пикета я проводил у здания администрации губернатора. Полицейский сначала подошёл, потом выбежали вдруг ещё двое в форме, далее вышли люди из администрации губернатора… Я спросил полицейского, на каком основании вы меня задерживаете, а он мне отвечает: "Вы поддерживаете Бандеру и национализм в Украине". Я в ответ просто молчу. Ведь всего этого на плакате у меня и не было. Также сотрудник добавил: "Вам все подробно объяснят в полиции". Примечательно, что после первого пикета меня увозили на американском "Форде", а сейчас на "Буханке". Напряженность с задержанием в первом случае была выше.

После второго пикета меня так же доставили в Ленинский отдел полиции — со мной поговорили, взяли объяснения. Правда, оно такое специфическое вышло. Меня постоянно перебивали со словами "это у нас не диссертация". Все там в полиции расстроились. Один сотрудник во время моего объяснения вдруг выскочил и пошумел — мол, я у них отнимаю время. Интересно получается — ведь они сами меня притащили к себе, угрожая надеть наручники. Там на площади (во время второй акции — "Idel.Реалии") страж порядка мне заявил: "Вы дискриминируете российские вооружённые силы". Я осмелился его поправить: "Может, дискредитирую?" Было смешно видеть, какая каша у всех в голове; их ведь ничему не учат.

— Вы ожидали, что вас не задержат во время второй акции?

— Есть решение суда, который прекратил административное дело в отношении меня, так как требование "прекратить СВО" не является дискредитацией. Какой смысл меня тащить в полицию, если уже было решение суда? Они мне опять сказали, что я якобы нарушил закон, не согласовал акцию. Я им посоветовал открыть закон и почитать; там сказано, что одиночный пикет не согласуется ни с кем — и это в Конституции записано. Я не хочу это просто так оставлять.

— Что вы намерены делать дальше?

— У меня намерение обратиться с иском в суд о привлечении сотрудников полиции к ответственности. Потому что в первый раз меня незаконно задержали, сколько времени я с ними потратил. Во второй раз меня задержали без причин. Это система. Четко сформулировать то, что я нарушил, правоохранительные органы не могут.

"Политикой я всегда интересовался"

— Расскажите о себе. Вы человек политики?

— Когда-то были амбиции. Однако потом, когда прошел СПС (партия "Союз правых сил"), понял, что я лишний человек в этих тусовках. У меня высшее образование, я инженер-механик, судовой механик. В 1969 году — после окончания высшего инженерного морского училища во Владивостоке — попал на военно-морской флот. Но так как война — это не мое призвание, службу я оставил. Я презирал войну с детства; когда мы учились, у меня было такое отношение. Сейчас у меня в военном билете написано, что я инженер — в звании лейтенанта. Это все чепуха…

Политикой я всегда интересовался. В детстве меня называли законником. Я всегда мог объяснить и свою позицию, и позицию оппонента… Во втором классе учительница нам объясняла, как мудро поступило правительство (это история Второй Мировой войны), как наши солдаты изматывали врага, отступая к Москве, а потом дали по мозгам… Я очень возмутился этому. У меня и отец, и мать воевали — наверное, поэтому у меня не могло быть иного отношения к войне: это всегда убийства людей и насилие; это я впитал из уст родителей. В школе на уроке я сказал следующее: если бы мы были подготовленные, то дальше Днепра вражеские войска бы не прошли. Этим я вызвал глубокий гнев учительницы; она сказала, что так говорить нельзя. Я ответил, что думал — и сразу стал двоечником. Отцу все это надоело, он пришёл в школу; учитель, чтобы уладить конфликт, сказала, что ей не хватает наглядных пособий (на дворе 1954 год). Так отец нарисовал эти наглядные пособия — и я опять стал успевающим.

— Сейчас вы на пенсии. Каково это — оказаться в вашем возрасте в суде?

— Я закалённый в этих отношениях человек. Как всегда говорю — возможно, я являюсь последним диссидентом СССР. По профессии я инженер-механик. В своё время работал на оборонном заводе имени Ленина. Там — на заводе — незаметно для окружающих совершил научно-техническую революцию.

— Что вы имеете в виду?

— 120-миллиметровый миномет 2Б11, который, к моему сожалению, сейчас используется в Украине. Его технология была спроектирована в том числе и мной. Там заложено несколько изобретений. За этот миномет всем его разработчикам дали государственную премию. Самое интересное, что меня в этом отношении обошли. Я в те времена очень активно выступал в прессе, публиковался в газетах — и это не нравилось начальству. Первые заметки появились в заводской многотиражке. Потом были статьи в областной газете, затем в "Социалистической индустрии", "Советской России", "Известиях". Это было время перестройки — в прессе нужен был критический взгляд.

Когда я подошёл к начальству и возмутился всем, мне сказали, что я еще очень молодой, а вот другому нужно на пенсию — и ему награды и почет как бы нужнее. Я тогда не получил ни положенных средств, ничего… Понимаете, был такой наивный. Даже не думал, что можно и нужно защищать свои права, идти в суд. Меня, в конце концов, вообще разжаловали до наладчика станков, завалили на аттестации. Правда, потом ко мне приезжали инженеры завода, советовались. А потом Горбачёв издал указ о кооперации — и я тут же создал кооператив, продолжая работу на заводе.

— Эта несправедливость вас сломила?

— Это был сильнейший накат. Я был опустошен и не знал, как быть дальше. В то же время я знал, что половина сотрудников предприятия меня молча поддерживала, а другая половина — коммунисты. Когда это все по мне прокатилось, было сложно, были мысли эмигрировать в Австралию, подальше… Я воспрял с созданием кооператива. Время перестройки было интересным. Я не понимаю, почему наша страна в свое время не взяла на вооружение свои же разработки. Сейчас мы бы далеко от Китая ушли. Алчность сгубила многих людей…

Акция 9 июня

— После 24 февраля 2022 года у вас были мысли об эмиграции?

— Нет. В то время происходящее в мире не укладывалось в моей голове ни на грамм. На следующий день — 25 февраля — я пошел в Совет дома (хожу туда как собственник) и просто там выступил. Я ждал, что меня все поддержат, но всем будто показалось это неинтересным. Двое из присутствовавших там — бывшие сотрудники КГБ; я их вычислил и даже публично обличил. После выступления мне пригрозили, что я должен заканчивать "своё"… Потом я решил переписываться со своими друзьями из Дальнего Востока — я ведь там жил, работал, учился, служил… И там оказалось, что меня поддержал всего один человек. Так что все друзья оказались в прошлом.

— Вы считаете, что в России больше тех, кто поддерживает войну?

— Люди, как оказалось, больше Z-патриоты. Среди моих знакомых есть приятели с украинскими фамилиями; так и они мне тоже такую пургу начинают нести: мол, там [в Украине] такие паразиты живут. Когда представитель МИД Захарова начинает говорить про фашизм в Украине, про взятку и коррупцию, я думаю, не про Россию ли она… Почему украинский народ должен страдать? Происходящее сейчас — это же экологическая катастрофа. Имею в виду то, что произошло на Каховской ГЭС. Если размышлять в более глобальных масштабах — всего человечества — мы должны подумать, куда мы идём.

"А я не свыкся, поэтому и выхожу на пикеты"

— Живя в России, вы чувствуете, что идет война?

— Чувствую, конечно. Потому что я слежу за всеми событиями; происходит, так сказать, информационное проникновение. Второе — я почти не нахожу союзников, которые тоже считают, что с происходящим нужно что-то делать, бороться. В нашей стране нужно сначала навести порядок; много денег тратится нерационально. При этом товары дорожают: мои глазные капли выросли в цене в два раза, по изжоге, которая меня давно преследует, таблетки выросли чуть ли не в три раза. Но инфляция нам объяснила, что все подорожало только на 5-10%. Видимо, кто-то на этом хорошо зарабатывает. То ли параллельный импорт идет, то ли кто-то крышует. Эти вещи, конечно, меня напрягают и расстраивают.

— Нет ли у вас ощущения, что даже противники войны постепенно свыкаются с тем, что происходит?

— Свыклись. Многие еще считают, что в стране все нормально, что происходящее их не коснется. А как же не коснётся… Туда ведь идут и дети, и внуки, но они [россияне] все равно считают, что это их не коснётся. А я не свыкся, поэтому и выхожу на пикеты. И это все не ради пиара — мне важно высказать свою позицию. Есть и другая проблема: вроде бы у нас есть оппозиция, вроде бы выступает против системы, но когда доходит до дела… Все отпадают куда-то. Некоторые выступили с критикой моих акций в Перми, что, мол, это не приведёт ни к каким результатам… Хотя все понимают и декларируют, что эта "спецоперация" никому не нужна.

— Два года назад вы могли предположить, что начнется война?

— Я даже не допускал такой мысли. Хотя чувствовал, что что-то могло произойти. Кстати, не буду скрывать: по Крыму у меня было мнение в сторону поддержки присоединения. Я могу объяснить, почему.

— Почему?

— У меня на памяти балканские войны, где люди, живя мирно годами, десятилетии, за два года превращались в зверей. И все это могло произойти и в Крыму.

Киевская власть не могла контролировать все происходящие национальные движения. Им хотелось сепаратизма. Русскую автономию там никто не воспринимал… Мне казалось, что если наши туда не придут, чуть что случись — начнется такое. Ведь нам как-то придётся защищать русскоязычное население, а за крымских татар будет заступаться Турция или Киев. Хотя, может, и не прав я в отношении национальных интересов… Действительно, в Севастополе русской крови было пролито немало — и, может быть, это по праву наша территория. А сейчас я понял, что мы проиграли этот Крым. Это уже не наша территория. Мы должны будем извиняться на три-четыре поколения вперёд. На 200 лет вперёд мы для украинского народа фашисты, враги. Какой здесь результат для нас? А результат один: гибнут люди, идет насилие страшное…

— Вам страшно?

— Мне не страшно. В мои годы чего тут уже бояться… Мне неприятно за детей и внуков. Но дети и внуки меня убеждают, что все нормально. Они считают, что мне нужно расслабиться; и они сами за себя побеспокоятся. Ладно, пусть беспокоятся. Но я тоже человек и воспринимаю мир по-другому, поэтому действую так, как могу. В последний раз перед выходом в пикет на меня, конечно, был родственный прессинг со всех сторон.

— Дома вашу позицию не разделяют?

— Нельзя так сказать. Говорят, чтобы я не рыпался, один в поле не воин. Но я им гарантировал, что все пройдет благополучно, что административного протокола не будет. Так оно и вышло. Хотя и задержали, и в полицию доставили. Дети очень заботливо, конечно, ко мне относятся. У меня две дочери и сын.

— Какое будущее у России вы видите?

— Очень многое зависит от нас, от россиян. Если мы сможем консолидироваться, то вся шелуха от нас быстро отвалится, просто мгновенно. Помните, как за два-три дня распался Советский Союз? Но для этого нужна дискуссия. Славу богу, у нас пермские активисты стараются поддерживать такие дискуссии с народом, но их [дискуссий] должно быть больше. Столкновения мнений должны происходить. Я рад, что являюсь триггером таких событий.

Многое от народа зависит, если он отвернется от "ящика"… Я не смотрю месяцами, но буквально на днях включил Первый канал — и был шокирован. Ну такой примитив там! Уровень журналистики настолько низко упал… А это центральный телевизионный канал. Мы, россияне, должны думать о более глобальных проблемах человечества: например, о сохранении жизни на земле, о глобальном потеплении. Но народ пока не готов к этому, потому что жратвы полно, шмотки тоже есть в магазинах. Всех всё устраивает. А тому, что люди гибнут, находят такое объяснение: "Мы защищаем русских". Я на такое говорю: "Сколько мы защитили русских, сколько нас погибло…"

Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Что делать, если у вас заблокирован сайт "Idel.Реалии", читайте здесь.