В начале августа Министерство просвещения России представило проект проведения экспертиз по грамматикам языков коренных малочисленных народов России. Отвечать за эту процедуру будет межведомственная комиссия, сформированная указом того же министерства 25 января 2022 года. В ее состав вошли сотрудники Минпросвещения, Федерального агентства по делам национальностей, Российской академии наук, Российской академии образования, университетов и объединений коренных народов. Что это означает для развития языков — объясняют эксперты.
Согласно новому проекту, межведомственная комиссия должна выбрать ряд организаций, имеющих в штате квалифицированных специалистов, которые будут проводить экспертизы по отдельно взятым языкам народов России. К этим экспертам предъявляются следующие требования: филологическое образование, научная степень, опыт исследовательской или творческой работы в области изучения языков России, наличие публикаций по этой теме или стаж педагогической деятельности в этой сфере не менее пяти лет. К организациям, которые будут выбирать экспертов, никаких требований не предъявляется.
Из документа Минпросвещения следует, что экспертиза грамматики того или иного языка должна заключаться в оценке соответствия книги, описывающей его структуру и правила, 13 критериям. Часть из этих критериев касается качества, достоверности и научной ценности материала — экспертам предлагается оценивать актуальность лингвистических методов и терминологии, соответствие материала современным тенденциям развития языка, отсутствие речевых ошибок и достоверность приведенных фактов. Другие критерии более формальны: по мнению авторов проекта, качественное грамматическое описание должно содержать "иллюстративный материал" и особый раздел с инструкциями по пользованию книгой.
Наконец, третья группа критериев не имеет отношения к научной ценности лингвистических описаний и к языкам народов России вообще. Здесь экспертам предлагается проверить тексты грамматических описаний на наличие антиконституционных высказываний, признаков разжигания межнациональной розни и неуважительного отношения к государству и его руководству. Отдельным пунктом значится еще одно требование к грамматике — "отражение вклада российских деятелей науки и культуры в сохранение и развитие языков коренных малочисленных народов РФ".
Чтобы понять назначение подобных экспертиз, их реальную ценность и возможное влияние на языки России, "Idel.Реалии" обратились к двум специалистам, изучающим эти языки.
ВЛАДА БАРАНОВА, СОЦИОЛИНГВИСТКА:
— Последняя группа критериев, открывающая широкие возможности для преследования авторов любых грамматик, выглядит пугающе. Сами формулировки как будто предполагают заведомую виновность авторов грамматик и навязывают "вклад российских деятелей". Это выглядит как механизм цензуры, идеологического контроля и подавления. Я в принципе не очень понимаю, откуда вообще идея, что грамматика отражает вклад каких-то деятелей культуры — речь идет об описании структуры языка, а не истории его изучения. В грамматиках обычно есть разделы "глагол" или "синтаксис сложного предложения", а не "выдающиеся исследователи" или "писатели".
Сама идея в целом кажется сомнительной. Напомню, что уже существует чрезвычайно сложный и запутанный комплекс требований для соответствия федеральным образовательным стандартам и получения статуса школьного учебника. Среди прочего, для этого нужно разработать учебно-методический комплекс для разных лет обучения и многое другое. Это сделали, например, авторы калмыцкого учебника "Yйнр" и чувашского "Кала-ха", но в целом очень немногие ввязываются в эту историю, и в результате хороших учебных пособий катастрофически мало — для многих языков есть только старые учебники, которые были написаны для владеющих языком детей, а сейчас другая ситуация.
В данном случае стоило бы не вводить новые проверяющие органы, а упростить требования к получению статуса ФГОС (федеральный государственный образовательный стандарт). Те, кто мог бы написать хорошие новые школьные учебники, предпочитают другие жанры — самоучители, пособия без статуса, академические грамматики — в том числе и потому, что для них меньше формальных требований и экспертиз.
В предложенной структуре, очевидно, окажутся акторы, которые смогут утвердить свою орфографическую систему (для многих языков это предмет ожесточенных дискуссий — хантыйского, карельского и других), трактовку грамматических категорий. Разные случаи дискуссий по поводу орфографических или терминологических реформ показывают, что если абстрагироваться от борьбы за символические ресурсы в сообществе, в центре внимания оказывается вопрос о допустимости вариативности. Пусть одни пособия написаны в рамках одного понимания, а другие — другого, изучающие язык выберут то, что им больше нравится.
Если писатель или писательница, газета следуют какой-то сложившейся орфографической традиции, и их читают — это прекрасно. К сожалению, более распространенное представление предполагает обязательную унификацию, в области орфографии она проявилась, в частности, в изменениях 2020 года в статью 3 Федерального закона "О языках народов Российской Федерации", согласно которым алфавиты и правила "определяются правительством РФ" на основании экспертной оценки РАН.
УЧАСТНИК ОБЪЕДИНЕНИЯ ЯЗЫКОВЫХ АКТИВИСТОВ "СТРАНА ЯЗЫКОВ" (ПРОСИЛ НЕ УКАЗЫВАТЬ ИМЯ):
— Когда мы говорим об экспертизе грамматик, самый первый вопрос, который возникает, — "Что такое грамматика?" В понимании лингвистов это некоторые закономерности того, как работает язык, как из лексем складываются фразы, предложения и тексты. С точки зрения более традиционного, обыденного подхода, грамматика — это, скорее, описание норм письменной речи, орфографии, то, что называется "владеть грамотой". Первое значение касается внутренней структуры языка, второе — внешней. Можно предположить, что в документе Минпросвещения слово "грамматика" используется во втором смысле.
Какие из этих норм лучше и научно обоснованнее — это всегда вопрос. Если говорить о выборе нормы орфографии, я считаю, что надо руководствоваться реальной практикой применения и популярностью в сообществе. Условно говоря, на одном варианте публикуют красивые книжки, которые читают, а на другом — неинтересные, которые не читают, или вообще ничего. В таком случае, что бы мы там ни думали про научную обоснованность, реальность уже выбрала первую норму — так решили сами носители языка, а им всегда виднее, чем кабинетным ученым и чиновникам. Если кто-то один пытается решить указом сверху, как это должно работать, это всегда выливается в серьезные проблемы и конфликты.
Вообще, языки меняются, и это касается нормативов тоже. Когда-то литературная норма эвенкийского языка базировалась на западных диалектах бывшего Эвенкийского автономного округа, который вошел в состав Красноярского края. Сейчас на этих диалектах вообще практически не говорят, зато эвенкийский язык жив и активно используется в Якутии. Там есть школа "Арктика" — форпост эвенкийского языка, есть и другие места, есть села, где даже молодежь общается на этом языке. Получается, что теперь уже другой диалект этого языка, характерный для юга Якутии, может стать основным и центральным для всего континуума.
Кроме того, некоторые орфографические решения на практике могут оказываться неудачными. Например, в мансийском языке звук "щ" традиционно записывается с помощью буквы "с" и йотированного гласного или мягкого знака. Сейчас даже в газете, которая до последнего старалась следовать этому литературному принципу, начинают писать "щ". Это происходит постепенно, потому что отдельные люди так для себя решают — редактор или авторы статей. Это абсолютно нормально, как еще будет развиваться орфография, если какие-то отдельные люди не смогут принимать решения? Ведь именно эти люди общаются и пишут на своем языке, а не какие-то чиновники в Министерстве просвещения.
На мой взгляд, сама идея нормы переоценена. Я не одобряю идею о том, что есть некий эталон языка, к которому нужно стремиться, а всё остальное — это что-то нехорошее, что нужно порицать. Многие считают, что если человек пишет "неграмотно", "неправильно", на каком-то другом диалекте или использует сленг, то это что-то плохое. Я считаю, что это в корне неправильный подход, потому что таким образом, по сути, сокращается общение на этих языках. На крупных языках такое вполне существует: на русском люди постоянно пишут с ошибками, говорят с акцентами, и ничего страшного ведь не происходит. Чем мансийский хуже?
Но, с другой стороны, если у языка вовсе не существует никакой нормы, его трудно преподавать и изучать. При разработке учебного материала, особенно для обучения взрослого человека с нуля, хочется, чтобы была какая-то описанная грамматика в обоих смыслах, так что некоторой нормативности избежать нельзя. Просто этот процесс кодификации не должен быть таким строгим и однозначным, довлеющим.
Идея экспертизы делает норму очень жесткой, поэтому я воспринимаю ее как вредное нововведение. Подобные вещи могут быть нужны для официальных языков, которые используются в формальной правовой сфере. Это может иметь хоть какой-то смысл, например, для государственных языков республик, но в таком случае и экспертиза должна проходить на региональном, а не на федеральном уровне, и это, скорее, может быть экспертизой конкретных текстов и надписей, а не всей грамматики.
Есть ещё один вопрос — что будет при такой экспертизе, если два разных ученых с одинаковым научным весом будут предлагать два разных описания грамматики? Это же здорово в обычном смысле, потому что конкуренция научных описаний — это и есть развитие науки и представлений о конкретном языке. А в случае таких экспертиз эта конкуренция убьется: есть один правильный вариант какого-то автора, а все остальные авторы — не молодцы? Не должно быть жестких подходов, я считаю.
По поводу критериев по истории, межнациональным отношениям, разжиганию ненависти — ну, в языках встречаются разные вещи. У любого языка много уровней, в том числе и регистры негативного общения, конфликтных вопросов. В русском языке такие вещи исследует целая лаборатория. Должно ли быть такое в любом другом языке? Конечно, должно. Должны ли такие регистры и высказывания ограничиваться в общественном пространстве? Скорее, должны, но это касается не грамматики, не языка в целом, а речи.
Недаром у филологов разделению понятий языка и речи посвящены целые лекции. Ограничивать речь от оскорблений и высказываний, разжигающих вражду, нужно, но не на уровне нормативных грамматик, а на уровне речи. Это должно происходить другим образом, и на эту тему можно почитать книжку Максима Кронгауза "Русский язык на грани нервного срыва". Автор рассказывает, что экспертизу высказываний часто называют лингвистической, тогда как она исходит просто из общих соображений. Ее связывают с лингвистикой в поисках какого-то объективного ответа и академического престижа, но реальной научности это не придает, а ответ и так уже очевиден юристам. Боюсь, тут будет что-то похожее.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Что делать, если у вас заблокирован сайт "Idel.Реалии", читайте здесь.