"Стало физически тяжело молчать": в Сызрани мужчину, вышедшего на антивоенный пикет, будут судить по трём статьям КоАП РФ

Равиль Шарафутдинов стал первым и пока единственным жителем Сызрани (Самарская область), который провёл акцию против войны в Украине. По его словам, полицейские более двух часов просто не знали, что с ним делать. После составления протокола по статье о "дискредитации армии" (20.3.3 КоАП РФ) Шарафутдинова "заподозрили" в употреблении наркотиков. Тот в свою очередь отказался проходить экспертизу — так к первому протоколу добавились ещё два: за невыполнение требования о прохождении медосвидетельствования (ст. 6.9 КоАП РФ) и за неповиновение законному требованию полиции (ст. 19.3 КоАП РФ).

Равиль Шарафутдинов — 29-летний юрист из Сызрани и многодетный отец. Самому старшему из его детей всего три года. Отец Равиля — Ринад Шарафутдинов — много лет возглавляет Национально-культурную автономию татар Сызрани, активно занимается общественной деятельностью и продвижением татарской культуры и языка, неоднократно давал интервью независимым СМИ, в том числе — "Idel.Реалии".

В одиночный пикет с плакатом "Нет войне" Шарафутдинов-младший вышел 3 мая. Как он признаётся — неожиданно даже для себя, но полностью осознавая, что ему грозит в результате акции протеста. Рядом с ним была его жена, которая более двух часов фиксировала всё происходящее на видео. Равиль Шарафутдинов рассказал "Idel.Реалии", что он переживал после первых новостей о вводе российских войск в Украину, почему всё-таки решился выйти в пикет и как сызранские полицейские сделали из него "наркомана".

"НУ, КАКАЯ ВОЙНА В XXI ВЕКЕ?"

— Что вы почувствовали, когда 24 февраля стало известно о начале войны?

— В то время я работал удалённо и толком ничего не отслеживал. Я помню, за пару недель до начала "спецоперации" моя мама написала мне: "Ну, что, война?", и я ей ответил: "Нет, нет-нет-нет. Ну, какая война?". Я до этого смотрел интервью Евгения Комаровского у Дмитрия Гордона — они обсуждали, что Владимир Зеленский как президент не оправдал ожиданий. Поэтому я маме сказал, что и у Зеленского, и у Путина рейтинги падают, и у президента США тоже какие-то такие вещи. Поэтому максимум — постреляют у границы. Какая вообще война в XXI веке? Вот так я думал.

24 февраля я ещё толком ничего не понял, а когда на следующий день стало известно, что бомбят Киев, я написал родственникам: "Киев бомбят, война началась" — и та же мама говорит мне: "Да нет, нет-нет, нет никакой войны, там только Донбасс, никто не бомбит Киев, ничего такого нет!". И вот я тоже, наверное, долго не мог принять — хоть умом и понимал — что происходит. Не мог свыкнуться с новой действительностью, она была для меня очень тяжёлой, я ощущал ступор и панику. Одно могу сказать точно: с самого начала я был категорически против войны.

"ВДРУГ ОКАЗАЛОСЬ, ЧТО ЭТО СОВСЕМ НЕ СТРАШНО!"

— Почему вы всё-таки решили выйти в пикет спустя два с половиной месяца после начала боевых действий?

— Стало уже, наверное, физически тяжело молчать. Совесть просто не успокаивается. С каждым днём всё чётче и яснее граница между чёрным и белым. И балансировать между чёрным и белым просто невозможно — тебя загоняет во тьму, и ты понимаешь, что если хочешь остаться на светлой стороне, придётся эту черту переступить и перестать бездействовать. По крайней мере, для меня это так.

Я с самого начала всё это, конечно, не поддерживал, но, так же, как и все — больше на кухне. Однако я говорил и продолжаю говорить с людьми и рассказывать, что "спецоперация" — это неправильно. Основная масса, на самом деле, вообще не думает никак. И когда люди чуть-чуть узнают, что на самом деле происходит, у них меняется, точнее — появляется мнение. Но в какой-то момент я понял, что просто говорить — этого уже недостаточно.

— До этого вы когда-нибудь участвовали в акциях протеста?

— Вообще никогда не выходил. Да и с этим пикетом у меня была не совсем героическая история — не такая, как пишут в книгах. Я в марте попытался выйти с плакатом в центре города. Несколько минут постоял и понял, что я пока не готов уезжать в автозаке в камеру для административно задержанных (КАЗ). У меня трое маленьких совсем детей, жена. Конечно, камеры меня зафиксировали, кто-то подъезжал и смотрел, но никаких последствий не было.

А потом я подумал: а почему нет-то? Я юрист и понимаю, что ничего незаконного я не делаю. А то, что наше государство это считает незаконным — ну, получу административный штраф. Ну, отсижу несколько суток. Зато останусь человеком.

1 мая я пошёл на городской концерт в футболке, на которой написал: "Я за мир". Было страшно, честно говоря. И вот первый, второй, третий полицейский. Все между собой переговариваются, звонят куда-то, идут за мной, один даже шёл через всю улицу. Видимо, в итоге они решили, что "Я за мир" — это допустимо. И ничего не сделали — только ходили и смотрели. И прохожие смотрели, очень удивлялись, но никаких ужасов не было. Подходили наши знакомые, говорили: "Так вы не боитесь? Вы молодцы!". И вот так вдруг оказалось, что это совсем не страшно! Совсем, абсолютно не страшно!

— Наоборот — испытываешь облегчение?

— Да, да! Испытываешь облегчение! Наверное, тогда — 1 мая — я ещё не мог предположить, что выйду с плакатом "Нет войне", но то, что произошло в тот день, придало мне так много сил.

Насколько я знаю, в нашем городе не было никаких антивоенных акций, пикетов, но мне уже не было страшно взять плакат и стоять с ним в центре города — на главной площади. Знаете, что меня больше всего удивило? Я ведь шёл и думал, что процентов восемьдесят поддерживают так называемую "спецоперацию". Думал, что сейчас меня будут обзывать или что похуже. Но решил, что надо побороться за неопределившихся. Но в действительности люди, проезжая мимо площади, сигналили, показывали пальцы вверх и кричали: "Молодец! Да, так и надо! Нет войне!". Очень многие подходили пожать руку. Какая-то бабушка даже подошла к нам и что-то зачитывала из книги. Подходила 17-летняя девочка и говорила, что тоже хотела бы встать рядом, но я сказал, что ни в коем случае не нужно, пока не исполнится 18 лет.

В общем, я вообще не ожидал, что у стольких людей это откликнется, срезонирует, что будет столько поддержки. И когда я всё это увидел, страх окончательно пропал, и о нём даже не было никаких мыслей.

Шесть попыток задержать Равиля Шарафутдинова в Сызрани

"ПРИЕХАЛО БОЛЕЕ ДЕСЯТИ ПОЛИЦЕЙСКИХ, ОТ СЕРЖАНТА ДО ПОДПОЛКОВНИКА"

— Сколько времени вы простояли в пикете? Как вас задержали?

— Я простоял буквально 15 минут до прибытия полиции, а после этого — ещё более двух часов. Подъезжали один за другим полицейские, предъявляли то одно, то другое. Один говорит: "У вас митинг", я ему отвечаю: "Как юрист я вам говорю — это не митинг". Потом говорят, что у меня не согласован пикет. Я объясняю, что одиночный пикет согласовывать не нужно.

В итоге приехало более десяти полицейских: от сержанта до подполковника. Даже ГАИшники были. Ходили туда-сюда, просили объяснения дать, против какой я войны. Я отвечал, что ничего давать не буду, и если они считают, что я что-то нарушил, то могут составить протокол. Пытались меня увести из-под камеры, на которую моя жена непрерывно снимала всё — от начала до задержания. В конце концов, они составили протокол по статье 20.3.3 КоАП РФ — дискредитация Вооружённых сил России. Дальше был совсем уж смешной диалог. Спрашивают: "А вы против войны в Украине?". Я уточняю: "А что, вы считаете, у нас там война, а не спецоперация?" "Так вы против спецоперации?" — и я сказал, что ничего объяснять не буду, как они там видят, так оно и есть.

После составления протокола они не стали меня увозить. И тут они по идее могли бы пресечь совершаемое, по их мнению, правонарушение — например, забрать плакат. Протокол мы заполняли — а я стою с плакатом. Расписался в нём — а с плакатом-то всё ещё стою! И забрать меня не могут по этой статье. Вот вас десять человек — всем до свидания.

И тут они, наверное, поняли, что сделали что-то не то. И один из них говорит: "Да ты наркоман! У тебя глаза красные, губы белые и руки трясутся". Мы уточняем, что у нас есть видео, ничего такого там нет. "Нет-нет, — отвечает мне, — мы подозреваем, мы считаем, что вы приняли наркотики, вам нужно пройти экспертизу!"

Тут я уже понял, что их единственная цель — забрать меня. Я сказал, что никуда не пойду, они ответили — что задерживают меня за неповиновение и за отказ от медицинского освидетельствования. Начали толкаться, повалили на колени. А плакат я не отпускал. В конце концов, надели на меня наручники, взяли за руки, за ноги и кинули в свою "газельку".

И тут я понимаю как юрист, что никто меня не мог забрать по статье 20.3.3 КоАП. Поэтому они решили сделать меня — отца троих детей — наркоманом. Закрыть меня более чем на сутки, посадить в КАЗ с абсолютно пьяными людьми, спать там на деревянных досках. Как только я вышел оттуда, я сходил на независимое обследование — естественно, ничего такого у меня не обнаружили (копия соответствующего заключения от 04.05.2022, сделанного врачами ГБУЗ СО "Сызранский наркологический диспансер", имеется в распоряжении редакции — "Idel.Реалии").

— На следующий день вас повезли в суд?

— Да, должно было быть три суда. По 20.3.3 — "дискредитация Вооружённых сил" — судья сразу сказал: "Я вас вообще не буду рассматривать". Перекидывали мои дела то на одного, то на другого судью, в итоге — мы с утра до обеда просидели в суде, уехали в КАЗ, после обеда снова вернулись. Я подал кучу ходатайств, в том числе — о допросе двоих свидетелей, среди которых моя жена. Плюс приобщение видеозаписи и время на подготовку к процессу. В итоге все процессы перенесли на 20-е числа мая. Максимальные наказания, которые мне грозят — по 15 суток по двум протоколам, ещё по одному — штраф до 50 тысяч рублей.

"Я ПОСТУПИЛ ОЧЕНЬ-ОЧЕНЬ ПРАВИЛЬНО"

— Вы не жалеете, что вышли на акцию протеста?

— Нет, абсолютно не жалею. Если у меня и были от неё какие-то ожидания, то результат совершенно превзошёл их. Я понял, что я поступил очень-очень правильно и очень-очень хорошо.

— Планируете снова проводить пикеты?

— Вообще — да. Но сейчас понятно, что это такая игра в тараканьи бега, где государство с тапкой может тебя в любой момент прихлопнуть. И играть с государством по правилам никак не получится, статья всегда найдётся — был бы человек. Но я буду стараться лавировать и не попасть под уголовку. Но если дойдёт до уголовного дела — значит, так тому и быть. Значит, посудимся.

— Пока у вас только назначены даты слушаний по административным делам, как вы готовитесь к процессу?

— Я буду защищать себя сам. Вы знаете, есть формальные моменты, по которым можно развалить дело — ошибки в составлении протоколов, нарушения и так далее. Но я буду добиваться, чтобы суд вообще закрыл дела в связи с отсутствием состава административного правонарушения, ведь требование полиции было незаконным, и в действительности они просто хотели воспрепятствовать пикетированию. В Уголовном кодексе есть статья 149 — "Воспрепятствование проведению собрания, митинга, демонстрации, шествия, пикетирования или участию в них". Она подразумевает ответственность вплоть до лишения свободы на срок до трёх лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на тот же срок. Полицейские, которые меня задержали, как я считаю, нарушили действующее уголовное законодательство, воспользовавшись своим положением.

"МНЕ ХОТЕЛОСЬ БЫ БЫТЬ ПОЛЕЗНЫМ ЗДЕСЬ"

— Чем, по-вашему, может закончиться эта война?

— Я думаю, она может закончиться чем угодно, но при любом исходе для нашей страны ничего хорошего не будет. При каком бы то ни было раскладе мы не выйдем из неё с какой-либо выгодой. Ни при каких обстоятельствах. Либо будет заключён мир, который разрушит российскую экономику, либо против России пойдут десятки стран, и начнётся Третья Мировая, либо ещё что-то.

— Санкции на себе ощущаете?

— Да, ощущаю. Я подрабатываю юристом в автосалоне, и когда цены на машины подскочили почти в два раза… да вообще на всё цены поднялись, это было очень заметно и сильно ощущалось. Закрылись те же магазины Inditex Group — Zara, Bershka, Pull&Bear, в которых мы одевались. Остался только рынок. Кроме того, у меня всегда была некое представление о желаемом заработке — и оно измерялось в долларах. Скажем так, до начала "спецоперации" я был очень близок к желаемому уровню дохода. И сейчас, когда курс сначала подскочил, а теперь мало что отражает, я понимаю, что теперь нескоро достигну собственной планки. Да и что можно купить теперь на рубли?

— Думали, почему другие люди не выходят на акции протеста — в частности, в Сызрани?

— Я думаю, в основном — потому что есть влияние телевизора. Не в плане пропаганды, а в том смысле, что все думают, что все "за". И даже если кто-то сомневается или категорически против, он думает: "А кому я это покажу?" Я и сам так думал. А оказывается-то — нет! Оказывается, очень много людей против войны. Я думаю, в основном из-за этого.

— Не рассматривали для себя и своей семьи возможность уехать из России?

— Мысли, конечно, разные были. Но я здесь — в Сызрани — имею хорошую работу, у меня живут здесь все родственники, как и у моей жены. Здесь очень много друзей. Не то, чтобы вообще всё устраивает, но хотелось бы больше развивать свой край и быть полезным здесь. Если у нас не будет никакого выбора, мы будем рассматривать такую возможность. Но желания такого нет. Даже после преследования по административным статьям, после оскорблений в интернете от местных блогеров и публикации личных данных — такого желания нет. Все эти запугивания можно пережить. Мы — сильнее.

Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Что делать, если у вас заблокирован сайт "Idel.Реалии", читайте здесь.