Башкирка из Львовской области — россиянам: "Не посылайте в Украину своих сыновей!"

Гульназ Громыко из Бураевского района Башкортостана переехала жить в Украину в 2018 году. Сейчас она вместе с мужем живет в маленьком городке Яворов во Львовской области. Там ее застало начало войны России с Украиной. По профессии Гульназ — дизайнер, занимается частными заказами. С начала войны она стала создавать рисунки на эту тему, стремясь выразить в них свое отношение к российской агрессии. В интервью "Idel.Реалии" уроженка Поволжья рассказала, как она приехала в Украину, что она думает о целях российской "специальной военной операции" и чем кончаются ее разговоры о войне с родственниками и друзьями, оставшимися в России.

"ДЕТИ СПЕРВА ДУМАЛИ, ЧТО ЭТО ВСЁ — ИГРА"

— Гульназ, расскажите, как и когда вы переехали в Украину?

— Я приехала в Украину в 2018 году. До этого я училась в Уфе на дизайнера, затем работала по этой специальности — сперва на предприятиях, потом перешла на фриланс. В одим момент мне очень захотелось посмотреть архитектуру какого-нибудь европейского города. Кстати, до 2018 года я ни разу не была за границей. И, возможно, поэтому ехать в страны Евросоюза я тогда не решилась. Я посмотрела фотографии различных городов, и мне очень понравился Львов. Мне очень захотелось туда поехать, тем более, что у меня ездил туда друг, уже после событий 2014 года. Мы тогда еще удивлялись, говорили ему: "Как тебе не страшно было?" А он рассказывал нам, что там вовсе не так страшно, как говорят у нас в России по телевизору. В 2017 году я сделала загранпаспорт, приехала во Львов, все посмотрела. Мне очень здесь все понравилось — и люди, и архитектура, и атмосфера в самой стране и в городе. В ту поездку я познакомилась со своим будущим мужем, украинцем. Затем ненадолго вернулась в Башкортостан, собрала вещи и переехала в Украину. С тех пор живу с мужем в маленьком, старинном городке Яворов, продолжаю заниматься дизайном.

— Как для вас и вашей семьи пришла война, где она вас застала?

— Знаете, мы все это, конечно, ожидали, хотя и не хотели верить. Тревога охватила нас еще до начала военных действий, когда разведка стала называть уже конкретные даты нападения — например, 16 февраля. Собственно, тревожные вести стали поступать еще в прошлом году, и не только по официальным каналам. Так, еще в начале прошлой осени мне написала знакомая из Башкортостана, что ее братишку отправили на учения в Беларусь, на границу с Украиной. Меня это еще тогда насторожило...

24 февраля где-то в шесть утра позвонили моему мужу, он взял трубку, выслушал и сказал: "Боже мой!" Мне сразу стало плохо, я спросила: "Что случилось?" Он говорит "Война началась, Россия напала". У меня сразу возникла ассоциация с нападением Германии 22 июня 1941 года. Муж тут же собрался, уехал на службу; он — военный, служит недалеко от дома.

— Что происходило в эти дни в вашем городе?

— В первые дни была заметная паника. Я и сама никогда не испытывала такого животного страха, как в эти дни. В происходящее не верилось — как будто всё [происходит] во сне. Многие уезжали в Польшу, и по городу начали ходить мародеры, выстукивать квартиры, проверяя, есть ли кто дома. Я собрала вещи первой необходимости и пошла на несколько дней пожить к друзьям .

С первых же дней пошли воздушные тревоги, люди не включали свет. Ввели комендантский час и люди практически перестали выходить на улицу. От налетов прятались в убежищах, в подвалах. Из-за того, что тревогу часто объявляли по ночам, не все успевали добежать до убежищ, и тогда прятались в квартирах, соблюдая уже известное правило "двух стен". Спали в коридорах, на матрасах. Дети вообще сперва не понимали, что происходит, думали, что это какая-то игра...

— Что вам запомнилось больше всего с тех дней?

— Мы все переживали и за страну, и за наше положение. Новости о событиях [на фронте] приходили нерадостные, даже ужасные. Стали потихоньку привыкать к мысли, что идет полноценная война. Через пару дней я вернулась домой. Люди стали привыкать и к воздушным тревогам: они объявлялись, но бомбежек по городу не было, и поэтому люди перестали прятаться в убежищах. Но в одно утро я проснулась от грохота: бомбили Яворовский полигон (удар по полигону был нанесен 13 марта Воздушно-космическими силами РФ, погибло 35 и ранено было 134 человека — "Idel.Реалии"). А у меня муж в тот день был как раз там. Связи с ним не было. Думала — жив он или нет?! Лишь через несколько часов он позвонил сам, сказал, что ему повезло — он находился не на месте удара... Вот после этого горожане стали относиться к сигналам воздушной тревоги серьезнее.

— Были ли еще бомбежки вашего города?

— Да, ракетные обстрелы были, но ракеты сбивали силами ПВО. 8 апреля бомбили Львов, погибли люди. У нас было терпимо. (Когда интервью готовилось к печати, стали известно, что российские ВКС утром 25 апреля нанесли ракетный удар по железнодорожной станции Красное во Львовской области — "Idel.Реалии"). А на Востоке — там кошмар. У меня недавно друзья из оккупации в Киевской области вышли; они в нее попали еще 28 февраля. Сидели в погребе без света, почти без еды...

— Что вам удается делать для помощи украинской армии, Украине, беженцам, для прекращения войны? Например, вы — волонтер?

— Я сейчас рисую, и деньги за заказы не беру — прошу заказчиков, чтобы эти деньги они отправили на благотворительность или на помощь Вооруженным силам Украины. Приготовила комнату, чтобы в ней могли временно разместиться наши беженцы, которые едут в Польшу, разместила об этом везде сообщения. Покупаю вещи для гуманитарной помощи беженцам, вот, пока и всё.

— В вашем городе есть беженцы?

— Через нашу область их едет в Европу очень много. В основном, они временно останавливаются во Львове, но попадают и в наш Яворов. В городе стала слышаться русская речь, поскольку очень много беженцев приезжают с Востока страны, из Киевской области, где многие говорят по-русски.

"НАЧИНАЕШЬ ГОВОРИТЬ С РОССИЯНАМИ О ВОЙНЕ — ОНИ ОБРЫВАЮТ РАЗГОВОР"

— Гульназ, что вы думаете об официально объявленных Россией целях т.н. "специальной военной операции"?

— Эти цели — просто повод для нападения. И это полная чушь, бред сущий. Какая "денацификация"?! Это в России, в крупных городах, люди боялись выходить на улицу 20 апреля, в день рождения Гитлера — чтобы не попасть под руку неонацистским группировкам, а в Украине я с таким не сталкивалась ни разу. Какая "демилитаризация"?! Россия заявляла, что причина вторжения, в том числе — "защита российского народа от надвигающейся угрозы в виде химического и биологического оружия" а также "баз НАТО". Где эти базы, где подтверждения наличия химических и биолабораторий? Их нет, и в России эту тему теперь просто замяли.

Далее — какая "защита мирного населения", какое "освобождение", когда убивают столько мирных жителей?! При этом, русскоязычных?! Я знаю, что говорю: мы ведь ездили и в Харьков, и в Николаев, и в Одессу. Так я там вообще украинской речи не слышала — все говорят по-русски. Я на автомате сперва заговаривала на украинском, поскольку живя на Львовщине, привыкла так говорить. В магазин заходишь, обращаешься к продавцу на украинском, он тебе отвечает на русском.

А здесь, в западной Украине, понятно, что почти все разговаривают по-украински. Но русский язык никто не ущемляет. Никто, в том числе, молодежь, не воротит нос, если ты заговоришь с ними по-русски.

— Поддерживаете ли вы сейчас связи с Башкортостаном, с оставшимися там родственниками, друзьями? Говорите ли вы с ними о войне? Что они думают?

— Да, я общаюсь с родственниками, со знакомыми, и не только из Башкортостана. Ну, в общем, с ними общаться бесполезно, они, к сожалению, зомбированы. Говорят мне, что Россия, мол, в Украине воюет с Америкой, с НАТО. Когда я начинаю им говорить о том, что сама здесь наблюдаю, что слышу, когда пытаюсь объяснить, что здесь происходит, их мозг жестко сопротивляется этому. У них начинается истерика, они говорят мне, чтобы я замолчала. От них я слышу заученную мантру: "А где вы были восемь лет?". Вообще, так странно, когда от разных людей слышишь одно и то же. Это ведь бред одного человека [Путина].

Моя хорошая подруга с детства, из Стерлитамака, на днях написала мне: "Я, конечно, мало в этом что понимаю, но я считаю, что Россия сделала правильно".

— Знают ли они о военных преступлениях, которые совершают российские военнослужащие в Украине, о потерях Вооруженных сил РФ?

— Они слышат об этом, но отказываются это признавать, сопротивляются. Я им рассказываю, что происходит, но они в это не верят. Говорят: "А нам по телевизору вот так объясняют". Тут еще вот что: российский народ ведь привык помнить что мы [когда был СССР] победили во Второй мировой войне, сыграли благородную роль [в разгроме фашизма], а тут их страна сама поступает как гитлеровская Германия. Конечно, их [россиян] мозг этому сопротивляется... Но что бы сказали те ветераны Второй мировой, которые дожили бы до этого времени и увидели эту войну?!.. Знаете, когда я об этом размышляю, мне даже иногда кажется, что российские власти специально дожидались, чтобы ветеранов той войны осталось как можно меньше. Чтобы, начиная нынешнюю войну с Украиной, не сгореть со стыда перед ними.

Я еще одного не понимаю — разве россияне не видят, что их страна воюет не только против украинского народа, но и против своего? Поясню: в Украине сейчас очень много граждан РФ, у которых есть постоянный или временный вид на жительство, или которые приехали сюда по работе. Их война также, как и всех, застала врасплох; они не то, что не успели выехать — они не успели об этом даже подумать. И они тоже гибнут под российскими бомбами и ракетами.

— Российские социологические центры утверждают, что более 70% россиян поддерживают Путина и войну в Украине. Верите ли вы таким цифрам?

— Я полагаю, все же поменьше. Может, процентов 40—50. Но это все равно много... Впрочем, я думаю, что большинство россиян, на самом деле, не поддерживают активно, а, скорее, испытывают отчуждение от всех происходящих событий. Вот, мои родственники: они рассуждают примерно так — у меня есть своя жизнь, а что там, в большой политике, тем более, за кордоном, меня не волнует. Тем более, что жизнь в России тяжелая, трудная и без всех этих событий. У простых людей нет времени для анализа, для выработки собственного мнения. В свободных странах такое мнение людям помогают вырабатывать независимые СМИ, но в России их нет, и единственное мнение людям навязывает пропаганда.

И еще, я думаю, что на ответы россиян влияет страх. Они не верят в анонимность опросов, они боятся говорить, что думают. Даже в простых разговорах [по мессенждерам, по скайпу] они стараются отделаться репликами о том, что у них "все нормально", "жизнь идет". А начинаешь с ними говорить о войне, они сразу, комкают, обрывают разговор. Говорят, что им, мол, некогда и прощаются.

— Их в самом деле это не интересует, или они всего лишь делают вид?

— Знаете, я как-то в разговоре здесь с одной подругой недоумевала — почему россияне совсем не интересуются, что творит их страна? И подруга мне сказала: "Вспомни, когда была война в Грузии, когда была война в Сирии, что ты делала? По-любому, занималась своими повседневными делами. Где-то в ленте новостей видела, что там идет война, и уже через час об этом забывала. Ведь так? Вот, и сейчас у россиян происходит то же самое".

Я отмечу еще, что российская пропаганда очень сильная, и она оказывает влияние даже на людей, живущих за рубежом. Расскажу про такой случай. У меня подруга из Украины выехала за границу, с детьми, и еще с собой бабушку взяла, 80-ти с лишним лет. Бабушка — коренная украинка, всю жизнь здесь жила. И так получилось, что на телевизоре у нее был подключен российский канал. Подруга мне рассказывает: "Представляешь, она смотрит Скабееву и Соловьева, и говорит: "Вот, бедные российские ребята [солдаты]!" Я ей говорю: "Посмотри другие новости!" Она: "Нет, я хочу смотреть те каналы, которые всегда смотрела!" Видите, насколько сильное зомбирование, — явно НЛП (нейролингвистическое программирование — "Idel.Реалии"), — что влияет не только на россиян...

— Есть ли заметная разница в том, как воспринимают информацию украинцы и россияне?

— Да, есть отличие. Украинцы, они, знаете, такие более открытые, более смелые, более независимые в суждениях. Они ведь Майдан провели. И, кстати, здесь люди очень удивляются — почему в России люди не выходят на митинги против войны. Здесь очень ждали этого; еще в феврале, и в марте украинцы всё надеялись, что россияне будут протестовать. И сейчас, несмотря на все открывшиеся ужасы войны и оккупации, в Украине все еще пытаются как-то оправдать рядовых россиян, говоря, что они зомбированы, а виноват во всем один человек [Владимир Путин], ну и его окружение. Это удивительно.

"Я НЕ ХОЧУ, ЧТОБЫ В УКРАИНУ ОТПРАВЛЯЛИСЬ БАШКИРСКИЕ РЕБЯТА"

— В связи со сказанным вами сейчас, хотел спросить: вы следили в последние годы за событиями в Башкортостане — когда там проходили серьезные экологические протесты? Слышали про защиту Куштау?

— Да, про Куштау, конечно, слышала. Причем, первыми про это мне сообщили мои украинские друзья. И, да, меня, конечно, очень возмутило, что промышленники хотят разрабатывать Шиханы, эти символические для народов Башкортостана горы. Молодцы ребята, народ, что отстояли их... И, вспоминая это, я думаю: вот, в то время как-то смогли же это сделать собрались, объединились и победили. Я, кстати, верила в дух башкирского народа. Мне и моя знакомая, украинка об этом говорила: "У вашего народа такой дух! Вы еще покажете всем!".. Но сейчас я думаю, что в настоящее время у народа нет лидера, который смог бы это сделать [поднять народ на антивоенные протесты]. Некоторых посадили, кто-то уехал в эмиграцию...

— Как вы думаете, башкиры, которые сейчас воюют в составе российской армии против Украины — у них есть понимание, за что они воюют? Зачем они едут на войну — видят в этом какую-то романтику?

— Многие из них, попав в плен, заявляют: мы, мол, не знали, что едем в Украину, нам говорили, что отправляют на учения. Я видела эти допросы. В принципе, я этому верю; уже приводила пример в начале нашей беседы. Но, в любом случае, мне очень не хотелось бы, чтобы башкирские ребята сюда отправлялись. Я ведь читаю новости из Башкортостана и вижу, что каждый день в них сообщают о похоронах погибших...

Кстати, мне не хотелось бы верить, что эти зверства и другие военные преступления на оккупированых украинских территориях совершают, в том числе, башкортостанцы. Что они расстреливают безоружных мирных граждан, насилуют женщин, грабят дома жителей... Последнее тоже удивительно: ведь в Башкортостане жизнь не так плоха, как во многих других российских регионах — есть дороги, есть газ в сельских домах, есть некий достаток. Зачем они [российские солдаты] тащат с собой стиральные машины, другую бытовую технику и все, что под руку попадется? — я не понимаю.

"ПОБЕДА БУДЕТ ЗА УКРАИНОЙ"

— Как вы думаете, будут развиваться события в ближайшие месяцы?

— Я думаю об этом все время. Посмотрим, что будет к 9 мая... Некоторые говорят, что эта война может затянуться на годы. Мне же кажется, что это к лету может закончиться.

— Чем закончиться?

— Перемирием, мне кажется, вряд ли. Я не верю, что Путин на это пойдет. Я вспоминаю, анализирую, что это за человек.... Думаю, он попытается захватить еще какие-то территории в Украине и потом, вероятно, да — военные действия будут заморожены... С другой стороны, мне кажется, что к 9 мая что-то случится — например, в России. Может, народ там уже начнет, наконец, протестовать. Ну, сколько им, например, матерям погибших можно еще терпеть все это?! Ведь родители, особенно после случая с русским военным кораблем (потоплением российского ракетного крейсера "Москва" — "Idel.Реалии") уже начали спрашивать — где наши дети, что с ними произошло? Мне кажется, что это, как цепная реакция, вскоре пойдет по всей стране. Но в любом случае, при любом исходе победа будет за Украиной.

— Что, по-вашему, в этом случае произойдет с Россией?

— В России, думаю, неизбежно произойдет раскол страны. Начнутся движения в республиках. Если честно, хотелось бы надеяться, что наша республика, Башкортостан станет независимой. Ну, может, каким-то образом с Татарстаном произойдет объединение — я о такой возможности читала.

— Что сейчас вы хотели бы сказать россиянам, в том числе башкортостанцам?

— Я бы всем россиянам сказала — чтобы они уже открыли глаза, перестали смотреть эти новости по федеральным телеканалам и стали бы сами искать информацию. Люди, которые хотят найти [правду], они ее находят. Сказала бы, чтобы они поняли, к чему все идет. (А то сейчас мои знакомые оттуда мне говорят: "Да, цены растут; ну, ничего, переживем, картошку будем сажать"...) Сказала бы, чтобы лучше изучали свою историю, помнили бы о репрессиях. Я вижу, как серьезно здесь в Украине, особенно в Западной, люди относятся к своей истории, как проводятся дни памяти жертв репрессий против украинского народа. Проводятся не для галочки, как в последние годы в России, где людей вынуждают забыть об этом. Вот, я, когда жила в Башкортостане, не думала об этом, хотя моего прапрадедушку со всей его семьей репрессировали только за то, что он был мулла. Лишь моей прабабушке, тогда десятилетней и удалось спастись... Узнав наконец об этом, я расплакалась... Я вообще считаю, что Россия, как правопреемница СССР, должна была попросить прощения у всех народов, которые входили в состав Советского Союза (разумеется, и у русского народа) за все массовые репрессии, которым советская власть подвергала их в XX веке. Мне кажется, что это очень улучшило бы отношения даже с украинцами...

И, конечно, сказала бы россиянам, чтобы не ехали сюда, в Украину, не посылали бы на войну своих сыновей, мужей и братьев.

Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Что делать, если у вас заблокирован сайт "Idel.Реалии", читайте здесь.