Студент, фотограф, оппозиционер. Как изменилась жизнь участников зимних протестов в Чебоксарах

Год назад — 23 и 31 января — на площади перед кинотеатром "Мир Луксор" в Чебоксарах прошли мирные протестные акции в поддержку Алексея Навального. По оценкам экспертов, 23 января прошло самое массовое за последние годы публичное мероприятие в Чувашии — по некоторым данным, в ней приняли участие до 2 000 человек. Спустя год "Idel.Реалии" вспоминают прошедшие в республики протесты глазами людей, которые вышли в те дни на митинги.

"МНЕ ПОТРЕБОВАЛОСЬ НЕСКОЛЬКО ЗАНЯТИЙ У ПСИХОЛОГА"

Чебоксарцу Вадиму Никифорову 23 года. В 2015 году он окончил пятую "президентскую" гимназию, где учится так называемая "золотая молодежь". Директором гимназии с самого открытия является депутат Госсовета от "Единой России" Инна Исаева. Принято считать, что на учёбу в элитную школу с комнатой для релаксации, теннисным кортом, медиацентром попасть не просто: всё решают связи и деньги влиятельных родителей. Об этом в интервью с "Idel.Реалии" рассказывал сам Никифоров.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Как выпускник  "президентской" гимназии стал организатором протестов в Чувашии

На чебоксарской акции 23 января Вадим читал стихотворение белорусского писателя Владимира Некляева "Вам" (стихотворение было написано на фоне протестов в Беларуси — "Idel.Реалии"). Позднее полиция признала его одним из организаторов мероприятия, но сам активист себя таковым не считает. "Я простой парень, всегда мечтавший выступить перед публикой в 2 000 человек, который взял в руки мегафон", — говорит Вадим Никифоров.

В беседе с "Idel.Реалии" он признается, что спустя год его взгляды не поменялись.

— Никогда этого не скрывал и не стыдился, что Алексей Навальный — это мой кумир, — говорит Вадим Никифоров. — То есть кто-то может говорить не так открыто, потому что завтра он может остаться без работы или учёбы, но я говорю — как есть. Но это моё субъективное мнение. Хотя все протесты были приурочены к задержанию Навального и незаконному заключению его под стражу, но, как оказалось, люди в своем большинстве вышли на улицу по другой причине. Они выходили не столько за Навального, сколько за свои нужды. Если судить по Чувашии, то большое количество людей вышли за Семёна Кочкина — нашего оппозиционера, к которому накануне сотрудники Центра "Э" ворвались домой через балкон. Эти люди так и говорили: "Мы пришли поддержать земляка, потому что это беспредел". Вот таким триггером послужило задержание Семёна и сами действия властей. Поведение правоохранительных органов абсолютно ненормальное, незаконное, что и стало следствием такого масштабного протеста.

Вадим Никифоров

Активист из Чувашии считает, что январский протест 2021 года изменил всё, а именно политику в целом: началось тотальное закручивание гаек, выдавливание активистов из страны, незаконные посадки и аресты, признание независимых СМИ "иностранными агентами".

— Так или иначе это должно было случиться. Неизбежно, что система станет жёстче, что свободы слова станет меньше, потому что это и есть естественный путь развития диктатуры перед своей смертью, перед своим окончанием. Темнее всего ночь перед рассветом. И январский протест приблизил "тёмную ночь". Он спровоцировал власть на неадекватные действия. И в каком-то смысле власть сейчас является заложником своих незаконных решений. Наглядный пример — события в Казахстане, — отмечает Вадим Никифоров.

Чебоксары, 23 января 2021 года

Весь год после протестов активист занимался волонтёрской деятельностью, оказывал помощь участникам протестных акций, на которых составили протоколы об административных правонарушениях. На тот момент у Вадима Никифорова не было юридического образования — и только в прошлом году активист решил пойти учиться. Однако защитник участникам протеста в судах был просто необходим, говорит Никифоров, поскольку уже после акции стало понятно, что задержано беспрецедентное количество человек.

— Отделы полиции в Москве были переполнены, в Чебоксарах так же. Помню, как 23 января после задержания и доставления в отделы полиции мы просто стояли на улице. Там не было никакой социальной дистанции. Мы стояли одной огромной толпой в сантиметре друг от друга, и даже полиция не знала, что с этим делать, — вспоминает он.

Чебоксары, 23 января 2021 года

Никифоров считает, что в его правозащитной деятельности ему помогла практика, а в работе мотивировали и вдохновляли победные кейсы в судах.

— Я пока не дипломированный юрист, только в процессе обучения на юридическом, — продолжает Никифоров. — Но так как меня самого осудили, а потом стали осуждать соратников, мне стало всё ясно в работе системы. Изначально моей задачей не было выиграть дело, то есть такой задачи и никогда не было. Важнее было дать людям веру, что их защитят от провокаций, ведь они не сделали ничего противозаконного — они выразили свою гражданскую позицию мирно и без оружия. Кроме того, старался помогать людям как психолог, так как понимал, насколько это важно. Когда человек один на один с системой, из него можно выбить всё, что угодно. Можно его убедить, что он виновен, можно его убедить признать свою вину. Были такие прецеденты, когда дело уже проиграно, штраф 10 тысяч рублей, но и за это люди были благодарны, кто-то угощал обедом, писали мне большие письма, обнимали, жали руки, чуть ли не кланялись. И у меня было ощущение, что я делаю что-то важное.

Чебоксары, 23 января 2021 года

Вадим признается, что после всех событий он и сам обращался за помощью к психологу.

— Мне потребовалось несколько занятий у психолога, чтобы восстановиться после давления полицейского, — говорит он. — Это было 31 января, когда митинга не получилось, а меня задержали на выходе из дома. Мне не угрожали. Но это само по себе неприятно, когда тебя просто берут и затаскивают в машину. Люди без опознавательных знаков, без формы, в масках просто берут и запихивают тебя в машину. По сути, меня похитили.

Некоторые активисты после протестов приняли решение покинуть Россию, но Никифоров решил остаться в Чувашии. Хотя предложения покинуть страну, как он говорит, есть и сейчас.

— Просто не считаю себя такой важной фигурой — супер политиком. Я всё ещё надеюсь, что перед тем, как меня посадить или завести на меня дело, дадут время уехать из страны: как это было с [Кирой] Ярмыш (пресс-секретарь Алексея Навального — "Idel.Реалии") и с Кочкиным. Если я почувствую реальную угрозу, мне придётся уехать — и тогда моё будущее, может быть, будет чуть-чуть более обеспеченное, чем в России. Может быть, в каких-то бытовых моментах более счастливое. Но я очень люблю Россию, русский язык и людей. Очень люблю Чувашию. И я буду очень сильно тосковать. В этом случае моё будущее будет обречено на постоянную тоску о Родине, хоть и буду более сытым. Второй вариант — если никто не будет пытаться меня посадить, я буду как ветеран вспоминать вот эти времена как приключение из молодости. И буду вести жизнь обычного рядового гражданина, ничем не примечательного, иногда перелистывая фотографии и вздыхая, — резюмирует Вадим Никифоров.

23 ЯНВАРЯ ГЛАЗАМИ ФОТОГРАФА

Михаил Носиков — семейный фотограф из Чебоксар. На акции 23 января он оказался случайно.

— Я человек про творчество и ни разу о политике. Мне было интересно сделать яркие кадры событий. Как мне кажется, тот митинг — это целая история, — рассказывает "Idel.Реалии" Носиков, который по итогам митинга получил административный штраф.

Чебоксары, 23 января 2021 года

Фотограф вспоминает, как суд выносил решение по его делу:

— Рассматривалось всё в Ленинском районном суде Чебоксар. Помню, где находился кабинет, но имя судьи не запомнил. Я опоздал на пять минут. Открываю дверь, а мне с порога: "Вы кто?". Я представляюсь, и мне говорят: "Заходите, буду оглашать решение". Мне дали штраф в 10 тысяч рублей, но обжаловать я не стал. Когда смотришь на все эти дурости, которые происходили со мной, хочется скорее поставить точку. Зачем продолжать? Я вспоминаю, как полиция приходила домой к моим родителям и соседям. Объясняешь участковому полиции: "Не ходите домой, там я только прописан, родители уже пожилые и не нужно их беспокоить, я и сам могу приехать по первому вызову". Но они всё равно ходили, объясняя, что это их обязанность.

Чебоксары, 23 января 2021 года

Прошел год, а события 23 января Носиков помнит в деталях.

— Я увидел людей в этот день у кинотеатра "Мир Луксор", — рассказывает он. — Решил остановиться и посмотреть. Первое время было всё прозаично — лозунги, крики. Примечательно, что все были довольные и весёлые. Людей было очень много. Я бы даже сказал — невероятно много людей для Чебоксар. Я ходил и фотографировал. Для меня не было ничего интересного на первых порах. Нравилось, что люди были позитивно настроены, не было никакого негатива, всё было мирно. В какой-то момент даже пришли мысли, что я раньше и не знал, как много в нашем городе интересных, открытых и добрых людей.

Уже позже началось шествие к площади Республики, которое фотограф продолжал снимать. Что происходило в это время, Михаил Носиков также помнит отчётливо:

— Во время шествия лозунги продолжались. И тут много было слов не за Навального — у многих просто наболело. У кого-то там были проблемы с китайским агропарком, они кричали, что не отдадут землю. В принципе, считаю, что многие вышли совсем не в поддержку Навального, а просто все понимают, как стало сложно жить, а изменения в стране только в худшую сторону.

Чебоксары, 23 января 2021 года

Носиков считает, что в этот момент митинг стал скучнее — часть людей начала расходиться, и он тоже думал уйти. Но начались другие действия.

— Начались непонятные телодвижения со стороны силовых структур, — вспоминает Михаил Носиков. — Началась суета, ОМОН стал кого-то скручивать. В какой-то момент я оказался между толпой и омоновцами. Впереди стояла толпа участников акции, а за мной — силовики. В какой-то момент в меня что-то полетело, и люди в касках и с дубинками даже меня прикрыли — спасибо им за это, конечно. Нужно отдать нашей полиции должное, потому что они реагировали только на провокации. Не было такого беспредела, как в более крупных городах — когда человек просто стоит, а к нему подлетают, начинают крутить и даже бить. Я помню, что был во время акции молодой человек с синяком на всё лицо, который после демонстрировал, что якобы его избили во время протеста и задержания. В любом случае всё неоднозначно, и все провокации были отовсюду.

В то же время фотограф по-своему рассуждает, почему люди решили выйти на улицу:

— Конечно, меня возмущает, как наше государство относится к людям. Яркий пример — выборы. В разгар кампании цены на бензин падают, а как все завершается и все нужные политики снова у власти — всё снова идет в рост. Когда видишь, как себя ведут люди, стоящие у власти, или вообще ничего не делают для улучшения качества жизни в стране, мне становится понятно, почему люди выходят на митинги.

Чебоксары, 23 января 2021 года

Носиков говорит, что стал заложником этих размышлений, когда началась первая волна коронавируса.

— В это время на два-три месяца вообще остался без работы. Перед началом пандемии занимался только фотографией — иного дохода не было. Когда люди чувствовали, что скоро всё закроется, начнутся ограничения, мои клиенты стали отказываться от моих услуг. Доходов не было вообще. И я сидел и думал, что же дальше будет, — вспоминает Носиков.

В то же время он считает, что жить вне политики — возможно, но исключительно в условиях, когда государство заботится о гражданах. А самое главное — нет показухи.

— Во время пандемии и первых ограничительных мер, когда все сидели дома, люди всё равно продолжали ходить на работу через чёрный вход. А эта показуха с масками ? — сетует собеседник.

Чебоксары, 23 января 2021 года

Носиков рассуждает, что проблема — не в митингах и оппозиции, а в том, что люди разучились коммуницировать между собой.

— Людям нужно заново учиться друг с другом взаимодействовать, — говорит он. — Сейчас это у нас потеряно на всех уровнях. Власть должна работать не в интересах одного человека. Пора уже понять, что всех денег не заработать, а наш народ терпеливый, но остановить потом уже никто никого не сможет. Вообще мне кажется, что мы очень живучие. Европейцы бы так не смогли.

Глазами профессионального фотографа акция 23 января в Чебоксарах была яркой — Носикову удалось сделать максимально "говорящие" и эмоциональные кадры:

— Тут и женщина, которая встала на колени перед омоновцами и начала молиться, тут же играют на гармони, флаги и транспаранты, летят снежки — и всё в какой-то момент смешалось в кадре. В это время уже кого-то стали "крутить" и сопровождать в автозак, а я продолжал снимать эту вереницу в толпе. Вдруг в какой-то момент скрутили меня. И я попросил сотрудников просто и по-доброму: "Ребята, слушайте, дайте доснимать". Я был настолько увлечён всем происходящим, и мне позволили сделать ещё фотографии. Потом меня ещё раз задержали, и снова удалось уговорить отпустить. В третий раз мне не предоставили такой возможности. "Все, пошли", — сказал омоновец. Я не сопротивлялся.

При этом Носиков считает, что нахождение на акции изначально не было безопасным.

— Я видел, как здесь стояла женщина с ребенком, — вспоминает фотограф. — Потом она подошла к омоновцам и о чём-то с ними разговаривала. Уже в автозаке началось другое "веселье". Здесь уже сидел чебоксарский блогер Юрий Шакеев. Он вёл оттуда прямой эфир, включил свой телефон. Конечно, это было очень смешно: забавно было наблюдать, когда Юрий в некоторых моментах радовался, что его скрутили и доставили в автозак. Уже когда доставили в четвёртый отдел полиции, выяснилось, что у меня поднялась температура, которая могла появиться вследствие усталости и процесса фотосъемки (плюс на плечах рюкзак 15 кг с техникой). При этом было дано распоряжение оставить меня в одном помещении с остальными задержанными, когда на тот момент уже действовали жёсткие ограничения для потенциально болеющих граждан. Но на деле оказалось, что никого не интересует состояние человека.

Разогнать митинг — не решение проблем, считает Носиков.

— Спустя год жить лучше мы не стали. Стало хуже гораздо. При этом людей всё больше объединяет одна общая беда. И это чувствуется, когда холодильник побеждает телевизор, — подытоживает Михаил Носиков.

"Я ДУМАЛ, ЧТО ВЕРНУСЬ ЧЕРЕЗ НЕСКОЛЬКО МЕСЯЦЕВ"

В октябре 2021 года экс-координатор чебоксарского штаба Навального (в 2021 году Штабы Навального признали "экстремистскими организациями" и запретили их деятельность) Семён Кочкин покинул Чувашию и уехал в Грузию. В беседе с "Idel.Реалии" оппозиционер сообщил, что пока не может планировать возвращение из-за ареста уфимской активистки Лилии Чанышевой, которую обвиняют в организации экстремистского сообщества.

— До 10 лет — большой срок, и я не готов садиться в тюрьму, — говорит Кочкин. — Если в деле Чанышевой поменять её фамилию на мою и Уфу на Чебоксары, то полностью совпадает то обвинение против неё, которое могут применить и в мой адрес. Мы занимались одним и тем же, поэтому пока я возвращаться не планирую, но очень хочу и скучаю.

Семён Кочкин, Тбилиси

Оппозиционер говорит, что в целом его мировоззрение за год не поменялось.

— Мир вокруг стал другим, Россия стала другой, а я такой же. Не знаю даже, что могло бы изменить мои взгляды на политическую ситуацию в России. Находясь вдали от родины, читая здесь новости о своей стране, они не кажутся супер ужасными. В России всё это читать было страшнее — то и дело думаешь, какой кошмар, сейчас всех пересажают. Но если говорить принципиально, то я не поменял мнение по поводу методов борьбы с режимом, не поменял свое отношение к Владимиру Путину. Всё то же самое. Только теперь нахождение у себя дома, в России, для меня опасно, хотя я не сделал ничего противозаконного, — отмечает Кочкин.

Чебоксары, 23 января 2021 года

Он также даёт личную оценку политической ситуации в стране на сегодня.

— Поддержки у партии большинства в России нет. Последние выборы это показали. У "Единой России" нет новых идей, нет никаких предложений, что они могут ещё сделать для страны. Единственная их позиция сейчас в том, что Владимир Путин должен править вечно. Нахождение его у власти никак не должно обсуждаться, потому что он самый лучший. Вот такая позиция власти, и они не готовы реагировать на критику. Но тем не менее я считаю, что всё не безнадежно, долго это не может продолжаться, — предполагает Кочкин.

По его словам, спустя год страна увидела в полной мере то, как работает пропаганда.

— До январских событий чувашские чиновники ещё мне улыбались, относились позитивно, — вспоминает Кочкин. — После ко мне появился страх, потому что они посмотрели пропаганду. Они узнали про штаб Навального, который потом признали экстремистской организацией. Было забавно, когда я сидел в спецприёмнике — в самом начале большинство арестованных меня поддерживало, а уже под конец, когда мне выходить, были те люди, которые перед тем, как сесть в спецприемник, смотрели телевизор, послушали радио, — и у них уже негативное отношение было к Навальному. Интересная штука. Казалось бы — что изменилось? Просто власть включила пропаганду, она начала говорить фамилию Навальный и отказалась от диалога с обществом. Люди верили, что у нас другая страна, а январские события показали, что нет — у нас всё не так просто. Стало ли лучше жить после январских событий? Нет. Но путь к свободе не бывает прост, бывают сложные моменты, испытания, которые нам нужно преодолеть, чтобы жить в нормальной стране.

Протест 23 января в Поволжье. Крупнейший за последние 15 лет

Самое неприятное для Кочкина — это переезд в другую страну.

— Мы делали ремонт дома и вообще выбрали место для жизни с моей девушкой, а из-за уголовного дела пришлось уехать. Это было очень неприятно и неудобно. Мы буквально установили у себя в квартире новый унитаз, прикрутили его к стене, и через неделю я уехал в этот длинный отпуск в Тбилиси. И мне очень обидно, что у меня не получается жить в родной стране, республике, в своей квартире. Ведь у меня есть эта любовь к дому, когда у многих людей её нет. Уверен, что большинство моих оппонентов не любит Чебоксары, Чувашию, Россию. Они хотят оттуда уехать, наворовать и выехать. Я говорю так о людях, которые не ценят, что живут на родине. Разумеется, на расстоянии любовь к родине проявляется ещё больше. Но я вернусь, — резюмирует Семен Кочкин.

Подписывайтесь на наш канал в Telegram.