Пятая часть жителей Краснопартизанского района Саратовской области высказалась против планов федерального правительства организовать на базе объекта по уничтожению химического оружия (УХО) "Горный" переработку и обезвреживание опасных отходов. За три года работы предприятия уничтожили чуть более тысячи тонн опасных веществ, а сейчас в планах — перерабатывать в год в 50 раз больше. При этом ни с жителями района, ни райцентра эти планы не обсуждают.
Рабочий поселок Горный — административный центр Краснопартизанского района Саратовской области — выглядит опустевшим. Днем на улице лишь изредка навстречу попадаются прохожие или мимо проезжают машины. Мужчины разъехались в поисках работы, объясняет Алексей Сербин, пенсионер. Многие трудятся вахтовым методом — в Москве, Сибири, другие уезжают на заработки в Балаково (в 80 километрах) или Саратов (250 км). Николай Кащеев, тоже пенсионер, с сорокалетним водительским стажем, шутит: в отсутствие мужей за руль сели жены — теперь в Горный страшно заезжать.
Объект УХО построили в начале двухтысячных на территории военного арсенала, где с тридцатых годов прошлого века хранилось химическое оружие. Это неподалеку от райцентра.
ОБСУЖДЕНИЯ — В БЫВШЕМ ЗАТО
Алексей Сербин
Сербин проработал в районной больнице двадцать лет, в последние годы — специалистом по гражданской обороне и ликвидации последствий чрезвычайных ситуаций. Он один из немногих здесь, кто пытается противостоять планам федерального правительства по переработке и обезвреживанию отходов 1-2 класса опасности на базе объекта по уничтожению химоружия "Горный". К середине сентября активисты по району собрали 2100 подписей под коллективным письмом с требованием приостановки реализации проекта до его широкого обсуждения с общественностью. Две тысячи — это каждый пятый из числа взрослого населения Краснопартизанского района. Всего в районе на 1 января 2019 года зарегистрировано 12185 человек. Письмо направили председателю районного собрания депутатов. Тот переслал его в областную думу. Ответа пока нет.
Обсуждения ни с жителями района, ни поселка Горный, расположенного в 3,5 километрах от объекта, не было. В июле после экскурсии на объект УХО состоялась встреча представителей "РосРАО" с жителями поселка Михайловский. Присутствовали на ней, по словам Сербина, работники администрации, объекта УХО и бюджетники. При этом Михайловский — не районного подчинения. В 2003 году вновь построенные поселки Михайловский и Новооктябрьский преобразовали в закрытое территориальное образование (ЗАТО) поселок Михайловский. Жил здесь персонал, работавший на объекте УХО. ЗАТО, говорят, пару лет как упразднили, но его администрация по-прежнему автономна от района.
Сербин вспоминает, что перед строительством объекта УХО слушания в Горном проводились четыре раза, с участием военных, ученых, иностранных делегаций. Сейчас — ни разу.
Происходящее жители райцентра характеризуют так — "пустили телегу впереди лошади".
— Если за время работы объекта — с 2002 по 2005 годы — было официально уничтожено 1143 тонны отравляющих веществ, то сейчас нам предлагают 50 тысяч тонн в год, не зная каких отходов, не зная в каком количестве, не зная технологии, — возмущается Сербин. — И социальной защиты нет ни его (кивает на Кащеева), ни меня, ни наших детей, ни внуков.
Краснопартизанский, к слову — аграрный район. Предприятия здесь, если не считать объект УХО (федерального подчинения) — только сельскохозяйственные, есть несколько пекарен и мельница.
БЕЗ ЛЬГОТ И КОМПЕНСАЦИЙ
Тот самый объект УХО
Ни Кащеев, ни Сербин особых претензий к работе объекта УХО не имеют. Кащеев, который с 1998 по 2005 годы работал государственным инспектором областного комитета по охране окружающей среды, считает, что контроль на объекте был жесткий. Сюда приезжали специалисты из Саратова, Балаково и Шихан. В самом Горном было пять станционарных пунктов мониторинга и одна передвижная лаборатория (с 2012 года они законсервированы).
Следили и за здоровьем населения. До 2010-2012 годов, по словам Сербина, специалисты Федерального медико-биологического агентства (ФМБА) из Волгограда контролировали состояние здоровья жителей. Брали слюну и волосы на анализ. Пока функционировал объект УХО, здесь работали и детские врачи — профессора из Волгограда и Саратова. Поначалу на совещаниях в районе они докладывали о ситуации с детским здоровьем, вспоминает Кащеев, а потом почему-то перестали. Мол, нужно еще проверять.
Основная претензия жителей и к старому опасному объекту, и к планирующемуся касается социального обеспечения.
Статьей 17 федерального закона N 76-ФЗ "Об уничтожении химического оружия" от 2 мая 1997 года было закреплено право граждан, постоянно или преимущественно проживающих в зонах защитных мероприятий, на получение социальных льгот и компенсаций. В статье говорилось, что социальные льготы и компенсации предоставляются за счет средств федерального бюджета и направлены на улучшение социально-бытовых условий проживания граждан в зонах защитных мероприятий (зона защитных мероgриятий, как описывает Лев Федоров в своей книге "Химическое разоружение по-русски", устанавливается на случай возможных аварий с выбросами отравляющих веществ). Порядок предоставления, конкретные виды, размеры социальных льгот и компенсаций должно было устанавливать правительство Российской Федерации.
Однако в августе 2004 года, спустя полтора года после запуска объекта УХО, эта статья утратила силу, а жители Горного лишились обещанных льгот и компенсаций. Их получали только жители ЗАТО Михайловский.
Горновские активисты — в то время их было много — добились увеличения финансирования по программе УХО на строительство социальной инфраструктуры: вместо 10% выделили 11,6% стоимости объекта. На них построили храм, дорогу на случай эвакуации, два коттеджных поселка с водопроводом и канализационными очистными сооружениями, клинико-диагностический центр с импортным оборудованием. Поскольку на объекте требовалась чистая вода, были построены водоочистные сооружения — общие и для предприятия, и для части Горного. Все было на уровне, говорит Кащеев, вода соответствовала нормативам.
Еще обещали построить морг (своего морга в Горном нет) и мост через реку Большой Иргиз. Та регулярно по весне размывает плотину, по которой жители выбираются во внешний мир (другая, объездная дорога через Большой Кушум разбита, машины там постоянно бьются). Обещали, но не построили.
На этом социальные блага от опасного соседства судя по рассказу местных жителей закончились. А после завершения программы по уничтожению химоружия положение горновцев стало стремительно ухудшаться.
РОЖАТЬ — ЗА 80 КИЛОМЕТРОВ, НА ВСКРЫТИЕ — ЗА 50
Если в то время, когда строился объект УХО, в районной больнице было около 220 койкомест, то сейчас, утверждает Сербин, не более 50. Раньше там работало 23-25 врачей, сейчас осталось 16. Эндокринолога, уролога нет, обязанности онколога исполняет хирург, на район — всего два педиатра, МРТ нет, маммографа нет, УЗИ сосудов не делают. Часть оборудования диагностического центра после завершения уничтожения химоружия, по словам бывшего специалиста больницы, передали в другие медучреждения. Жители вынуждены ездить лечиться в Саратов и Балаково.
Из 23 ФАПов в районе осталось 13. Роддом закрыли в 2017 году. Теперь рожениц из района сначала везут в районную больницу в Горном, а затем за 80 километров — в Балаково.
Умерших на вскрытие возят в морг соседнего райцентра — Пугачев, за 50 километров.
Впрочем и население района значительно сократилось: на начало уничтожения отравляющих веществ в Краснопартизанском районе проживало около 19 тысяч человек, в Горном — 7 тысяч, сейчас — чуть более 12 и 5 тысяч соответственно.
Район, сетуют жители, финансируется по остаточному принципу. К примеру, когда действовала областная программа "Чистая вода", предусматривавшая бурение скважин, строительство очистных сооружений, Краснопартизанский район "прокатили". А система водоподготовки и канализационные очистные сооружения в Горном, по их словам, уже не работают. Дескать, вода в дома подается напрямую из Большого Иргиза и не соответствует нормативам, а канализационные стоки без очистки поступают в речку Сакма.
Плотина на Большом Иргизе
Говорят, сейчас вновь обещают построить мост через Иргиз. Но этим обещаниям ни Кащеев, ни Сербин не верят, как не верят в появление рабочих мест для горновцев на будущем заводе "РосРАО". На строительстве объекта УХО, рассказывают они, было занято около 2500 человек, из них лишь десятая часть — из Краснопартизанского райна. Сейчас на объекте сооружается новая печь в целях обезвреживания оборудования, материалов, задействованных при уничтожении химоружия, и рекультивации, и строят ее вновь приезжие.
Несмотря на недовольство, наши собеседники требуют не так уж много. Они хотят, чтобы возобновился мониторинг окружающей среды, чтобы была проведена экологическая экспертиза.
— У нас грунтовые воды залегают на глубине 20-30 сантиметров. Я на огороде копнул штык, второй штык копаю, а уже вода выступила, — делится Сербин, — потому что у нас Саратовский канал небетонированный, и шахты, которые были здесь — сланец добывали в войну — заполнены водой.
На объекте УХО, говорит он, до сих пор не провели рекультивацию, а прошло 14 лет. Землю, которую должны были сжечь, не сожгли.
— Если бы слой земли сняли, такой же слой нужно завозить, — рассуждает Кащеев, — потому что здесь болото.
— А там ручей идет (овраг), который в Сакму впадает, — продолжает Сербин. — Дождь прошел — смыло отсюда, по ручью — в Сакму, а из Сакмы — в Иргиз. А там — Волга.
Если уж экспертиза покажет, что строить здесь можно, тогда, считает он, местным жителям должны быть предоставлены социальные гарантии: качественная медицинская помощь, водоподготовка и очистка канализационных стоков, льготы по оплате услуг ЖКХ и, наконец, мост через Иргиз. Но для начала должно быть широкое обсуждение с местным населением (а не только жителями Михайловского) планов по новому объекту.
"ЗАЧЕМ НАМ ВЕЗТИ ЭТУ ГАДОСТЬ?"
Житель Михайловского, работавший на объекте УХО слесарем и попросивший не называть его имени, тоже не рад планам по переработке опасных отходов.
— То, что у нас лежало, оно лежало семьдесят с лишним лет на складах, и это надо было уничтожать, потому что бочки, цистерны гниют, ржавеют. Умри, кровь из носа — надо уничтожить. Мы и уничтожили. Мы сделали это все. А зачем нам везти эту гадость? Зачем нас травить? Мы и так хватанули этой гадости.
Социальных льгот и компенсаций, которые были у жителей ЗАТО во время уничтожения химоружия, больше нет. 156-я больница (профпатология) в Балаково, которая их раньше бесплатно принимала, с этого года, говорит житель, не принимает. В своем поселке — только терапевт и детский врач.
В рабочие места на новом заводе он тоже не верит, мол, большинство составят приезжие. "Горный от этого ничего не поимеет. Только одну заразу", — уверен он.
Вдобавок к этому, он считает, что тех, кто устроится на новый завод, "кинут" так же, как в свое время его. Он работал на вредном производстве, был допущен, по его словам, к работе по уничтожению химического оружия, за свою работу получал грамоты и награды, но льготную пенсию не получил, как и многие его коллеги.
Бойтесь равнодушия — оно убивает. Подписывайтесь на наш канал в Telegram.