Архитектура татарского мира

В апреле культурно-просветительский сайт "Арзамас" опубликовал несколько новых материалов к своему краткому курсу истории татар. В одном из них — Путеводителе по татарской истории в памятниках архитектуры — говорится об истории татарских общин, об их мечетях, медресе, домах и усадьбах в разных городах и странах — от Твери до Читы и от Финляндии до Казахстана. Куратор проекта, кандидат исторических наук, старший преподаватель исторического факультета МГУ и специалист по антропологии ислама Дмитрий Опарин рассказал "Idel.Реалии" о создании путеводителя, о его задачах и географии, о неисследованных страницах истории татарских слобод и о перспективах национальной архитектуры.

НАЧАЛО

Прошлым летом я проводил полевое исследование среди мусульман-мигрантов в Томске, на традиционной территории сибирских татар. В Томске сохранились две дореволюционные мечети — Красная и Белая. И когда я зашёл в одну, затем во вторую мечеть, прошёлся по улице Горького и другим улицам татарской слободы, я был совершенно поражён. По российским меркам, слобода достаточно хорошо сохранилась: обе мечети, медресе, каменная усадьба татарского купца Карим-бая Хамитова, в которой сейчас находится татарский культурный центр. В хорошем состоянии и некоторые деревянные дома с потрясающей резьбой, эркерами, балконами, витражами. Меня это поразило.

Там я понял, что популяризация татарского архитектурного наследия крайне важна. Если в Томске ещё невозможно не заметить такую жемчужину, то в Москве мало кто знает о богатом татарском наследии города. Большая Татарская улица здесь проходит параллельно Пятницкой и Новокузнецкой, это практически туристический центр города, но если Историческую мечеть ещё как-то знают, то дом Асадуллаева — это уже неизвестная большинству история. Наверное, многие знают о красивой мечети в Петербурге, но для меня очень важно рассказать как можно большему числу людей, что и в Твери сохранилась дореволюционная мечеть, и в Ярославле она есть, что в Костроме была деревянная мечеть. К примеру, в Париже первая мечеть появилась только в 20-ые годы прошлого века, а у нас, в Москве, до революции уже было две мечети, несколько мест компактного проживания татар, школа для мусульманских детей. Это наше общее наследие, наша общая гордость.

Татарская слобода в Томске. Дмитрий Опарин, 2018 г.

​"АРЗАМАС" О ТАТАРАХ

Проект "Арзамас" затрагивает в том числе национальную тему, понимает необходимость разговора о разнообразии культур в России, ведь многие люди этого не осознают, либо у них мало действительно качественной информации. Арзамас собирает лучших специалистов из Москвы, Петербурга и других городов. У них уже достаточно давно появились аудиолекции по татарской истории, которые готовили несколько исследователей, а читала Чулпан Хаматова.

В феврале редакция Арзамаса, редактор Анна Шур, предложила мне сделать какой-нибудь дополнительный материал по татарской истории или культуре. Меня интересует и волнует проблема архитектурного наследия. С одной стороны, в России есть существенные проблемы с сохранением и популяризацией архитектурного наследия, а с другой стороны — необходим разговор о национальном культурном наследии. Поэтому и родилась идея такого материала, своеобразного "татарского глобуса", для создания которого мы собрали 15 исследователей из разных городов. Мне было очень важно, чтобы писали местные исследователи. Среди авторов есть краеведы, искусствоведы и даже градозащитники, но большинство, конечно, это историки, эксперты по региональным татарским общинам — нижегородским, петропавловским или астраханским татарам.

У нас не было цели рассказать обо всём. Это не энциклопедия, не словарь. Локации выбирали по разным критериям: находился ли специалист, сохранилось ли что-то. Очень важным было наличие архивных и современных фото. Например, хотел я очень написать о Костроме, но не смог включить, потому что там не сохранилась деревянная мечеть. Об утраченном наследии писать болезненно, это сложнее визуализировать. С другой стороны, у нас нет сельских объектов, и мы лишь частично затронули тему деревянной архитектуры, рассказав о некоторых объектах в Томске, деревянной усадьбе в Казани и прекрасной деревянной мечети в Чистополе.

Наш путеводитель уникален тем, что он показывает плюрализм и масштаб татарской истории через памятники архитектуры, впервые всё так собрано и визуализировано в онлайн-формате. На сайте "Арзамаса" отличный дизайн, множество иллюстраций, замечательная навигация. Там есть ещё дополнительный раздел про татарскую кухню, а также лиричный и красивый текст Альфрида Бустанова про терпение, свободу и другие татарские понятия. Наш материал по архитектуре может послужить и туристическим путеводителем, потому что всё описанное можно увидеть.

ГЕОГРАФИЯ ТАТАРСКОГО МИРА

Важным для нас было поместить описываемые объекты в определённый контекст. Если мы пишем, например, о Нижнем Новгороде, нужно рассказать вообще о том, кто такие нижегородские татары, как определённая региональная группа, а потом рассказать об истории татар в конкретном городе. Нижегородские татары, например, составляли основу татарской общины Москвы (наряду с касимовскими), Петербурга, а затем и Финляндии. Татарские сёла Нижегородской области до сих пор в некоторой степени являются миграционными донорами для татарских общин крупных городов России, как и в 19-ом веке. Поэтому каждая локация в путеводителе включает в себя рассказ о региональной общине, а далее идут объекты архитектуры.

Татарская слобода в Томске. Дмитрий Опарин, 2018 г.

Большую часть этих объектов, конечно, составляют мечети. Для татар мечеть была репрезентацией и легитимизацией их присутствия в городе. Мечеть исполняла не только религиозную функцию, но и была политическим заявлением, в особенности если это единственная мечеть в городе, как в Чите или Иркутске. Однако для нас было важно также показать гражданскую архитектуру — и татарскую школу в Москве, и роскошный особняк Карим-бая в Томске.

На мой взгляд, татарские слободы в городах — это интереснейшее городское явление, которое изучено только в локальном измерении. Историки пишут отдельно о татарской слободе в Москве, Нижнем Новгороде или Томске, но мне хотелось бы почитать исследования о татарской слободе как явлении: о сопоставлении разных татарских слобод в разных городах, о логике устройства слободы и специфике конкретных слобод, а также о том, как развивалось это явление, какой была татарская жизнь в крупных советских городах. Ведь татарская слобода в Москве, например, оставалась таковой демографически вплоть до 60-ых — 70-ых годов прошлого века.

В нашем материале представлены объекты из 21 города. Это не только российские города, мы берём и Финляндию, и Северный Казахстан, и Крым, потому что татарский мир не вписывается в привычные государственные границы, явление имперской татарской архитектуры куда шире пределов современной России. Татарский мир охватывает и Петропавловск, и Семипалатинск, и практически любой город Крыма. Там не только имперская, но и средневековая архитектура.

Мы хотели показать географическое разнообразие — от Финляндии до Иркутска, от Казахстана до Твери. У нас представлены далеко не все города, нет Булгара, например. Нет в материале Самары и Саратова, потому что там, к сожалению, не сохранилось ярких дореволюционных построек, связанных с историей татар. И хотя само название Саратова татарское, и мечеть до революции там была, но она не сохранилась. Сегодня в Саратове мечеть новая.

ТАТАРСКАЯ ИСТОРИЯ ГОРОДОВ

В целом наш материал не о татарской архитектуре, он о памятниках архитектуры, связанных с историей татар. На самом деле у меня нет ответа на вопрос о том, что такое татарская архитектура. Я не искусствовед и не специалист по татарской истории, я антрополог и занимаюсь современным мусульманским пространством Москвы и Западной Сибири. У искусствоведов на этот счёт могут быть разные позиции — ангажированные или нет — но они в любом случае должны быть аргументированы. Тут очень много разных влияний: русское, имперское влияние и западное, а также восточное, стамбульское и локальное влияние. Это абсолютно нормально для любой национальной или региональной архитектуры.

В имперский период был мораторий на каменную татарскую архитектуру, который был снят только Екатериной II. Первые городские мечети появились только во второй половине 18-го века — Апанаевская и аль-Марджани в Казани. Практически все эти мечети были построены не татарскими архитекторами, а русскими или немцами. Но не нужно делать акцент на национальности тех, кто их возводил. Мы хотим показать разнообразие татарской истории через памятники архитектуры. Каждый из описанных нами сооружений и ещё сотни других объектов татарского мира связаны с историей татар — средневековой, имперской, советской, постсоветской.

Мы не пытались также отделять татарскую историю от истории других народов. Дом Асадуллаева в Москве, например, построил бакинский нефтепромышленник Шамси Асадуллаев для мусульманских детей Москвы, большая часть которых были татарами. Первая соборная мечеть Уфы связана как с татарской, так и с башкирской историей. Каждый объект многогранен, в том числе в национальном плане. Тут всё переплетено. Просто у нас в материале акцент на татарской грани истории городов, большая часть мусульманского населения которых в конце 19-го — начале 20-го веков были татарами. Один объект из нашего путеводителя подойдёт и для рассказа об азербайджанской Москве, другой — для истории ислама среди башкир, третьи объекты — о казахской истории Оренбурга или Петропавловска.

Архитектурное наследие татар можно, наверное, сравнить с наследием других народов империи — евреев, немцев, поляков или армян. В том же Томске есть две синагоги: одна — каменная, самая первая синагога в Сибири, вторая — уникальная деревянная синагога, построенная в стилистике томских деревянных домов. Еврейская архитектурная география даже шире татарской, потому что еврейский мир расширяется на западе. С другой стороны, татарская архитектура древнее, у нас нет в России синагог 18-го века, но в Касимове под Рязанью, всего в 300 километрах от Москвы, находится средневековый минарет, есть и архитектура Булгара.

На юге России сохранились старые армянские церкви, во многих городах — в Тобольске, Томске или даже Рыбинске — можно найти польские костёлы. С другой стороны, в одной только Москве у нас много архитектурных сооружений, так или иначе связанных с историей немецкой общины. А вот у финно-угорских народов, конечно, не сохранилось такого материального каменного наследия — ни у мордвы, ни у марийцев, ни у удмуртов. Это в том числе связано с религией и необходимостью возведения культовых зданий.

ВЧЕРА, СЕГОДНЯ, ЗАВТРА

В нашем материале есть несколько тем, которые не до конца актуализированы. Во-первых, это советское наследие. Мы написали только о театре Камала, но есть и другие интересные объекты советского модернизма с национальными особенностями. Во-вторых, мы вообще не писали о современной архитектуре — о Кул Шариф в Казани, Ляля-Тюльпан в Уфе и других объектах.

В советское время была разгромлена джадидистская интеллигенция, которая отчасти и дала нам многие архитектурные объекты, в особенности светские. И это действительно страшная потеря. В 30-ые годы все мечети центральной России были закрыты, кроме одной московской. Она сохранилась во многом потому, что была витриной для иностранных гостей из мусульманских стран, для посольских служащих, которым нужно было продемонстрировать свободу вероисповедания в СССР.

Большую часть культовых зданий в советский период использовали не по назначению: в Исторической мечети в Москве был военкомат, в тверской мечети — кафе "Восток", где-то сносили минареты. Думаю, многие мусульманские памятники архитектуры спасло то, что они были построены на рубеже веков, поэтому к началу 30-ых ещё находились в хорошем состоянии, их было проще не разрушать, а использовать в нерелигиозных целях.

Татарская слобода в Томске. Дмитрий Опарин, 2018 г.

Мечети в нашем материале изучать совсем не скучно — они действительно разнообразные, несмотря на то, что сложилось такое татарское архитектурное явление как "минарет на крыше" — именно такими возводили первые каменные городские мечети при Екатерине II, а при Николае I были типовые проекты.

Мне кажется, у мусульманской архитектуры в России больше свободы и интересных перспектив, чем у православной, потому что нет диктата традиций. Когда в России строят современные храмы, то постоянно пытаются перепеть владимиро-суздальское, новгородское или неовизантийское наследие. Мусульманская культовая архитектура этому подвержена в меньшей степени, хотя, конечно, и тут есть свой канон — стамбульские мечети Синана, которые давно служат образцом для подражания на всём постсоветском пространстве. И всё-таки я очень рад, что в 90-ые годы в Уфе появилась такая яркая и смелая мечеть, как Ляля-Тюльпан.

Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Говорим о том, о чем другие вынуждены молчать.