"Добро пожаловать в ад". Монолог Вероники Красс, отбывавшей наказание в мордовской ИК-14

В Мордовии продолжается расследование уголовного дела бывшего и.о. начальника женской исправительной колонии №14 Юрия Куприянова. По версии следствия, не позднее октября-декабря 2018 года он "незаконно организовал привлечение осужденных к выполнению сверхурочных работ на швейном производстве". О рабских условиях труда в ИК-14 еще в 2013 году рассказывала участница группы Pussy Riot Надежда Толоконникова. В рамках цикла публикаций о ситуации в мордовской колонии "Idel.Реалии" рассказывают историю Вероники Красс, которая два с половиной года провела в ИК-14.

Веронику Красс в апреле 2014 года приговорили к пяти годам колонии. Савеловский районный суд Москвы признал ее виновной в незаконном приобретении и хранении наркотических средств в крупном размере без цели сбыта (ч.2 ст.228 УК РФ) и грабеже, совершенном с применением насилия, не опасного для жизни или здоровья (п."г" ч.2 ст.161 УК РФ). Отбывала наказание в ИК-14 в Мордовии с октября 2014-го по март 2017 года. На момент этапирования в колонию Красс был 41 год.

"РЫНОК РАБОВ"

— После вступления приговора в законную силу все очень боятся попасть в Мордовию — все сидят в камерах и ждут. В итоге совершенно неожиданно — посреди ночи — выдергивают людей. Меня выдернули в 12 часов ночи, сказали в течение 40 минут подготовиться на этап. Я спустилась вниз, спросила, куда я еду. Мне никто не ответил. На протяжении всего пути конвой не отвечает на любые твои вопросы. Человек узнает, куда он приехал, только по приезду в Мордовию.

Тебя приводят на склад переодеваться. У меня размер одежды 42-44, но мне выдали одежду 60-го размера. Потом ты попадаешь на карантин. Складывается такое впечатление, что тебя выбирают: приходят не просто сотрудники — приводят зэчек, бригадиров с промзоны. Они приходят и говорят: "Вот это нормальная, хорошо выглядит, а вот это плохая". Такое впечатление, что это какой-то рынок рабов. Когда меня вывели из карантина в санчасть, я шла и надо мной все смеялись. Слышала, как говорили: "Что это за клоун идет?". На это я ответила: "Это смерть твоя приехала". Тогда у меня начались первые проблемы в колонии.

На воротах в ИК-14 есть надпись "Добро пожаловать в ад". Когда человек заходит в колонию, на плацу стоит проверка: все кричат "Свежее мясо приехало". Это некое психологическое давление. Осужденные, конечно, на это реагируют — пугаются.

Дальше две недели уходят на распределение в отряд. Меня определили в рабочую бригаду — на швейное производство, поскольку заболеваний у меня никаких не было. Я вышла в отряд. Там есть некоторая категория осужденных, которая работает на сотрудников администрации — они и "прессуют". Я зашла в отряд, мне тут же с порога говорят: "А у тебя есть что-нибудь к чаю в долг?" Нормальные вопросы, да? У меня сразу начались проблемы. Я начала драться. По-другому я просто не могла отстоять свои права. Дальше я вскрылась.

Вменяемого человека сразу сажают за "мотор" и говорят: "У тебя есть три дня на обучение". Это закон в Мордовии! Сначала мне дали шить какие-то тряпочки, потом еще что-то. Далее мне дали серьезную операцию. Конечно, я ее отшить не могла, вы же понимаете — я никогда не шила! Дальше мне пришлось идти и разговаривать с производственниками, администрацией. Я сказала: "Послушайте, я не могу это отшить по определению, что вы от меня хотите?" Мне сказали, что если я это не отошью — а это было зимой в минус 20 — ты будешь стоять в "локалке", на улице. То есть ты не сможешь вечером после работы зайти в отряд. Я с этим была не согласна! Я отвоевала свою позицию. Это был долгий процесс: я дралась, меня отправляли в ШИЗО (штрафной изолятор — "Idel.Реалии").

Когда я села, у меня умерла мама — мне не нужно было УДО (условно-досрочное освобождение — "Idel.Реалии"). Мне не нужны были поощрения, я не боялась рапортов, дралась, "вскрывалась". Меня пытались "прессовать". Я отстояла свою позицию, но видела, как другим осужденным не разрешали мыться, переодеваться после работы, получать посылки, кушать. "Чайхона" — это комната для приема той пиши, которую передали осужденным их родственники. Не пускали туда зэчки! И все это контролировалось администрацией.

КРЫСЫ, СВИНОЙ ЖИР И ИНТИМ

— Бытовых условий в колонии нет. На промзоне, если хочешь выйти в туалет, нужно взять палку и сначала постучать — чтобы крысы убежали. В отрядах есть мыши, которых почему-то никто не пытается травить. Они залезают в сумки, прогрызают их. Очень многие осужденные, которые не имеют возможности стирать (в отличие от тех, кто "прижился", бригадиров, старших), вынуждены где-то как-то что-то перестирывать, надевать на себя зимой эти мокрые вещи и выходить в них. Просто чтобы быть чистыми, иначе в отряде "запрессуют". В столовой кормят… Я не знаю, что у них по отчетности УФСИН. Но я, стоя на плацу, видела, как завозят туши. Но кормят зэчек обыкновенным свиным жиром! Вам это подтвердит любая осужденная.

С 2016-го или 2017 года — согласно новым правилам — баня должна быть два раза в неделю. Но по факту хорошо, если один раз в неделю разрешат. С утра заезжает фура с дровами — ее разгружают зэчки, а вечером эта фура с дровами уезжает. В санчасти также происходят удивительные вещи. Как-то я пришла и сказала, что у меня болит голова: "Дайте мне анальгин". Мне сказали идти записываться к врачу. Но я смогу это сделать только на следующий день — если попаду к нему с производства. Понимаете, все сделано так, чтобы человек не попал никуда: ни в санчасть, ни в штаб к руководству. Все это сделано для этого! Тогда я начинала "возникать", за что попадала в ШИЗО. Я говорила, что работаю, являюсь дееспособной, с меня вычитают налоги, у меня действует страховка россиянина. "Ведь анальгин не является препаратом, для которого нужен рецепт. Почему вы посылаете меня к врачу?" — говорила я. После этого я попадала в ШИЗО.

Вероника Красс

В колонии были и неприкасаемые зэчки. Но стали они таковыми после того, как "удовлетворяли" сотрудников администрации. Я говорю об интиме. Со мной такого не было, но я точно знаю нескольких девчонок, которые ходили к ним с целью получить лучшие условия. Это называется "связь с осужденными" — это нормально.

РАБОТА ДО ТРЕХ НОЧИ, МАССОВОЕ ИЗБИЕНИЕ И ВСКРЫТИЕ ВЕН

— В итоге я поработала немного в бригаде в первом отряде. График работы следующий: без выходных, до часа-двух-трех ночи. Каждый день! Зарплата там 20, 50, 80, 200, 300, 800 рублей — по-разному. Люди заболевают туберкулезом — там страшные вещи происходят. В локальной системе первого отряда была массовая драка — из-за того, что я после трех дней обучения не смогла "отшить" продукцию. Меня били человек восемь. Это была зима, меня повалили на землю и били ногами. Потом я встала — рядом была "локалка" седьмого отряда, они все стояли у решетки и смотрели. Я встала и сказала: "Вы даже не можете нормально избить человека". Существенных повреждений у меня не было. Никакие жалобы я не подавала, потому что боялась — они "запрессуют" или убьют.

Потом меня забрали в техотдел — прямо перед Индирой Багаевой как раз. Я удивилась, что меня туда перевели. Я так понимаю, что администрация таким образом пыталась заткнуть мне рот. Некоторых осужденных, которые "возникают", начинают ставить на точки, чтобы заткнуть им рот — это такая тактика. В техотделе я видела все то, что описала Багаева. Нам приносили все эти заказы — мы отшивали на все управление, на всю Парцу (поселок в котором находится ИК-14 — "Idel.Реалии"), на всех их родственников! Когда я начала возмущаться, я и вылетела из техотдела.

Меня хотели отправить в третий — "пресс-отряд". Поскольку я знала Людмилу Княгинину, то понимала: если я зайду в отряд, то либо она мне голову проломит, либо я ей. Она попыталась бы меня "поломать", а я бы не подчинилась. Я отказалась переходить. Это нарушение — осужденный не имеет право отказываться от выполнения распоряжения администрации. За мной пришли с конвоем, чтобы перевести в третий отряд. Я запросила рапорт — мне его не предъявили. Как только я зашла в отряд, я "вскрылась" и вышла в "локалку". После этого было принято решение не переводить меня в "пресс-отряд". "Вскрытие" считается нарушением. Меня довели до такого состояния, что я должна была "вскрыться", чтобы хоть как-то отстоять свою позицию. Иначе меня бы вообще затоптали — я не могла по-другому. Несколько раз меня не оформляли.

20 ДНЕЙ В "АМЕРИКАНКЕ", ГОЛОДОВКА И ЭТАПИРОВАНИЕ В ДРУГУЮ КОЛОНИЮ

— Потом на тот момент начальник колонии Романов определил меня старшей ручницей — бригадиром. Я думаю, замначальника Юрий Куприянов был с этим не согласен. У меня с ним были очень большие проблемы: он не принимал меня, а я — его. В конце февраля 2017 года мне сказали вывести бригаду на промышленную зону бесплатно. Я отказалась. На этом фоне у меня случился конфликт с Куприяновым — на меня написали заказной рапорт, что я якобы нагрубила мастеру. Куприянов отправил меня в "американку" 10 через 10 через матрас — это когда осужденную помещают в ШИЗО на определенный срок. Потом ее выводят на одну ночь в отряд — помыться, поспать на, как они считают, нормальном спальном месте. А утром ее снова закрывают в ШИЗО.

Куприянов проморозил меня насквозь в одном сарафанчике! Я сидела и молилась, говорила: "Господь, если ты есть, можно я лучше умру?" Я была в легком платье, сотрудники передо мной стояли в бушлатах, меховых шапках, шарфах, даже перчатки не снимали. Они кипяток пьют постоянно, а ты стоишь практически голая перед ними. Это невозможно представить, если вы там не были. Представьте себе зиму, клетку практически на улице. Туалет открытый. Если женщина хочет сходить в туалет, они все стоят и смотрят. Я говорила: "Можно я в туалет схожу?" А они смеются и не уходят. Это не пытки, не унижение человеческого достоинства? Температурный режим там вообще не соответствует никаким нормам! Для нормального человека это пытка.

Я вскрыла вены. Потом объявила голодовку, которую держала восемь суток. Затребовала прокурора по надзору. Куприянов голодовку никак не оформил: если оформляют, то определенные органы начинают разбираться в этом. Я подала заявление на имя начальника колонии и указала, что Куприянов нарушил мои права. Мало того, что ко мне не пригласили прокурора по надзору, но даже не оформили голодовку.

Пока я была в "американке", Куприянов понимал, что я "вскрытая" и требовала оформлять голодовку. Он понимал, что я не остановлюсь. После 20 дней в "американке" Куприянов вечером выпустил меня в отряд. Мне сообщили, что я "стою на этапе" на лечение. Я сказала, что отказываюсь от лечения. Но это был обман — меня перекидывали в ИК-13, соседнюю колонию. Утром приехал конвой и отвез меня в соседнюю ИК-13. Это был март 2017 года.

Уже в ИК-13 я написала заявление, в котором указала, что хочу перевестись в Чувашию — в ЛИУ-7 — лечебно-исправительное учреждение для наркозависимых. Я уехала туда, поскольку не могла больше находиться в Мордовии. В ЛИУ-7 меня этапировали в конце декабря 2017 года — там я прошла курс лечения в полном объеме. Уже оттуда 4 декабря 2018 года я вышла на свободу.

На воле я в правоохранительные органы пока не обращалась. У меня не хватает времени — я устроилась на работу, "задыхаюсь". Но я знаю, что у любого преступления существуют сроки давности — я обязательно обращусь. Пока у меня просто нет сил — не все люди такие сильные и не все могут сразу обратиться. Пока этой возможности у меня нет.

Юридическую поддержку Красс оказывает правозащитная организация "Зона права".

Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Мы говорим то, о чем другие вынуждены молчать.​