Активист "Бессрочного протеста" из Набережных Челнов Василь Тарасов был задержан сотрудниками полиции 30 декабря. Его обвинили в организации несанкционированного пикета из-за раздачи воздушных шаров и листовок. В 2018 год суд не успел рассмотреть его административное дело — Новый год активист встретил за решеткой. Первого января его оштрафовали на 20 тысяч рублей. Василь Тарасов рассказывает о тех днях и делится мнением, почему полицейские последние дни уходящего 2018 года провели в его поисках.
ЗАДЕРЖАНИЕ
— 30 декабря в районе 11 утра я вышел из дома, чтобы вернуть зарядное устройство родственнику, а затем искать возможность починить телефон. Когда я проходил мимо магазина, путь мне преградил отечественный седан, из которого вышли двое. Окликнув меня по фамилии, они подошли ко мне и показали удостоверения: один был из уголовного розыска, а другой из ЦПЭ. Посмотрев на данные в удостоверении сотрудника ЦПЭ, я увидел, что его фамилия и имя были скрыты бумагой. На мой вопрос о причине такой скрытности полицейский из центра "Э" назвал какую-то фамилию и сказал, что этого достаточно.
Сотрудник уголовного розыска уточнил, что они должны провести принудительный привод и доставить меня в ОП №2 "Комсомольский" к участковому уполномоченному Р. А. Гнедушкину для составления протокола об административном правонарушении по ч.2 ст.20.2 КоАП РФ. После этого мы втроем сели в машину и поехали. Из-за поломки одного телефона и отсутствия денег на другом я не смог сообщить о своем задержании.
ПРИЧИНЫ
— Из своих источников я знаю, что полицейские беспокоились за то, что активисты могут вывесить новый баннер на Новый год. Вы же помните, как в начале декабря на одном из мостов в Челнах активисты "Бессрочного протеста" вывесили баннер "Путин — вор". Как сказал один из полицейских перед несостоявшимся судом: "Тебя наказываем, потому что надо душить в зародыше... сначала шарики раздают, а потом люди начнут баннеры на мост и мэрию вешать, а дальше может и вовсе дойти до массовых беспорядков". Что касается той акции с вывешиванием баннера, то я слышал, что по ней также готовят дело, но в другом ОП.
В ОТДЕЛЕ ПОЛИЦИИ
— В отделе полиции меня сразу провели к Гнедушкину, после чего началось что-то среднее между бюрократической вакханалией и состязанием воли. Мне дали дело для ознакомления, на что я попросил произвести фотосъемку. Сначала мне отказывали, но в конце концов я осуществил фотосъемку на планшет (единственное, что было скрыто от моего взора — это видео на диске, который был в деле). После мне дали протокол об административном правонарушении, куда я вписал: "От дачи показаний отказываюсь, ссылаясь на 51 статью Конституции". Получив копию протоколов об административном правонарушении и о моем доставлении, меня направили на досмотр.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: В Челнах в отношении активиста возбудили административное дело за раздачу воздушных шаровКстати, во время разговора в кабинете Гнедушкин сказал, что ему предложили написать на меня заявление по факту того, что я якобы порочу честь и достоинство полицейских, описывая их как бездельников и негодяев. Я был слегка удивлен тем, что набережночелнинские полицейские тоже читают мои рассказы из цикла о Господине Ху. Позже, когда некоторые полицейские узнали о моём авторстве, я всё время чувствовал к себе скотское отношение, но меня это даже забавляло.
На досмотре мне сказали, чтобы я прошел процесс фотографирования и сдачи отпечатков пальцев. Я сразу же отказался, сказав, что лишь проходящий по уголовному делу обязан это делать. Гнедушкин, который всё время был рядом, заявил, что и лица, привлекаемые к административной ответственности, должны пройти дактилоскопию. В ответ на это я потребовал его показать статью, в которой об этом говорится — Гнедушкин пообещал найти статью и показать мне (спойлер: не показал и, соответственно, я не сдал отпечатки пальцев и не был сфотографирован). Во время досмотра мне стало плохо, вызвали скорую помощь. Бригада первым делом поинтересовалась, за что я тут, а потом с пренебрежением начала проводить обследование, которое закончилось фразами: "Всё в норме" и "Артисты, что с них взять?!".
В КАМЕРЕ
— Сначала я был в камере с пьяницей, которого позже увели. Потом был один, а после меня перевели к другому сокамернику — и то лишь по причине благородства дежурившего сотрудника. В целом меня не сильно морально угнетало пребывание в месте, где даже бумагу и ручку держать было запрещено — однажды я уже бывал примерно в таких же условиях. Да и сосед был трезвым, мы часто беседовали.
Завтрак в отделе полиции я пропустил — смог посетить только обед и ужин, который проходил в маленькой комнате со столом без всяких сидений. Из еды был только холодный плов и слегка теплый суп. С трудом осилив тарелку супа, я вернулся в камеру. К ужину суп уже окончательно скис, плов я не решился даже пробовать. В итоге осилил две ложки супа — окончательно понял опасность этого блюда.
ПЕРВАЯ ПОПЫТКА СУДА
— 31 декабря в районе 10 часов утра меня и еще двух граждан повезли в суд. Усадив в полицейский УАЗик, нас повезли сначала в одно здание городского суда. Когда мы прибыли к месту назначения, выяснилось, что суд закрыт. Обматерив всё в радиусе километра, нас повезли в другое здание, которое находилось недалеко от моего дома.
Во время ожидания начала процесса ничего интересного не было, кроме двух фраз, прозвучавших от полицейских: один сказал, что меня надо наказать, чтобы задушить всё это в зародыше, а другой отметил, что доволен режимом, ведь он и его семья живут, хоть другие и выживают.
Дела тех, кого привезли вместе со мной, быстро рассмотрели, но до меня очередь не дошла. Судья сказал, что его рабочее время кончилось, и суд закрывается. Когда меня отводили в машину, то я заметил Айрата (он был аккредитованным журналистом с редакторским заданием по освещению флешмоба, из-за которого на меня возбудили дело об административном правонарушении). Я быстро передал ему информацию, что меня задержали еще вчера и просил сообщить об этом Рузилю Мингалимову.
СНОВА В КАМЕРЕ
— Когда мы вернулись в отдел полиции, мне дали на подписание новый протокол о доставлении, но из-за спешки в некоторых местах отсутствовали мои подписи (особенно иронично, что я не подписался в графе "Замечания доставленного по процедуре доставления", куда уже заблаговременно вписали "Не имеются").
Из-за занятости камер меня сначала засунули в переполненную, но позже сокамерников увезли в спецприёмник. По приезду в отдел я был в сильном истощении (не имел возможности пить и есть — завтрак был отвратительным, а воду вообще не смог пить) — я стучал, чтобы мне помогли. Стучал, пока от недостатка сил уже не лежал в полуобморочном состоянии. Новый надзиратель пришел лишь после того, как заметившие меня тоже начали стучать. Полицейский открыл дверь, и я рухнул на пол боком. Он пытался привести меня в чувство, давал воду и поливал ею лицо.
Меня втащили в камеру и вызвали скорую. Медикам я сразу начал разъяснять возможные причины моего состояния (у меня уже давно подозревали сахарный диабет, поскольку глюкоза быстро расходовалась моим организмом, а для более-менее здорового состояния мне нужно много сахара). Когда мне сказали, что сахар в норме, я понял, что опять нарвался на врачей с предубеждением. Это подтвердилось фразой от врача, что "94 удара в минуту — это нормально". Я с трудом уговорил другого врача вколоть хотя бы десять миллиграмм глюкозы — после этого бригада уехала.
Василь Тарасов (второй слева)
Потом меня выдернули в комнату для проведения досмотра, где дали на подпись протокол об административном правонарушении, но уже с другой фабулой. Я вписал заветную фразу про 51 статью и подписал протокол, а также попросил копию (которую мне не выдали, хотя и обещали). Ко мне в камеру подсадили пьяного водителя, который ударами ногой о дверь пробовал достучаться до сотрудников, чтобы его выпустили в туалет. Вот так и встретили Новый год.
ВТОРАЯ ПОПЫТКА СУДА. ШТРАФ
— Утром первого января меня отвезли в суд. Заседание было короче ожидания. Я ходатайствовал о привлечении в качестве моего защитника Рузиля Мингалимова. Мы попросили перерыв для ознакомления с материалами дела — судья дала нам на это полчаса. Я отказался от дачи показаний, и весь процесс шел в формате пономарского чтения судьей тихим голосом материалов дела. Меня признали виновным и оштрафовали на 20 тысяч рублей.
ИТОГИ
— Из-за пребывания в камере и конвоирования у меня обострились проблемы со здоровьем. Из-за постоянно работающей лампы у меня нарушился режим сна и бодрствования, в результате этого я опять буду вынужден пить рецептурные снотворные. Из-за скверной пищи мне теперь больно есть всё, кроме несолёного и сладкого, потому что после другой пищи у меня в желудке начинается жжение — он будто переваривает сам себя. Из-за твердости койки у меня снова возникли проблемы со спиной, которые дополнились обострением артрита.
На моих родственников началось давление. С близкой родственницей, которая работает на государственном предприятии, служба безопасности хочет провести беседу после произошедшего. Единственное что радует — так это то, что я получил новый материал для рассказов и смог пообщаться с разными людьми. Я не сломлен.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Говорим о том, о чем другие вынуждены молчать.