Китайская экспансия: к чему готовится затаившийся дракон

Рустам Садри —​ бизнесмен, видный представитель татарской общины Австралии, который стал успешным предпринимателем. Он родился в Восточном Туркестане, в регионе, который официальный Пекин называет Синьцзян-Уйгурским автономным районом и где теперь Китай проводит ассимиляторскую политику по отношению к коренным мусульманским народам — уйгурам, казахам, в том числе и к татарам. В 1976 году, после 19 лет стараний, семья Садри получила выездную визу и эмигрировала на зеленый континент. В своей специальной колонке, написанной для Татаро-башкирской службы Радио Свобода, Садри рассуждает о внутренней и внешней политике КНР, о гонениях на национальные меньшинства Китая, о возможном военном конфликте в Южно-Китайском море и об особых отношениях Си Цзиньпиня и Владимира Путина.

Становление коммунистического Китая в качестве крупной военно-политической силы, соперничающей с Соединенными Штатами на международной арене, совпало с беспрецедентной политикой Председателя КНР Си Цзиньпиня в Восточном Туркестане — речь идет об угнетении мусульманского населения в Синьцзян-Уйгурском автономном районе. По сути, у мусульман этого региона два пути: либо полностью ассимилироваться в китайской культуре и говорить только на китайском языке, забыв свой родной, либо погибнуть в так называемых лагерях "перевоспитания".

Некоторые богатые китайцы, сумевшие сколотить состояние в последние годы, тоже не смогли избежать участи мусульман. Если Си Цзиньпин посчитает кого-либо нелояльным к себе, к своему режиму, любого состоятельного человека в КНР с относительной легкостью можно обвинить в уклонении от налогов — была бы необходимость.

Так называемая "жесткая" политика режима Си Цзиньпиня, который пришел к власти в 2013 году, в первую очередь, направлена на мусульман-уйгуров Синьцзяня, а также буддийских тибетцев из Тибета и прилегающих регионов — именно эти две группы составляют два крупнейших этнических меньшинства, населяющих Восточный Туркестан (Синьцзян) и Тибет.

Лобсанг Сангай — глава Тибетского правительства в изгнании

Мусульманское население Синьцзян-Уйгурского автономного района составляет 12 млн уйгуров, а также около двух миллионов казахов, киргизов, таджиков, узбеков и салардов. Здесь же проживает небольшое количество туркмен, афганцев и татар.

Первый секретарь Коммунистической партии Китая Синьцзян-Уйгурского автономного района Чэнь Цюаньго после фактической расправы над большим числом тибетцев в Тибете (особенно над тибетскими монахами) был выдвинут на нынешнюю должность Председателем КНР Си Цзиньпинем, чтобы тот провёл аналогичную политику в отношении мусульманского населения Синьцзяна. Будучи де-факто командиром сил безопасности в Синьцзяне, Цюаньго сыграл важную роль в быстром наращивании и расширении обширной сети массовых изоляторов, а также принудительных трудовых лагерей — причем, всё это было возведено принудительным трудом самих задержанных.

Можно с уверенностью предположить, что от одного до двух миллионов человек — в основном взрослых уйгуров, а также представителей других вышеупомянутых этнических групп — содержатся в этой обширной сети так называемых лагерей "перевоспитания", где пытки, голод и "промывание мозгов" через повторение прокитайских лозунгов (которые нужно запомнить и многократно произносить вслух), практикуются в широчайшем масштабе. Эта оценка совершенно четко подтверждается спутниковыми снимками, а также биометрическими данными и оборудованием для наблюдения, установленном в целях мониторинга передвижения мусульманского населения. Всю эту информацию хранит режим Си Цзиньпиня. Люди, побывавшие в этом районе, свидетельствуют о шокирующей степени репрессий, применяемых к коренному некитайскому населению Синьцзяня.

Еще больше шокирует вот что: некоторые хорошо образованные молодые люди, признанные к усилиям "перевоспитания" Коммунистической партией Китая невосприимчивыми, попросту исчезают. Их органы используются для лечения приспешников Си и богатых китайцев, а также ограниченного числа хорошо платящих иностранцев!

Председатель Си — не первый китайский диктатор, который применяет политику притеснения некитайского населения, особенно этнических меньшинств Восточного Туркестана, которые составляют в целом менее 1% населения КНР. Этнические меньшинства заселяли больше половины территории Китая, если включать сюда и Маньчжурию. Многие миллионы маньчжур полностью ассимилировались ханьцами под китайским коммунистическим режимом (на маньчжурском языке сегодня способны говорить менее 50 человек!). Что касается уйгуров, тибетцев, монголов, казахов и несколько других групп этнических меньшинств — они изо всех сил старались сохранить свои родные языки и сумели, в значительной степени, пережить времена "великого скачка" Мао, а также выжить в лагерях перевоспитания и преодолеть "Культурную революцию", после чего им пришлось пройти через репрессии 1990-х.

После смерти Дэн Сяопина в 1987 году периодическое ограничение прав и свобод этнических меньшинств в Китае происходило в волнообразной форме.

До коммунистического правления китайский контроль над Восточным Туркестаном, начиная со вторжения Цинского императора Цянь Лунга в 1874 году, носил временный характер: Синьцзян был либо полностью независимым, либо находился под номинальной приверженностью центральному правительству Китая, сохраняя при этом самоуправление.

К экономическому процветанию Китая привели реформы свободного рынка, осуществленные в эпоху Дэн Сяопина, которые провозгласили, что "не имеет значения, является ли кошка белой или черной — главное, чтобы она была способна поймать мышей". Таким образом, было покончено с одержимостью Мао преследовать образованных трудолюбивых граждан среднего класса путем неизбирательного применения концепции "классовой борьбы".

Внутренние экономические реформы в Китае, освободившие стимул к успеху посредством напряженной работы, были усилены благодаря экономической поддержке американского правительства, свободной от налогов на импорт, начатой президентом Никсоном и продолжавшейся до эры Трампа. Это постепенно привело к улучшению условий жизни в Китае в целом и к беспрецедентному увеличению китайской финансовой и военной мощи во всем мире.

Благодаря этому Си Цзиньпин после прихода к власти осмелел и позволил себе начать более господствующую и всё более агрессивную политику в отношении соседей КНР — за исключением России. Он рассматривает политические и экономические отношения с РФ как особый случай, требующий гибкого и дипломатического подхода. Си Цзиньпин, очевидно, хорошо помнит, как русские отреагировали на вторжение китайских военных на остров Даманский (Джин Бао) на реке Уссури в марте 1969 года, который тогда находился в составе СССР. Это вторжение привело к убийству 59 советских военнослужащих, включая полковника. В ответ Советский Союз обстрелял китайские пограничные подразделения дальнобойными артиллерийскими снарядами, а также впервые использовал самые современные на тот момент вакуумные бомбы, уничтожив при этом сотни китайских солдат и "красногвардейцев" Мао.

Коммунистический Китай с тех пор воздерживался от территориальных претензий к России, подписав окончательное всеобъемлющее соглашение о демаркации границы 21 июля 2008 года.

Теперь председатель Си предпочитает улыбаться и вместе выпивать с президентом России Путиным, подписывая соглашения о строительстве газопроводов для экспорта нефти и газа с Сибири, чтобы помочь Китаю обеспечить бесперебойные поставки в северные районы Китая, при этом генерируя крайне необходимые для РФ доходы. Взаимовыгодные уютные экономические отношения вылились в рабочие договоренности, по которым трудолюбивые и хорошо образованные молодые китайцы беспрепятственно могут ездить в Россию.

Китайские власти поощряют многих из этих молодых китайских мужчин к тому, чтобы они, обустроившись в России, вступали в брак с местными русскими женщинами. Тем самым решается проблема гендерного дисбаланса в Китае, к которой привела политика "в одной семье — один ребенок" (в КНР мужчин больше женщин на 30 млн). Но это далеко не всё! Китайский коммунистический режим эффективно создает китайскую "пятую колонну" в российской Сибири и на Дальнем Востоке, имея долгосрочную цель использовать их как в политическом, так и в экономическом плане в будущем — если позволят обстоятельства.

В настоящее время главные экономические, а также военные усилия председателя Си Цзиньпиня направлены на его сильнейшее желание полностью контролировать Южно-Китайское море и все его природные и морские ресурсы. При этом подчеркивается, что само название "Южно-Китайское море" вместе с его естественными, а также искусственно построенными китайскими островами, является достаточным доказательством их принадлежности к Китаю.

На китайских картах китайские морские границы изображены вблизи береговых линий или островов таких стран как Филиппины, Бруней, Индонезия, Сингапур, Малайзия и Вьетнам. Все морские перевозки через Южно-Китайское море (через которое проходит примерно одна треть мирового морского транспорта) рассматриваются китайцами так, как будто они проходят через контролируемые Китаем водные пути. Это всего лишь вопрос времени, чтобы объявить китайские претензии на эти водные пути, с целью контролировать траффик так, как будто он проходит через территориальные воды Китая.

Председатель Си Цзиньпин через официальную китайскую прессу выражает свое четкое намерение "освободить" Тайвань к 2020 году — даже если это может привести к прямой военной конфронтации с Соединенными Штатами, которые являются основным союзником Тайваня. Недавние воинственные заявления председателя Си о необходимости готовности к войне явно сделаны в надежде, что впечатляющее наращивание китайского военно-морского флота, а также китайских ВВС на искусственно созданных островах в Южно-Китайском море, так же как и в Тихоокеанском регионе, в сочетании с масштабными инвестициями Китая в США, а также в другие страны мира, включая Австралию, помешало бы Соединенным Штатам начать масштабный военный конфликт с Китаем в Южно-Китайском море.

Китай Си Цзиньпиня рассматривает южноазиатский и тихоокеанский регион как жизненно важный для долгосрочных экономических и политических интересов и будущего процветания КНР. Поэтому Китай преисполнен решимости доминировать в регионе политически, экономически и особенно в военном отношении, чтобы расширить свою сферу влияния как глобальной силы за счет Соединенных Штатов, которые всё больше и больше закрываются под руководством президента Трампа.

Австралия, а также все другие страны Азиатско-Тихоокеанского региона должны сделать соответствующие выводы из судьбы национальных меньшинств Китая: чего ожидать от коммунистического режима — если и когда страна попадет в сферу его влияния или, вообще, станет его частью? Торговля нашей страны с Китаем должна продолжаться и расширяться на взаимовыгодных, но строго экономических условиях.

В то же время совершенно четко нужно осознавать, что Австралия полностью осознает геноцид этнических меньшинств в Китае и осуждает такую политику, проводимую в мирное время. Вот почему военный и политический союз демократической Австралии с демократическими Соединенными Штатами является неотъемлемой частью нашей долгосрочной внешней политики в отношении Китая и любой другой страны в мире и поэтому будет оставаться преобладающим над любыми экономическими и торговыми отношениями с Китаем в обозримом будущем.

Рустам Садри, Австралия

Точка зрения авторов, статьи которых публикуются в рубрике "Мнения", может не совпадать с позицией редакции.

Подписывайтесь на наш канал в Telegram. Мы говорим о том, о чем другие вынуждены молчать.